— Протечка трубы. Самое обычное дело. Слесари дружными усилиями устраняют аварию. Я правильно излагаю?
— Ага. Устраняем. Протечку, — соглашался стоящий за спиной Сан Саныча с обрезком трубы в руках один из тех самых сантехников.
— Ну можно хотя бы стучать потише?
— Они постараются, — обещал Сан Саныч. — Вы постараетесь?
— Угу. Какой базар, — подтверждал слесарь и замыкал дверь.
К вечеру уставшие сантехники всей бригадой ввалились в комнату.
— Слышь, дед, шагай на кухню.
— Спасибо, я еще не проголодался.
— Давай пошевеливайся! — прикрикивал тот, что был бригадиром-распорядителем «ремонтных» работ.
Прочие поддевали гвоздодерами и с кряканьем выдирали плинтуса вдоль стен.
— А что, в комнатах тоже бывают водопроводные трубы? — искренне удивлялся Сан Саныч.
— Не возникай! — угрожали слесаря, подталкивая его в спину жесткими кулаками. — Сиди и дыши носом. Твое дело сопливое — ждать конца работы.
И Сан Саныч ждал, сидя на кухне на табуретке посреди кучи строительно-мебельного мусора, вспоминая от нечего делать, где, когда и за сколько он приобретал оставленную в комнате мебель.
Жалобно зазвеневший пружинами диван — в шестьдесят девятом на трехмесячный оклад и премию.
Уроненный набок стол — в семьдесят пятом по случаю юбилея трудовой деятельности. Надо же было за чем-то принимать гостей.
Застучавший дверцами, как подбитая птица крыльями, шкаф — в пятьдесят девятом…
Стулья…
Тумбочку…
Книжный шкаф…
Приобретались вещи по-разному и в разное время. Заканчивали свой век одновременно и одинаково.
К ночи стало ясно, что устранить «водопроводную аварию» обычными способами нельзя. Трудная оказалась авария.
Деда выволокли в комнату. Обступили со всех сторон.
— Ну?
— Ну да.
— Что «ну да»?
— А что ну?
Сзади в ребра Сан Санычу больно ткнулась монтировка.
— Кончай изгаляться, дед. Где то, что мы ищем?
— А что вы ищете?
— Не прикидывайся дураком!
— Я не прикидываюсь.
Монтировка точно и сильно ударила в правую почку.
— Аккуратней! — остановил обозленных подчиненных бригадир. — А то он еще рассыплется раньше времени.
— Это, мужики, точно. Здоровье у меня — никуда, — подтвердил Сан Саныч. — Мне чтобы умереть — довольно на кулак взглянуть. Меня даже бить не надо. Так что если вы хотите что-то узнать, вы лучше руки за спиной держите. Подальше от моего лица.
— Падла! — выругался слесарь с монтировкой.
— Ты, дед, меньше шуткуй, а то как бы плакать кровавыми слезками не пришлось, — предупредил бригадир. — А лучше, если хочешь миром разойтись, припомни, где припрятана интересующая нас посылочка. Может, здесь?
Бригадир неожиданно вскинул руку и ударил зажатым в кулаке разводным ключом в телевизор. Лопнувший кинескоп рассыпался на мелкие осколки.
Десять пенсий, припомнил Сан Саныч. Хороший был телевизор.
— Не здесь? Не вспомнил? Тогда, может, вон там?
Гаечный ключ с силой обрушился на двухкассетный магнитофон — подарок управления ветеранам-фронтовикам ко Дню Победы.
— Опять не угадал? Какая досада. Тогда, наверное, здесь.
Новый удар в радиоприемник. Больше бить было нечего.
— А как насчет заслуженных в ратных боях знаков боевого отличия? Может, там, внутри этих благородных побрякушек, тайна хоронится?
Бригадир вывалил на пол перед собой содранные с парадного кителя ордена и медали. Этого Сан Саныч не ожидал. Об этом он не подумал.
— Не трожь награды! — со сдержанной яростью потребовал он.
— Я бы не трогал. Я же понимаю — ратные подвиги, друзья-товарищи, воспоминания юности. Жди меня, и я вернусь… Но как мне иначе узнать истину, как не перещупав каждую находящуюся в этой комнате вещицу? Например, этот орденок. Вдруг именно он укажет мне на то место, где лежит то, что нам нужно. Ну вот вдруг в середине него, как в середине ореха, хоронится разгадка тайны.
В руке бригадира был орден Красной Звезды. Он положил его на обух врубленного в половую доску топора и с силой ударил сверху разводным ключом. И еще раз. И еще.
Сан Саныч инстинктивно зажмурился. Словно перед ним убивали человека. Словно это был не обух топора и не разводной ключ, а плаха и топор, а между ними не орден, а голова живого человека.
Бригадир отбросил в сторону бесформенную лепешку разбитого ордена.
— Слабо делали боевые побрякушки. Я просто удивлен. Просто даже неприятно удивлен. Может, эта медалька попрочнее будет?
На обух топора легла медаль «За отвагу».
— Зря ты это сделал. Сука! — враз осипшим голосом сказал Сан Саныч. И тут же упал от сильного удара в челюсть. — Все равно зря! Квартиру бы я вам, может, и простил. Но не ордена. За ордена с вас особый спрос…
Дальше Сан Саныча били всем скопом. Били не смертельно, потому что он был им еще нужен. Но и не щадили. Умело били. Так, чтобы при минимально возможных повреждениях причинить максимальную боль. Вначале Сан Саныч крепился и только скрипел зубами и в три — в бога, в душу, в мать, как когда-то немцев, материл своих палачей. Но потом сдался и стал кричать в голос. Ему заткнули рот тряпкой и продолжили избиение.
— Вспоминай, дед. Вспоминай. У тебя только два выхода — вспомнить или умереть! Вспоминай…
Прежде чем уйти, предупредили, что придут завтра.
— А ты пока подумай, что тебе важнее — чужие секреты или собственная жизнь. И жди! И бойся! То, что было сегодня, — это пока прелюдия. Не дай тебе бог узнать, что следует за ней!
Еще полчаса Сан Саныч лежал в коридоре, не в силах подняться. Лежал разбитым лицом на придверном половичке, и кровь из его рта густо стекала на плетеную солому, скрывавшую то, что так нужно было незваной бригаде слесарей-сантехников.
Потом Сан Саныч встал и прошел на кухню. Переступая через обломки мебели, штукатурку и раздавленные кактусы, он подошел к окну. Он увидел то, что ожидал увидеть. На тротуаре напротив со скучающим видом стоял с букетом цветов молодой парень. Он ожидал не девушку. Он ожидал Сан Саныча. Через час или два на его место должен будет встать другой точно такой же парень или девушка. Потом еще один. И еще.
Улица была закрыта.
Сан Саныч отыскал среди обломков телефон, поднял трубку и набрал 02.
— Милиция слушает.
И тут же гудки отбоя.
Понятно. Телефонную сеть они тоже контролируют. Безопасные для них разговоры прослушивают, подозрительные прерывают. В общем, обложили со всех сторон.
Надо будет проверить ход через чердак и подвал. Но это потом. А сейчас надо довершить еще одно, не терпящее отлагательств, дело.
Со стоном Полковник опустился на колени и, разгребая пальцами мусор, стал искать изуродованные ордена. Погибшие ордена, как и почившие в бою товарищи, не должны были оставаться на поле брани. Своих покойников разведчики не оставляют на глумление врагам. Своих покойников они всегда уносят с собой. Или предают земле. Собранные ордена Сан Саныч сложил в коробочку, которую засунул глубоко в карман.
Потом он сел на единственный неразломанный табурет и надолго задумался. Надо было искать, как найти выход из положения. И найти сегодня. Потому что завтра его безжалостные визитеры придут продолжить свою работу. А работать они, судя по всему, умеют.
Глава 7
Утром в гости к Сан Санычу заявился участковый инспектор.
— Жалобы на вас от жильцов. Шумите ночью. Спать не даете. Разрешите пройти?
Сан Саныч посторонился.
Участковый начал было шоркать ботинки о коридорный половичок, но вовремя заметил погром и остановился.
— По какой причине шумим? — спросил он, внимательно осматривая квартиру.
— Ремонт у нас, — в тон ответил Сан Саныч.
— Ремонт, говорите? — недоверчиво переспросил участковый. — Какой-то он у вас странный.
— Капитальный. Надоело, знаете, жить в одном и том же интерьере. Вот и решил обновить обстановку. Всю разом. И стены, и пол, и мебель. А то все эти шторочки, шкафчики, стульчики, обои. В такой мебели уже давно никто не живет.
— А не поздно?
— Что не поздно?
— Ну, перестраивать все?
— Ну что вы! Переустраивать жизнь никогда не поздно. Перестройка жизни и, в частности, среды обитания — есть ее продление. Пока живу — надеюсь. Пока надеюсь — живу!
— А что ж вы вначале ломаете?
— «До основанья, а затем». Так мы, старое поколение, привыкли. Вначале надо расчистить площадку для новой жизни. Вот я уже почти расчистил. Видите?
— Вижу. А шумите-то зачем?
— Прощание со старым не бывает без шума.
— А что за люди вчера приходили к вам?
— А это те, которые рушили. Славные ребята. Работяги, каких мало. А говорят, у нас молодое поколение растет инфантильным. Ничуть не бывало! Такую работу провернули — другим бы недели не хватило! Минутки не присели. Покурить ни разу не вышли. Все как пчелки, как пчелки. Все с молотками да ломиками. Чудо что за ребята. Стахановцы. Энтузиасты своего дела. Их бы в тридцатые годы, да к тачкам, да на лесоповал — мы бы тогда не один Беломорканал выстроили, а три! Честное слово, восхищен нашей молодежью — ее бурлением и желанием трудиться. Я думал, они одну кухню отработают, а они всю квартиру успели отбабахать. И даже рассчитаться с собой по полной цене не дали. Такие скромные оказались. А уж так хотелось. Просто руки чесались. Ну ничего, я их еще отыщу. Через газету. Как незаметных героев-тимуровцев. И рассчитаюсь. До последней копейки. Такие поступки нельзя оставлять неоцененными. Вы согласны со мной?
— Ну, в общем и целом да.
— Ну вот и хорошо. Приятно поговорить с разделяющим твои убеждения человеком. А насчет шума обещаю, не повторится. Ну если только чуть-чуть. Самую малость. И недолго. Так и можете передать жильцам. До свидания?
— А что это у вас лицо разбитое?
— Упал случайно.
— А телевизор?
— А я, когда падал, ногой штору зацепил. Гардина упала и точнехонько в кинескоп.
— А магнитофон?
— Другим концом гардины.
— А часы настенные? А посуда?
— Это когда гардина по кинескопу попала, он взорвался и осколки по всей квартире. Ну просто по всей. Как от гранаты.
— А книги? — ткнул участковый носком ботинка в разбросанные по всей квартире, затоптанные томики.
— А я их уже все прочитал. Ничего интересного. Так, лабуда. Я, если книга неинтересная, ее сразу выбрасываю. Зачем макулатуру хранить?
— Вы шутите?
— Что вы. У меня не те года!
— А мне сдается, что вы не всю правду говорите. Мне сдается, что кто-то здесь что-то искал.
— Да что у меня можно искать? Старые портки? Или башмаки стоптанные? Кому они нужны? Нечего у меня взять. Мне только дать можно. Нет. Ремонт это. Обычный ремонт. Вы же знаете — ремонт квартиры равен стихийному бедствию. А это его последствия. Обещаю: недели не пройдет — вы мою квартиру не узнаете. Все подметем. Все уберем. Обеспечим евро-интерьер, ну там, навесные потолки, оконные жалюзи, финские обои. Все как положено. Честное слово — не вру. Иначе зачем бы мне было рушить старую обстановку?
— А кто уберет-то?
— Найду кого-нибудь. Хоть тех же ребят-строителей.
— То есть вы уверены, что здесь никто ничего не искал?
— Абсолютно! Никто и ничего.
— Смотрите. А то если вы что-нибудь такое прятали, о чем преступники узнали, так вы лучше доверьтесь органам охраны правопорядка. Мы обеспечим защиту. Накажем преступников. Мы на то и поставлены, чтобы оберегать покой и имущество граждан.
— Нет, нет. Все в порядке. Никаких проблем. Только ремонт. Один только ремонт и ничего, кроме ремонта. Ступайте себе, лейтенант, спокойно на службу и ни о чем таком не думайте. А через недельку — милости прошу на новоселье. Встречу как дорогого гостя.
— Так я пошел?
— Так идите.
На выходе участковый долго тер ноги о половик. Не с улицы — в квартиру. Из квартиры — на улицу. Все в этом мире перевернулось. Все встало с ног на голову.
Выждав несколько минут, Сан Саныч, охая и причитая, спустился на этаж ниже.
— Здравствуйте, Любовь Ивановна. Вот что я у вас спросить хочу: наш участковый такой высокий, чернявый и с усами? Так, да?
— Что вы, Сан Саныч, маленький, рыжий и без всяких усов. Я его только вчера встретила, когда в магазин ходила.
— Ну, да. Значит, я просто запамятовал. Замучил склероз. Все позабываю. Наверное, я его с нашим старшиной спутал. А вообще-то я к вам за солью зашел. Кончилась соль. А в магазин бежать неохота. Вначале пообедаю, а уж потом схожу. Не откажете по-соседски?
Не было такого участкового инспектора, который приходил в гости к Сан Санычу. В природе не существовало!
Вот так-то!
Не подвело старого оперативника чутье.
Глава 8
Сразу после визита к соседке Сан Саныч вышел на улицу и в первом же газетном киоске скупил все газеты. Даже вчерашние. Даже те, которые залежались больше недели.
С охапкой газет он прошел к ближнему телефону-автомату и тут же заметил, как к нему сзади пристроился вертлявый молодой человек.
— Звоните, юноша, — предложил ему Сан Саныч.
— Нет, нет. Не тревожьтесь, я после вас.
— Я долго буду говорить.
— Я подожду.
— Я очень долго.
— Я очень долго подожду.
Молодой человек встал за спиной Сан Саныча, не сводя глаз с диска телефона.
Сан Саныч набрал номер райотдела милиции.
— Положи трубку! — негромко произнес вежливый юноша.
— Вам что-то не нравится?
— Мне не нравится номер.
— Тогда я могу позвонить по другому.
— Положи трубку! — поддержал юношу еще один подошедший к телефону-автомату прохожий.
— Вам тоже нужен телефон? Вы тоже будете ждать долго? — поинтересовался Сан Саныч.
— Козел! — выругался прохожий, и было видно, что ему очень не хочется ограничиваться одними только ругательствами.
— Вы бы так сразу и сказали, что автомат неисправен, — примирительно пробормотал Сан Саныч. — Я тогда лучше из дома позвоню.
Дома Сан Саныч разложил все купленные газеты и во всех прочел первые страницы, отчеркивая карандашом интересующие его статьи и заметки. В первую очередь он отчеркивал все, что касалось событий, происходящих в депутатском корпусе. Иногда он натыкался на знакомые ему фамилии. И тогда на полях статьи появлялась аккуратная галочка.
Когда информация скопилась в достатке, Сан Саныч сел на телефон.
— Справочная? Подскажите-ка, справочная, как мне отыскать депутата Абрамова В.П. Так. Записываю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36