— с любопытством спросил Томек.
— Очень неаппетитная мягкая кашица, — рассмеялся Хантер.
— Знает бог, что делает! Если бы в Африке колбасы висели на ветках, то вокруг стояла бы такая толпа, что порядочный человек не смог бы добраться до этой бесплатной елки, — вздохнул боцман, вызвав своими словами всеобщее веселье.
Путешественники пошли дальше. Пройдя около полукилометра, они увидели невдалеке от берега деревянный домишко с верандой. Над дверью, сделанной из проволочной сетки, висела вывеска, на которой было написано по-английски:
ФАКТОРИЯ ГОСПОДИНА КАСТАНЕДО
Охотники поднялись по ступеням грязной веранды. Хантер громко хлопнул в ладоши. В дверях показалась негритянка. Вокруг ее бедер висели на шнурке ситцевые переднички.
Она подошла к путешественикам, бряцая металлическими браслетами на руках и ногах.
— Что хочет буана? — спросила она.
— Где твой хозяин, Кастанедо? — вопросом на вопрос ответил Хантер.
— Вы слишком рано прийти. Буана Кастанедо еще спать, — был ответ.
— Так разбуди его и скажи, что мы желаем с ним говорить, — приказал Хантер.
— Я его разбудить, но он тогда очень злой, — заявила негритянка, с любопытством разглядывая гостей.
— С кем ты там болтаешь, старая чертовка? — раздался хриплый голос изнутри помещения.
— Белые люди прийти сюда, — ответила негритянка, испуганно взглянув на дверь.
— Пусти их ко мне и принеси что-нибудь выпить, — вторично послышался неприятный голос.
Смуга выразительно посмотрел на Хантера. Сильно толкнув дверь, он вошел внутрь дома. Все остальные пошли за ним. На постели, похожей больше на грязные нары, чем на кровать, лежал рослый, широкоплечий мужчина с черной повязкой на одном глазу. Черные курчавые волосы и лицо цвета мутного кофе с молоком сразу выдавали в нем мулата.
Подозрительно посмотрев на гостей своим здоровым глазом, он проворчал:
— Что вам здесь надо? У меня нет товара на продажу!
— Нам надо поговорить с господином Кастанедо, — спокойно сказал Хантер.
— Говорите, я и есть господин Кастанедо, — самоуверенно ответил мужчина.
— Нам нужны тридцать носильщиков и, если это возможно, мы хотели бы купить пять ослов. Погонщики быков сказали нам, что вы можете помочь нанять носильщиков.
— По утрам я не занимаюсь делами. Придите после обеда, — проворчал Кастанедо, отворачиваясь к стене. Смуга насупил брови, но сказал почти равнодушно:
— Если вы настолько пьяны, что не в состоянии вести приличную беседу, мы сами поищем носильщиков.
Он повернулся и пошел к двери, но рассерженный Кастанедо крикнул ему вслед:
— Ни один из жителей Кавирондо не пойдет с вами без моего разрешения.
Смуга подошел к кровати, опустил правую руку на рукоятку револьвера и решительно приказал:
— Если так, то немедленно вставай и иди с нами!
Боцман Новицкий мягким, кошачьим движением придвинулся к Смуге, но это было уже излишним.
Кастанедо сел на своем ложе и отозвался совсем другим тоном.
— Если вы так торопитесь, я могу хоть сейчас пойти к этим черным обезьянам.
В этот момент на дворе послышался отчаянный крик. Кастанедо гневно насупил брови и сказал:
— Одну минуточку, подождите, пожалуйста. Я сейчас вернусь!
Он встал и нетвердым шагом вышел на веранду. Охотники услышали его хриплый голос, которым он звал негритянку.
— Вот так фрукт! — отозвался боцман, когда Кастанедо вышел из дома. — На кой он нам черт, этот пьяный идиот!
— Я удивлен его поведением, потому что мулаты, как правило, относятся презрительно только к неграм, — ответил Хантер. — Не нравится мне этот тип.
— По-видимому, под влиянием паров алкоголя он сам не знает, что говорит, — добавил Смуга. — Протрезвится и будет кланяться в ноги.
— С мулатами надо поступать строго, а то им кажется, что они бог весть какие господа, — закончил боцман.
Кастанедо отсутствовал довольно долго. Путешественникам надоело уже ждать, как вдруг на дворе, позади дома, вторично раздался отчаянный человеческий крик, сопровождаемый глухими ударами.
— Что там происходит, черт возьми? — удивленно спросил Смуга.
Путешественники вышли из дома и, очутившись на дворе, остановились, пораженные ужасной картиной. На земле, прикованный за ногу цепью к толстому столбу, сидел молодой негр. Кастанедо стоял рядом с ним и бил его длинным бичом. Заметив путешественников, он пнул негра ногой и, погрозив ему бичом, подошел к гостям.
— Это мой слуга, негр из племени ниам-ниам. Три дня тому назад он похитил в деревне Кавирондо маленькую девочку и сожрал ее, — пояснил Кастанедо. Я передам его английским солдатам, как только они появятся здесь.
— Неужели это людоед?! — недоверчиво воскликнул Томек.
Кастанедо свысока посмотрел на мальчика и добавил:
— Девочка была лишь немного старше тебя. Негры из племени ниам-ниам съедают рабов, врагов, сирот и всех, кто им позволяет себя съесть.
— Если это в самом деле преступник, то передайте его англичанам. Зачем же издеваться над человеком? — сурово сказал Смуга.
Томек с ужасом смотрел на покрытые ранами плечи негра, в глазах которого можно было прочесть мольбу о спасении.
— Пожалуйста, зайдите в мой дом. Мы можем сразу же обсудить вопрос о носильщиках, — предложил Кастанедо, направляясь в свой домишко.
Смуга, Хантер и Месхерия пошли за ним. Боцман Новицкий выразительно посмотрел на Томека и кивнул головой в сторону прикованного к столбу. Томек многозначительно посмотрел на боцмана и остался на веранде, когда тот вошел в дом.
Охотники оставались в доме Кастанедо больше получаса. Томек ожидал их на ступеньках веранды. Когда они вышли, боцман взглянул на молодого друга. Он сразу понял, что с Томеком происходит что-то неладное. Смуга, Хантер и Кастанедо прошли вперед, а Месхерия нес за ними ящик с подарками. Боцман присоединился к Томеку — они очутились в нескольких шагах позади остальных.
— Ну как, узнал ты что-нибудь, браток? — тихо спросил боцман, видя, что на них никто не обращает внимания.
— Ужасные дела, даже поверить трудно, — шепнул взволнованно Томек. — Этот скованный негр немного говорит по-английски. Он совсем не людоед и принадлежит к племени галла. Он не убил и не съел никого. Если бы вы слышали, как он просил: «Купите меня, белый буана, от работорговца! Он меня убить»! Кастанедо бил его за то, что он осмелился звать на помощь.
— А кто же этот работорговец? — удивленно спросил боцман.
— Черное Око, — ответил быстро Томек, потому что хотел поскорее избавиться от тяжкой тайны.
— Какое там Черное Око? Что ты бредишь, браток?
— Ах, правда, я забыл, что вы еще ничего не знаете. Так негры прозвали Кастанедо. Наверное из-за повязки, которую он носит на глазу. Говорят, что он известен во всей округе как работорговец.
— Ого! — воскликнул боцман. — Так вот в чем дело! Где же он ловит рабов?
— Самбо, так зовут беднягу, прикованного цепью, попал вместе со всей семьей в плен к неграм племени луо, обитающим несколько дальше на запад. Кастанедо купил его у них, а затем продал арабам вместе с несколькими другими неграми. Они выехали отсюда большими лодками на юг. Самбо бежал из лодки и спрятался в кустах, растущих на берегу. Вчера негры из Кавирондо нашли его и вернули Кастанедо, который жестоко наказал несчастного. Он обещал содрать с него шкуру, если тот еще раз попытается бежать.
— Ну, ну, этот тип готов и в самом деле привести в исполнение свою угрозу, — задумался боцман. — Не хотел бы я быть на месте Самбо.
— Мы должны ему помочь, дядя боцман, — решительно заявил Томек.
VIII
Боцман показывает коготки
Беседу, которую вели боцман и Томек, пришлось прервать, потому что из-за кустарников, росших на берегу, показалась негритянская деревушка. Конусообразные, покрытые соломой хижины стояли полукругом, который замыкался берегом озера как хордой. На самом берегу лежали длинные челны из тяжелых стволов деревьев, рядом с ними сушились развешанные на столбах сети.
Навстречу охотникам высыпала толпа совершенно нагих мужчин, женщин и детей. Их тела шоколадного цвета блестели, так как были обильно смазаны жиром. Мужчины приветствовали путешественников, дружески потрясая копьями. Женщины поднимали руки вверх, низко кланялись, касаясь пальцами земли, потом выпрямлялись и хлопали в ладоши над головой.
— Ну, что же, приветствуют нас совсем неплохо, — похвалил боцман.
Томек мягко улыбался. Встречавшие их негры кричали наперебой:
— Ямбо масунгу!
Кастанедо повел путешественников в хижину вождя племени. Боцман, Томек с Динго и Месхерия остались на площади ждать конца переговоров. Негры с восхищением смотрели на Томека и его собаку. Они вполголоса о чем-то между собой спорили, оживленно жестикулируя руками. Переговоры в хижине продолжались около двух часов; наконец из хижины показался Хантер.
— Ну, переговоры закончены, — сообщил он товарищам. — Помогите мне внести ящик в хижину вождя.
— А что говорил этот купец, Кастанедо? — спросил боцман.
— Он стал мягче воска. Следует, однако, признать, что он пользуется большим влиянием среди здешних негров. Если говорить правду, то он диктует им условия.
— И за это, конечно, возьмет часть полученного ими вознаграждения,добавил боцман.
— Сомневаться не приходится, по-видимому, так и будет. Мы тоже должны заплатить ему кое-что от себя.
— Какого черта мы церемонимся с этим негодяем? — возмутился моряк.
— Мне кажется, что ни один из кавирондо не пойдет с нами без его разрешения. Вождь племени не сводил с него глаз и только тогда, когда Кастанедо снисходительно кивнул головой, дал свое согласие.
— Хитрая же бестия этот мулат.
Месхерия и боцман подняли ящик. Томек вошел вместе с ними в хижину вождя. Старый, но еще крепкий негр внимательно осмотрел подарки. Потом пересчитал предметы и куски тканей, полученные в качестве оплаты за пять ослов. Смуга выплатил довольно значительный аванс носильщикам. Они договорились, что носильщики завтра на рассвете явятся в лагерь путешественников. После завершения длительных переговоров звероловы вышли, чтобы осмотреть купленных у негритянского вождя ослов.
Томек не интересовался сильными животными, которые ростом были несколько больше европейских ослов. Стоя в тени дерева, крепко задумался, не спуская взгляда с Кастанедо. Он соображал, как помочь бедному Самбо.
Тем временем боцман, словно совершенно забыв о несчастном рабе, с интересом рассматривал ослов. Он вежливо беседовал с Кастанедо, обмениваясь с ним мнениями о достоинствах этих животных. И Кастанедо, который сначала вел себя несколько грубовато, преобразился вдруг в приятного собеседника.
«А я и не знал, что боцман такой непостоянный человек, — с горечью подумал Томек. — Сперва он называл Кастанедо негодяем, а теперь беседует с ним как с порядочным».
Сомнения мальчика развеялись только тогда, когда они попрощались с мулатом у его фактории. Как только они оставили позади его домишко, боцман подошел к Томеку и шепнул:
— Пусть меня запихнут в жестяную банку, как сардинку, если я не усыпил бдительности этого торговца живым товаром.
— Я вас совершенно не понимаю: только что вы дружески с ним беседовали, а теперь говорите совсем другое, — возмутился Томек.
— Пошевели-ка шариками своей башки, так сразу все поймешь, — ответил боцман, хитро улыбаясь. Если бы я повесил нос, как ты, то Кастанедо моментально сообразил бы, что мы знаем о нем всю правду. Чтобы не иметь хлопот с англичанами, он сразу всадил бы Самбо нож под седьмое ребро и — поминай как звали. А теперь он без всякого опасения потянет из бутылки и завалится спать.
— То, что Кастанедо может спать спокойно, это правда, но бедный Самбо все еще находится в его руках, и кто знает, что его ждет, — тяжело вздохнул Томек.
— Значит, ты решил, что я брошу этого беднягу на произвол судьбы? Эх, браток, браток! Да у меня уже готов план действий.
— В самом деле? Что вы намерены делать?
— Узнаешь все завтра утром после того, как к нам прибудут носильщики.
— Почему только тогда?
— Потому что Кастанедо тогда уже не сможет испортить нам дело. Ты слышал, что говорил Хантер? Негры слушаются Кастанедо, как родного батьку, а я боюсь, что эта свинья не будет в восторге от нашего предложения. Помни, теперь надо держать язык за зубами!
— Даже папе нельзя ничего сказать? — удивился Томек.
— Вот именно как раз ему-то не следует ничего говорить. Твой уважаемый папаша — ходячая доброта. Он никого не может обидеть, а с Кастанедо надо говорить по-матросски.
— Ничего не понимаю. Что, собственно, вы хотите сделать?
— Узнаешь завтра, — закончил беседу боцман, — теперь — молчок!
Они дошли до лагеря. Вильмовский выслушал рапорт Смуги. Похвалил всех за успешное окончание дела, осмотрел ослов, привязанных рядом с лошадьми.
— По крайней мере им ничего не грозит от мухи цеце, — удовлетворенно сказал Вильмовский, погладив осла по спине.
— Разве муха цеце не опасна ослам? — с любопытством спросил Томек.
— Вот именно, поэтому мы их и купили. Располагая вьючными животными, мы сможем проникать в места, где трудно нанять носильщиков. Охота на окапи потребует много времени. Впрочем, кто знает, может быть нам придется разделиться на несколько групп, чтобы быстрее прочесать большой кусок джунглей. В таком случае ослы нам очень пригодятся для перевозки тяжестей.
— Все это очень напоминает мне охоту в Австралии, — обрадовался мальчик.
Весь вечер Томек не находил себе места. Он ежеминутно поглядывал на боцмана. А тот, казалось, совершенно перестал думать о том, что должно произойти утром. Он шутил с Хантером, не обращал никакого внимания на мальчика и, в конце концов, зевнув во всю глотку, заявил, что пойдет спать. Однако, прежде чем исчезнуть в палатке, боцман подошел к Томеку и, воспользовавшись тем, что на них никто не обращал внимания, тихо шепнул:
— Ложись-ка спать, коллега! Завтра у нас будет множество дел. Есть у тебя деньги?
— Около сотни фунтов стерлингов!
— Прекрасно! Носи их с собой, а теперь пойдем вздремнем. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Вскоре Томек уже лежал в своей постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36