В покое мир затянет тиной, как болото».
«Оттого, что в тебе много злого огня»
«Огонь во мне, а с моей смертью он расплескается вокруг и попадет в людские души. С кем тогда придется воевать тебе, Охотник?»
«Оттого, что с твоей смертью закончится смутное время и наступит процветание, ибо нечего станет опасаться людям в этом мире»
«С моей смертью мир изменится навсегда и безвозвратно. Может быть, он станет лучше. А может быть, хуже. Но с моей гибелью это будет совсем другой мир. Ты уверен, Охотник, что тебе найдется там место? Ты уверен, Охотник, что людям не придется опасаться самих себя в новом мире?»
Промолчал Асгар. Блистал его искусный меч в твердой руке.
«Если я не убью тебя. Дракон, мир тоже станет другим навсегда»
… и стал мир другим.
Третий день Праздника.
В пронзительной синеве утреннего, по-весеннему, яркого неба появились и стали увеличиваться черные точки. Постепенно точки приобретали очертания парящих и неторопливо снижающихся драконов. Десяток, другой, третий… Стоящие внизу люди возбужденно зашумели, замахали флажками и ленточками. Парад драконов проходит ежегодно на каждом Празднике, но не устает удивлять любопытных. Даже для Птенцов, привычных к драконам, парад – зрелище небывалое, ибо никогда больше в небе не собирается столько разных драконов и их всадников.
Обычно в параде принимают участие младшеклассники уже способные уверенно управляться драконами. В какой-то собой технике необходимости не было. Все-таки дракон – не лошадь, требующая дрессировки и умений наездника, и то, что для зевак выглядит эффектно, на самом деле довольно несложно в выполнении, что, впрочем, вряд ли кого-то заботит как снизу, так и сверху. Лишь бы впечатляло.
Это и впрямь впечатляло. Над скоплениями зрителей, словно радужная пленка, плыли искристые, цветные, колеблющиеся разводы. Неразличимые, если приблизиться вплотную, но издалека отчетливые, переливчатые, праздничные – марево сгустившихся эмоций, такой плотной концентрации, что казалось: сорвись кто-нибудь из смелых всадников – его подхватит над землей.
– Смотри, – проговорила Джеанна хмуро, кивая куда-то в сторону. – Даже эти повеселели…
Я оглянулся на вчерашних забияк, ценителей ручной вышивки, которые сейчас, позабыв про раздоры, не спускали глаз с неба, где начали выстраиваться фигуры, и оживленно переговаривались, жестикулируя и тыкая вверх пальцами.
– Пусть тешатся, – отозвался я рассеянно. – Страже меньше проблем.
– Проблемы будут, – пообещала устало Джеанна. – Ты посмотри вокруг. Ой, чует мое сердце, что сегодняшний день плохо кончится…
– Ничего. До вечера далеко, – ответил я, ободряюще улыбнувшись, хотя улыбаться мне совсем не хотелось. И тут же осознал, что реплика прозвучала уж как-то двусмысленно…
В небе завертелась карусель крылатых силуэтов. Время от времени то один, то другой дракон отделялся и круто пикировал вниз, чтобы почти немедленно снова взмыть вверх и вернуться в круг. С каждым разом драконы ныряли все глубже и глубже, и вскоре люди стали сдавленно охать и инстинктивно шарахаться в стороны от того места, где, казалось, неминуемо рухнет исполинское тело. Но дракон легко менял направление и вновь уходил в небо.
– Когда я впервые участвовала в этой забаве, то от волнения едва не кувыркнулась со спины дракона, – Джеанна, прищурившись, наблюдала за выступающими.
– Вот было бы зрелище… – пробормотал я.
– А еще я помню, как ты на одном из парадов выпустил из рук огромный шар и потом долго носился за ним по небу, пытаясь поймать, – мстительно присовокупила Джеанна.
– Между прочим, я его все-таки поймал, – гордо ответил я.
– Те, кто видели эту погоню, делали ставки удастся ли тебе схватить шарик. Помнится, перевес был не в твою пользу…
– А ты однажды…
Мы лениво переговаривались; участники волновались и демонстрировали свое искусство; зрители глазели, то поражение ахая, то взрываясь одобрительными аплодисментами, то посмеиваясь и позевывал. Кое-где в цветной мешанине положительных эмоций, словно разводы черной туши в акварели, темнели сгустки и волокна чьего-то раздражения, злости или муть дурного настроения. Можно и не обращать внимания – всегда найдется тот, кто недоволен представленным зрелищем, своей жизнью или миром в целом… Или, наоборот, стоит обратить? Вон Джеанна морщится.
Нет, чем искать взглядом недовольных, лучше любоваться парадом и размышлять о хорошем. Каждый год что-нибудь придумывают, иначе даже самый грандиозный парад приестся… Кстати, о еде. То есть, некстати, но гораздо актуальнее и не в пример приятнее. После парада объявлено бесплатное угощение для всех желающих, чтобы люди могли спокойно перекусить прежде, чем начнется заключительный этап Праздника, церемония прощания, и Огонь погаснет до следующей весны. Я не большой любитель массовых едалищ, но отсутствие завтрака сказывается и, пожалуй, стоит держаться поближе к раздаточным палаткам.
Одиночный дракон закончил выделывать перехватывающие дух кульбиты в воздухе и пошел на снижение. Джеанна, задумчиво наблюдавшая за его полетом, произнесла:
– Между прочим, парнишке, что ведет сейчас дракона, неделю назад исполнилось девять лет.
– Это Токр? – Я проводил взглядом крылатый силуэт, описывающий круг почета вокруг холма. Люди, стоявшие на нам запрыгали, махая руками и что-то радостно вопя. Их там было так много, что холм казался накрытым разноцветным покрывалом.
– Именно, – подтвердила Джеанна. – Говорят, что он прирожденный… Смотри!! – Она вскрикнула так, что голос ее зазвенел и сорвался.
Дракон Токра набирал высоту, чтобы присоединиться к остальным, когда откуда-то снизу в стремительной и хищной атаке вылетело узкое, почти неразличимое, остроклювое тельце стрелы. Ей понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы найти свою цель и нырнуть под развернутое крыло дракона, впиваясь в его, быть может, не существующее сердце. Неправдоподобно долгий миг ничего не происходило. Мир замер. Дракон словно завис в клейком воздухе, распластав причудливые крылья. Люди застыли. Миг тянулся, тянулся, тянулся на вдохе…
… Дракона нельзя пронзить стрелой. Но убить его можно. А во что вещественное обратится жадное желание убивать: в стрелу, в копье, в сгусток огня – не столь важно…
Выдох, и все кончилось. Гигантские крылья словно надломились. Дракон судорожно выгнулся, пытаясь свернуться в немыслимое кольцо, и стал падать. Быстро и тяжело, как настоящий. А стоявшие внизу разноцветные люди бросились врассыпную. Над полем пронесся отчаянный всеобщий стон. Кто-то закричал нечленораздельно, и…
… Стало иначе.
Мир словно захлестнуло тяжкой волной. Померкло солнце, заслоненное сотнями распахнутых крыльев. На землю решительно и неотвратимо наползала тень. Отчего-то мне казалось, что небо стало твердым и мерзлым, будто лед, и драконьи крылья вот-вот разобьют его; вниз посыплются смертоносные осколки, еще сохраняющие сверкание внезапно проступивших звезд. Эти осколки, наконец, искрошат отвратительных маленьких насекомых, ползающих по земле. Они посмели отнять жизнь дракона. Они сделали это открыто и нагло. Они заслуживают только смерть. Общую. Одну на всех. Настало время. Чаша гнева переполнена…
Проклятая черная страшная амеба вырвалась из плена. Из-за незримого Рубежа, из прорех треснувшего неба на землю полилась зловещая мгла. Несущие гибель щупальца рвали непрочную сеть, сплетенную за века усилиями людей и драконов, и ныне никого из стражей не заботило это. Их разум заслонила злость, всепоглощающий гнев, неудержимая ярость… Может быть, оттого Тьма становилась все сильнее?..
Слепая, черно-красная, бешеная, плотная и горькая пелена захлестнула все и вся. И смерть, сотканная из Тьмы, из ненависти человеческой и нечеловеческой расползалась вокруг стремительно и неминуемо, как ползет жидкий, липкий масляный огонь, который не затушить, ни стряхнуть.
И день стал ночью, полной страшных теней…
… Кто-то тряс меня изо всех сил, и знакомый голос изрыгал черные ругательства. Я с трудом разлепил веки и тут же зажмурился от света ослепительного, высоко стоящего солнца и резкой боли, которой наполнилась моя гулящая голова.
– Да очнись же! ! !
Я очнулся. Ошалело повел глазами, обнаруживая, что, казавшийся разнесенным вдребезги, мир вокруг пока еще цел, но что-то неотвратимо переменилось в нем. Тяжесть, что я чувствовал, была не только моей. Она была общей. Вселенная полнилась ненавистью – лютой, нечеловеческой, ледяной. Ненавистью драконов.
Бледный как известь Вевур вглядывался мне в лицо.
– Слышишь меня? Благой Хранитель… Сработало…
Я озирался и не мог узнать места, где нахожусь, так все переменилось. Все вокруг было перевернуто, изрыто и разбросано. Холм, где еще недавно находилось множество людей, сейчас был пуст и черен. Увидев его таким, я решил, что глаза обманывают меня, но холм и впрямь стал черным, как сажа.
– Они испепелили его, – неожиданно произнес Вевур.
– Кто? – хрипло переспросил я. Глотка саднила, словно я непрерывно кричал несколько часов.
– Ничего не осталось ни от мерзавца, что сотворил это. Ни от тех, кто случайно оказался поблизости. Они бежали, но кое-кто не успел… – негромко продолжил Вевур.
– Кто? – повторил я.
Он поднял на меня больные глаза, заметно припорошенные пеплом по векам. И снова заговорил:
– Кто подозревал, что можно убить дракона так откровенно… От него не осталось ничего, словно и не было. А парнишка, его всадник, все еще лежит там. Огонь не тронул тело… Хотя это и не огонь вовсе…
– Почему огонь? – тупо размышлял я. Почему столько огня, ведь драконы не изрыгают пламя? Или в уничтожающий жар обращается ярость драконов? Разве любая война – это не, прежде всего, абстрактная ненависть, обращенная в реальный огонь?
– Что… что тут произошло?..
– Мир сошел с ума. Как и прогнозировалось… Это еще ничего. Дальше будет хуже. Люди, сейчас напуганы до полусмерти, разбежались и отсиживаются по домам. Драконы еще слишком полны своей неутоленной местью… Пройдет немного времени и все придут в себя. Люди осознают, что драконов убить можно так же легко, как своих собратьев. Табу снято. Для обеих сторон. Потому что и драконы перешагнули черту…
– И… что?
– Зачем спрашиваешь? Все уже было. Когда-то давно и недавно… Это война, парень!
– Где все? Наши?
– Там! – Вевур ткнул пальцем в небо. – И там… Везде… Драконам нужны всадники, ибо стихии неведомо, что такое месть. Мстить умеют только люди… – Он оглянулся через плечо на Город, заставив и меня машинально обернуться. Темный дракон разворачивал крылья. Темный дракон, порожденный скопившейся злобой человеческих душ.
– А я… Почему я здесь? – Я спрашивал, хотя знал ответ, продирающийся откуда-то из глубин памяти.
– Ты все еще думаешь, что время не настало?
– Но что я могу сделать?! – закричал я. – Я же не знаю, где искать этот проклятый Ключ!..
«Знаешь», – отозвалось привычно внутри.
– Что? – Мне показалось, что я определенно схожу с ума,
«Я показал тебе путь», – спокойно сказал дракон. – «Привел и ткнул носом. Ты был упрям и своеволен. Мне понадобилось много сил, чтобы убедить тебя идти туда, куда нужно»
– Тогда скажи мне, где Ключ!
«Я не знаю. Мне известно как его найти, но узнать Ключ на этом пути может только человек. Таково условие. Ты видел его, теперь вспомни, где именно!»
– Не понимаю…
«Понимаешь. Ты не глуп, хотя я часто в этом сомневался. Я вел тебя, хотя ты и не знал об этом. Я знакомил тебя с твоим же миром. Вспомни девушку, что исчезала внезапно, как призрак? Она и была призраком. Мне очень жаль, но это была всего лишь приманка, чтобы убедить тебя идти туда, куда нужно…»
– Так ее не существует на самом деле?
«Существует. Ты встретил ее осенью, она привлекла тебя, и я использовал ее образ… Ты видел ее и на Празднике, на сцене… Это не имеет значения сейчас. Ты мог почувствовать фальшь и раньше, но не захотел, предпочитая обманываться. Ведь тебе многое казалось странным, не так ли? И то, что это девушка исчезает внезапно и внезапно же появляется в самых неожиданных местах. И приступ всесокрушающего беспокойства за пропавшую Джеанну. И… На Упокоище привел тебя тоже я, потому что мне казалось, что настала пора поближе познакомить тебя с нужными людьми…»
– Ты… Тварь!..
«Твоя злость бессмысленна и несвоевременна»
– Ты завлек меня в этот проклятый лабиринт…
«Да. Так было нужно. Кто-то должен был дойти. Я рисковал вместе с тобой. Помнишь погибшую в подземелье? Ей и ее дракону почти удалось дойти. Но человеку не хватило сил. А тебе хватило, хотя временами мне казалось, что я теряю направление…»
– Значит я мог выбраться из подземелья сразу же? Это ты не позволил мне?
«Верно. Ты должен был дойти. И ты дошел»
– Я… ненавижу тебя… – без должного накала, скорее растерянно сказал я, вспоминая сокрушающий ужас длинного пути в подземельях. Теперь это было так далеко и неважно.
«Ты можешь от меня избавиться навсегда. Ты знаешь, как это сделать»
– Да, – медленно кивнул я. – Кажется, знаю…
Есть у нас такая легенда. Где герой убивает злого дракона, Сияет мир вокруг него. Сияет…
– Вевур, найдите Джеанну. Ее нельзя оставлять одну. Ей нужна ваша помощь. Ей и вашему ребенку! – крикнул я, на ходу. Военные действия отменяют все обещания. А Джеанна не должна быть одна сейчас.
Вевур, все еще непроизвольно протирающий глаза то ли от гари, то ли от слез, так и остался стоять посреди обугленного поля, потрясение глядя нам вслед.
Спрыгнув со спины дракона на землю, я стремительно побежал к пепелищу, которое еще недавно было руинами Святилища. До чего же здесь тихо… И даже тишина здесь не нервная, болезненная, как на выжженной пустоши за Гнездом, а рыхлая, слежавшаяся, не сулящая беды. Шелестят деревья и только. Призраки затаились в тенях, местная живность разбежалась по делам или замерла, встревоженная вторжением чужака. Давно уехали отсюда и Закир, и Вевур, увезя с собой деловитого Колючку. Быть может, это самое спокойное место на многие тысячи шагов вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63