<На первых порах ребенок подчиняется при-
казу матери; на последующих этапах, когда ребенок сам начинает владеть речью, он
начинает использовать собственную речь как средство, детерминирующее его пове-
дение> (1977,с.74).
По этому поводу П. В. Симонов (1987) резонно задает ряд вопросов: почему ре-
бенок подчиняется приказам взрослых? Зачем ребенок начинает воспроизводить
речевые инструкции (ведь он может их и не воспроизводить)? Во имя чего, давая
инструкции самому себе, ребенок подчиняется им, начинает выполнять их (ведь он
может не подчиняться и не выполнять)? Впрочем, заключает П. В. Симонов, с точки
зрения теории, где деятельность предшествует потребности и создает ее, подобные
вопросы и не возникают. При этом он приводит слова Л. С. Выготского, что <...сама
мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания,
которая охватывает наши влечения и потребности, наши интересы и побуждения,
наши аффекты и эмоции> (1956, с. 379). Однако, защищая значение потребностей в
детерминации поведения человека, П. В. Симонов впадает в другую крайность - он
считает, что потребности являются основой и движущей силой человеческого пове-
дения, и отождествляет их с мотивами.
На этих же позициях стоит и Д. В. Колосов (1991), разработавший оригиналь-
ную концепцию развития психики, движущей силой которой являются потребно-
сти. Связи организма с внешней средой он называет потребностными связями,
которые могут иметь разную степень напряженности (активность и покой, возбуж-
дение и торможение). Он вводит понятие потребностного цикла как единицы жиз-
недеятельности и единицы структурно-функциональной, включающей в себя как
морфологическую основу, так и определенные соответствующие ей процессы.
Началом потребностного цикла является возникновение в организме дефицита
веществ, энергии, информации. Напряжение потребностных связей со средой есть
потребностное возбуждение, которое у высших существ может иметь определен-
ную модальность, окраску (голод, жажда и т. п.). Потребностное возбуждение в
его отношении к последующей деятельности есть потребностное побуждение.
У человека оно может сохраняться в течение длительного времени, проявляясь
3. МОНИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ МОТИВА
щ каждом подходящем случае. Такое побуждение, имеющее тонический харак-
р. автор называет установкой.
При удовлетворении потребности заканчивается потребностный цикл. Удовлет-
.рение потребности, пишет Д. В. Колосов, - это овладение предметом потребно-
и и его использование. При этом существуют способы как овладения, так и ис-
мьзования, причем первые более разнообразны, так как связаны с конкретными
ловиями, в которых происходит удовлетворение потребности. Исполнительская
.тивность существа, ориентированная в направлении его потребностных связей с
;ружающей средой, понимается автором как деятельность.
Д. В. Колесов говорит о ядре потребности, которое состоит из модели потреб-
то результата - МПР (соответствующего, по П. К. Анохину, <акцептору дей-
вия>) и генератора потребностного возбуждения (побудительной активности).
:ходящее из генератора возбуждение побуждает исполнительную систему к дея-
льности (к воздействию на определенный объект окружающей среды). Информа-
[я о полезном результате проходит через МПР, играющую роль фильтра, к ядру
|требности и ведет к затормаживанию генератора, т. е. к угасанию потребносто-
возбуждения; и деятельность исполнительной системы на время прекращается,
щество <успокаивается>.
Естественно, возникает вопрос, каким образом приводится в действие генератор
>збуждения. Автор рассматривает три варианта: 1) возбуждение в генераторе воз-
дает спонтанно, как результат формирующегося в ходе обмена веществ дефици-
|. При этом возбуждение генератора (гипоталамуса) не только <запускает> оче-
дной потребностный цикл, но и повышает чувствительность детектора к имею-
имся в окружающей среде полезным веществам, что облегчает их обнаружение;
возбуждение в генераторе возникает вследствие внешнего воздействия значимо-
объекта (это и обнаружение опасного объекта и уклонение от контакта с ним);
совмещение спонтанного возникновения возбуждения с воздействием на детек-
ip полезного объекта. Это свойственно потребности в продолжении вида: накопле-
ie гонадотропных и половых гормонов и восприятие обладающего необходимыми
юйствами существа противоположного пола.
В отличие от А. Н. Леонтьева, Д. В. Колесов считает, что любая потребность за-
тее <знает>, что ей нужно (<На то и потребностные эталоны!> - восклицает ав-
>р). но не <знает> или не всегда <знает>, через какой объект внешнего мира (т. е.
/тем взаимодействия с каким объектом, путем усвоения какого объекта и т. д.) она
о получит: это <знание> приобретается в ходе накопления жизненного опыта, пу-
м проб и ошибок, благодаря научению, хотя некоторые ключевые сигналы действи-
льно имеют врожденный характер, равно как и некоторые способы деятельности.
Соотношения между потребностями и мотивами, исходя из высказанных в психо-
)гической литературе точек зрения, можно систематизировать следующим образом:
между потребностью и мотивом возможны далекие и опосредствованные отно-
шения;
потребность дает толчок к возникновению мотива;
потребность преобразуется в мотив после опредмечивания, т. е. после нахожде-
ния предмета, могущего ее удовлетворить;
потребность - часть мотива (В. А. Иванников, например, считает, что если по-
буждение принять за мотив, то частью этого побуждения является потребность);
51
3.1. МОТИВ КАК ПОТРЕБНОСТЬ
5) потребность и есть мотив (Л. И. Божович, А. Г. Ковалев, К. К. Платонов,
С. Л. Рубинштейн и многие другие).
Против того, что потребность и есть мотив, возражает С. П. Манукян (1984),
считающий, во-первых, что потребности нельзя отождествлять с мотивами, а во-вто-
рых, что потребности не могут являться побудителями деятельности. Конечно, мне-
ние С. П. Манукяна, что потребность не побуждает деятельность и поведение, в оп-
ределенной степени справедливо. Ведь потребность детерминирует поведение че-
ловека не прямо, а опосредованно, через другие психологические образования.
Однако без потребности, часто принимающей у человека форму долженствования,
побуждение к деятельности становится невозможным, если речь идет о сознатель-
ной, произвольной активности человека.
Отождествить мотив с потребностью не позволяет ряд обстоятельств. Во-пер-
вых, потребность не полностью объясняет причину конкретного действия или по-
ступка, почему делается так или иначе, - ведь одна и та же потребность может
быть удовлетворена разными средствами и способами. Во-вторых, мотив-потреб-
ность отделяется от идеальной (представляемой человеком) цели, поэтому не ясно,
почему мотив имеет целенаправленность. А. Н. Леонтьев по этому поводу пишет,
что субъективные переживания, хотения, желания не являются мотивами, потому
что сами по себе они не способны породить направленную деятельность. Действи-
тельно, в случае принятия потребности за мотив нельзя ответить на вопросы <за-
чем>, <для чего> человек проявляет данную активность, т. е. не ясны цель и смысл
активности. В-третьих, принятие потребности за мотив ведет к тому, что говорят об
удовлетворении мотива, а не потребности, о цели как средстве удовлетворения мо-
тива, а не потребности, о наследственных и приобретенных мотивах (В. С. Мерлин,
1971),что не совсем корректно.
Таким образом, при принятии потребности за мотив остается много вопросов,
неясностей и появляется некорректность в использовании терминов и словосочета-
ний. Поэтому закономерны попытки ряда психологов подойти к пониманию мотива
с других позиций.
Начало этому в отечественной психологии положил А. В. Веденов (1956), кото-
рый считал, что вопрос об основных источниках поведения личности еще не решен,
и что хотя удовлетворение потребностей имеет большое значение в жизни челове-
ка, однако его жизнь и деятельность не сводятся к удовлетворению им своих соб-
ственных потребностей. Человек зачастую действует на основе потребностей всего
общества, на основе требований общества и коллектива.
Возникшая по этому поводу в отечественной психологической литературе дис-
куссия отразила неопределенность понимания не столько мотива, сколько потреб-
ности (о чем говорилось в главе 1 данной книги). Например, В. Н. Колбановский
(1956) писал, что потребность личности и потребности общества - явления одина-
ковой природы (выражают определенную необходимость) и поэтому побуждают и
направляют поведение человека при помощи одного и того же психологического
механизма. С этим решительно не согласен Ш. Н. Чхартишвили (1958), который
разделяет потребности личности и потребности общества, считая первые психоло-
гическим феноменом, а вторые - социально-экономическим (с чем я согласен и о
чем речь шла в начале главы 1). Он дает подробное обоснование этих различий, в
котором главным тезисом является то, что личность в состоянии осознать потреб-
54
3. МОНИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ МОТИВА
Можно понять логику рассуждений С. П. Манукяна и даже частично согласить-
ся с ним, если использовать понятия нужды и потребности личности. Тогда психи-
ческое состояние напряженности (<неизвестная потребность>, по не очень удачно-
му выражению автора) будет отражать нужду, а опредмеченная потребность - по-
требность личности. Однако автор не использует эти понятия, и в то же время такое
понимание нужды и потребности не устраняет ряд неясностей в его рассуждениях.
Так, автор не разделяет порождение потребностей объектами и актуализацию по-
требностей объектами, а это не одно и то же. Можно согласиться с тем, что появив-
шийся перед человеком объект может актуализировать (оживить) какую-то потреб-
ность, если ее удовлетворение с помощью этого объекта доставляло в прошлом че-
ловеку удовольствие. В отношении же порождения потребности появившимся
объектом или его образом, хочет того автор или нет, он скатывается на позиции де-
терминации поведения по типу стимул-реакция (5-/?), где потребность вообще-
то и не нужна. Например, С. П. Манукян пишет, что каждый раз, когда в сознании
человека по какому-то поводу воссоздается образ знакомых людей, актуализирует-
ся потребность встречи с ними. Хотя этот пример относится к актуализации потреб-
ности, очевидно, что утверждение автора далеко не бесспорно. Образы знакомых
могут вызвать потребность общения с ними (если мы, например, давно не виделись),
но могут и не вызвать такую потребность. Тем более трудно согласиться с тем, что
<овладение> предметами культуры само по себе порождает потребности как соци-
альные, так и биологические.
Некоторая прямолинейность высказываний А. Н. Леонтьева о мотиве как пред-
мете удовлетворения потребности дает основание для буквального их понимания,
что, естественно, вызывает критику его представлений со стороны ряда психологов
(К. А. Абульханова-Славская, 1980; Л. И. Божович, 1969; И. В. Имедадзе, 1986;
и др.). Действительно, как можно принимать за мотив стакан с водой (притом не
представляемый, а реальный)? В лучшем случае он может быть стимулом. А как
известно, внешние стимулы могут оживлять, побуждать потребности своей привле-
кательностью, но сами не могут быть психологическими образованиями, именуе-
мыми мотивами.
Л. И. Божович не без оснований считает сомнительным то, что предметы по-
рождают потребность. К чему это понимание генезиса потребностей (А. Н. Леон-
тьевым, С. П. Манукяном и другими) может привести, видно из высказывания само-
го С. П. Манукяна: <Важно, что человек не по своей воле стремится к объекту, а
объект по каким-то причинам приобретает притягательную силу для человека>
(1984, с. 132). Такая детерминация походит на инстинктивное поведение, в лучшем
случае - на влечение.
Фетишизируя объекты как источники активности человека, С. П. Манукян не
очень задумывается над тем, почему у человека возникают образы тех или иных
объектов, оживляющих потребности. <По какому-то поводу>, - так пишет он, но
это не объяснение. Справедливо утверждая, что объекты побуждают тогда, когда в
сознании отражается их значение для человека, автор не задумывается над тем, чем
обусловлено в данный момент значение этого объекта. Только при наличии какой-
О роли объектов (предметов) в мотивации деятельности и поведения человека см. так-
же раздел 6.6.
3.2. МОТИВ КАК ЦЕЛЬ (ПРЕДМЕТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ)
55
то потребности объект становится значимым в данной ситуации, так как у человека
уже имеется опыт его использования для удовлетворения такой потребности. Дру-
гое дело, что появление нужного объекта может усилить энергию потребности, на-
править ее в определенном направлении. Но это не значит, что объект обладает по-
будительной энергией в отношении деятельности, сам по себе побуждает деятель-
ность, является конечной причиной поведения.
Более справедливым представляется взгляд на этот вопрос И. М. Сеченова, ко-
торый писал: <...жизненные потребности родят хотения, и уже эти ведут за собой
действия; хотение будет тогда мотивом или целью, а движения - действием или
средством достижения цели... Без хотения как мотива или импульса движение было
бы вообще бессмысленно> (1952, с. 516).
Надо сказать, что в своем критическом порыве некоторые психологи <вместе с
водой... выплеснули и ребенка> - то ценное, что имеется во взглядах А. Н. Леонть-
ева. В частности, И. В. Имедадзе (1986) отрицает, что конкретную направленность
побуждению придает объект удовлетворения потребности, считая, что побуждает
деятельность даже не мотив, а потребность.
Та же крайность имеется и в критике педагога Л. П. Кичатинова, который спра-
шивает: каковы задачи воспитателя (если он придерживается точки зрения
А. Н. Леонтьева) по формированию мотивов - формировать предметы деятельно-
сти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16