– строго возразили баритону.
– А, кстати, помнит ли кто-то, что в свое время значки эти выдавались, как черная метка всем, кто отличался от других? Эдакое клеймо… А вот со временем значение поменялось едва ли не на прямо противоположное…
– Поменялось ли… Однако это не единственное их отличие. Просто они другие. Присмотрись как-нибудь к любому из них. Они выглядят как мы, а ведут себя, как чужаки, Они и есть чужаки в Городе, несмотря на то, что не которые были рождены здесь… Даже если снять все их значки, обрядить в обычную одежду, как долго они смогут походить на других горожан?
– Люди не любят таких, которые с виду, как они, а на самом деле иные. Будто оборотни… Вот и нервничают.
– Ну, здорово! Оборотни пошли в ход. Они же обычные ребята. Безусловно талантливее других, но с каких это пор талант признается опасным?
– Со времен каждой войны…
– Это ты знаешь, что Птенцы просто талантливые ребята, а большинство горожан представления не имеет что происходит в Гнезде, несмотря на его близкое соседство. Эти их вечные тайны! Тайны порождают слухи и домыслы, а уж от них недалеко и до страшных сказок. Не все же так рассудительны, как ты.
– Поговаривают, что снова объявился Круг?
– Болтают, а как же. Еще недавно за такие слухи любому бы шею свернули, а сейчас…
– Здесь становится шумно, пойдемте-ка…
Загромыхали отодвигаемые стулья и голоса растворились во всеобщем хоре. Обернувшись, я проводил взглядом удаляющиеся фигуры. Может, я и ошибаюсь, но вон тот смуглый человек преподает в Университете при Гнезде. Кажется, мы встречались мельком. И наверное, не только с ним… Я мрачно повозил вилкой в тарелке. Задерживаться в этой забегаловке мне тоже уже не хотелось, поэтому, наскоро расплатившись, я ушел; а поскольку возвращался через Нижний город, ноги сами понесли меня на знакомую улицу, где за закрытыми ставнями сегодня молчала свирель, завели в переулок, а потом и в сумрачный двор, в котором угрюмо высился двухэтажный особняк.
При свете дня он выглядел еще более старым и разрушенным. Штукатурка со стен осыпалась, как шелуха с язв прокаженного, входные двери разбухли и перекосились, уцелевшие в окнах стекла потрескались и покрылись таким слоем пыли, что казались слепыми бельмами.
Я сделал несколько шагов к нему, как услышал негромкий старческий голос на безумное мгновение показавшийся мне голосом самого дома.
– Не ходите туда, юноша. Это плохое место.
– Почему? – спросил я, наконец, различив на фоне темных ступеней соседнего здания сидящего сгробленного человека.
Человек не молод, но далеко не так стар, как мне показалось в первый момент. Просто выглядел он хрупким, источенным временем и жизнью до предела. До нитей основы. Прозрачная оболочка, оставшаяся от человека. У его ног развалилась на скудном солнечном пятнышке большая клыкастая оранжевая кошка и лениво взирала на меня прищуренными глазами.
– Потому что не стоит тревожить спящих, – отозвался старик.
– А чей это дом?
– Ныне – ничей. Но много, очень много лет назад он принадлежал человеку по имени Отступник.
– Чем же он заработал себе такое имя?
– Давным-давно была такая отвратительная организация, прославившаяся своими мерзостными делами. Ее называли Кругом Тварей…
– Зверей, – машинально поправил я, но старик лишь резко качнул головой;
– Нет, то были воистину Твари… Они славились своими зверствами по всему миру. А владелец дома был одним из главарей этого Круга. Тайным, естественно. Никто из соседей не подозревал, какой ад царил за стенами этого дома, куда тайком свозили несчастных со всей округи… – старик умолк, поглаживая кошку и глядя в никуда.
– И что потом? – нетерпеливо спросил я.
– Говорят потом чаша терпения Хранящего мир переполнилась. Родился Темный дракон, уничтоживший это страшное место.
– Каким образом? – с сомнением осведомился я, взглянув на старые, осыпавшиеся, но в целом невредимые стены особняка.
– Да кто ж его знает, – легко отозвался старик. – Давненько это было. Я еще и на свет-то не родился. Мне дед рассказывал… Говорят, что однажды Темный дракон просто опустился с небес невесомым облачком, откликаясь на зов несчастных, и обнял ненадолго проклятый дом, а потом улетел снова. Когда люди решились заглянуть внутрь, то обнаружили множество мертвых, среди которых были и страдальцы, получившие облегчение, и сами палачи… Главаря нашли наверху, повешенным, но таким чудовищным способом, какой не в силах выдумать человеческий разум… Причем, утверждают также, что он еще был жив… Позже его казнили на городской площади. Список преступлений читали целый день и всю ночь. Соратники отреклись от него, назвали Отступником. Даже Тварей напугала его жестокость… Мертвецов из дома вывезли и захоронили, кого на кладбище, а кого и на помойке за Городом. Только люди говорят, что часть покойников, скорее всего, так и осталась зарытой где-то в подвале дома…
– И поэтому в дом ходить нельзя?
– Я стар. Глаза мои не так остры, как прежде, но даже сейчас я различаю блеск значка на твоей куртке, Птенец… Может быть тебе будет интересно узнать, что еще до того, как палача прозвали Отступником его именовали Хорьком, чем на мой взгляд жестоко обидели в общем-то славного зверька. Ты догадываешься, за что палачу дали такое имя?
– Догадываюсь… – кивнул я медленно. – И вы хотите сказать, что за все это время ни один дракон, за исключением Темного, не пришел на помощь своему владельцу?
– Говорят, Отступник, да и не только он, знал способ отваживать драконов… Смутные были времена.
– Сказки, – сказал я без должного убеждения.
– Может быть, – не стал спорить старик. – Только и сейчас времена мутнеют. Вот меня и попросили приглядывать, не зашевелится ли здесь что снова…
– Кто просил?
Старик хихикнул загадочно, ухватил флегматичную кошку за шиворот и посадил ее к себе на колени.
– Какие вы все любопытные… Ты уже пятый Птенец за последние три дня, навестивший старого Джакто. И всех вас интересует одно и то же… Но на подобные вопросы меня не уполномочили отвечать.
Рассказ старого Джакто отнюдь не отбил у меня желания посетить дом. Иррациональная надежда отыскать там следы таинственной незнакомки так просто не исчезала. Однако я решил отложить визит до более подходящего момента, когда поблизости не окажется соглядатаев. Неизвестно, кто поручил старику присматривать за домом. Хорошо, если местная стража. А если кто-то из наших?
…Толпа обладает действием магическим, увлекая за собой нерасторопных и рассеянных. Я, поглощенный размышлениями, и сам не заметил, как меня затянуло в поток, бесцельно понесло по случайным улицам и выбросило где-то в смутно знакомом районе, где дома преобладали сплошь лазурного оттенка и со стен равнодушно глазели на прохожих каменные рельефные рыбы, затаившиеся в зарослях подсохших виноградных плетей, опутывающих постройки.
И как это меня сюда закинуло?
Я стряхнул рассеянность, машинально и по большому радиусу огибая лупоглазое, желтое и довольно-таки отвратительное с виду каменное чудище, выставленное на небольшом постаменте возле крыльца трехэтажного особняка. Чудище, видимо, тоже по замыслу автора должно было считаться рыбой. А загнутые зубы в разинутой пасти и дополнительные пары глаз, намалеванные на боку рыбины демонстрировали… Что? Тайный замысел скульптора или желание хозяев отпугивать гостей от дома? Уж больно плотоядно выглядело чудище.
М-да… Я еще некоторое время спиной чувствовал хищный взор многочисленных рыбьих глаз, поспешил свернуть в проулок, надеясь выбраться обратно, на знакомые территории.
Влажный, пахнущий речной водой и слегка дымом, ветер ерошил волосы и норовил забраться за шиворот. Становилось холоднее. Где-то далеко часы мерно отсчитали прожитый час, но какой именно я не успел сосчитать.
Так… Кажется, сюда. Очередной поворот вытолкнул меня на короткую улочку – узкую, закованную бугристым камнем и зажатую с двух сторон тушами старых домов. Не улица – скорее, тупик, замкнутый нежилой пустошью,
– … помогите! – донесся женский голос. – Ну, помогите же!.. Да пойдемте, чего вы стоите? – Эхо ее отчаяния плясало между темными каменными стенами, отражаясь и дробясь.
Впереди что-то происходило. Но как-то странно происходило.
Одолеть куцую улицу бегом несложно. Сложнее понять, отчего на небольшом пустыре, которым заканчивалась улочка столпилось около десятка людей разного возраста с весьма напряженными и виноватыми физиономиями. Люди встревожено переглядываются и неловко переминаются, отворачиваясь от всклокоченной и напуганной девушки, почти подростка, которая мечется от одного к другому, хватая за руки и полы одежды. Невысокая, хрупкая с виду женщина попыталась взять девушку за руку и удержать, но та вырвалась.
– Что произошло-то? – беспокойно осведомился некто, выбежавший одновременно со мной из-за зарослей сухого бурьяна слева, видно тоже привлеченный криком.
Девушка устремилась к нему.
– Ава… Сестренка моя играла… Я только на две минуты отошла, а она с другими девочками… И в колодец… – девушка ухватила прохожего за рукав. – Там колодец! – Она свободной рукой указала в сторону дыры в земле, распахнутого в бесшумном, черном, пугающем зеве. Опушенная сухой высокой травой дыра была не сразу заметна от основной тропы, пересекающей пустырь. Чуть правее провала лежала тяжелая с виду, металлическая крышка, тоже почти скрытая сорняками.
– Да врет она все, – неожиданно вмешалась какая-то тетка из стоявших вокруг, – Сестры у нее никакой не было. Я тут целый день хожу и никаких детей не видела. Сумасшедшая она!
– Не поймем, чего кричит, – с готовностью подхватил ее сосед. – Думали, случилось чего, а она все про сестру да колодец.
Девушка затравленно оглянулась, замерла, беззвучно шевеля губами. На лице ее стыло какое-то безнадежное недоумение. Прохожий высвободил рукав и с непонятной поспешностью посоветовал:
– Так вы стражей-то позовите…
– А чего звать, когда не случилось ничего?
– А вдруг правда… в колодец.
– Да нет там никого, – безапелляционно сообщили ему.
Что-то было невозможное в этой сцене. Собравшиеся вокруг люди явно были не в себе и вели себя не то, что неестественно. Попросту – загадочно.
– Эй, парень, ты куда? – встревожено спросили мне в спину, когда я, обогнув собравшихся, приблизился к колодцу. – Ты не лезь…
– Помогите! – воскликнула девушка, подбегая к дыре вслед за мной. – Я ничего не понимаю… Они мне не верят…
Мы опустились на колени возле забранных ржавым железом окосмов колодца и попытались рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной тьме.
Колодец до краев наполняла плотная, слежавшаяся тьма, воняющая железом, сырой землей, дрожжами и… страхом. И такой же страх расползался вокруг – осязаемый, вязкий, [ устой, казалось, зачерпнуть можно. Люди застывали в нем, как мухи в ядовитом клею.
– Я говорю, что Ава там, а мне никто не верит… – продолжала, задыхаясь, говорить девушка напротив, цепляясь белыми пальцами за выступающие по краям колодца трухлявые скобы, оставшиеся от унесенной кем-то крышки. – Я попросила хоть веревку… Не дали.
Из колодца доносились какие-то слабые звуки. Может, вода… Может, плач. Оттуда мне знать, какая там глубина?
– Не лезли бы вы туда, – внятно произнесли от группки внимательно наблюдавших за нами зрителей. – Это же колодец.
– Ну и что?.. – с раздражением осведомился я.
– Не понимаешь? Ко-ло-дец! – объяснили мне охотно. – Туда!
– Куда?
– Вниз! – с какой-то неясной, но отчетливой интонацией пояснили мне.
Я обернулся, озадаченно рассматривая слегка размытые наплывающими сумерками, лица. Такие разные, сейчас они казались неприятно одинаковыми – угрюмыми, напуганными, виноватыми.
– Ты что, не знаешь?
– Чего я не знаю?
– Да откуда ему знать, – вмешался кто-то еще. – Ты смотри, он же из этих!.. Они там у себя в горних высях ничего не ведают. Пусть лезет, коли хочет…
– Ну да! Он сейчас залезет, разворошит все, а нам потом здесь жить?
– Хотите мне помешать? – недоверчиво удивился я. Собравшиеся разом замолчали и отступили на несколько шагов.
– Давно она там? – спросил я притихшую девушку, пытаясь различить хоть какое-то шевеление в недрах колодца.
– Пол… полчаса их уговариваю с тех пор как… – с усилием и неуверенно ответила девушка. – Я в лавку заходила на пару минут, а она тут бегала с девочками… Мы не здесь живем… Она же не знала, что тут яма.
– А другие девочки где?
– Н-не знаю…
– Ты чего стражей не позвала?
Девушка вдруг подняла на меня расширенные глаза, в которых ужас явственно имел липкую примесь безумия.
– Я подумала… Мне показалось, что… Что если я уйду хоть на минутку, то они крышкой закроют, забросают землей, или травой, и я… больше не разыщу его.
Несколько мгновений мы молча таращились друг на друга. Совершенно дикое предположение девушки неожиданно вовсе не показалось мне невероятным. Флюиды всеобщего местного сумасшествия явно витали в воздухе.
«Ко-ло-дец!.. Вниз!»
– У меня веревка, – неожиданно, сквозь скопление молчаливых наблюдателей, протиснулся худощавый мужчина. Отмахнулся от тех, кто пытался его удержать, подошел. И добавил вполголоса: – Только я вниз не… А вверху могу подержать.
– Я тяжелее вас, – подсказал я осторожно.
– Вниз не полезу, – твердо повторил мужчина.
То ли общая атмосфера подействовала, то ли последние слова девушки, но как-то слишком явственно и в сочных красках я представил, как начинаю спускаться вниз, а этот доброхот внезапно выпускает веревку из рук. А все остальные дружно задвигают тяжелую крышку и закидывают ее землей. Паранойя?
– Не боись, удержу, – словно прочитав мои мысли, усмехнулся добровольный помощник. – Я жилистый… И не суеверный. Почти.
– Что там, в этом колодце? – спросил я, обвязывая веревку вокруг себя. – Призрак?
– А то ты и сам не знаешь, что под городом… – тихо буркнул партнер. – Нормальные люди туда не лезут. Никогда.
– Нормальные люди не позволяют гибнуть детям из-за старых суеверии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63