Все столики в зале первого этажа были заняты, но важных гостей пригласили наверх, и сам содержатель таверны провел их к окну с видом на площадь. Объемистый животик его прикрывал кокетливый фартучек немыслимой белизны.
– Он что, никогда не отдыхает? – спросил Лайам, когда толстячок ушел, препоручив клиентов заботам расторопной служанки.
– А?
– Когда ни придешь – Хелекин всегда тут как тут.
Кессиас улыбнулся и наклонился к Лайаму.
– Открою вам небольшой секрет, Ренфорд. Видели его фартук? Чистехонький, правда?
– Да.
– Значит, наш Хелекин только что пробудился от сна. Минут через пять этот фартук будет – так перепачкан, словно в нем провернули гору работы. Он жуткий неряха. Однажды он при мне выгреб рукой угли из потухшего очага, а потом вытер грязную пятерню о белоснежную скатерть. Его женушка просто рыдала!
Мужчины расхохотались, служанка хихикнула.
– Что будут заказывать веселые господа?
– Саузваркский пирог и пиво, что же еще?
Кессиас, согласно кивнув, шлепнул хихикающую девицу.
– И тащи все это – скорей!
– Впрочем, работать наш толстячок не очень-то любит, – продолжал он, посмеиваясь и провожая служанку взглядом. – Зато принять озабоченный вид лучше него не умеет никто. Но… мы ведь с вами пришли сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать качества Хелекина. У вас, Ренфорд, тоже весьма озабоченный вид. Что, наше дельце продвигается не слишком успешно?
Лайам покачал головой.
– Нет. Оно вообще не продвигается. Никуда. У меня есть пара задумок, однако…
– Однако они вас не устраивают? – подсказал Кессиас.
– Да как вам сказать…
Служанка принесла кружки с пивом и, скромно потупившись, сообщила, что пироги скоро будут готовы. Она явно ожидала в ответ какой-нибудь шутки, но мужчинам уже было не до нее.
Когда разочарованная девица ушла, Лайам окинул взглядом зал. Он был заполнен больше чем наполовину, но Хелекин заботливо усадил его и эдила за столик, достаточно обособленный от остальных. Убедившись, что никто из посетителей не может подслушать их разговора, Лайам наклонился к эдилу и начал рассказ.
Сначала он повторил известные вещи. Кто-то (кого надо вычислить и как можно скорее) впустил в дом Окхэмов посредника-побирушку и профессионального взломщика. Взломщик вскрыл замки, неизвестный взял камень, а потом перерезал посреднику глотку.
– Мы, как мне кажется, можем предположить, что это был сильный мужчина. Потому что он не только убил нищего, но и выбросил тело с балкона. К тому же, по моим сведениям, взломщик очень боялся его.
Лайам не называл имен, а эдил их не уточнял, он только кивал и слушал.
– Ну так и что же?
Лайам описал Кессиасу Фурзеусов, и тот согласился, что подозрения с них можно снять.
– Остаются торговец, граф и барон. Что вам о них известно?
– То, что мало о чем говорит. Физически каждый из них достаточно развит. Однако ни граф, ни барон не испытывают недостатка в деньгах. Граф, во всяком случае, наверняка, – Лайам коротко рассказал об игре в альянсы. – Барон весь вечер играл на свои, хотя, по словам лорда, продувается он регулярно. Его, как мне показалось, больше расстроил сам факт проигрыша, а не размеры потери. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Возможно, он играл на последние деньги?
Девушка принесла горячие пироги. Пока она ставила блюда на стол, мужчины молчали. Они продолжили разговор только после того, как служанка ушла.
– Мне так не показалось. И потом, вряд ли кто-то решится на такое крупное преступление только потому, что у него временно опустел кошелек. На большие дела толкают большие долги, и никак не иначе.
– Когда кончаются карманные деньги, человек поджимается, а не идет воровать, – кивнул согласно эдил. – Значит, вы не очень-то подозреваете барона и графа? – Кессиас радостно хмыкнул, ибо вывод, который напрашивался, был очевидным. – Ну, тогда остается только торговец. Готов поклясться, он-то как раз в долгу как в шелку!
– В общем-то, да, – признал Лайам. – Пара его судов сильно задерживается с прибытием, и герцогские агенты уже на него наседают. То есть он действительно задолжал крупную сумму – настолько крупную, что стоимость реликвии Присцианов с ней каким-то краем соизмерима.
Кессиас выразительно пошевелил бровями, поскольку руки его были заняты пирогом.
– Послушайте, Ренфорд, чего же вам еще надо? Я вижу, вы не решаетесь сделать ставку на Кэвуда – хотя и не пойму почему.
– Да, это так. Он подозрителен, но не более, чем остальные двое, и это заводит меня в тупик. – Лайам отрезал кусок пирога и понял, что страшно проголодался. Он накинулся на еду, одновременно рассказывая эдилу о графине Пинелле – о ее страстном желании заполучить этот камень и о заявленной ею в определенных кругах готовности пойти ради него на все.
– На все! – повторил он, оросив очередной кусок пирога добрым глотком пива. – Вы ее когда-нибудь видели? – Кессиас покачал головой. – А мне довелось. Графиня Пинелла из тех женщин, чья готовность на все очень даже способна вызвать ответную готовность в мужчинах…
– Значит, первым подозреваемым вновь становится ее супруг – Ульдерик?
– Определенно известно, что он уже пытался выкупить камень у лорда. Но Квэтвела тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Кессиас перестал жевать, вопросительно вздернул кустистые брови и посмотрел на собеседника. Лайам кивнул и рассказал о замечаемом многими интересе молодого барона к графине, о холодности графини к нему при явном неравнодушии ко многим другим мужчинам и что в ссоре между бароном и графом, скорее всего, поставит точку только дуэль.
– Надо же, тут еще и дуэль! – Эта новость как будто не слишком обеспокоила стража порядка. Герцог одобрял поединки чести, и эдил предпочитал относиться с философским спокойствием к тому, к чему благоволил его господин. – Значит, барончик все же сумел перейти графу дорожку. Однако выходит, что они оба снова подпадают под подозрение.
Лайам вздохнул.
– Именно так. И мотив у обоих – один. Однако вот вопрос: почему никто из них не поспешил с добычей к графине? Разве карточная игра может служить заменой вожделенной награды? А они преспокойно резались в карты, потом потащились развлечься кровавым зрелищем в какой-то загородный сарай. Честно скажу вам, их поведение сбивает меня с толку. Если камень украден, чтобы оплатить благосклонность дамы, то зачем выжидать?
Лайам не стал рассказывать Кессиасу о записке, лежащей в его нагрудном кармане, хотя она, более чем что-либо другое, удостоверяла, что приз, обещанный графиней Пинеллой тому, кто добудет желанную драгоценность, все еще остается при ней.
К удивлению Лайама, эдил рассмеялся – искренне, от души.
– Слушайте, Ренфорд, у вас, видно, в голове деревяшки вместо мозгов! Если никто из этих двоих не сунулся к даме с добычей, значит, никто из них камня не крал! Это же яснее ясного!
Глядя на веселящегося эдила, Лайам подумал: а вдруг этот увалень прав? Он пудрит себе мозги, пытаясь свести концы головоломки с концами, а разгадка лежит на поверхности. Ни Ульдерик, ни Квэтвел до сих пор не вручили камень графине, потому что у них его нет! Все очень просто, настолько просто, что Лайам отверг эту версию, даже не потрудившись как следует поразмыслить над ней…
Кессиас, вполне довольный собой, хитро ему подмигнул.
– Значит, похититель – торговец! У него самый солидный мотив преступления – деньги, и равная со всеми возможность этот камень украсть. Главное теперь – добыть доказательства вины этого молодца. Когда они у нас будут, толстосумы из городского совета с радостью нам его отдадут. Того, кто неудачлив в делах, норовит подтолкнуть к яме всякий. Итак, Ренфорд, оставьте свои сомнения и выкладывайте, с чего мы начнем? У вас ведь наверняка есть какой-нибудь план! Не может быть, чтобы у вас не было плана!
И план у Лайама был, и все свои сомнения он решил до поры оставить. В конце концов, любая дорожка к чему-нибудь да приводит. Он вздохнул и сказал:
– Да, план у меня есть. Агенты герцога не любят шутить, и денежки Кэвуду нужны очень срочно. Но вот незадача – ни у кого в Саузварке нет средств, чтобы этот камень купить. Я правильно рассуждаю?
– Ну да… Может, Годдарды и наскребли бы такой капитал, если бы продали все, что имеют, но они ведь не дураки. Так что можно сказать, вы правы.
– И потом – никто в городе не стал бы покупать реликвию, украденную у известной семьи, даже за десятую часть ее стоимости… За исключением разве что барона и графа, но о них мы на время забудем. Мой план заключается в следующем. Если кто-то, допустим, торговец, доведенный до крайности, решился украсть камень Присцианов, чтобы поправить свои дела, ему ведь захочется выручить за него деньги как можно скорее, разве не так? И если похититель узнает, что в Саузварке появился некто, способный выложить за краденое нужную сумму и желающий совершить эту сделку, разве он не ухватится за такой шанс?
– Вы имеете в виду заезжего чародея? – с сомнением в голосе спросил Кессиас.
– В некотором смысле – да. Но не именно Дезидерия, а человека, о котором известно, что он – чародей, приехавший издалека с намерением приобрести этот камень. Далее мы даем Кэвуду знать, что в городе появился такой человек, намекаем, где можно его найти, а сами ждем птичку около клетки.
Кессиас засиял.
– Мне нравится ваш план, Ренфорд, прямо даже не знаю как нравится! Замечательная ловушка. Теперь я понимаю, зачем вы просили меня узнать, в какой гостинице остановился этот маг из Харкоута. Небось для того, чтобы мы по случайности не устроили нашу засаду поблизости от местечка его обитания?
– Ваши люди нашли Дезидерия?
– Пока еще нет, – эдил небрежно махнул рукой. – Найдут, уже к вечеру найдут, не волнуйтесь. Что действительно важно, так это то, каким образом мы будем забрасывать нашу наживку? Ведь тут надо вести себя осмотрительно, чтобы Кэвуд не почуял опасности и не сорвался с крючка. А еще любопытно, кого вы прочите на роль пришлого чародея?
Лайам сказал, что подкинуть торговцу нужную информацию согласился сам лорд.
– Надеюсь, он сумеет справиться с этим. А что касается вашего второго вопроса, то… поначалу я собирался сыграть эту роль сам. Все в Саузварке и так уверены, что я – маг… Но точно так же все знают, что я вожу дружбу с вами, а это может вора и отпугнуть. У меня есть на примете хорошая кандидатура, но… она может и заартачиться, и тогда в клетке засядет кто-нибудь из ваших солдат.
– Вы хотите уговорить свою гостью?
Лайам в очередной раз подивился проницательности эдила.
– Хотел бы. Она внесла бы изрядную долю правдоподобия в наш маскарад.
– Возможно, возможно… Впрочем, излишнее правдоподобие нам вроде бы ни к чему. С умным видом посиживать в клетке сумеет любой чурбан. Итак, можем ли мы полагать, что дело близится к завершению?
Лайам вяло ковырнул вилкой пирог.
– Надеюсь, что да.
Кессиас снова расхохотался, несмотря на то, что рот у него был набит.
– Слушайте, Ренфорд, а вы, часом, сами не втюрились в эту графиню? Иначе зачем бы вам цепляться за бросовый вариант?
Лайам покраснел от смущения и сказал:
– Видите ли, Квэтвел и Ульдерик ведут себя очень странно, а на чем эта странность основывается, я пока не могу уяснить…
– Послушайте, да какая нам разница, странно или не странно ведут себя эти типы? – заговорил уже серьезно эдил. – Мы попробуем провернуть ваш план. Если ловушка сработает, значит, во всем виноват Кэвуд, и дело благополучно закончится. Если не сработает, мы будем знать, что камень либо у Квэтвела, либо у Ульдерика. Главное, мы выяснили, что реликвия – в Саузварке и что нам за ней не придется гоняться по всему королевству. Чем же вы недовольны?
– Да нет, все в порядке. Я, видимо, просто волнуюсь. И потом, складывать в одну корзинку все яйца представляется мне не очень-то дальновидным…
– Вот оно в чем дело… Вам не нравится, что у следствия нет запасных вариантов? – догадался эдил. – Ну что ж, развивайте тогда вашу версию себе на здоровье. Берите в оборот графиню Пинеллу, разговорите Фурзеусов. Сходите, наконец, к Герионе – ей кое-что известно об Ульдерике, да и об остальных тоже. В ее сети заплывает всякая рыба, она поможет вам разобраться, где чья оставлена чешуя…
Лайам только кивнул, решив не упоминать, что он так и так собирался всем этим заняться. Его несколько разочаровал результат разговора, ибо эдил ничего новенького ему так и не предложил.
Мужчины умолкли, и Лайам вернулся к своему пирогу. Тарелка Кессиаса давным-давно опустела, да и кружка его была почти что пуста.
– Я виделся со Скорохлебом, – сказал вдруг эдил.
– А?
– Поначалу он стал возникать, но лишь поначалу. Потом призадумался и сказал, что его люди будут какое-то время вести себя тихо. Если никто их не станет трогать. – Эдил с деланным безразличием заглянул в свою кружку, потом спросил: – Он сдержит слово, как вы думаете? Этот ваш человек?
– Да.
До завтрашней ночи, но эдилу знать об этом не нужно. Кессиас удовлетворенно кивнул. Лайам решил переменить тему.
– Когда примерно вы рассчитываете узнать, где живет Дезидерий?
– Если он поселился в обычной гостинице, то через час или два. Я смог отрядить на поиск меньше людей, чем хотелось бы, потому что пришлось усилить патруль, и еще ведь приходится разыскивать пропавших детишек.
– Каких детишек?
– Паренька и девчонку, – сказал Кессиас. – Их родичи сильно на меня наседают, и это можно понять.
– А…– Лайам кивнул, смутно припоминая, что утром эдил что-то такое ему говорил. Башенные колокола пробудились, оглашая округу размеренным звоном. Когда замерло эхо последнего, четвертого по счету удара, в голове его сформировалась мысль:
«Мастер, берегись, поблизости – магия!» От неожиданности Лайам дернулся, чуть не перевернув кружку с пивом. Кессиас удивленно уставился на него.
– Что это с вами?
– Так, ничего… Просто примерещилось что-то…
Лайам ошалело потряс головой. Эдил пожал плечами и, отвернувшись к окну, стал разглядывать площадь. Лайам сосредоточился и послал фамильяру вопрос:
«Что ты имеешь в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43