https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Наши доблестные стражи всегда уступают праведному гневу добропорядочных горожан. Да и не убьют эти увальни нас, но потрепать могут. Смею вас заверить, это не особенно приятно…
Оснований не доверять ему не было ни у меня, ни у Джеанны. Мы переглянулись, а услышав брошенную кем-то из недовольных горожан реплику: «А не проверить ли этих умников в участке?..», Джеанна схватила меня за край рукава и потащила вверх, по ближайшей лестнице.
Поначалу горожане опешили, явно не ожидая такой быстрой и бескровной победы, но потом донеслось разочарованно-негодующее: «Эй! Смотрите! Они удирают…»
– Бежим! – воскликнула Джеанна и припустила со всех ног, в сторону ближайших дворов.
Я помчался за ней, чувствуя себя несколько глупо, но стараясь не отставать. И был чрезвычайно удивлен, услышав, что кто-то с тяжелым топотом и азартными вскриками спешит за нами следом. Хватило одного короткого взгляда через плечо, чтобы убедиться, что на этот раз ленивые увальни-горожане не отмахнулись привычно, а не сочли за труд размять ноги и попробовать догнать охальников и нахалов, то есть нас. Человек десять-двенадцать, часть из которых успели подобрать палки, запыхиваясь и сопя, но с искренним энтузиазмом тянулись за нами.
Ух, ты! – подумал я, мигом догнал Джеанну, схватил ее за руку и прибавил скорость, вынудив ее сделать то же самое. Через полминуты мы оставили далеко за спиной и за сплетением проулков, проходных дворов и заборов преследователей, прислонились к ближайшей стене и пытались отдышаться.
Джеанна смеялась. Растрепанная, взъерошенная, выдохшаяся она смеялась, утыкаясь лбом мне в плечо. Остатки злости и негодования выплескивались наружу вместе с безудержным весельем. Размазывая выступившие слезы ладонями, девушка опустилась на землю и некоторое время обессилено вздыхала, перемежая всхлипы со сдавленным смехом.
– С-сумас-сшедшие… – наконец, выдавила она. – И они, и мы…
– А ты в особенности, – хмыкнул я, опускаясь с ней рядом. – Что это на тебя нашло?..
Она, улыбаясь, мотнула головой.
– Обожаю дразнить гусей… Таких жирных, напуганных, тупых… – Джеанна помолчала, вытирая мокрую от слез щеку, потом вдруг остро взглянула на меня; – Ты думаешь, это правда? То, что они говорили?
– Не имею понятия, – ответил я, пожимая плечами. – Но похоже на правду…
– То есть? – она возмущенно приподнялась. – Ты всерьез хочешь предположить, что ту несчастную женщину загрыз дракон? Ты?
– Не знаю, кто ее загрыз, – сказал я мрачно. – Но прошлой осенью я видел нечто подобное тому, что описывали эти люди. Дракона-призрака… Неподалеку тоже нашли труп.
Несколько мгновений Джеанна изучающе рассматривала меня, явно намереваясь продолжать расспросы, но отчего-то раздумала и встала на ноги:
– Пойдем. Мы и так задержались…
Не знаю почему, но из всех изменений, произошедших за зиму в Городе, меня особенно задело закрытие «Мышеловки», Я никогда не был ее завсегдатаем и заглядывал туда не больше двух-трех раз за сезон, но, узнав, что «Мышеловка» больше не ждет гостей, заметно расстроился. Было в этом довольно заурядном событии нечто символическое и тоскливое. Никто не заставлял владельца «Мышеловки» закрывать ее. Никто не принуждал. Но хитрец почуял откуда дует ветер и прикрыл заведение на некий, совершенно немотивированный ремонт, который начался сразу после Зимних Бурь и тянется до сей поры. Не посмев прикрыть свою лавочку официально (чтобы ни в коем случае не портить открыто отношения с по-прежнему могущественным Гнездом), тем не менее хозяин постарался сберечь и свою репутацию в глазах соседей.
Мы с Джеанной как раз проходили мимо в тот момент, когда два сумрачных плечистых парня, стаскивали вывеску с дверей. Сбоку от них была прислонена к стене другая, но я так и не сумел прочесть надпись на ней.
– Ты не встречал больше свою сказочную незнакомку? – обратилась ко мне Джеанна, окинув бывшую «Мышеловку» рассеянным взглядом.
– Увы, – ответил я. – Склонен признать, что, скорее всего, она мне почудилась. Особенно после того, как спасатели убедили меня, что в лабиринте они не нашли ничьих следов, кроме моих.
– Очень жаль, – усмехнулась Джеанна. – Хотела бы я повидать девушку, способную тебя очаровать.
– Загляни в зеркало, – посоветовал я, усмехнувшись.
– Ах, разумеется, я вне конкуренции, – состроив капризную гримаску, отозвалась Джеанна. – Нет соперниц совершенству… – Она кокетливо убрала выбившийся локон, поджала губы и, не выдержав, засмеялась. – А тебе известно, доблестный рыцарь, что пока ты гоняешься за призраками, одна вполне конкретная девица желала бы подарить тебе свое нежное сердце…
– Это кто же? – заинтересовался я. – Я ее знаю?
– Более-менее… Ты провел с ней под одной крышей не один год, не замечая очевидного всем…
– М-м?.. Надеюсь, ты не себя имеешь ввиду, – пробормотал я обеспокоенно.
– За это «надеюсь», ты еще поплатишься, нахал, – пригрозила Джеанна. – И не льсти себе…
– Кто же тогда?
– Такая славная, рыженькая, имя которой ты вечно забываешь. Таянна.
– Ты шутишь? – машинально спросил я.
– А ты отвлекись ненадолго от своего дракона, призраков и собственной персоны и посмотри вокруг, – посоветовала Джеанна ехидно. – Три с чем-то года назад, когда Тая прибыла к нам все поражались слабости ее дракона… Только поступив, она уже была кандидаткой на отчисление. Ее и взяли-то потому, что ее отец – родной брат наставника Канно… Но прошло не так много времени, как все резко переменилось. Это было удивительно! Ее дар стал набирать силу. Девочка, к счастью, влюбилась. А любовь… Она тоже божественная сила, творящая и всепобеждающая, верно? Как и талант. Она заставляет служить только себе. Своего рода дракон… Потому-то драконы так не терпимы к проявлениям обычной человеческой любви. Потому-то мы… – Она смолкла, потом закончила фразу, улыбнувшись мимолетно: – Ты бы посмотрел, что она творит с той поры, как познакомилась с тобой…
– Вот здорово… – проговорил я слегка растерянно.
– Смотри, не вздумай обидеть ее, – сказала Джеанна. – Она умница.
– Зачем мне ее обижать? – искренне удивился я, – Это, кажется, ты у нас специалист по бестактности и подозрениям…
Джеанна немедленно надулась. Прошлой осенью она-таки получила по заслугам, когда подробности наших приключений просочились наружу. Накануне того безумного дня она действительно отправилась следить за Вейто, подозревая его во всех смертных грехах. К тому времени она уже успела напридумывать невесть что на его счет. И надо же! Он действительно вел себя весьма странно, оправдывая самые худшие подозрения… Для начала он избавился от слежки. Вейто, хоть и походил на вечного растяпу, но был далеко не глуп и чрезвычайно наблюдателен и давно уже приметил Джеаннин интерес к своей персоне. Раздраженная Джеанна ринулась сначала в гости к пьяному Вевуру за сведениями, поскольку Вейто часто навещал художника (по причинам, которые он также держал втайне от негодующей Джеанны), а затем отправилась в свободный поиск к катакомбам, ожидая увидеть там… Да она и сама точно не знала, что хотела или опасалась увидеть. Но точно не то, что увидела.
Странный парень Вейто, награжденный… нет, наказанный талантом к тому, к чему не лежала его душа. Чего боялся он до обморока, до потери самоконтроля и отчаянно стыдился этого, вдобавок, он еще и страшился высоты. Ежедневно пытаясь доказать себе и миру, что он не трус, он укрощал ненавистного дракона и сражался сам с собой, придумывая для себя непосильные задания. Например, перебираться по внешней стороне стены Гнезда с этажа на этаж. Или в одиночку исследовать катакомбы, где он завел для себя даже собственное логово и хранил там приспособления для того, чем хотел заниматься всегда – реставрировать древности. Всего-навсего… Ничего общего с безумием и величием своего дракона.
А ему ежечасно твердили, что дар его необходим людям, и он не имеет права отказаться от него.
Весной, почти сразу после переезда случилась трагедия. Вейто познакомился с девушкой-студенткой. И однажды, намереваясь произвести на нее впечатление, он вскарабкался на скалистый обрыв, чтобы достать ей какой-то редкий цветок. Когда он вернулся – девушка уже была мертва. Ее задушили, пока он лез вверх, а Вейто даже не подозревал об этом, спускаясь обратно с добытым цветком… Бедняжка стала первой жертвой того безумца, что позже откроет в Городе сезон своей страшной охоты.
Оправиться от такого было нелегко. Страх высоты стал болезненным, да еще и осложнился бесконечной виной и сожалением. «Если бы он остался с ней, то тогда она была бы жива…»
День за днем переживать это?
И однажды, он сломался, когда врожденное чувство долга схлестнулось с накопившейся усталостью от постоянной борьбой с самим собой. Он попытался покончить со всем разом… То есть не совсем так. Он попытался в очередной раз убедить себя, что не малодушие заставляет его отступиться от своего дара и полез доказывать себе и равнодушному миру, что бесстрашен и упорен, и способен вскарабкаться без страховки по отвесному обрыву над рекой… Только отвес был по определению неприступным – отрицательный наклон, да еще и сыпучая поверхность. Тем более, для такого неуклюжего скалолаза, как Вейто. Так что попытка штурмовать его изначально была самоубийственной.
То-то он показался мне помешанным, когда мы встретились давним утром. Как раз после той ночи, когда мы сражались с Боиром и его компанией. Правда, Вейто находился тогда в другом конце города, где на его счастье неподалеку оказался Вевур. Лишь поэтому он остался жив.
Вот с тех пор Вейто и зачастил в гости к Вевуру. Человеку, который пережил в свое время не только смерть любимой, но и отказ от дракона, было что рассказать. Да и реставрацией древних предметов увлекались оба, так что могли бесконечно обмениваться опытом.
А Джеанна, узнав подробности этой истории, долго и мучительно переживала. Все-таки она была доброй девушкой.
– А зачем тогда ты обижаешь эту свою блондинку? – мстительно полюбопытствовала добрая Джеанна, не упустившая случай воткнуть ответную шпильку.
– Какую еще блондинку… – пробормотал я, смешавшись.
– Ту, с которой ты позавчера отплясывал… А потом она шипела, словно кошка?
Я демонстративно огляделся по сторонам и с преувеличенным воодушевлением спросил:
– А куда это мы идем?
– К одной моей знакомой, – ответила девушка, внезапно помрачнев. – Немного осталось. Нам нужно в тот двор…
Указанный двор мне не особенно понравился. Не двор – темное ущелье. Старые трех-четырех этажные дома сомкнулись вокруг кольцом, наводя на неприятные ассоциации и воспоминания. И хотя солнце светило ярко, здесь царили зыбкие, сырые сумерки. Два чахлых деревца еще пытались расти на некоем подобии клумбы, зато от шести их собратьев уцелели лишь кривые пеньки. Впрочем, в остальном двор выглядел вполне респектабельно: никакого мусора, чисто выметенные дорожки, ни одного выбитого стекла в окнах. Обычный двор в центре города.
Джеанна остановилась, нерешительно оглядываясь. Надо полагать, прежде она не заглядывала в гости к своей знакомой или была здесь очень давно. Поколебавшись, она выбрала средний подъезд трехэтажного дома, стены которого украшали каменные барельефы, изображающие, если не ошибаюсь, ветви виноградной лозы и зашагала к нему с неожиданной решительностью. Последовать за ней я не успел, перехваченный цепкой дланью и привычным голосом Тучакки:
– Стоп! Думаю, девушке там компаньон не требуется…
Я обернулся.
– На первом этаже здесь живет известный в округе зубной врач, человек солидный, хотя и немилосердный. На втором обитает не менее известная повитуха. А на третьем проживал старик-архивариус, но с начала сезона он отбыл к родственникам в предгорья, – сообщил Тучакка, провожая взглядом удаляющуюся фигурку девушки.
Джеанна остановилась ненадолго у дверей подъезда, обернулась, махнула рукой и скрылась за тяжелыми створками. Говорите, зубной врач и повитуха? Вряд ли Джеанне требовался стоматолог…
– Нанилитта Золотница – женщина серьезная, – добавил между тем Тучакка. – Она не только принимает желанных детишек, но и всеми силами старается, чтобы на свет не появлялись нежеланные. Средства у нее надежные и вполне безопасные… Правда, помогает она только девочкам. Для предусмотрительных ребят есть другой адресок. Хочешь поделюсь?
– Туча, – вздохнул я, – ты действительно полагаешь, что я вырос в монастыре?
– В народе разное говорят, – неопределенно отозвался он, хищно усмехаясь. – А еще говорят…
– Откуда ты взялся? – перебил я его с досадой. – Следил за нами, что ли?
– Ага! – булькнул он самодовольно. – От самой набережной. Потом потерял, когда вы так прытко унеслись в неизвестном направлении. А потом снова нашел… Ух, людишки на вас осерчали! – Он восхищенно потер ладони друг о друга, зазвенев монетками, пришитыми к рукавам.
Я пожал плечами. Полутьма, царившая в дворе-колодце, начала нервировать. Показывать это кому бы то ни было, тем более Тучакке не хотелось, но озноб пробирал до костей, заставляя ежиться и вздрагивать от его ледяных касаний. Замкнутое пространство тревожило. Временами я ощущал, что темные стены смыкаются вокруг, как кулак и с трудом подавлял нестерпимое желание опрометью выскочить из проклятого двора. Дни, проведенные прошлой осенью в подземелье, наградили меня редкими, но отвратительными приступами клаустрофобии. Выбравшись из-под земли, я недели три вообще с трудом переносил закрытое пространство, но потом снова привык. Как оказалось, не до конца.
– Покойницу-то видал? Вот не свезло, бедняжке… – Тучакка явно заметил, что мне не по себе, но без особых оснований он не тыкал пальцами в больные места, просто помечая их и откладывая про запас, чтобы вытащить на свет в самый неподходящий момент позднее. Кстати, он был единственным, кто до сих пор так и не удосужился поинтересоваться подробностями моих приключений в лабиринте, хотя как раз от него я ждал самой бесцеремонной атаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63


А-П

П-Я