Каспара охватило чувство, будто грядет неминуемая беда. На плечо ему легла тяжелая рука. Обернувшись и подняв голову, он увидел капитана.
– Действуйте твердо, – прошептал тот. – Вам не обязательно сразу решать, что делать с этими тремя, но хотя бы дайте людям задание. Любое. Им нужно получить приказ.
– Но… – замялся Каспар.
– Позвольте, я покажу.
Капитан был от природы человеком добросердечным и всегда держал себя в руках. Каспар питал к нему глубокое почтение. Тот нес свою службу стойко и преданно, никогда не ждал награды, и Каспар знал, как ценит отец опыт этого человека.
– Олвэн, Ролло, позаботьтесь о лошади. Уилл, Брон, заканчивайте разгрузку пони, потом отведете их на конюшню, – распорядился капитан. Потом наклонился к Каспару и негромко сказал: – Это самое главное.
После этого Пипу было велено сторожить тюки и следить, чтоб никто их не трогал. Мальчишка довольно улыбнулся и отсалютовал.
– Парню всегда давайте такую работу, чтоб он чувствовал себя важным человеком, – посоветовал капитан. – Зная, что его ценят, он будет молодцом, а если нет – с ним хлопот не оберешься.
Вскоре все наладилось. Охотников поместили в караулку под надзор старого Брока. Содержимое их тюков, на удивление, аккуратно разложенное Пипом по двору, было готово к досмотру. Пробежав взглядом по большим скорняжным ножам и прочим инструментам, Каспар остановился на небольшом, прочно завязанном мешочке из кожи. Перерезав шнурок, он высыпал содержимое на ладонь. С первого взгляда могло показаться, что это простая щебенка. Но, посмотрев внимательнее, юноша увидел, как в породе поблескивают алые искорки. Потерев камень, он обнаружил, что под серым налетом скрывается ярко-красный самоцвет с золотой сердцевиной. Необработанные солнечные рубины!
Дверь в караулку распахнулась с такой силой, что у Брока глаза на лоб полезли, а охотники, сидевшие у стены, все сжались.
– На кого работаете? – заорал Каспар. Гнев придал его голосу силы и властности.
Пленные лишь мрачно на него взглянули – одинаковые, как близнецы. Брок, ухватив одного за уши, поднял его на ноги: был он хоть и немолод, но по-прежнему статен и, как все старые солдаты, давно жившие в крепости, суров, честен и прямолинеен.
– А ну отвечай, когда баронский сын спрашивает! Охотник оказался тоже не промах:
– Мы служим королю, убиваем волков, – ответил он с презрительной усмешкой.
– Тогда откуда у вас вот это? – спросил Каспар, подбрасывая на ладони мешочек с самоцветами.
– Сняли с парня, что хотел наши капканы попортить.
– Что вы копали на склоне?
– Нору нашли. Думали, там щенята.
Каспар знал, что охотник лжет, но понимал, что правды от него не добиться. Несомненно, прячась за угрюмым презрением, все трое чуть не лопались от смеха.
– Вам известно, что это? – спросил он, высыпав камни в пригоршню и показывая пленникам.
– А то, как же. Рубины. Затем и взяли. Мы ж не дураки такой трофей бросать, верно?
– Так на кого, ты сказал, вы работаете?
Капитан негромко повторил вопрос Каспара, после чего прикрыл за собой дверь и, достав меч из ножен, принялся тщательно проверять, не затупилось ли лезвие. В уголке его рта затаилась ужасная ухмылка.
– В темницу их! – радостно крикнул Пип.
Каспар застонал. Этот-то откуда тут взялся? Меньше всего на свете ему хотелось сажать охотников в подземелье, почти к самому Некронду.
– Можно их подвесить на решетку ворот, – предложил Брок, пихая одного из пленных в ребра толстым концом посоха. – Как вороны над ними закружатся – сразу все скажут.
Подойдя ближе, он вдруг буквально воткнул кулак в живот охотнику, тот согнулся, и старик ударом посоха в лицо отшвырнул его к стене. Охотник сплюнул кровь. Его товарищи сидели бледные от ужаса.
Каспар поежился. Ему необходимо было получить ответ, но не таким же способом! Хорошо бы тут был кто-нибудь еще… Во всяком случае, дозволять избиение пленных нельзя.
– Хватит, – сказал он, положив руку на плечо Брока. Охотники вздохнули с облегчением.
– Отведите их на курган, привяжите к столбам и оставьте на ночь рядом с телом Морригвэн, – велел Каспар.
Капитан отсалютовал, но во взгляде его читалось сомнение. Едва ли такую кару можно было назвать суровой – ночи стояли теплые, а волки не подошли бы так близко к крепости.
Пип был разочарован:
– Мастер Спар, а ведь тех, что раньше, барон в темницу посадил!
– Тогда Морригвэн еще не умерла, – ответил Каспар загадочно, чтобы скрыть свою неуверенность.
Все смотрели на него, и он знал, что не может больше проявлять нерешительность.
– Лучше бы их в темни… – заспорил Пип, но Брок взял его за шиворот и поволок к двери. – А вот мастер Халь бы их наказал, как следует. И Абеляр бы знал, что сделать, – крикнул мальчишка напоследок, вывернувшись. Несомненно, его ждала крепкая выволочка.
Ночь Каспар собрался провести без сна – следить за охотниками, привязанными возле иссохшего, но нетронутого тела Карги. Он ожидал, что под кожей поселятся черви, однако ничего подобного не произошло, труп даже не подавал явных признаков разложения. Морригвэн будто тихо уснула на закате, только казалась замерзшей и одинокой. Брид и Керидвэн тщательно расписали ей грудь голубыми рунами любви и защиты.
Пока что пленники не падали духом.
– И это все, что осталось от великой Торра-Альты? – насмехались они над Каспаром. – Неужто думаешь, мы перетрусим, если проведем ночку рядышком с дохлой ведьмой? Слабо тебе людьми командовать. Подумать только, пограничная крепость под началом у пацана! Ха! Да ты нас жалеешь так же, как волков своих поганых. Оно и понятно, почему тут ими все так и кишит.
Не обращая на них внимания, Каспар принялся нараспев читать молитвы Великой Матери. Он надеялся, что близость к нагому телу Морригвэн, омытому дождями, придаст ему сил. Здесь отчего-то было очень хорошо. Вечерний ветерок играл с волосами старой жрицы.
Смотреть в глаза пленникам – те плевались и обзывали его волколюбом, убийцей детей – Каспар избегал. Возможно, здесь, на кургане, он сумеет что-то узнать. Постепенно тьма распахнула свой плащ над ущельем. Перекличка на стенах Торра-Альты утихла. Юноша разогнал все мысли и думал лишь о Морригвэн. Больше не у кого было искать совета. В голове начало яснеть.
Странно, что Май до сих пор не вернулась. Несомненно, вести о том, что Карга умерла, не могли не достигнуть ее, куда бы она ни уехала. Не было и Халя.
Сосредоточиться мешали охотники, перешептывающиеся между собой. Что с ними делать? Вот взять бы Некронд, вызвать какое-нибудь чудовище – у них тут же поджилки затрясутся и все они расскажут. Но нет, нельзя. Он ведь обещал матери не трогать талисман, а торра-альтанец – человек слова.
Тяжко вздохнув, Каспар плотнее запахнулся в плащ из медвежьей шкуры и вновь стал молиться. Шли часы. Разные страхи то подкатывались к нему, то вновь таяли. Он вспомнил, как незадолго до смерти Морригвэн говорила о Гвионе – брате Керидвэн, которого вырастила как собственного сына, и о том, что в посмертии боится его повстречать.
«Я ощущаю его присутствие. – При этих словах голос Карги дрожал. – Мне кажется, что он все еще жив и до сих пор ждет возможности меня отравить».
Каспар тогда пытался ее разубедить. На его глазах мощь рунного меча низвергла жреца с утеса, и он разбился насмерть. Была пурга, и тела он так и не увидел, зато слышал, как Гвион, падая, кричал. Нет, выжить предатель никак не мог.
По спине пробежали мурашки. Где-то рядом бурлила смертельная угроза. Каспар подумал: много ли людей желают ему зла? И вдруг осознал: много. Ведь он в ответе за бесчисленное количество смертей. Десятки тысяч ваалаканцев погибли, когда он призывал зверей Иномирья, чтобы прорвать осаду Торра-Альты. Юноша еще плотнее закутался в плащ.
Прошла полночь. Круг луны поднялся над ущельем, ее лучи коснулись башен Торра-Альты, и те пронизали темное небо, словно белые свечи. Странно, но Каспару показалось, что с его плеч будто свалился груз ответственности.
Рядом был кто-то еще. Сон как рукой сняло. Кто-то из пленников завыл от страха, однако Каспар оставался спокоен. Тело Морригвэн шевельнулось. Над ним повисло белесое облачко. Юноша перебрался поближе к алтарной плите в середине круга камней и потянулся к призраку. Вдруг на него глянул блеснувший красным глаз. Постепенно очертилось лицо – лицо красивой молодой женщины. Кожа ее блестела серебром, на груди сияли знаки луны и звезд.
– Некронд, – проговорила она слабым голосом, и рука ее с мольбой потянулась к Каспару.
Тот взял ее ладонь… Костистые, узловатые пальцы старухи! Женщина схватила его и потянула к себе.
Воздух задрожал. Из-под остроконечных обелисков стал подниматься какой-то пар. Вот в его клубах показались четыре туманные фигуры обнаженных дев… Или почудилось? Нет, у одной, длинноволосой, из пальцев били языки пламени, с другой лились струи воды, третья кружилась, как вихрь, четвертая же, выглядевшая сильнее прочих, двигалась медленно. Ундины, понял Каспар. Духи четырех стихий.
Цепляя Каспара за плечи и за волосы, ундины пытались оторвать его от Морригвэн. Но та – помолодевшая – одним жестом разметала их в стороны, вскочила и заплясала, радуясь вернувшейся свободе. Отскочив от нее, духи стихий принялись за охотников: одному на голову опрокинули кувшин воды, другому дохнули в лицо огнем… Те кричали и корчились от страха.
В сознании у Каспара будто зажужжал пчелиный рой. От этого звука ему сделалось не по себе. Запахло плесенью. Рыжеволосую женщину вновь втянуло в труп Морригвэн. Тело старухи изогнулось, мертвый рот скривился, словно от боли.
Потянуло дымом. Вдруг стало жарко; Каспар услышал голоса. Он тут же понял: это истончается завеса между краем живых и Иномирьем, и вот… – вот он увидел подземелья Абалона. Четверо золотоглазых обитателей Ри-Эрриш зажали Морригвэн в тиски и загоняли ей в суставы локтей и коленей длинные стержни. Жрица страшно кричала.
Одного из охотников стошнило. Двое других мямлили что-то о демонах. Каспар их не слушал.
– Довольно, – произнес с мольбой женский голос.
Тринадцать членов Высокого Круга стояли на смотровой галерее. Говорила Сайлле – дух ивы: Каспар хорошо ее помнил.
– Старший лесничий, нельзя так мучить старую женщину. Перестаньте.
Хрупкий человечек в зеленых обтягивающих штанах, голый до пояса, поднял голову и с почтением взглянул на нее. Каспар скрипнул зубами от ненависти – он ожидал, что это окажется Талоркан, старший лесничий, чарами принудивший Брид полюбить себя и желавший похитить ее душу. Но нет: этот был выше и тоньше в кости, с узкими глазами. Значит, Талоркана сняли с должности.
– Нет, продолжайте, – приказал Тинне – злобный дух падуба.
Лесничий решил подчиниться ему, а не Сайлле, и взял с жаровни раскаленную докрасна кочергу.
– Не следует делать исключений из общего правила. Эта пожилая женщина сама повинна в том, что претерпевает муки в палате пыток. Ей нужно лишь отречься от своей жизни и двинуться через лес к Аннуину, – спокойно произнес Фагос, вертя в пальцах выдернутый из бороды буковый орешек.
Каспар-то был уверен, что Морригвэн жаждет блаженства Аннуина. Неужели Карга столь отчаянно желает вернуться к ним, что готова пойти на такие страдания?
– Она Одна из Трех. Никогда еще Троица не разрушалась, – возразила Сайлле. – Ей должно позволить возвратиться.
– Нет! – ответил неумолимый Фагос. – Закон ясен. Она прожила намного дольше, чем большинство других людей, и лишь по своей собственной вине не выполнила всего, что ей следовало. Если за сто пятнадцать лет ей не удалось найти наследницу Девы, нет причин полагать, что она сумеет это сделать сейчас. Времени у нее было достаточно. Продолжайте, лесничий.
Каспар в отчаянии смотрел в затянутое дымом окно Иномирья. Привязанные пленники рыдали и бились. Лесничий кивнул своим помощникам, и те ненадолго вынули стержни из рук и ног Морригвэн. Она бессильно хватала ртом воздух.
– Прими свою новую жизнь, женщина. Сними с себя ответственность. Поиск девочки больше не твоя забота.
Взгляд жрицы зиял отчаянием.
Лесничий плюнул на горячий кончик кочерги. Слюна зашипела. Больше он не медлил. Приложил инструмент к животу Морригвэн, навалился всем весом. Раскаленный металл вошел глубоко в тело. Корчась от боли, с глазами навыкате, старуха протянула руку к Каспару.
– Некронд!.. – успела она прохрипеть прежде, чем потерять сознание.
Лесничий, упершись ногой ей в грудь, выдернул кочергу и кивнул подручным:
– Оттащите ее в камеру. Если, очнувшись, она будет все так же упорствовать, верните сюда.
Видение исчезло. Каспар смотрел на мертвое тело Морригвэн. Вдруг он вскочил, обхватил труп за костлявые плечи и принялся трясти так, что голова моталась из стороны в сторону:
– Отступись от своей жизни, Морригвэн! Мы найдем новую Деву. Отдыхай. Покойся в мире. Теперь это наша забота, а не твоя.
Волчонок, до сих пор молча сидевший в тени, вскочил на камень и завыл, глядя на луну.
Каспар отпустил Морригвэн и прижался щекой к ее лицу, обтянутому тонкой, как бумага, кожей.
– Не позволяй им себя мучить.
Ее голова запрокинулась, между голубыми губами показался язык, а веки приподнялись, и Каспар не понял – то ли ему показалось, то ли он вправду взглянул в глаза молодой и полной жизни женщине. В ужасе он отпустил тело. Упав на камень, хрупкий череп треснул. Изо рта вытекла, пузырясь, струйка крови. И с нею – почудилось? – слово: «Некронд…»
Из уха Морригвэн выполз белый червяк. Каспар закашлялся – к горлу подкатил комок – он слишком боялся за душу Карги, которую подвергали сейчас пыткам в подвалах Абалона, чтобы долго думать о своем отвращении. Ей надо было помочь! Как? Воспользоваться Некрондом! Именно это жрица и имела в виду: при помощи Некронда Каспар должен вытащить ее из Иномирья. Да, конечно, он обещал матери – но разве просьба Морригвэн не освобождает его от данного слова?
По тропе, вившейся вокруг Тора, он не поднялся – взлетел. Следом, не отставая, молча бежала Рунка. Стражники у ворот переполошились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72