Вот почему ты опасен для мира.
Квазиморда на пару минут задумался.
– Да, – пробормотал он. – Интересно вы все повернули. Я и не ожидал, что можно взглянуть на мою жизнь с такой точки зрения.
– В этом и состоит искусство мастера дзэн, – благостно улыбнулся Свами Гималайский. – Нужно научиться смотреть на жизнь с разных точек зрения. И тогда в один восхитительный момент можно осознать, что весь мир – всего лишь наша точка зрения, не более того. Попробуй это ощутить. Я думаю, у тебя получится. Не сразу, но получится.
– Спасибо, что объяснили, Свами, – кивнул Квазиморда. – Знаете, я не ожидал, но вы действительно меня убедили, что мне есть ради чего жить. По крайней мере, почти убедили.
– Значит, у тебя пропало желание драить сортиры в ашраме? – спросил Свами Гималайский. – И даже пропало желание отдать мне все свои деньги и квартиру?
– Пропало, – кивнул Квазиморда. – Это было… как наваждение.
– Ну вот, а нас, белых магов, обвиняют в том, что мы отбираем у людей последние деньги и жилплощадь, – вздохнул Гималайский. – Попробуем-ка мы с тобой развенчать этот миф, а? Ведь мы, белые маги, просто даем людям надежду, вселяем в них веру в свои силы. Что делать, если ученики в порыве благодарности готовы отдать нам все, что имеют в обмен на то, что им даем мы?
– Полагаю, глупо отказываться от щедрых даров, – улыбнулся Квазиморда. – Даритель может обидеться.
– Угу, – кивнул Гималайский. – А если не обидеть дарителя, прокуратура может обидеться и дело пришить о мошенничестве. Ну, ладно, хватит об этом. Раз уж ты решил жить дальше, давай побеседуем о твоих проблемах. Ну, и что у тебя за несчастная любовь?
– Ой, Свами, а может, не надо? – испуганно спросил Квазиморда. – Мне бы не хотелось.
– Другого шанса нам с тобой может не представиться, – улыбнулся Свами Гималайский. – Мир меняется каждую секунду, так где гарантия, что мы с тобой снова встретимся? Нет уж, дорогой мой Звездный Гость, давай рассказывай. Итак, как я понял, в твоей жизни есть девушка. Верно?
– Верно, – Квазиморда опустил глаза.
– В каких вы с ней отношениях? – спросил Гималайский.
– Ну… – протянул Квазиморда. – В двух словах: она и не знает, что я существую.
– Понятно, – кивнул Гималайский. – Она что, тебя не замечает или что?
– Нет, это как в лучших песнях Джокера, – вздохнул Квазиморда. – Она гламурная принцесса, красивая и богатая. Даже если бы я подошел к ней, она посмотрела бы на меня, как на пустое место.
– Гламурная принцесса? – переспросил Гималайский, встав с дивана и подходя к столу, где лежал диск Эсмеральды. – Надо же. А я-то подумал, что у тебя действительно есть проблема.
– А что, вы хотите сказать, что проблемы нет? – удивился Квазиморда. – Неужели вы не знаете этих гламурных принцесс, Свами?
– Почему же не знаю, – улыбнулся Гималайский, вновь повернувшись к Квазиморде. – Так, когда я основал ашрам? Да, все верно, почти семь лет назад. Так вот, за эти семь лет ко мне чуть ли не каждый месяц прибегала очередная гламурная принцесса, желавшая поплакаться мне в жилетку и пожаловаться на жизнь. Можешь мне поверить, Звездный Гость, – у любой из них проблем куда больше, чем у тебя. Всем им хуже, чем тебе, как бы плохо тебе ни было.
– Да не может быть! – воскликнул Квазиморда. – Свами, но это противоречит всякой логике! Они… она красива, богата, всё время болтается по светским вечеринкам, ездит на гастроли и все такое. Ее все любят, все ей восхищаются…
– Девяносто процентов «гламурных принцесс» жаловались мне на то, что все окружающие мужчины либо принимают их за шлюх, либо просто боятся к ним подойти, – усмехнулся Свами Гималайский. – Я так понял, что ты из второй категории.
– Ну, это издержки профессии… – начал Квазиморда, но Гималайский прервал его:
– У большинства этих красавиц нет никакой личной жизни. Либо они живут с олигархами-бизнесменами – и рано или поздно становятся мужененавистницами, после чего бегут в мой ашрам, чтобы я их утешил. Либо такая красавица живет одна, шарахается от каждой мужской особи и страдает от одиночества. Результат тот же – она неизбежно придет в ашрам Свами Гималайского.
– Разве в ашраме часто бывают известные люди? – удивился Квазиморда. – Я ни одного не видел.
– Ну так они ж все закомплексованные, – вздохнул Гималайский. – Требуют встреч исключительно наедине. Платят за аудиенцию хорошие деньги. Поэтому Мордред пропускает их через черный ход. И кроме того, они ж все ведут ночной образ жизни. Пока что ни один и ни одна не приезжали раньше одиннадцати вечера. Как ты понимаешь, из-за их частых визитов я почти не сплю. И если бы одни красивые девушки приезжали! Всем я нужен – и мужикам тоже. Певцы, актеры, телеведущие. У меня двадцать пять постоянных VIP-клиентов – им я обязан моей бессонницей. И время от времени с ними приезжают их друзья, подруги, родственники, коллеги. Неудивительно, что с таким графиком работы я не выхожу из ашрама. Зачем мне выходить, если весь мир приходит ко мне? Как бы это перефразировать… «если Гималайский не идет к горе, то гора идет к Гималайскому». Или нет, лучше так: «Если Гималайский не идет к звезде, то звезда идет к Гималайскому». Да, так будет точнее.
– Обалдеть! – воскликнул Квазиморда.
– А что ты удивляешься, Звездный Гость? – спросил Гималайский. – Для многих людей, слушавших твои шоу, ты – тоже звезда и гламурный урод. Так что ничего странного, если гламурный урод воссоединится с гламурной принцессой.
– Свами, вы – бог! – воскликнул Квазиморда, восхищенно глядя на Гималайского. – Когда вы говорите, кажется, будто все действительно так просто.
– Естественно, друг мой, – кивнул Гималайский. – В жизни нет ничего трудного. Трудности создает ум, рациональное мышление. Выброси ум, выброси всю свою рациональность, шепчущую тебе, что ты – ни на что не способное ничтожество… И тогда исчезнут все твои проблемы. Ибо проблемы не в мире, проблемы у тебя в голове.
– Свами, я понимаю вашу мысль, и сейчас я с вами полностью согласен, – сказал Квазиморда. – Но вся моя уверенность в себе улетучится, когда я взгляну в зеркало.
– Тогда выброси зеркало, – сказал Гималайский.
– Да, это хорошая идея, – кивнул Квазиморда. – Тогда я перестану видеть мое уродство. Но другие люди будут видеть его, независимо от зеркала.
– А вот здесь ты попал в точку, – улыбнулся Гималайский. – Все окружающие нас люди – это наши зеркала. Поэтому не выбрасывай зеркало. Просто сделай так, чтобы изменилось отражение.
– Вы предлагаете мне записаться на фитнес? – усмехнулся Квазиморда. – Чтобы попробовать как-то исправить мой горб?
– Нет, зачем же на фитнес, – сказал Гималайский. – Я же не велел тебе менять свое тело. Я велел тебе изменить отражение в зеркале. Подумай об этом. Когда поймешь, в чем разница между этими двумя вещами… В общем, тогда и поймешь.
– Пока не понял, – честно признался Квазиморда.
– Ну ладно, – сказал Свами Гималайский. – Давай вернемся к твоей девушке. Я думаю, ты не хочешь назвать мне ее имя. Ведь вдруг окажется, что я ее знаю?
Квазиморда взглянул на Гималайского глазами побитой собачки.
– Знаете? – умоляюще пролепетал он.
– А что, очень даже может быть, – рассмеялся Гималайский. – Так кто она, твоя загадочная принцесса? Может, мне просто вас познакомить?
И тут в сознании Квазиморды все свелось воедино. Ну конечно, вот откуда диск на столе Гималайского! Возможно, она была здесь, и он ей что-то посоветовал! Возможно, она сидела в этом же самом кресле, где сейчас сидел Квазиморда, возможно, она тоже листала книгу этого манекена в парандже, как там его… Клыгина.
Сердце Квазиморды забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. У него закружилась голова, по шее и горбу прошла какая-то теплая волна, заставившая кровь стучать в затылке. Он вцепился в кресло, боясь потерять сознание и упасть. Вот он, его шанс! Впервые за пять лет… ну, может, не впервые. Он ведь был на ее концертах в качестве корреспондента радио «ЕПРСТ». Она даже как-то приходила на радиостанцию – Квазиморда тогда два часа просидел в мужском туалете, чтобы не попасться ей на глаза, а коллегам сказал, что отравился чебуреком с грибами, купленным у метро.
Но сейчас… Сейчас была иная ситуация. Гималайский мог как-то подготовить ее к встрече, толкнуть одну из своих знаменитых речей о том, что уродов не бывает, все люди прекрасны, но глубоко в душе. Это был шанс познакомиться с ней…
– Что молчишь? – спросил Свами Гималайский. – Язык проглотил?
В сознание Квазиморды проникла новая мысль. Он понял, что даже если Гималайский знает Эсмеральду и может познакомить ее с Квазимордой… Одним словом, Квазиморда твердо решил отказаться. Он живо представил себе, как она войдет в этот кабинет, а он выйдет ей навстречу и улыбнется. Он представил себе, как увидит ужас в ее глазах – тот самый ужас, что он видел в глазах каждого человека в метро и на улицах… Он представил себе, как она испугается и выбежит из кабинета, спрячется где-нибудь в доме и будет долго плакать от страха и отвращения, вспоминая уродливого горбуна.
Эта последняя мысль отрезвила Квазиморду не хуже ведра холодной воды, вылитой на горячую голову. Он глубоко вздохнул и полностью пришел в себя.
– Нет, Свами, – сказал он. – Я лучше поеду. Мне нужно как-то осознать все то, что я сегодня узнал у вас. Спасибо вам, Свами. Огромное вам спасибо!
Looking to the mirror of your soul…
Люди в вагоне метро инстинктивно отодвигались подальше от Квазиморды, но он этого не замечал. Горбун напряженно думал. Вернее, занимался обыкновенным самобичеванием.
«Вот видишь, – твердил он себе. – Ты сам отказался от своего шанса. Ты сам решил не встречаться с ней. Ты сам решил потерять ее. Ты сам во всем виноват. Ты можешь обвинять весь мир в том, что ты несчастен, но на самом деле ты сам сделал выбор. Ты сам решил быть несчастным. Помни об этом. Помни об этом всегда».
«Я помню, – отвечал сам себе Квазиморда. – Но ведь мы с тобой оба знаем, что если бы мы с ней встретились, она бы послала меня по всем направлениям. И тогда я бы потерял последнюю надежду. Тогда мне было бы незачем жить. А так… Может, мне хоть чуть-чуть удастся продлить мое жалкое существование. Пусть мечта об Эсмеральде согревает мою жизнь своим светом и теплом».
«Ты странный, дорогой мой, – сказал Квазиморда № 1. – Ты хочешь с ней встретиться и боишься этого. Помнишь, как тогда, в сортире на радиостанции? Сегодня ты повел себя точно так же».
«Да, я жалок, – кивнул Квазиморда № 2. – Но ведь я всего лишь маленький уродливый горбун. Разве я могу быть иным?»
И оба они заткнулись, оставив Квазиморду № 3 наедине с полупустым вагоном метро.
Поезд засосало в туннель. Квазиморда, вышедший на своей станции метро, подошел к рельсам и внимательно посмотрел на них. Смерть была рядом. И любовь была рядом. Любовь и смерть были рядом. Любовь и смерть были слиты воедино. Обретешь любовь – обретешь и смерть. Страшно? Тогда изволь оставаться тем, что ты есть, – никто и ничто. Созерцая рельсы, Квазиморда вспомнил одну из своих любимых песен «Энигмы»:
Look into the mirror of you soul
Love and hate are one in all
Sacrifice turns to revenge and believe me
You'll see the face who'll say:
I love you… I'll kill you…
But I'll love you forever
В памяти горбуна возник клип Милены Фармер на песню «Regrets». Тем более, что там и рельсы были. И даже нечто вроде поезда.
«Ну что ж, – подумал Квазиморда. – Если сегодня я уже один раз отказался от смерти, значит, надо подождать хотя бы до завтра».
Отвернувшись от рельсов, он почти бодро зашагал к эскалатору.
Хуан-Карлос
Выйдя из метро в туннель подземного перехода, Квазиморда вспомнил нечто важное и подошел к ларьку с музыкальными дисками. Заглянув в узкую форточку, соединяющую ларек с внешним миром, Квазиморда спросил:
– Эй, Хуан-Карлос, ты там?
Из-под прилавка вынырнула обложка книги Карлоса Кастанеды «Сказки о силе», а через секунду из-за этой обложки выглянуло испанско-индейское лицо с длинными волосами, завязанными в хвостик.
– А, это ты, Квазиморда, – кивнул Хуан-Карлос. – Привет. Извини, я тут зачитался, пока никого нет.
Скользнув глазами по внутреннему убранству ларька, Квазиморда заметил рядом с маленьким кассовым аппаратом ту же распечатку из инета, что лежала на столе Гималайского, – про MTV и Кастанеду.
– Понятно, – сказал Квазиморда. – Значит так, тебе новый диск Эсмеральды уже привезли? Я узнал, что в магазинах он со дня на день появится.
– Эсмеральды? – секунды три Хуан-Карлос напряженно думал. – Нет, кажется, Эсмеральды пока не было.
– Так кажется или не было? – спросил Квазиморда.
– Ну, все новинки вон на той витрине, посмотри там, – сказал Хуан-Карлос.
Квазиморда оторвался от форточки и изучил витрину с новинками. Диска Эсмеральды там действительно не обнаружилось. Зато в витрине соседнего книжного ларька буквально светилась маленькая книжечка. На обложке был изображен египетский Сфинкс в черных очках и бейсболке с надписью «USA». Под Сфинксом была надпись: «Александр Клыгин. Великие подвиги Аладдина».
«М-да… – подумал Квазиморда. – А паранджа-то плодовитая оказалась. Что ж, как-нибудь, как-нибудь».
– Нет, там нету, – сказал Квазиморда. – Ну, если появится, сразу мне позвони. Мне же надо что-то в эфир ставить. И вообще, хотелось бы рассказать слушателям о новом диске, объяснить, почему его стоит купить.
– Да, это конечно, – согласился Хуан-Карлос. – Кстати, я вчера слушал твое шоу. Отпад полный.
– Спасибо, – сказал Квазиморда. – Ну, я пойду.
– А, погоди, свежий сборник ethnic-музыки привезли! – крикнул Хуан-Карлос.
– И что там? – спросил Квазиморда, вернувшись к форточке.
– «Enigma», «Era», «Gregorian», «Deep Forest» и другие, малоизвестные, – ответил Хуан-Карлос.
– Ой, да это у меня все есть, – отмахнулся Квазиморда. – Ты же помнишь, я у тебя просил Белинду Карлайл, «Shivaree» и DVD с клипами «Army of lovers». Чтобы эфир оживить.
– Ребята ищут, – ответил Хуан-Карлос. – Пока нету. Знаешь, Квази, ну и заказики у тебя! Вечно ты что-нибудь такое попросишь, что приходится пол-Москвы перерыть, чтоб это найти!
– Торговля – двигатель прогресса, – усмехнулся Квазиморда. – А спрос рождает предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12