Простое шерстяное платье, в котором Анабелла явилась сегодня в театр, было ей дороже тех нарядов, что заставлял надевать ее отчим, когда брал падчерицу с собой в гости. Сквайр не хотел, чтобы соседи догадывались, как жестоко он обходится с ними. Феба научилась запудривать синяки и ссадины на своем лице, а Анабелла привыкла улыбаться, хотя у нее так болела спина от побоев отчима, что впору было разрыдаться.
Мать не знала, что сквайр тайком избивает ее дочь, вплоть до того ужасного дня, когда она, случайно заглянув в кухню, увидела, как он, обезумев от ярости, хлещет Анабеллу розгами. Платье дочери, приспущенное, чтобы удары приходились по голому телу, было выпачкано кровью. Бедная мамочка не выдержала потрясения…
Анабелла проглотила подступившие слезы. Ей до сих пор казалось, что, если бы она сумела и дальше хранить это в тайне, мама была бы жива…
Пытаясь освободиться от кошмарных воспоминаний, она потерла виски. Генри должен был появиться с минуты на минуту, и девушка не хотела, чтобы он спрашивал, чем она огорчена.
Она пододвинула кресло поближе к камину и засмотрелась на игру пламени. Пальцы ее прикоснулись к серебряной броши. Каждый раз, когда ее называли Серебряным Лебедем, она вспоминала о загадочном стихотворении, продиктованном ее настоящим отцом, как рассказала в один из своих последних дней мама.
Пытаясь разгадать его тайный смысл, Анабелла многократно перечитывала его, и оно дословно запечатлелось в ее памяти:
Сам Бард не мог бы обратиться к Вам
иначе, как в стихах, строкою каждою моля
красотку Порцию с подругой Беатрисой
о мученике площади забыть.
Пусть сердце будет кротким Ваше
и будет скромным Ваш язык,
не то некоронованные силы Вас познакомят
с колыбельной палача.
Под стихотворением стояла приписка, сделанная, несомненно, мужской рукой: «С наилучшими пожеланиями Ваш Серебряный Лебедь».
Анабелла понимала, что это зашифрованное послание адресовано каким-то неизвестным людям. «Бард», безусловно, обозначал Шекспира, ведь Беатриса и Порция были героинями его пьес. Все прочее оставалось загадкой.
Мать ей рассказала только о том, что во время гражданской войны, когда она была еще Фебой Харлоу, в доме ее родителей встал на постой отряд солдат во главе с будущим отцом Анабеллы. Солдаты называли его капитаном Мейнардом. Феба тоже звала его капитаном. Даже вступив с ним в любовную связь, она не узнала его имени. Однажды капитан попросил ее отнести в норвудскую таверну запечатанную записку, адресованную его приятелю. Он описал ей внешность адресата, а о содержании записки не сказал ни слова. Для подтверждения того, что записка послана именно им, Мейнард дал ей свой перстень.
Сейчас перстень лежал у Анабеллы дома в закрытой на ключ шкатулке. Девушка пока не определила, кому принадлежит изображенный на нем герб. Она не стала расспрашивать знакомых, боясь привлечь внимание к своим планам.
Мать пришла в таверну, нашла приятеля Мейнарда и отдала ему записку. Тот прочел ее, поспешно вернул ей листок, приказав уходить. Тут в таверну ворвались солдаты. Феба испугалась и убежала. А вернувшись домой, обнаружила, что капитан исчез, и больше его никогда не видела.
Матери было известно что-то еще, но она, странно смущаясь, отказывалась об этом говорить. Анабелле так и не удалось выяснить причину таинственного исчезновения отца.
Девушка принялась декламировать стихотворение вслух и, дойдя до последней строки о колыбельной палача, услышала за спиной звучный мужской голос:
– Слишком печальное стихотворение для такой красавицы.
Она обернулась, ожидая увидеть Генри Харриса, но, к ее удивлению, на пороге стоял незнакомый мужчина. В первый момент Анабелла испугалась, но, разглядев дорогой костюм и щегольскую шляпу с плюмажем, успокоилась, решив, что дворянин вряд ли представляет для нее опасность. Анабелла давно уже овладела искусством ставить на место не в меру настойчивых искателей любовных приключений.
Поднявшись с кресла, она небрежно заметила:
– По-моему, вам здесь нечего делать. Советую вернуться в зал и дожидаться начала спектакля.
– Почему же нечего? А любоваться вами? – ярко-зеленые глаза весело смотрели на нее.
– Оставаясь здесь, вы подвергаете себя серьезной опасности. Разве вам не известно, что актрисы перед спектаклем становятся ядовитыми, как змеи?
– Никогда не слышал, чтобы лебедь мог превратиться в змею. К тому же мне кажется, что передо мной не актриса, а сама Афродита.
Анабелла поняла намек незнакомца на греческие мифы, в которщх лебедь был одним из символов Афродиты. И хотя ей очень хотелось поскорее выпроводить мужчину за дверь, комплимент польстил ей.
– Вы не боитесь, что Афродита поразит вас своими стрелами?
Незнакомец приблизился к ней и, заговорщически улыбаясь, ответил:
– Пожалуй, я рискну.
Она старалась не смотреть на его красивое лицо с волевым подбородком и ямочкой посередине, на ниспадающие из-под шляпы золотистые вьющиеся волосы, но никак не могла с собою справиться.
Возмущенная собственной слабостью, Анабелла произнесла ледяным голосом:
– Я жду здесь своего знакомого, вы помешаете нашей встрече.
Незнакомец, небрежно прислонившись к дубовому столику, заявил:
– Вы ждете меня.
– Вовсе нет. Я жду Генри Харриса.
– Но ваша служанка Чэрити сказала…
Анабелла мгновенно сообразила, в чем дело, и возмущенно воскликнула:
– Черт бы ее побрал! Опять она встревает туда, куда не надо!
– Похоже, она не предупредила вас о нашем свидании.
– Конечно, нет. Иначе я бы сюда не пришла. Можете в этом не сомневаться.
– В таком случае я ей благодарен.
– Совершенно напрасно. Не моей служанке решать, с кем и когда я буду встречаться. Прошу вас оставить меня одну.
– Но я даже не успел вам представиться, – с грацией тигра он взмахнул шляпой и церемонно поклонился. – Колин Джеффри, маркиз Хэмпден, к вашим услугам.
Маркиз! Понятно, почему Чэрити согласилась устроить эту дурацкую встречу. Впрочем, на саму Анабеллу титулы не действовали – она знала, что мужчины с титулом такие же обманщики, как и нетитулованные.
– С удовольствием познакомилась с вами, милорд. А теперь доставьте мне еще большее удовольствие, избавив от своего общества.
– Но мы не успели как следует узнать друг друга, – возразил Хэмпден, совершенно не намереваясь уходить.
– В таком случае, продолжим нашу беседу чуть позже, – с жеманной улыбкой предложила Анабелла. Будь у нее под рукой веер, она бы, согласно моде, игриво заслонилась им от назойливого ухажера. – Почему бы вам не заглянуть сюда после спектакля? Многие так и поступают.
– Потому я пришел сюда именно сейчас, – Хэмпден нахмурился, давая понять, что жеманство ему не по вкусу.
Она решила поменять тактику и, подойдя к двери, усталым голосом заявила:
– Вы меня утомили, милорд. Если вы сейчас же не покинете уборную, я буду вынуждена позвать сэра Уильяма, чтобы он напомнил вам принятые здесь правила поведения.
Хэмпден басовито рассмеялся:
– Мы с сэром Уильямом давние друзья, и мне с его стороны ничто не угрожает. Боюсь, вам придется терпеть меня еще некоторое время.
– Что вам от меня нужно, милорд? – вспылила Анабелла. – Что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое?
– Попробуйте догадаться, – бесцеремонным взглядом он осмотрел ее с головы до пят.
Затем подошел вплотную и двумя пальцами взял ее выбившийся из прически локон, как бы нечаянно прикоснувшись к ее щеке.
Сердце Анабеллы дрогнуло, и она подумала, что столь точного жеста можно добиться, только если неоднократно повторять его с другими женщинами.
– Милая вещица, – маркиз указал взглядом на брошь, – откуда она у вас?
Анабелла не стала объяснять, что сама заказала ее, откладывая деньги из скудного актерского заработка.
– Не помню. Кажется, подарил кто-то из поклонников.
– У вас столько поклонников, что вы даже не в состоянии вспомнить, кто из них сделал такой подарок? – с ехидной усмешкой поинтересовался маркиз.
– Их гораздо больше, чем вы можете себе представить, – парировала Анабелла, надеясь его обескуражить.
– И ни один из них не сумел заслужить ваше благорасположение?
– Напротив, разве может бедная актриса устоять перед тонкой лестью лондонских щеголей?
– Вы вселили в меня надежду, что и моя лесть может принести мне счастливые мгновения.
Анабелла почувствовала, что сама загнала себя в ловушку.
– О да… Вы ведь маркиз… И к тому же очень красивый, – она изобразила обольстительную улыбку, – это очень искушает. Но боюсь, я не смогу забыть о моей привязанности к лорду Сомерсету. Я провожу с ним почти все свободное время и вряд ли смогу уделить хоть минуту другому поклоннику.
Желая поскорее избавиться от Хэмпдена, Анабелла была готова на любую ложь.
– Какая жалость! Для Серебряного Лебедя мог бы найтись и более достойный покровитель, чем пустозвон Сомерсет. Тем более, что вы носите фамилию Мейнард.
Она хотела было дать ему отпор за бесцеремонный отзыв о Сомерсете, но вторая фраза насторожила ее.
– При чем здесь моя фамилия? – Анабелла отошла от двери и как бы случайно встала так, что между ними оказалось кресло.
– Все Мейнарды, которых мне довелось знать, а их немало, уважаемые титулованные особы. Если вы в родне с кем-то из них, то, хотя бы из уважения к репутации семьи, не должны принимать ухаживания Сомерсета. Ведь что бы он вам ни говорил, как бы ни похвалялся своими нарядами, Сомерсет – ничтожество. Он второй сын лорда, а по закону и титул, и наследство достанутся первенцу. Сомерсет тратит на тряпки все свои деньги и не может достойно позаботиться о женщине.
– В отличие от… вас, например?
Хэмпден ответил ей такой ослепительной улыбкой, что Анабелла подумала: «От человека, который так улыбается, лучше держаться подальше. Разумные лондонцы должны прятать от него своих жен».
– Пожалуй, это был бы идеальный выбор для многих дам, – в голосе красавца не было ни капли хвастовства, словно он говорил о чем-то само собой разумеющемся.
Анабелла предпочла не высмеивать его. Ей было гораздо интересней побеседовать с маркизом о Мейнардах.
– Идеальный выбор, говорите? Но откуда мне знать, что вы сами не уязвите фамильную гордость Мейнардов?
Хэмпден ненадолго задумался, затем произнес:
– Вы правы, поэтому я дам вам время на то, чтобы вы смогли побольше разузнать обо мне. Но уверяю – поручи вы любому из Мейнардов найти вам достойного спутника, он в первую очередь указал бы на меня.
У Анабеллы появилось ощущение, что маркиз слишком часто и охотно упоминает Мейнардов. Может, ее отец, услышав о ней, подослал маркиза, чтобы тот выяснил цель ее появления в Лондоне? Она оглядела Колина еще раз и подумала, что трудно поверить в то, что такой благородный и несомненно умный человек способен пойти на поводу у старика, каким неизменно представляла себе отца.
– Итак, мой очаровательный лебедь, – прервал затянувшееся молчание Хэмпден, – вы позволите мне посетить ваше гнездышко через, скажем, два дня?
Она задумалась. Маркиз, знакомый с несколькими Мейнардами, мог оказаться для нее полезным. Особенно, если допустить мысль, что он знает и ее отца. К тому же Анабелла надеялась обмануть его так же, как и Сомерсета. Пусть думает, будто провел с ней ночь. Наверняка для ее отца будет настоящим ударом узнать, что близкий приятель соблазнил его дочь.
– Я жду, – напомнил Хэмпден.
Анабелла решительно отогнала мысль о том, что совершает большую глупость, давая этому энергичному и властному аристократу надежду, исполнения которой она вовсе не желает.
– Вы можете навестить меня, но не раньше чем через три дня.
– Через два. Этого времени вам хватит, чтобы выяснить мою… скажем так, пригодность.
От его делового тона у нее по коже побежали мурашки. Это больше походило не на выбор любовника, а на подбор модистки или прислуги. Для полноты сходства оставалось только попросить у поклонника письменные рекомендации.
Лорд Хэмпден обошел кресло и встал рядом с ней.
– Вам мое предложение кажется слишком деловым? – спросил он, словно прочитав ее мысли.
– Вовсе нет. Пришлите своего поверенного, и мы составим контракт. Что-нибудь в таком роде: я, нижеподписавшийся, обязуюсь встретиться с актрисой Анабеллой Мейнард…
– Весьма забавно, – перебил он ее без тени улыбки. – Видимо, мне следует продемонстрировать серьезность своих намерений, чтобы у вас не создалось ложное представление о наших будущих отношениях, – взгляд маркиза упал на ее дрогнувшие губы.
– Простите, милорд, но мне не кажется это необходимым, – попыталась протестовать она, однако было поздно.
Хэмпден обхватил Анабеллу за талию, затем притянул ее к себе и поцеловал.
Анабелла вздрогнула, но Колин стал нежно поглаживать ее по спине, и она расслабилась, отдаваясь во власть пьянящих ощущений. Сердце девушки забилось часто-часто, ей внезапно захотелось прижаться к Колину и забыть обо всем на свете.
Когда Хэмпден отстранился, Анабелла не могла произнести ни слова и только, тяжело дыша, смотрела на него.
– Два дня, – словно самому себе прошептал он. – Как я смогу прожить эти два дня?
Его слова пробудили в ней незнакомое ощущение. Анабелла с испугом поняла, что к ней пришло желание. Господи! Что с ней творится? Матушка позволила желанию погубить себя, она вовсе не хотела повторять ее участи.
Поцелуи, которыми Анабелла обменивалась со своими поклонниками, оставляли ее равнодушной, а тут… Нет, нельзя было позволять ему прикасаться к себе! Она никогда не сумеет подчинить этого страстного тигра. Глупо даже мечтать об этом.
– Это безумие, – прошептала она. – Да. – Колин вновь привлек ее, прошептав: – Но очень приятное.
Их губы стали медленно сближаться. Анабелла хотела было отшатнуться, боясь, что следующий поцелуй окончательно лишит ее воли, и тут…
Дверь распахнулась, и в уборную влетела Чэрити. Увидев хозяйку в объятиях маркиза, служанка покраснела и неловко сделала реверанс.
– Прошу прощения, я не хотела вас беспокоить. Я уже ухожу…
– Нет! – выкрикнула Анабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35