— Как хорошо, что «Бритиш эйр» не переусердствовала с завтраком.
Шофер прошел мимо окна Флетча.
— Барбара, в присутствии шофера ничего об этом не говори. У него наверняка отличный слух.
Барбара вздохнула.
— Как скажешь.
Прежде чем завести двигатель, шофер повернулся и посмотрел на Флетча.
— Jambo.
— Habari, — выдохнул Флетч.
Шофер наморщил лоб.
— Mzuri sana.
— Моему мужу нехорошо, — пояснила Барбара. — Наверное, что-то съел.
Тут Флетч впервые услышал еще одно любимое слово кенийцев.
— Жаль.
И как мог Флетч увидеть то, что он видел, в стране, где все, включая высоких, широкоплечих водителей такси, говорили столь певуче, мелодичными, бархатными голосами: «О, я вижу, жаль». Чистенький туалет за несколько секунд залила кровь. Словно из куриного яйца вылупилась змея. Флетч потер глаза ладонями, стирая образ мужчины, сидящего в луже крови, с залитой кровью рубашкой, с немигающими, уставившимися на дверь глазами.
— Черт! — вырвалось у Барбары. — Твой отец не встретил нас в аэропорту.
— Похоже, что нет, — согласился Флетч. Набирая скорость, такси миновало группу людей, садящихся в автобус. Из-за автобуса вышел мужчина, которого Флетч видел в туалете, с редеющими волосами, тонкой полоской усов. Убийца. Пиджак он снял и нес его на руке. Кое-где на брючинах темнели еще влажные бурые пятна.
— Эй, постойте.
Такси замедлило ход. Шофер посмотрел на Флетча в зеркало заднего обзора.
— Тебя опять тошнит? — участливо спросила Барбара.
Мужчина, убийца, стоял, взявшись за ручку припаркованной у тротуара машины. Оглядываясь.
Флетча действительно едва не вырвало.
— Поехали, — распорядилась Барбара. — Он оклемается.
Такси выехало с площади перед аэропортом.
— Тебе уже лучше? — Барбара взяла Флетча за руку.
— Да. Это шок. Я не ожидал увидеть такое.
— А кто ожидал? — она сжала его руку. — Добро пожаловать в Африку.
— И вообще, как нас сюда занесло?
— По приезде в горнолыжный комплекс в Колорадо каждого угощают чашкой горячего шоколада.
— Почему-то мне представляется, что подобный прием организован без участия Кенийского туристического бюро.
— Это точно. Но я ожидала, что нас встретит твой отец. Он знал, когда мы прилетаем. И его помощь пришлась бы кстати.
Вновь Флетч шумно выдохнул.
От аэропорта в Найроби они ехали малой скоростью, и Флетч начал проявлять все больший интерес к окружающей действительности.
А водитель то и дело с беспокойством посматривал на поднимающуюся крышку багажника.
Лыжи, высовывающиеся из багажника такси, следующего в Найроби, привлекали всеобщее внимание. Другие водители улыбались Флетчу и Барбаре; обгоняя, нажимали на клаксоны, махали руками, показывая, что ценят хорошую шутку. Пешеходы показывали на лыжи пальцами. Некоторые знали, что торчит из багажника, другие прикидывались, что знали. Но, так или иначе, два синих чехла, торчащих, словно слоновьи бивни, из багажника «мерседеса», являли собой запоминающееся зрелище.
Когда они выехали на кольцевую дорожную развязку, Флетч заметил слева от себя детский парк, утыканный шестами с огромными дорожными знаками:
«Стоп», «Железнодорожный переезд», «Жди», «Иди», «Внимание».
— Здешние люди любят своих детей, — заметил Флетч.
Барбара хмуро посмотрела на него.
— Детей любят везде.
— Мне не доводилось видеть городского парка, пред назначенного для обучения детей правилам дорожного движения.
Такси притормозило перед U-образным поворотом и подъехало к парадной двери отеля «Норфолк».
— Не может быть, — ахнула Барбара.
— Что, не может? Какая красота.
Отель выглядел, как охотничий домик эпохи Тюдоров, перенесенный под жаркое экваториальное солнце. Широкая крытая веранда — бар-ресторан — занимала никак не меньше половины фасада здания.
— Посмотри на этих людей, — фыркнула Барбара.
— А что такое?
— Да ничего, — отмахнулась Барбара. — Какие у меня проблемы? Разве что вылезти из машины на глазах у всех этих людей в компании молодого человека, которого, в этом едва ли у кого появится сомнение, только что вывернуло наизнанку, положить лыжи на плечо и войти в отель в тропиках. Пустяки.
— Ладно, — Флетч начал выбираться из кабины. — Оставайся здесь. Я пришлю тебе яйцо всмятку.
— Или мы окажемся в кенийской тюрьме или в дурдоме, — Барбара последовала за ним.
— Расплатись с водителем, Барбара. Деньги у тебя.
— Я дам ему чаевые и попрошу забыть и простить нас.
Лыжи вытащил из багажника здоровяк-швейцар, занес в вестибюль и приставил к стене. С таким видом, будто ему приходилось таскать их по пять раз на дню.
На веранде несколько человек поднялись, подошли к окаймляющему ее парапету, кивнули Флетчу и Барбаре. В их взглядах читалось не столько любопытство, сколько недоумение.
Глава 10
— Слушаю?
Короткая пауза.
— Это мистер Флетчер?
— А говорю я тоже с мистером Флетчером? — вопросом на вопрос ответил Флетч.
Вновь пауза.
— Это мистер Карр. Вы все наверху?
— Кто все?
— Ваш отец с вами? С вами и вашей женой, в вашем номере?
— Я его не видел. Ни в Кении, ни в Америке.
— О. Мы собирались встретиться здесь, на веранде лорда Деламера. Выпить, познакомиться. Я-то полагал, что старик захочет, чтобы я приехал в аэропорт. Но я его понимаю. Первая встреча отца с сыном.
Барбара принимала душ.
— Вы понимаете куда больше, чем я. Флетч уже раскрыл свой рюкзак, достал бритвенные принадлежности.
— Я заказал столик на веранде. Он появится. Две пары лыж стояли у стены рядом с окном. В окно Флетч видел бесчисленные цветочные клумбы.
— Я сейчас спущусь, — пообещал Флетч. — Как я вас узнаю?
— Вы сразу заметите двух достойных джентльменов с бокалами в руках, не сводящих глаз с двери.
Флетч хохотнул.
— Отлично. Но вам все-таки придется чуть-чуть подождать. Последние несколько месяцев мы не вылезали из самолетов. Так что вы не захотите знаться со мной, если я не приму душ и не побреюсь.
— Понятно, — рассмеялся и Карр. — Значит, за нашим столиком грязнуль не будет.
— Ты слышал, что звонил телефон? — Барбара вышла из ванной, завернутая в полотенце.
— Да, — сбросив рубашку, Флетч направился в ванную с бритвенными принадлежностями.
— Звонил твой отец?
— Нет.
— Полиция?
— С какой стати? Друг моего отца, которого тот пригласил, как я понимаю, для моральной поддержки. Они будут ждать нас внизу, на веранде.
— А почему не позвонил твой отец?
— Он еще не приехал. Барбара!
— Да, дорогой?
— Если уж мы решили пожениться…
— Мы уже поженились.
— Или мне придется отрастить бороду, или я должен видеть свою физиономию в зеркале.
— Ты же сказал, что я могу принять душ первой.
— Зачем заполнять ванную паром? Разве обязательно принимать душ с закрытой дверью? — в ванной стоял параллельный телефон. — В каком столетии ты живешь? Кто сейчас закрывает дверь, принимая душ?
— Тут очень сухой воздух. Пар сейчас исчезнет.
Флетч протер зеркало полотенцем.
— Я ужасно выгляжу.
— Это точно, — кивнула Барбара. — Я и пыталась избавить тебя от лицезрения собственной физиономии.
— И правильно, — он уже брился.
— А как ты себя чувствуешь?
— Ноги не дрожат. Думаю, выживу.
— Если тебе нехорошо, ты можешь прилечь. А с этими людьми… со своим отцом встретишься завтра.
— Это еще почему?
— Одного стресса на день более чем достаточно. Не так ли говорил Аристотель?
— Аристотель сказал: «Сегодня очень хороша жареная баранина».
— Слишком уж ты все осовремениваешь.
Когда он вышел из душа, Барбара не сменила полотенца на другой наряд, но все вещи лежали на полу, кровати, стульях, креслах. Свитера. Лыжные ботинки. Лыжные очки. Перчатки. Коробка с лыжными мазями.
Чувствовалось, что Барбара в замешательстве.
— А где моя одежда? — спросил Флетч.
— В прачечной.
— Какой прачечной?
— Пришел какой-то человек и спросил, не надо ли чего постирать. Я дала ему твою одежду.
— Какая ты великодушная.
— И свою тоже. Все, что было на нас в самолете.
— А другая одежда у меня есть? Которую можно носить?
— Нет, — честно призналась Барбара. — И у меня тоже. Практически ничего, — она обвела комнату рукой. — Только лыжное снаряжение.
— Даже джинсов нет?
— Я сказала Олстону, что не хочу видеть тебя в джинсах в наш медовый месяц. Или теннисных туфлях. Только в лыжном костюме.
— Великолепно.
Он присел на краешек кровати. Лег, не отрывая ступней от пола. В окружении свитеров и лыжных брюк.
— Ты все еще мокрый.
— Я не простужусь.
Барбара сняла с себя полотенце. Вытерла им Флетча, с плеч до щиколоток.
— Ты забыла про пятки, — заметил Флетч.
— Подними ноги. Остальное, я вижу, и так стоит.
Барбара опустилась на колени. Он положил ноги ей на плечи.
— Каланча. Флагшток. Башня, — она покачала указанный предмет. — Ничего похожего не сыскать. Твердый и гибкий.
— Насколько мне известно, таких штучек многие миллионы.
— Это единственный, за который я ухватилась.
— Тут ты права.
— И что мне с ним делать?
— Что хочешь. При необходимости я отращу другой.
— М-м-м-м-м-м.
— Мой отец…

— Где мои теннисные туфли? — спросил Флетч.
— Я отдала их мужчине из прачечной. Сомневаюсь, что тебе их вернут.
Флетч стоял посреди комнаты. Он принял душ второй раз и теперь вода капала на пол.
— Наверное, они уже набрались, — Барбара лежала на каких-то лыжных одеждах, сброшенных на пол и смотрела в потолок.
— Кто?
— Твой отец и его приятель. Расслабились. Ты тоже расслабился.
— Я подумал, что он может и подождать. Барбара перекатилась на бок, согнула одну ногу.
— Ты куда лучше выглядишь. Даже порозовел.
— Барбара, мне придется пойти на первую в жизни встречу с отцом в лыжном костюме в Экваториальной Африке. Какой цвет ты порекомендуешь, зеленоватосиний или ярко-желтый?
— Лучше синий. Событие почти что официальное.
— Лыжные ботинки!
— Мне пойти с тобой?
— А как ты думаешь?
— Я думаю позвонить маме. Она наверняка волнуется. Я же обещала позвонить ей из Колорадо.
— Может, мне действительно лучше спуститься к нему одному?
— А моральная поддержка тебе не нужна?
— С моралью у меня все в порядке, — Флетч уже натягивал зеленовато-синие, плотно облегающие нейлоновые брюки.
— Она небось обзвонила все авиалинии, полицию, больницы, морги. Наверное, от волнения не находит себе места.
— Да, я как-то не подумал. Нужно было попросить Олстона перезвонить ей.
— И что бы он ей сказал? «Добрый вечер, миссис Ролтон. Флетч увез вашу дочь в Африку. Кажется, хочет продать ее в один из тамошних гаремов», — Барбара вновь улеглась на спину. — О Господи. А что скажу я? «Привет, ма. Со снегом тут негусто. Мы в Африке».
— Какой из этих свитеров самый тонкий?
— Надень красный.
— По-моему, я в нем спарюсь.
— Закатай рукава. «Мы попали не куда собирались, а совсем в другое место, перелетев через два континента, разделенные безбрежным океаном».
— Просто скажи ей, что у тебя все в порядке. Вытянув ноги, она оторвала их от пола и держала на весу, тренируя мышцы живота.
— Ты не намерен обратиться в полицию?
Флетч как раз надевал лыжные ботинки.
— Не будем валить все в одну кучу. Сначала надо встретиться с отцом.
— «Эй, мам! Помнишь мои ярко-зеленые шорты? Не могла бы ты переслать их мне в Найроби?» Может, начать с этого?
— Звучит неплохо, — покончив с ботинками, он присел и поцеловал Барбару.
Она пробежалась пальцами по выпуклости между ног.
— М-м-м-м. Приятное ощущение, даже через материю.
— И таможеннику понравился материал.
— Странные здесь таможенники.
У двери Флетч обернулся.
— Так ты скоро спустишься?
Барбара перекатилась на живот.
— Конечно. Я же сказала, что присоединюсь к вашей мужской компании.
Глава 11
Только один достойный джентльмен, с высоким стаканом в руке, не отрывал взгляда от двери, когда Флетч появился на веранде лорда Деламера в лыжных ботинках, лыжных зеленовато-синих брюках, красном свитере (с закатанными рукавами) и солнцезащитных очках. Во всяком случае, только у этого джентльмена при виде Флетча глаза вылезли из орбит и отвисла челюсть.
Остальные удостоили Флетча лишь мимолетным взглядами, продолжая непринужденную беседу.
Мужчина приподнялся, и Флетч направился к нему.
Мужчина протянул руку.
— Я — Карр. Четырехдверная модель.
— Мой отец еще не подошел? — спросил Флетч, пожимая протянутую руку.
— Не представляю себе, что могло с ним произойти, — мужчина вновь сел.
Пива в его бокале практически не осталось. Сидел он за круглым столиком в окружении трех пустых стульев. Флетч устроился напротив.
— У вас ослепительный наряд, — отметил Карр. — Потрясающий. Такую, значит, одежду носят сейчас американцы?
— Когда катаются на лыжах, — уточнил Флетч высказанное Карром предположение.
За соседним столиком сидели двое пузатых мужчин в рубашках с короткими рукавами, лысеющие, с раскрасневшимися физиономиями, длинными усами. За другим — женщина в черном, в черной же широкополой шляпе. Ее кавалер был в двубортном синем блейзере, белой рубашке, красном галстуке. С напомаженными волосами. Еще за одним — шестеро студентов, юношей и девушек, белых и черных, одетых в обрезанные джинсы и тенниски. Рядом с ними о чем-то беседовали два бизнесмена. Их брифкейсы стояли на полу. А белизна воротников и манжет прекрасно гармонировала с чернотой кожи и костюмов. На другом конце веранды за столиком сидели три женщины в ярких сари. Большинство остальных посетителей ресторана отдавали предпочтение рубашкам цвета хаки, с длинными или короткими рукавами.
— Вы играете на гитаре? — спросил Карр.
— Нет, — ответил Флетч. — Не дал Бог таланта.
Сам Карр был в шортах, гольфах и рубашке с короткими рукавами того же цвета хаки. Крупный, среднего возраста мужчина, широкоплечий и мускулистый. Редеющие, светлые волосы. Загорелое лицо, с конопушками на носу, ясные, чистые глаза.
— Как вам понравился «Норфолк»? — спросил Карр.
— Такое ощущение, будто его действительно построили в пятнадцатом веке.
Карр хохотнул.
— Это точно. В не столь уж давние годы всадники, пропылившись в пути, мучимые жаждой, подъезжали к бару прямо на лошадях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21