Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь хотел спать в чем-нибудь из моих вещей. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я расправила простыни.
Поездка в центр города показалась мне просто жуткой, и я завидовала тем служащим, чьи офисы из-за снега были закрыты. Мы же, кому не выпало отдыхать, медленно ползли по шоссе, скользя и притормаживая, вглядываясь в лобовые стекла, которые не могли очистить дворники. Я думала, как буду объяснять Маргарет, что моя племянница сочла несовершенной защиту нашей компьютерной системы. Кто влез в мой каталог, и почему Дженнифер Дейтон, набирая мой номер, вешала трубку?
Мне не удалось добраться до офиса раньше половины девятого, но когда я вошла в морг, то от неожиданности остановилась посреди коридора. Возле нержавеющей стальной двери холодильника стояла словно наспех оставленная каталка с телом, укрытым простыней. Взглянув на бирку на ноге, я прочла имя Дженнифер Дейтон и посмотрела по сторонам. Никого не было ни в офисе, ни в рентгеновском кабинете. Я открыла дверь в секционную и увидела Сьюзан в спецодежде, звонившую по телефону. Она поспешно повесила трубку и поприветствовала меня нервным «доброе утро».
– Рада, что вам удалось добраться. Расстегивая куртку, я с удивлением смотрела на нее.
– Бен меня подвез, – сказала она, имея в виду моего администратора, у которого был джип с приводом на четыре колеса. – Нас пока здесь только трое.
– А что Филдинг?
– Он звонил несколько минут тому назад и сказал, что не может выбраться со своего двора. Я сказала ему, что у нас пока только один случай, но, если работы прибавится, Бен за ним заедет.
– Вы знаете, что наш «случай» странным образом приткнулся в коридоре?
Она замялась и покраснела.
– Я везла ее на рентген, и тут зазвонил телефон. Простите.
– Вы уже взвесили и измерили ее?
– Нет.
– Давайте начнем с этого.
Она вылетела из секционной, прежде чем я успела сказать что-то еще. Секретари и научные сотрудники, работавшие наверху в лабораториях, частенько входили и выходили из здания через морг, поскольку так было удобнее попадать на автостоянку. Этим же путем нередко пользовался и обслуживающий персонал. Поэтому оставлять тело без присмотра посреди коридора было крайне нежелательно и даже опасно, если цепь доказательств окажется в суде под вопросом.
Сьюзан вернулась, толкая впереди себя каталку, и мы принялись за работу в тошнотворном запахе разлагающегося мяса. Я принесла перчатки и пластиковый фартук, а затем закрепила на подставке разные формы и бланки. Сьюзан казалась притихшей и напряженной. Когда она потянулась к панели управления, чтобы подрегулировать компьютеризованные напольные часы, я заметила, что у нее дрожат руки. Может быть, у нее утренний приступ токсикоза.
– Все в порядке? – спросила я у нее.
– Небольшая усталость.
– Точно?
– Совершенно. Она весит ровно шестьдесят семь килограммов.
Я переоделась в свою зеленую робу, и мы со Сьюзан перевезли тело в рентгеновский кабинет и переложили его с каталки на стол. Откинув простыню, я подсунула под шею специальную подставку, чтобы не болталась голова. Ножа на горле была чистой, незакопченной и без ожогов, потому что ее подбородок находился у самой груди, когда она была в заведенной машине. Я не увидела никаких явных повреждений, ни ушибов, ни сломанных ногтей. Не было ни перелома носа, ни трещин на губах, и язык она не прикусывала.
Сьюзан сделала снимки и сунула их в процессор, в то время как я обследовала переднюю часть тела с лупой. Я собрала множество едва заметных белесых волосков, возможно, от простыни или постельного покрывала, и обнаружила такие же у нее на носках. На ней не было никаких украшений, и под халатом она оказалась голой. Я вспомнила ее помятую постель, подушки у изголовья и стакан с водой на тумбочке. В ночь перед смертью она накрутила волосы на бигуди, разделась и, возможно, какое-то время читала в постели.
Сьюзан, выйдя из проявочной, прислонилась к стене, уперевшись руками в поясницу.
– Что это за леди? – спросила она. – Она замужем?
– Похоже, она жила одна.
– Работала?
– Занималась своим бизнесом дома.
Мое внимание привлекла любопытная находка.
– Что за бизнес?
– Видимо, что-то вроде гадания.
Перышко было очень маленьким и закопченным. Оно пристало к халату Дженнифер Дейтон в области ее левого бедра. Доставая маленький пластиковый конверт, я пыталась вспомнить, не видела ли я у нее дома перьев. Возможно, подушки на ее кровати были набиты перьями.
– Вы нашли какие-нибудь доказательства того, что она увлекалась оккультизмом?
– Кое-кто из ее соседей, кажется, считал ее ведьмой, – ответила я.
– В связи с чем?
– Неподалеку от ее дома есть церковь. По их утверждениям, свет в церкви стал периодически то загораться, то гаснуть после того, как она переселилась в тот район несколько месяцев назад.
– Вы шутите.
– Я сама видела, как он зажегся, когда я уже собралась уезжать домой.
– Странно.
– Да, это выглядело странно.
– Может быть, там таймер?
– Вряд ли. То зажигающийся, то гаснущий свет не сэкономит электроэнергии. Если верить тому, что нам сказали, так продолжается всю ночь. Я видела только один раз.
Сьюзан ничего не сказала.
– Возможно, там что-то не в порядке с проводкой.
Действительно, думала я, продолжая работать, я позвоню в церковь. Они, может быть, даже и не знают об этом.
– Видели что-нибудь необычное в доме?
– Стекляшки. Необычные книги.
Молчание.
Затем Сьюзан воскликнула:
– Ну почему вы мне раньше не сказали?
– Простите? – Я подняла глаза.
Она, побледнев, как-то испуганно смотрела на тело.
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – спросила я.
– Не нравится мне все это.
– Что именно?
– Это все равно что у кого-то СПИД или что-нибудь еще в этом роде. Тем более сейчас.
– Вряд ли у этой женщины может оказаться СПИД или...
– Надо было мне сказать. До того, как я до нее дотронулась.
– Сьюзан...
– Я училась в школе с девочкой, которая была ведьмой.
Я прекратила осмотр. Сьюзан застыла возле стены, прижав руки к животу.
– Ее звали Дорин. Она была на шабаше ведьм, и, когда мы учились последний год, она наслала проклятие на мою сестру-близнеца Джуди. Джуди погибла в автокатастрофе за две недели до выпуска.
Я уставилась на нее в недоумении.
– Вы же знаете, как я боюсь всего оккультного! Как тот коровий язык, например, утыканный иголками, который полицейские притащили пару месяцев назад. Он был завернут в бумагу со списком мертвецов. Его оставили на могиле.
– Это же была чья-то выходка, – спокойно напомнила я. – Тот язык оказался купленным в магазине, а имена ничего не значили – их просто списали с могильных памятников на кладбище.
– Нельзя шутить с сатанинскими силами, ни глупыми выходками, ничем. – Ее голос дрожал. – Я воспринимаю зло не менее серьезно, чем Господь.
Сьюзан была дочерью священника, но уже давно не имела никакого отношения к религии. Я никогда не слышала, чтобы она вспоминала как Бога, так и Сатану, кроме обычных восклицаний, не имеющих отношения ни к тому, ни к другому. Мне никогда не доводилось видеть ни малейшего намека на суеверный страх с ее стороны по какому бы там ни было поводу. Она чуть не плакала.
– Ну вот что, – тихо сказала я. – Поскольку сотрудников у меня не так уж много, вы идите отвечайте на телефонные звонки наверху, а я уж как-нибудь управлюсь здесь сама.
Ее глаза наполнились слезами, и мне тут же стало ее жалко.
– Ничего. – Я обняла ее и вывела из помещения. – Ну, хватит, хватит, – ласково повторяла я, пока она рыдала у меня на плече. – Хотите, Бен отвезет вас домой?
Она кивнула, еле слышно лепеча:
– Простите меня. Простите.
– Вам просто надо немного отдохнуть.
Усадив ее на стул в офисе морга, я стала звонить по телефону.
* * *
Дженнифер Дейтон не вдыхала ни окиси углерода, ни копоти, потому что к тому времени, когда она оказалась в своей машине, она уже больше не дышала вообще. Ее смерть была убийством, совершенно очевидным, и весь день я с нетерпением звонила Марино, оставляя ему сообщения, чтобы он связался со мной. Несколько раз я пыталась дозвониться до Сьюзан, справиться о ее самочувствии, но в ответ слышала лишь бесконечные длинные гудки.
– Я волнуюсь, – сказала я Бену Стивенсу. – Сьюзан не подходит к телефону. Когда вы отвозили ее домой, она не говорила, что куда-нибудь собирается?
– Она сказала, что собирается лечь спать. Он сидел за своим столом и разбирал ворох компьютерных распечаток. Из стоявшего на книжном шкафу радиоприемника тихо доносились звуки рок-н-ролла. Он пил мандариновую воду. Стивенс был молодым, хватким симпатичным юношей. Он много работал и, как говорили, любил походить по барам. Я нисколько не сомневалась в том, что, немного поработав в качестве моего администратора, он найдет себе что-нибудь более выгодное.
– Может, она отключила телефон, чтобы ей не мешали спать, – предположил он, включая калькулятор.
– Может быть.
Он занялся нашими бюджетными проблемами. Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, Стивенс позвонил мне.
– Звонила Сьюзан. Сказала, что ее завтра не будет. А сейчас у меня на проводе некий Джон Дейтон. Говорит, что он – брат Дженнифер Дейтон. Стивенс соединил нас.
– Здравствуйте. Говорят, вы производили вскрытие моей сестры, – промямлил мужской голос. – Э-э... Дженнифер Дейтон – моя сестра.
– Будьте добры, назовите ваше имя.
– Джон Дейтон. Я живу в Колумбии, Южная Каролина.
Я подняла глаза в тот момент, когда в дверях появился Марино, и жестом предложила ему сесть.
– Говорят, она подсоединила шланг к машине и покончила с собой.
– Кто говорит? – спросила я. – И не могли бы вы говорить погромче, пожалуйста.
– Не помню, кто именно, – сказал он после некоторой паузы. – Надо было бы записать, но меня это слишком потрясло.
Потрясения в его голосе не чувствовалось, он звучал настолько приглушенно, что я едва могла разобрать, что он говорит.
– Я очень сожалею, мистер Дейтон, – ответила я, – но запрос на любую информацию относительно ее смерти должен быть в письменной форме. Кроме вашего письменного запроса, мне понадобится еще и подтверждение того, что вы – ее родственник.
Он молчал.
– Алло? – сказала я. – Алло? Вместо ответа я услышала в трубке гудки.
– Странно, – сказала я Марино. – Вы уже познакомились с неким Джоном Дейтоном, который заявляет, что он – брат Дженнифер Дейтон?
– А, так вот кто это был? Черт. Мы пытались с ним связаться.
– Кто-то уже успел уведомить его о ее смерти.
– А вы не знаете, откуда он звонил?
– Предположительно из Колумбии, Южная Каролина. Он неожиданно повесил трубку. Похоже, Марино это не заинтересовало.
– Я только что от Вэндера, – сказал он, имея в виду Нилза Вэндера, главного эксперта по отпечаткам пальцев. – Он проверил машину Дженнифер Дейтон, плюс ее книги, что лежали возле кровати, и стихотворение, оказавшееся в одной из них. Что же касается чистого листка бумаги, что лежал у нее на кровати, то он до него еще не добрался.
– Что-нибудь уже есть?
– Немного. Мы прогоним все в компьютере, если появится необходимость. Вероятно, большинство отпечатков принадлежат ей. Вот. – Он положил маленькую папку для бумаг ко мне на стол. – Веселенькое чтиво.
– Думаю, вы захотите пропустить отпечатки пальцев через компьютер без лишней проволочки, – мрачно сказала я.
Взгляд Марино посуровел. Он помассировал виски.
– Дженнифер Дейтон совершенно точно не кончала жизнь самоубийством, – сообщила я. – Окиси углерода в ней оказалось не больше семи процентов. Сажи в дыхательных путях не было. Кожа приобрела ярко-розовый оттенок от холода, а не от отравления угарным газом.
– О, Господи, – произнес он.
Порывшись в лежавших передо мной бумагах, я протянула ему несколько листочков, затем достала из конверта фотографии шеи Дженнифер Дейтон.
– Как видите, – продолжала я, – нет никаких внешних повреждений.
– А что за кровь на сиденье машины?
– Следствие посмертного выдоха. Она начинала разлагаться. Я не обнаружила ни ссадин, ни ушибов, ни следов от пальцев. Однако вот здесь, – я показала ему фотографию шеи, сделанную во время вскрытия, – в грудинно-ключично-сосцевидных мышцах у нее с обеих сторон кровоизлияния. Кроме того, есть трещина подъязычной кости. Смерть явилась результатом асфиксии из-за оказанного на шею давления...
Марино неожиданно резко прервал меня:
– То есть вы ведете к тому, что ее задушили? Я показала ему другой снимок.
– Помимо этого, у нее на лице петехия, или, иначе говоря, точечные кровоизлияния. Все эти факты говорят об удушье. Да, ее убили, и я бы посоветовала как можно дольше не давать это в газеты.
– Мне, как вы понимаете, это не нужно. – Он взглянул на меня красными от усталости глазами. – В данный момент на мне висят восемь нераскрытых убийств. В Энрико не чешутся по поводу Эдди Хита, а его старик названивает мне чуть ли не каждый день. Не говоря уже о том, что в Мосби-Кортс сейчас идет настоящая нарковойна. Веселенькое Рождество! На черта мне все это?
– Дженнифер Дейтон тоже этого было не нужно, Марино.
– Ладно, продолжайте. Что вы там еще нашли?
– У нее действительно было высокое кровяное давление, как и говорила ее соседка миссис Клэри.
– Гм, – буркнул он, отводя от меня глаза. – А как вы это узнали?
– У нее была левосторонняя гипертрофия желудочка, или утолщение левой стороны сердца.
– А это бывает из-за высокого кровяного давления?
– Да. Очевидно, я обнаружу фибриноидные изменения в микроциркуляторной части сосудистого русла почек, или ранний нефросклероз. Я также предполагаю гипертензивные изменения в церебральных артериолах, но не могу с уверенностью говорить об этом, пока не посмотрю в микроскоп.
– Вы имеете в виду, что клетки мозга и почек при высоком кровяном давлении отмирают?
– Можно так сказать.
– Что-нибудь еще?
– Ничего существенного.
– А содержимое желудка? – спросил Марино.
– Мясо, овощи, частично переваренные.
– Алкоголь или наркотики?
– Никакого алкоголя. Насчет наркотиков пока не известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43