3

Солнечный дом, в котором прошло мое детство, принадлежал раньше младшему
Зубалову, нефтепромышленнику из Батума. Он и отец его, старший Зубалов, бы
ли родственниками Майндорфа, владельца имения в Барвихе Ц и сейчас там,
над озером, стоит его дом в готическом немецком вкусе, превращенный в клу
б. Майндорфу принадлежала и вся эта округа, и лесопилка возле Усова, возле
которой возник потом знаменитый птичий совхоз «Горки II». Станция Усово, п
очта, ветка железной дороги до лесопилки (теперь запущенная и уничтоженн
ая), а также весь этот чудный лес до Одинцова, возделанный еще лесником-не
мцем, с сажеными еловыми аллеями по просекам, где ездили на прогулки верх
ом Ц все это принадлежало Майндорфу. Зубаловы же владели двумя усадьбам
и, расположенными недалеко от станции Усово, с кирпичными островерхими,
одинаковой немецкой постройки, домами, обнесенными массивной кирпично
й изгородью крытой черепицей. А еще Зубаловы владели нефтеперегонными з
аводами в Батуме и в Баку. Отцу моему, и А. И. Микояну хорошо было известно эт
о имя, так как в 900-ые годы они устраивали на этих самых заводах стачки и вел
и кружки. А когда после революции, в 1919 году, появилась у них возможность во
спользоваться брошенными под Москвой в изобилии дачами и усадьбами, то о
ни и вспомнили знакомую фамилию Зубаловых. А. И. Микоян с семьей и детьми, а
также К. Е. Ворошилов, Шапошников, и несколько семей старых большевиков, ра
зместились в Зубалове-2, а отец с мамой Ц в Зубалове-4 неподалеку, где дом б
ыл меньше. На даче у А. И. Микояна до сего дня сохранилось все в том виде, в ка
ком бросили дом эмигрировавшие хозяева. На веранде мраморная собака, Ц
любимица хозяина; в доме Ц мраморные статуи, вывезенные в свое время из И
талии; на стенах Ц старинные французские гобелены; в окнах нижних комна
т Ц разноцветные витражи. Парк, сад, теннисная площадка, оранжерея, парни
ки, конюшня Ц все осталось, как было. И так приятно мне всегда было, когда я
попадала в этот милый дом добрых старых друзей, войти в старую столовую, г
де все тот же резной буфет и та же старомодна я люстра, и те же часы на камин
е. Вот уже десять внуков Анастаса Ивановича бегают по тем же газонам возл
е дома и потом обедают за тем же столом под деревьями, где выросли его пять
сыновей, где бывала и мама, дружившая с покойной хозяйкой этого дома. В на
ш век моментальных перемен и стремительных метаморфоз необыкновенно п
риятны постоянство и крепкие семейные традиции, Ц когда они где-то еще с
охранились… Наша же усадьба без конца преобразовывалась. Отец немедлен
но расчистил лес вокруг дома, половину его вырубил, Ц образовались прос
еки; стало светлее, теплее и суше. Лес убирали, за ним следили, сгребали вес
ной сухой лист. Перед домом была чудесная, прозрачная, вся сиявшая белизн
ой, молоденькая березовая роща, где мы, дети, собирали всегда грибы. Непода
леку устроили пасеку, и рядом с ней две полянки засевали каждое лето греч
ихой, для меда. Участки, оставленные вокруг соснового леса, Ц стройного,
сухого Ц тоже тщательно чистились; там росла земляника, черника, и возду
х был какой-то особенно свежий, душистый. Я только позже, когда стала взро
слой, поняла этот своеобразный интерес отца к природе, интерес практичес
кий, в основе своей Ц глубоко крестьянский. Он не мог просто созерцать пр
ироду, ему надо было хозяйствовать в ней, что-то вечно преобразовывать. Бо
льшие участки были засажены фруктовыми деревьями, посадили в изобилии к
лубнику, малину, смородину. В отдалении от дома отгородили сетками небол
ьшую полянку с кустарником и развели там фазанов, цесарок, индюшек; в небо
льшом бассейне плавали утки. Все это возникло не сразу, а постепенно расц
ветало и разрасталось и мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой
помещичьей усадьбы с ее деревенским бытом, Ц косьбой сена, собиранием г
рибов и ягод, со свежим ежегодным «своим» медом, «своими» соленьями и мар
инадами, «своей птицей». Правда, все это хозяйство больше занимало отца, ч
ем маму. Мама лишь позаботилась о том, чтобы возле дома цвели весной огром
ные кусты сирени и насадила целую аллею жасмина возле балкона. А у меня бы
л маленький свой садик, где моя няня у чила меня ковыряться в земле, сажать
семена настурций и ноготков. Маму больше заботило другое Ц наше образо
вание и воспитание. Мое детство с мамой продолжалось всего лишь шесть с п
оловиной лет, но за это время я уже писала и читала по-русски и по-немецки,
рисовала, лепила, клеила, писала нотные диктанты. Моему брату и мне посчас
тливилось: мама добывала откуда-то замечательных воспитательниц (о свое
й няне я скажу особо). В особенности это требовалось для моего брата Васил
ия, слывшего «трудным ребенком». Возле брата находился чудесный человек
, «учитель» (как его называли), Александр Иванович Муравьев, придумывавши
й интересные прогулки в лес, на реку, рыбалки, ночевки у реки в шалаше с вар
кой ухи, походы за орехами, за грибами, и еще Бог весть что. Конечно, это дела
лось с познавательной целью, вперемежку с занятиями, чтением, рисованием
, разведением кроликов, ежей, ужей, и прочими детскими полезными забавами.
Попеременно с Александром Ивановичем с нами проводила все дни, лето и зи
му, воспитательница (тогда не принято было называть ее «гувернанткой») Н
аталия Константиновна, занимавшаяся с нами лепкой из глины, выпиливание
м всяких игрушек из дерева, раскрашиванием и рисованием, и уж не знаю еще ч
ем… Она же учила нас немецкому языку. Я не забуду ее уроков, они были заним
ательны, полны игры, Ц она была очень талантливым педагогом. Вся эта обра
зовательная машина крутилась, запущенная маминой рукой, Ц мамы же нико
гда не было дома возле нас. В те времена женщине, да еще партийной, вообще н
еприлично было проводить время около детей. Мама работала в редакции жур
нала, потом поступила в Промышленную Академию, вечно где-то заседала, а св
ое свободное время она отдавала отцу Ц он был для нее целой жизнью. Нам, д
етям, доставались, обычно, только ее нотации, проверка наших знаний. Она бы
ла строгая, требовательная мать, и я совершенно не помню ее ласки: она боял
ась меня разбаловать, так как меня и без того любил, ласкал и баловал отец.
Мы, конечно, не понимали еще тогда, что всеми нашими развлечениями, играми
, всем своим весел ьем и интересным детством мы были обязаны ей. Это мы пон
яли позже, когда ее не стало… А какие чудесные бывали у нас в доме детские
праздники! Приглашались дети, Ц человек 20-30, весь тогдашний Кремль. Тогда
в Кремле жило очень много народу, и жили просто, весело. Всегда устраивала
сь Ц и долго подготавливалась, вместе с Александром Ивановичем и Натали
ей Константиновной Ц детская самодеятельность. Я помню свой последний (
при маме) день рождения в феврале 1932 года, когда мне исполнилось 6 лет. Его сп
равляли на квартире в Кремле Ц было полно детей. Ставили детский концер
т: немецкие и русские стихи, куплеты про ударников и двурушников, украинс
кий гопак в национальных костюмах, сделанных нами же из марли и цветной б
умаги. Артем Сергеев (ныне генерал, кавалер всех орденов, а тогда ровесник
и товарищ моего брата Василия), накрытый ковром из медвежьей шкуры и стоя
на четвереньках, изображал медведя, Ц а кто-то читал басню Крылова. Публ
ика визжала от восторга. По стенам были развешены наши детские стенгазет
ы и рисунки. А потом вся орава Ц и дети, и родители Ц отправились в столов
ую, пить чай с пирожными и сластями. Отец тоже принимал участие в праздник
е. Правда, он был пассивным зрителем, но его, это занимало; изредка, для разв
лечения он любил детский гвалт. Все это врезалось в память навсегда. А наш
а чудная детская площадка в лесу, в Зубалово! Там были устроены качели, и д
оска, перекинутая через козлы, и «Робинзоновский домик» Ц настил из дос
ок между тремя соснами, куда надо было влезать по веревочной лестнице. И в
сегда гостил у нас кто-нибудь из детей. У Василия постоянно жил в одной с н
им комнате Артем Сергеев, или Толя Ронин; у меня часто бывала Оля Строева (
дочь маминой давней подруги), и летом обычно жила у нас на даче «Козя» Ц С
ветлана Бухарина, со своей матерью Эсфирью Гурвич. В доме всегда было люд
но. В Зубалове у нас часто летом живал Николай Иванович Бухарин, которого
все обожали. Он наполнял весь дом животными, которых очень любил. Бегали е
жи на балконе, в банках сидели ужи, ручная лиса бегала по па рку, подраненн
ый ястреб сидел в клетке. Я смутно помню Н. И. Бухарина в сандалиях, в толсто
вке, в холщовых летних брюках. Он играл с детьми, балагурил с моей няней, уч
ил ее ездить на велосипеде и стрелять из духового ружья; с ним всем было ве
село. Через много лет, когда его не стало, по Кремлю, уже обезлюдевшему и пу
стынному, долго еще бегала «лиса Бухарина», и пряталась от людей в Тайниц
ком саду… Жил подолгу у нас в Зубалове и Г. К. Орджоникидзе; он был очень дру
жен с отцом, а мама с его женой, Зиной. Я не берусь сейчас перечислять фамил
ии людей, гостивших у нас и бывавших, Ц я многих не помню, потому что была м
ала, а спрашивать других, кто помнит, не хочется; ведь я хочу написать толь
ко то, что знаю или помню, или видела сама. Взрослые часто веселились, Ц до
лжно быть по праздникам, или справляли дни рождения… Тогда появлялся С. М.
Буденный с лихой гармошкой и раздавались песни, Ц украинские, русские. О
собенно хорошо пели С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов. Отец тоже пел, у него был
отличный слух и высокий, чистый голос (а говорил он, наоборот, почему-то гл
уховатым и низким негромким голосом). Не знаю, пела ли мама, или нет, но, гово
рят, что в очень редких случаях она могла плавно и красиво танцевать лезг
инку. Вообще же, грузинское не культивировалось у нас в доме, Ц отец сове
ршенно обрусел. Да и вообще, в те годы «национальный вопрос» как-то не вол
новал людей, Ц больше интересовались общечеловеческими качествами. Бр
ат мой Василий как-то сказал мне в те дни: «А знаешь, наш отец раньше был гру
зином». Мне было лет 6, и я не знала, что это такое Ц быть грузином, и он поясн
ил: «Они ходили в черкесках и резали всех кинжалами». Вот и все, что мы знал
и тогда о своих национальных корнях. Отец безумно сердился, когда приезж
али товарищи из Грузии и, как это принято Ц без этого грузинам невозможн
о! Ц привозили с собою щедрые дары: вино, виноград, фрукты. Все это присыла
лось к нам в дом и, под проклятия отца, отсылалось обратно, причем вина пад
ала на «русскую жену» Ц маму… А мама сама выросла и родилась на Кавказе и
любила Грузию, и знала ее прекрасно, но, действительно, в те времена как-то
не поощрялась вся эта «щедрость» за казенный счет… В доме у нас, в Кремлев
ской квартире, хозяйствовала экономка, найденная мамой Ц Каролина Васи
льевна Тиль, из рижских немок. Это была милейшая старая женщина, со старин
ной прической кверху, в гребенках, с шиньоном на темени, чистенькая, опрят
ная, очень добрая. Мама доверяла ей весь наш скромный бюджет, она следила з
а столом взрослых и детей, и вообще вела дом. Я говорю, конечно, о том времен
и, которое сама помню, то есть, примерно о 1929-1933 годах, когда у нас в доме был, на
конец, создан мамой некоторый порядок, в пределах тех скромных лимитов, к
оторые разрешались в те годы партийным работникам. До этих лет мама вооб
ще сама вела хозяйство, получала какие-то пайки и карточкой ни о какой при
слуге не могло быть речи. Во всяком случае, важно то, что в доме был нормаль
ный быт, которым руководила хозяйка дома, и никаких признаков присутстви
я в доме чекистов, охраны тогда еще не было. Единственный «охранявший» ез
дил только с отцом в машине и к дому никакого отношения не имел, да и не под
пускался близко… Примерно так же жила тогда вся «советская верхушка». К
роскоши, к приобретательству никто не стремился. Стремились дать образо
вание детям, нанимали хороших гувернанток и немок («от старого времени»),
а жены все работали, старались побольше читать. В моду только входил спор
т Ц играли в теннис, заводили теннисные и крокетные площадки на дачах. Же
нщины не увлекались тряпками и косметикой, Ц они были и без этого красив
ы и привлекательны. Летом родители по какой-то своей, установившейся тра
диции, ездили отдыхать в Сочи. В 1930 или 1931-ом году впервые взяли и меня. Тогда
останавливались в маленькой дачке недалеко от Мацесты, где отец принима
л ванны от ревматизма, Ц только после маминой смерти начали строить еще
несколько дач специально для отца. Мама моя не успела вкусить позднейшей
роскоши из неограниченных казенных средств Ц все это пришло после ее с
мерти, когда дом стал на казенную н огу, военизировался, и хозяйство стали
вести оперуполномоченные от МГБ. При маме жизнь выглядела нормально и ск
ромно. На юге, в те давние годы, всегда кто-либо отдыхал вместе с родителям
и: А. С. Енукидзе (мамин крестный и большой друг нашего дома), А. И. Микоян, К. Е. В
орошилов, В. М. Молотов, все с женами и детьми. У меня сохранились фотографи
и веселых лесных пикников, куда отправлялись все вместе, на машине, Ц все
это было просто, весело. В качестве развлечения отец иногда палил из двус
тволки в коршуна, или ночью по зайцам, попадающим в свет автомобильных фа
р. Биллиард, кегельбан, городки Ц все, что требовало меткого глаза, Ц был
и видами спорта, доступными отцу. Он никогда не плавал Ц про сто не умел, н
е любил сидеть на солнце, и признавал только прогулки по лесу, в тени. Но и э
то его быстро утомляло и он предпочитал лежать на лежанке с книгой, со сво
ими деловыми бумагами или газетами; он часами мог сидеть с гостями за сто
лом. Это уж чисто кавказская манера: многочасовые застолья, где не только
пьют или едят, а просто решают тут же, над тарелками, все дела Ц обсуждают,
судят, спорят. Мама привыкла к подобному быту и не знала иных развлечений,
более свойственных ее возрасту и полу Ц она была в этом отношении идеал
ьной женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27