– Пойду на кухню, выпью кофе.Сидела и смотрела на светильник.Опустила глаза, посмотрела на рукопись. Зазвонил телефон. Взглянула на часы: 4.22.Положила очки на столик, рукопись на полочку внизу. Третий звонок... Щелчок... Сработал автоответчик на письменном столе.– Слушаю вас! – раздался ее голос. – Подойти не могу, занята. После гудка говорите. Позвоню, как только освобожусь. Спасибо.Автоответчик пискнул.– Это я, – раздался его голос.Взяла трубку.– Кофе могу выпить?– Подожди, пока отключится автоответчик. Вздохнула. Сидела и переводила взгляд со штор на письменный стол, со стола на люстру. На крошечную фигурку, с трубой около уха в центре светильника. Б-и-и-п!..– Можешь выпить кофе. Не клади трубку на аппарат. Пусть лежит на кровати. Кухню я не вижу, но зато холл на двадцатом – в поле зрения. Если позвонишь по внутреннему – увижу, как Терри возьмет трубку. Как только он скажет: "Да, мисс Норрис", Фелис получит то, что обещал. Если он...– Успокойся! – сказала она. – Я наберу воды в ванне. Полагаю, это мне разрешается.– Хочешь кофе, иди и пей, только внутренний телефон не трогай. Вот и все.– И не собиралась, – заметила она.– Ну давай! Приятного аппетита.Она положила трубку на кровать, поднялась.Пошла на кухню. Включила свет. Стояла и смотрела, как накаляются флюоресцентные лампы, на кошачьи миски в углу, на пробковую пластину на стене.Вот он, внутренний телефон... Только руку протянуть.Налила в чайник воды, поставила на плиту. Пламя до упора – пусть закидает быстрей!.. Взяла чашку. Большая чашка, скорее кружка... "К" на самой середине – коричневая буква на белом фоне. Зачерпнула из банки растворимый кофе.Стояла и смотрела на струйку пара из носика чайника.Взглянула на поднос с ножами. Каких только нет у нее ножей!..Вернулась в спальню, решила пить кофе там. Взяла трубку, села на край кровати, поднесла трубку к уху.– Я тоже решил выпить кофе.– Какая прелесть! – ответила она. – Как в лучших домах! Легкая беседа за чашечкой кофе. – Сделала глоток.– Киса, ты уж извини! Требуется время, чтобы принять решение. Черт знает что!.. Не знаю, что и предпринять.Она переменила позу, подогнула под себя ногу. Посмотрела на люстру. Покачала головой. Вздохнула.– Господи, Пит... – сказала она. – За что ты Шира? Боялся, что раскопает про видеокамеры? – Взглянула на люстру. – Поэтому? Пит-и-и-и, да?Вдох-выдох, потом ответил:– Да... Он собирался навестить "Такай". У них, в демонстрационном, безусловно, увидел бы наши камеры и уж тогда смикитил бы, что к чему. Естественно, сделал бы свои "умные" выводы... и пошло-поехало...Она сказала:– И тогда, думаешь, раскрутили бы те случаи?Сидела, смотрела на люстру – в одной руке кружка с кофе, в другой – трубка.– Не вижу необходимости в продолжении этой темы. У тебя будет возможность высказаться на суде.Отпила из кружки. Бросила взгляд на светильник.– Пити, – сказала она, – ты же сам знаешь, что закончились твои забавы. Рано или поздно все бы открылось, и чем позже, тем было бы хуже...– Уговариваешь меня пойти с повинной...– Да, думаю, в этом есть смысл, – сказала она. – Это тебе зачтется. Чистосердечное признание, сам знаешь, всегда учитывается. Наймешь самых искушенных адвокатов"… Они-то уж выложатся!.. И вообще умеют схватить прессу за горло...– Ну да, ну да! Паблисити будет в порядке! И как тебе это все представляется?Она вздохнула, пожала плечами.– Все равно – это самое разумное в твоем положении, – сказала Кей. – Единственно приемлемый вариант. – Она отпила кофе, поглядывая на люстру.– А может, сигануть из окна?– Не смей! Не говори так, мой маленький, – сказала она, подавшись вперед и покачав головой. – Ты все это натворил из-за этих видеокамер, правда? Ну скажи, правда? – Она не отводила взгляда от люстры.– Да...Она сказала:– Мой маленький, я уверена, что, принимая во внимание, кто была твоя мама и все остальное, хороший адвокат... сумеет аргументировать – убедит суд... в твоей... что у тебя не в порядке нервная система.– В психушку хочешь меня упрятать? На всю оставшуюся жизнь, да?– Почему на всю жизнь? Если явишься с повинной – пару, тройку лет. Ты молод – вся жизнь впереди. И останешься жив. Не выдумывай там... Выбрось из головы, слышишь? Это просто глупо.– Может, ты и права! Надо обдумать. Нелегко принимать такое решение.– Конечно! Я все понимаю, – сказала она. – Подумай. Я вовсе не имею в виду, что это нужно сделать сегодня же. – Она улыбнулась. – Может, принесешь Фелис? Наверное, голодает у тебя.– Нет, пусть побудет у меня. Ты там не очень напрягайся – я привык сам принимать решения.– Очень хорошо, – сказала она. – Я и это понимаю.– У меня еды для твоей кошки навалом. Мячик есть. Играет... Обнюхивает все углы. В душе бумажные салфетки положил...– Как бы в кладовке не поранилась!– Дверь закрыта, Кэй, не беспокойся. Хорошо? Ничего с ней не случится, если будешь умница. Поняла?– О'кей! – сказала она люстре. Кивнула.– Тебе вовсе не обязательно сидеть на кровати. Не подходи к телефонам, к окнам, к дверям, – вот и все пока. Позже позвоню еще. Трубочку снимай только когда убедишься, что звоню я.Щелчок. Зуммер...Она обернулась, положила трубку.Сидела и смотрела в кружку.Начался снегопад. В вестибюле все отряхивают снег. На плечах целые сугробы.Сэм напяливает пальто на рыбьем меху. Кэй на своем абрикосовом диванчике облокотилась на правый подлокотник, забравшись с ногами и выставив джинсовые колени. Босые ступни прикрыты диванной подушкой. Покусывает дужку очков. Рукопись читала-читала – теперь вот в сторону отложила.Сварганил какую-то еду – и к экранам. "Путь к сердцу мужчины лежит через желудок..."Все верно!Сидел, жевал, не сводил взгляда с экранов.Сэм... Появился в вестибюле. Пешком спускался. Прикрыв дверь на черную лестницу, потопал по ковровой дорожке на выход. Уолт у парадных дверей... Что-то сказал ему, уходя.Кэй дотянулась до журнального столика, положила очки. Посмотрела на него. Острые у нее колени... Вздохнула.– Позвони мне, – сказала она. – Надеюсь, не забыл мой номер?Сидит глаз с него не сводит... Снял трубку, нажал кнопку повтора и "1".Бип, бип, бип! Кто-то на линии... У нее раздался звонок. Потянулась, поднесла руку к аппарату, взглянула на него...Задержал дыхание. Включил прослушивающее устройство... Она резко выпрямилась, когда зазвонил телефон. Стала теребить пуговку. Всегда бы так!.. Все чувства на лице, а то уткнется в сторону...– Слушаю вас, подойти не могу, занята... И т. д...Освещенность тоже в порядке. Бип!..– Привет. Это Рокси. Где ты там?Она откинулась на спинку дивана, повернула голову в сторону прихожей.– Катание на катке откладывается. Флетчер отбывает в Атланту. А вы как, намерены? Позвони. Бай-бай. Целую. – Автоответчик пикнул.Она посмотрела на него.– Пит, ну где ты?Он поднял трубку, нажал кнопку повтора.Она наклонила голову и застыла.Телефон зазвонил.Выпрямилась, оперлась на подлокотник. Вытянула ноги, скрестив в щиколотках. Опять принялась терзать пуговицу. "Слушаю вас" и все остальное... Джинсы на ней вкрутую. Бедра, ляжки, мыс между...Стоп!..– Это я!Потянулась к аппарату, подняла трубку, откинулась...Оба молчали. Она все теребила пуговицу, вытянувшись на викторианском диванчике, скрестив ноги в щиколотках, держа телефонную трубку в руках.Бип!..– Привет, – сказала она, глядя на него.– Привет, – сказал он, глядя на экран. Вздохнула.– Я все думаю, как будет дальше. Газеты, телевидение... Оборзевшие корреспонденты. Не день, не два, может, несколько месяцев. Потом суд и вся длинная, как жизнь, процедура разбирательства. И ухмылочки, и смешки за моей спиной... Нашим в издательстве такой сюжетец – самое оно! Из твоей жизни вычеркнуты лучшие годы... – Она вздохнула. – Чем больше думаю, тем ужаснее картина... – Взглянула на него.Он внимательно наблюдал за ней.– Мой маленький, – сказала она, – у меня есть идея, которая может облегчить ситуацию.– Интересно! Ну и в чем ее смысл?– Смотри, не свались с кресла, – сказала она. – Ты, конечно, удивишься, но, думаю, нам нужно это обсудить.– Крепко сижу. Давай...– А если мы поженимся? – сказала она. Взглянул на нее. Ну и ну!.. Смотрит на него.– Удивила! Вот уж сюрприз, так сюрприз...– Мне это дает кое-что, – сказала она. – Избавит хотя бы от противного чувства, что должна свидетельствовать на суде. Правда ведь? А потом – ты же не тот убийца, который убивает ради убийства. Делал это, потому что боялся, что будешь раскрыт, то есть защищался. Есть в наличии побудительный мотив, так сказать. По крайней мере я все понимаю. Если в чем-то не права, опровергни...Глядя на нее, сказал:– Да нет, возразить нечего. Продолжай...– Само собой, – сказала она, – оговариваю два условия. Первое – ты немедленно демонтируешь всю систему, и никаких сеансов. Согласись, нет ничего тайного, что не стало бы явным.– Так! А второе?– Я еще не сформулировала, но, Пит, разве мы не подходим друг другу? Господи, ведь это такая редкость, когда двое находят друг друга!.. Нам было хорошо вдвоем... и днем, и ночью... Ты – это ты! Не могу я так просто отказаться от тебя. Заглянула в свою душу и говорю тебе с полной ответственностью. Не думай, пожалуйста, что я за рай с милым в шалаше. Деньги, конечно, кое-то значат. Давай купим огромную квартиру с видом на парк, пусть у нас будет прислуга из трех человек. Вот, в принципе, мое второе условие. – Она улыбнулась. – Ну, что скажешь?Он сказал:– Потрясающе звучит! Остается убедить меня, что не вешаешь лапшу на уши. Допустим, мы выходим из дома, а ты – в крик. Полиция! Караул! И все такое!Она вздохнула, по-прежнему теребя пуговицу.– Ну ты, конечно, этот вариант исключить не можешь, – заметила она. – Первая моя реакция была почти такая. Придумать что-нибудь, как угодно сообщить обо всем в полицию... Ах, Пит, чем больше думаю об этом, тем больший ужас ощущаю в связи с предстоящим судом, всей этой возней в прессе. И твои лучшие годы потеряны... Ради чего? Что сделано, то сделано... Вспять события не повернешь. Я должна была сказать тебе это. – Она вздохнула, покачала головой. – Нет, дорогой, я тебя не обманываю. Не все женщины актрисы. Подумай о том, что я сказала, ладно? Ну и еще – возможно, вместо детей, разведем кошек.– Ну, это только плюс, – сказал он.Она переменила позу, согнув ногу в колене. Посмотрела на него, прижав трубку к щеке.– А что ты хотел приобрести? – спросила она. – Этюд?– Картину, – сказал он, наблюдая за ней. – Две оставили, чтобы я выбрал.Она вздохнула, покачав головой.– Я тоже хотела купить картину. Для тебя, – сказала она, не переставая крутить пуговицу. – Или какую-нибудь особенную фотоработу...Он наблюдал за ней.– У тебя есть еда? – спросил он.– Я на диете, – ответила она.– Фелис доела креветки с раковым соусом.– С ума сойти! Ты ее испортишь.– Дрыхнет под консолью, – сказал он. – В обнимку с пуфиком.Она улыбнулась. Потерла шею. Прищурилась.– Ой-ой-ой! – сказала. – Как я устала от всего этого. Будто воз везла.Он сказал:– Прими ванну, расслабься...Она взглянула на люстру, улыбнулась:– Пожалуй, так и сделаю.– А позже опять побеседуем.– О'кей, – сказала она.Он не сводил глаз с экрана. Одновременно положили трубки.Пока она суетилась в ванне, он успел многое.Перечитав записку, заменил "любовник" на "жеребец". Сложив листок, положил в боковой карман. Ванна наполнялась... Пена пузырилась, вспучивалась.Он выдвинул ящик слева, достал коробку с пластиковыми перчатками. Вытащил пару. Положил в левый карман. Достал ключи из правого, положил обратно.Она поставила кассету с Сеговией. Из приемника в спальне послышался гитарный перебор.Он видел, как она раздевалась.На него не смотрела. Ни единого взгляда.Вела себя так, будто никто ее не видит, будто вовсе некому смотреть на нее в уютной спаленке.Как в первые дни. Только тогда она не подозревала, а теперь наверняка... знает...Такая уверенная в нем...И в себе тоже?..А может она действительно не врет? Или все же пудрит ему мозги? Вместе со своими довольно недурственными титьками?Газетенки зададут ей перцу за связь с "малолеткой"... А почему нет? Будут напрягаться, подсчитывая его денежки. Любая, мол, клюнет...Ну ладно, хватит всей этой мути. Пора!..Он взял новую кассету, содрал упаковку, вставил в видеоплейер, включил на запись. Она вошла в ванну, запахивая полы атласного халата. Стояла, смотрела на него, рука на выключателе. Светильник погас.Ну и что теперь, улыбается? Подошла к ванне. Завернула краны. Подошла к раковине, заколола волосы. Халат распахнулся. В зеркале она – нагая...Он взглянул на мониторы ЗБ, ЗА. Придурочная Сусанна в гостиной – поднос с едой на коленях. Все внимание ящику.Прошелся взглядом по мониторам – ничего важного!..Ну, а она что? Скинула халат, подняла ногу, погрузила ступню в пену...Опять он за старое?..Сколько там натикало? Взглянул на часы на запястье, и на те, что на консоли. 7.50. Повернулся, пошел в прихожую. Посмотрел в глазок, открыл дверь, вышел из квартиры. Захлопнул дверь.Толкнул дверь на лестницу. На площадке сумеречно. На флюоресцирующем индикаторе – черным – 13.Стоял – рука на перилах, – посматривая в лестничный пролет.Ну, киса! Какова? Какую залепуху сочинила... Думает, он полный кретин... Ошибаешься, милая.Торопиться надо! Темп... Вихрь... Вниз, по лестнице.Он распахнул все три пары створок двери типа "аккордеон". Отошел в сторону, стоял и обозревал одежду в шкафу. Обувь на полу, чемоданы... На верхних полках – коробки, сумки, пачки бумаги."У меня есть кое-что в шкафу, – сказал как-то Сэм в минуту откровенности, спустя несколько недель после своего переезда. – Ревнивый муж как-то раз задумал меня сдать мафии. В общем-то ничего страшного не получилось! Ревнивый вдовец... Ее и в живых-то уж не было. Актриса одна... Юморили мы с ней на сцене. Тем не менее я за то, чтобы запретить эти штуковины".Он все время помнил об этих словах.И нашел "штуковину" после второй попытки – в сумке на молнии. Завернута в белое полотенце, из мотеля. Пахнет машинным маслом. "Беретта"... сверкающая, стальная, автоматическая, "Made in USA" – на рукоятке. Две обоймы с патронами. Одна полная. Во второй – двух пуль не хватает.Взвесил "беретту" на ладони, обтянутой пластиковой перчаткой. Ничего, посмертный привет от старика в своем роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23