– Колин, – прошептала она, – я хочу, чтобы ты… любил меня.
– Всегда?
– Да, всегда… и сейчас… по-настоящему… всю…
– Но у меня нет защиты… и ты можешь…
– Неважно.
– Тебе будет больно.
– Неважно. Я хочу… тебя…
Улыбнувшись, Колин склонился к ее губам.
Бешеный вихрь ощущений закружил девушку. Анабелла вздрогнула от боли и тут же забыла о ней. Обняв Колина, она всем телом прижималась к нему.
Неожиданно пламя в ее крови взорвалось многоцветным фейерверком, она вскрикнула:
– О, Колин! – и застыла в изнеможении.
Когда Анабелла пришла в себя, Колин лежал рядом, положив руку ей на грудь, и сердца их бились в такт.
Прикоснувшись губами к ее плечу, Колин с улыбкой произнес:
– Когда я впервые увидел тебя в театре, мне сказали, что ты холодна на сцене, но горяча в постели. Оказалось, что и беспочвенные сплетни иногда оправдываются.
Она смущенно уткнулась лицом в подушку.
– Анабелла, – прошептал Колин, – тебе больше не придется изображать из себя черт-те что перед каждым повесой. Ты теперь моя и находишься под моим покровительством.
Но Анабелла в этот момент думала совсем о другом. Что будет с ее планами мести; не придется ли, став любовницей Колина, отказаться от них?
Не услышав ответа, он спросил уже более резко:
– У тебя не будет других поклонников! Ты согласна?
Собственническая интонация одновременно и порадовала, и насторожила ее.
Анабелла решила проверить, насколько сильна его уверенность в своей окончательной победе, и с деланной небрежностью ответила:
– Я ничего не могу гарантировать, милорд. Благодаря вам я узнала, как прекрасно может быть в постели с мужчиной. А вдруг мне захочется выяснить, будет ли мне так же хорошо и с другими?
Колин шепотом чертыхнулся и, повернув ее лицом к себе, посмотрел ей в глаза. Он понял, что она растерялась от собственных слов и не знает, как теперь исправить положение.
– Запомни, я убью любого, кто посмеет к тебе хотя бы прикоснуться, – решительно продолжил он.
– И короля? – весело поинтересовалась она.
– И короля, дьявол забери его душу, – Колин приблизил губы почти вплотную к ее дрожащим от нетерпения губам, но, удерживая ее за плечи, не позволял поцеловать себя. – Анабелла, обещай мне, что у тебя больше никого никогда не будет. Обещай!
Колин погладил ее грудь и слегка сжал пальцами сосок.
– Обещай! Слышишь?
– Обещаю, – выдохнула Анабелла, понимая, что может пообещать сейчас все что угодно, лишь бы продлить эти ласки.
13
Одежда лучшая на свете – нагота, а ложь надежно прячется под правдой.
Уильям Конгрив. Любовь за любовь. Акт 5, сцена 4.
Колин и Анабелла лежали в любовной истоме под толстым одеялом. Он прижался грудью к ее спине и положил руку на изгиб ее тонкой талии.
Никогда ранее Колин не получал такого наслаждения, как в эту ночь. Он тихо поцеловал ее плечо, горделиво думая, что наконец-то заполучил неуловимого Серебряного Лебедя. Осыпая поцелуями шею возлюбленной, Колин откинул роскошные волосы Анабеллы и замер. Мина ничего не придумала: на спине Анабеллы были видны рубцы то ли от розог, то ли от плетей.
Закрыв глаза, он попытался не думать, как выглядела ее спина со свежими ранами, но страшная картина стояла перед его внутренним взором. Он осторожно, как будто мог причинить боль, прикоснулся к одному из рубцов.
Анабелла потянула на себя одеяло. Колин поймал ее руку и, закипая гневом, спросил:
– Скажи, кто это сделал?
Она задрожала и свернулась клубочком. Не дождавшись ответа, Колин приподнялся и, опершись на локоть, заглянул ей в лицо – печальный невидящий взгляд Анабеллы был устремлен в пустоту комнаты.
– Скажи, кто это сделал? – прошептал он, прижимая ее к себе. – Скажи, и я убью этого мерзавца.
Горькая улыбка исказила ее лицо.
– Это невозможно. Он умер.
– Он? Это мужчина? Мужа у тебя, насколько я понимаю, не было. Может быть, это хозяин дома, где ты была служанкой?
– Нет. Это мой отчим. Я говорила тебе о том, что недавно узнала о своей незаконнорожденности, но он-то знал об этом всегда. Моя мать вышла за него замуж, будучи беременна мной.
– И он мстил тебе за это?
– Сначала он мстил моей матери, а когда я подросла, стал вымещать свою ненависть на мне. Он не мог вынести того, что растит чужого ребенка – он был… очень гордым.
– Нет! – возмутился Колин, – Не гордым, а подлым и жестоким.
Анабелла печально посмотрела ему в глаза.
– Некоторые говорили, что он имеет право бить меня, ведь отец должен воспитывать свою дочь.
– Воспитывать, но не издеваться над ней. Единственное, чего он добился таким воспитанием, – это то, что ты теперь не доверяешь ни одному мужчине.
В ее глазах появились слезы. Анабелла тихо всхлипнула и зарылась лицом в подушки. Дрожащей рукой она потянула на себя одеяло, пытаясь закрыть спину, покрытую рубцами, и сдавленным голосом ответила:
– Сейчас это уже не имеет значения. Он мертв. К чему ворошить прошлое?
Однако Колин не мог с ней согласиться, он прекрасно понимал, что ее мысли и чувства находятся в прошлом. Именно это и не позволяет ей довериться, открыться ему… Колин подумал, что невероятно трудно будет научить ее жить не прошлым, а настоящим, научить ее вновь доверять людям, ведь столько страданий, перенесенных ею, тяжким грузом лежат на ее нежном сердце. Колин был не в силах объяснить, что он во многом не похож на других мужчин и теперь ей не придется преодолевать трудности в одиночку.
«Черт побери! – воскликнул Колин про себя. – А где же была мать Анабеллы, почему ее мать позволила малышке страдать от негодяя отчима?» Впрочем, Колину легко было ответить на этот вопрос: он с горечью вспомнил свою равнодушно-беспечную мать, позволившую его отцу, лорду с сумасшедшими глазами, увезти сына в Англию. Мольбы и горькие рыдания мальчика никак на нее не подействовали. Более того, она раздраженно заявила, что устала от него и что им обоим будет лучше, если он будет жить с отцом.
Теперь, через много лет, Колин стал понимать, что ему повезло и казавшееся прежде жестоким решение матери подарило ему другую жизнь. Отец, бретер и сорвиголова, признавал в жизни только два удовольствия – драться на дуэлях и острословить, поддразнивая сторонников Кромвеля. Но, несмотря на свою «занятость», он успел познакомить сына с кодексом чести и историей их рода, а провозгласив Колина своим наследником, он постарался дать ему хорошее образование. Возможно, старый маркиз поступил так потому, что не имел других наследников, но Колину казалось, что у него были мотивы иного рода.
Позже, когда Колин вместе с Карлом II был в эмиграции, а отец погиб во время гражданской войны, юноша попытался разыскать свою мать и нашел ее, тогда ему уже исполнилось шестнадцать лет. Она жила в уютном загородном доме вместе со своим любовником – каким-то престарелым герцогом. Мать решила, что сын хочет от нее денег, и, даже не выслушав, выставила его за дверь. С того самого дня он уже не испытывал никаких иллюзий по поводу своей матери.
Да, Колин еще раз подумал о том, что ему повезло с отцом. А где был отец Анабеллы, когда отчим издевался над ней?
– Твой отец знал об этом? – не удержался от вопроса Колин.
Анабелла замялась:
– Н-нет, не знал. По крайней мере, мне кажется, что не знал, – она задрожала. – Я ведь сама не знаю, кто мой настоящий отец.
Бедняжка словно сомневалась, какой из ответов ей лучше выбрать.
Колин задумался, пытаясь сопоставить все, что она рассказала сейчас и прежде. Фамилия Мейнард досталась ей от отчима? Тогда почему она так интересуется лондонскими Мейнардами? Почему она получила прозвище Серебряный Лебедь? Не могло же оно случайно совпасть с псевдонимом Уолчестера! Колин давно научился с подозрением относиться к подобного рода «случайностям».
Он взял ее за плечо и осторожно повернул к себе лицом.
– Мейнард – это фамилия твоего отчима?
В глазах Анабеллы промелькнул явный испуг.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Ты интересовалась моими знакомыми с такой фамилией. Ты кого-то разыскиваешь? Может быть, родственника?
Анабелла попыталась отвернуться, но Колин удержал ее, прошептав:
– Признайся, чья фамилия Мейнард, отца или отчима?
Глядя в сторону, она поспешно ответила:
– Конечно, отчима.
– Анабелла, не лги мне, пожалуйста. После того, что произошло между нами, ты могла бы хоть немного доверять мне. – Колин знал, что пользуется запрещенным приемом.
Раньше он успешно применял его в общении со многими женщинами, но поступать таким же образом с Анабеллой ему не хотелось, и все же эта уловка, как всегда, подействовала.
Анабелла побледнела и с усилием выговорила:
– Колин, не надо! Ты задаешь слишком много вопросов.
– У меня есть такая странная привычка, – безмятежно улыбнулся он. – Если я собираюсь заботиться о женщине, то стараюсь узнать о ней как можно больше.
Губы ее задрожали.
– Ты действительно хочешь заботиться обо мне?
Он нежно поцеловал ее.
– И не только заботиться, мое счастье. Я готов тебя боготворить, – Колин принялся осыпать поцелуями ее щеки, шею, лоб, а в паузе между поцелуями шепнул: – Вспомни, моя радость, Мейнард – это фамилия твоего отца?
И, не дожидаясь ответа, прикусил мочку ее уха.
Анабелла сладко вздохнула и, млея от наслаждения, спросила:
– Тебе не говорили, что иногда ты бываешь невыносимо настойчив?
Он лизнул ее за ухом и, словно не слыша последних слов, вновь повторил:
– Мейнард – это фамилия твоего отца?
– Да. Так, во всяком случае, мне сказала мать. – Анабелла тут же поняла, как много она сообщила, ответив всего на один вопрос, и резко отодвинулась от него.
Ее взор буквально источал страх.
Колин изумился ее признанию. Такого оборота событий он не ожидал. Уолчестер, наверное, тоже. Колину хотелось узнать еще многое: как умерла ее мать, почему Анабелла так долго терпела издевательства отчима… Но при всем желании узнать правду ему необходимо было быть крайне осторожным. Он положил руку ей на плечо и увидел в глазах несчастной девушки слезы. Ее огорчение отозвалось в нем острой болью.
– Не переживай, моя радость, все будет хорошо. Я понимаю, ты приехала в Лондон в поисках отца, правда?
На мгновение она задумалась, не зная можно ли ему довериться, затем кивнула и заговорила отрывистыми фразами, перемежая их тихими всхлипами:
– У меня не осталось никого из близких. Я думала… я решила его найти. Мама сказала, что он аристократ по фамилии Мейнард… это все, что я знала. Мы с Чэрити приехали в Лондон, не представляя с чего начать… как я уже говорила, мы с ней поступили в театр.
Колин пожалел, что так безжалостно выпытывал у нее правду. В желании разыскать отца не было злого умысла. Он в юности поступил бы точно так же, если бы отец не нашел его сам.
Продолжая изредка всхлипывать, Анабелла, как ребенок, свернулась клубочком и прижалась к нему.
Да, но почему она раньше не рассказала ему всего? Может, она надеется вытянуть из отца деньги в обмен на молчание о его прошлом? Нет, в такое он поверить не мог.
– Тебе удалось что-нибудь узнать об отце? – небрежно поинтересовался Колин.
Анабелла пожала плечами:
– Ты несколько дней назад упомянул о каком-то графе… Больше я ничего не знаю. Неужели Эдвард Мейнард – ее отец? Особого сходства у них вроде бы нет, разве что глаза у обоих голубые, но это ничего не доказывает.
Анабелла приподнялась на локте и, что-то обдумывая, настороженно посмотрела на Колина.
– Теперь тебе все известно, – неуверенно начала она. – Может быть… ты поможешь мне в поисках…
– Может быть.
Сковывавшее ее внутреннее напряжение моментально пропало, и она радостно воскликнула:
– Колин, ты мне поможешь? Это так для меня важно!
– Не знаю. Скажи, может быть, ты что-то еще знаешь об отце, что сможет помочь разыскать его?
Анабелла задумалась, нервно теребя простыню. Наконец она кивнула.
– Да. У меня есть одна вещь, которая поможет узнать отца. – Она завернулась в одеяло, подошла к бюро и достала резную шкатулку из слоновой кости. Щелкнул миниатюрный замочек, она вернулась к постели и протянула ему массивный золотой перстень с выгравированным гербом. – Это тебе знакомо?
Хотя гравировка была неглубокой, Колин сразу узнал разделенный на четыре части щит с четырьмя бегущими борзыми – герб Уолчестеров. Он молча крутил в руке перстень. Колин не мог назвать Анабелле имя отца, не поговорив предварительно с Уолчестером, но ее молящий взгляд бередил ему душу.
Поколебавшись, Колин все-таки решил увести разговор в сторону:
– Скажи, а почему ты назвала себя Серебряным Лебедем?
– Просто так.
Но по ее оборонительной интонации и промелькнувшему в глазах испугу Колин понял, что Анабелла вновь говорит неправду.
Почему? Неужели она до сих пор не доверяет ему и считает необходимым что-то от него утаивать?
«А разве ты ничего от нее не утаиваешь? – спросил его внутренний голос. – Как же ты смеешь обвинять бедняжку? Тем более, что ее скрытность, в отличие от твоей, легко объяснима: ей попросту неприятно говорить об исчезнувшем отце».
– Ты знаешь, чье это кольцо, Колин? – прервала она его мысли. – Я так хочу разыскать отца…
– Зачем?
– Но… это же очевидно. Каждому необходимо знать своих настоящих родителей.
– Ты, наверное, мечтаешь, чтобы он признал тебя своей наследницей? Ведь, потеряв мать и отчима, ты осталась без средств к существованию.
– Нет! – пылко воскликнула Анабелла, заставив Колина вздрогнуть. – Деньги меня не интересуют.
Но что-то ее все же интересовало, он ясно это видел. Колин решил пока не называть имени Уолчестера, которому обещал выяснить, что хочет от него Анабелла Мейнард.
Продолжая крутить в руках перстень, он сказал:
– Рисунок не очень четкий, но, думаю, один из моих приятелей сможет определить владельца герба.
Радостная улыбка осветила ее лицо:
– Я знала, что ты мне поможешь!
Он хотел поинтересоваться, почему она раньше не обратилась к нему за помощью, но побоялся насторожить ее лишним вопросом. Впрочем, Колин не сомневался, что вскоре он об этом узнает. Сейчас же его внимание было привлечено к шкатулке. Какие еще секреты там таятся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35