Повернулся и положил книгу на консоль.– Права, конечно. – Оборачиваясь к ней, улыбнулся. – И вправду собираешься из меня сделать человека. – Взял ее руки в свои, склонившись, поцеловал. Сидел, смотрел на нее – голубые глаза в голубовато-белом мерцании совсем голубые. – Исправлюсь... Кое-что обдумываю, кое к чему уже приступил. Тут вот какое дело: нужно бы еще понаблюдать за парочкой пальмовских клиентов и квартирой 11Б – там две особы. Еще Островы... Они над тобой. Не могу вот так сразу прекратить. Обещаю, в скором времени – все.– Надеюсь, Пит, – сказала она. – Так хочу, чтобы ты бросил это занятие.Они приникли друг к другу, поцеловались.– А что касается тебя – никогда. Только воочию, – сказал он, отворачиваясь и высвобождая руку. Опять начал что-то переключать, щелкая тумблерами. Монитор на 20Б, предпоследний в нижнем ряду погас. Он улыбнулся. – Ты и Сэм – вне моего обозрения. Обожаю симметрию.Она посмотрела на темные экраны в нижних левых рядах. На 8Б заметила движение.– Медиум появился, – сказал он. Дотронулся до кнопок.Взявшись за руки, смотрели на большие экраны. Руби встречала гостя. Плотного вида мужчина в темной паре вошел в гостиную. А Джей, в пальто, орал что-то Лизе. Та разговаривала по телефону, заткнув пальцем другое ухо.– Ну-ка, сделай звук! – сказала Кэй. – На одну минутку.Первое, что она сделала в понедельник утром, позвонила в юротдел. Вейн был уже на месте. Спросила, как там Сэнди и детишки. Все в порядке, все здоровы...– Слушай, справочка требуется о нашем законодательстве в случае посягательства на личную жизнь, – сказала она. – Конкретная ситуация: один субъект монтирует видеокамеру с целью слежки в квартире, которую сдает в аренду в установленном порядке – контракт и все такое. И еще деталь – здесь, в Нью-Йорке.– Съемщик не подозревает, что у него в квартире видеокамера?– Да, – повторила она. – Телефон тоже прослушивается. У меня в рукописи как раз такой вот сюжетец. Автор намекает, что по закону репрессивные санкции не очень четкие. Прав ли он, и если да, то все-таки есть ли какая-то определенность в этом вопросе?– Не могу ответить с лету: не моя область, но для тебя с удовольствием выясню. А пока могу сказать, что запись телефонного разговора, если не санкционирована – бывают такие случаи, – федеральное преступление, наказывается в каждом штате по-разному.– Я так и думала, – сказала она.– А может, даже и государственное. Выясню про видеокамеру – сообщу. Думаю, не займет много времени.– Да, что хочу добавить – видеокамера за пределами квартиры, – сказала она. – Там световод вмонтирован через потолочную люстру.– Это что, связано с чем-то специальным, какое-то мероприятие?– Нет, – ответила она. – Банальное подглядывание, пошлое любопытство.– Ага! Героин что ли?– Как это вы догадались?Она попросила Сару принять Флоренс Лири Уинтроп и ни с кем не соединять, кроме Вейна.Целых полчаса мариновала Флоренс. Потом раздался звонок.– Вейн?– Твой писатель прав. Нет специальных криминальных законов – ни федеральных, ни государственных – в отношении электронного видеонаблюдения, как такового. В общем, хозяину грозит гражданское дело, даже не уголовное, если съемщик узнает об этом. Несанкционированное подслушивание и запись телефонного разговора – это криминал, конечно. Пять лет... Да и то может войти в противоречие с государственным законом о "подглядывании". По которому вообще дают копейки, так сказать.– Что же это такое? Я поражена, – сказала она.– Я, признаться, тоже. Может, есть какие-нибудь тонкости, не знаю. По этому вопросу посоветовал бы обратиться в АСГС.Она поблагодарила его, извинилась перед Флоренс.– Ну, говорил же тебе, – сказал Пит вечером, улыбаясь. – Эти мои юристы все знают, а когда они дома – ну прямо как на коллоквиуме...– За несанкционированное телефонное прослушивание, кстати, пять годков.– Знаю, – сказал он.Они сидели в "Табльдоте", небольшом ресторанчике, на Девяносто второй улице. Несколько парочек. Столиков всего восемь. Стоят в одну линию, вдоль витрины-окна. Обычный шум и звон посуды. Их посадили в углу, за круглым столиком. Сидели, касаясь друг друга коленями. В бокалах – белое вино. Сидят, смакуют, намазывают маслом хлеб.– Не смогу я уничтожить проводку. Пришлось бы потолки ломать. Собственно, все равно никто не обнаружит. Да я и не записываю разговоры. Вот, например, сегодня и вовсе ничего не смотрел. В понедельник днем делать нечего. Вечером, когда все дома, – другое дело.– И что же ты делал целый день? – спросила она.– Вынашиваю одну идею, прикидывал на компьютере. Пока ничего не скажу – кое-что следует отшлифовать. Ничего, что пока умолчу? Думаю, понимаешь.– Конечно, – сказала она. – Ты же не на допросе, а я не прокурор. Спросила исключительно для того, чтобы узнать, как день провел. Полагаю, трудно отвыкнуть от привычного занятия. Я, например, все думаю об этом. Действительно, гипноз какой-то.– Вот-вот! Жизнь все это, не придумано. Поэтому, – сказал он, – например, в кино, на экране, видишь автомобильную катастрофу – горы лома, трупов! – и хоть бы что, а если такое на улице, на твоих глазах, – совсем другое дело.– И потом, никогда не знаешь, что будет дальше, – сказала она.– Это да! Это, пожалуй, самое главное, – сказал он. – Полная непредсказуемость. И никаких повторов...Она вздохнула, отпила из бокала.– Все так! Но если бы только не полное непотребство с нашей стороны. Гадко...– Ты говоришь так, потому что тебе вбит в голову стереотип – неприлично, неэтично и все такое, – сказал он. – Хотя в принципе никто же от этого не страдает. Держу пари, среди присутствующих вряд ли нашелся бы хоть один, кто отказался взглянуть.Она посмотрела на него.– Все? Сняли тему. Больше ни разу, ни одной минуты, – сказала она.– Знаю, все знаю. Сказал же! Сегодня даже не включал. А у Пальма самый интересный из его пациентов именно в понедельник.Подошел официант, поставил перед ними викторианские тарелки с едой. Красиво! Жареная рыба-меч, лосось на пару.Вкусно очень! Ели с удовольствием.Он рассказывал ей про пациентов Пальма.Двое с семнадцатого – длинные, как жерди, – вошли с улицы. Один из официантов узнал их, посадил за свободный столик, через два от них.– Колсы из семнадцатой А, – сказал он, понизив голос. – Самые сексуально озабоченные в нашем доме.– А мы нет?– Мы? Да ты что! Мы на пятом, может, на шестом месте.– И рвемся в первые ряды...По пути домой, на углу, зашли в корейскую лавочку, разукрашенную множеством цветов. Купили апельсиновый сок и яблоки для нее, молоко, виноград и кофе для него. У дверей, снаружи, топтался какой-то оборванец – в руках бумажный стаканчик. Бросил ему сдачу.Перешли Девяносто вторую улицу, дошли до угла, подождали у светофора. Смотрели на возвышающуюся башню дома, розового в лучах вечернего солнца. Окна в два ряда. Поблескивают стекла, сверкают блики...– Странное чувство, – сказала она, беря его за руку. – За окнами люди со своими заботами...– Я тоже об этом подумал. Вот сейчас и мы придем домой...– Конечно, у всех все то же самое. Улыбнулись друг другу. Поцеловались.Перешли на противоположную сторону Мэдисон-авеню.Уолт, в зимней униформе, стоял в дверях, придерживая створку.– Привет, Уолт, – сказали оба.– Мисс Норрис, мистер Хендерсон...Когда шли по вестибюлю, он сказал ей на ухо:– Крутит любовь с Денизой Смит из пятой Б.– Он?– А ты что думала? – нажал кнопку. Они увидели, как Уолт засуетился снаружи, распахивая дверь подъехавшего такси. – А знаешь, что их соединило? Его голос. Когда-то пел в Сити-опере. В хоре, правда. Он и Руби гужевались целый год, потом он порвал с ней. Она все время его накалывала.В вестибюле появилась черно-белая пара с покупками на Рождество. Пластиковые сумки от "Лорда и Тейлора". Раскланялись, улыбнулись.Пит сказал:– Рождественская страда?..– Уже пора... – улыбнулся мужчина. Лифт номер один распахнул створки. Поднимались молча.Когда на седьмом этаже те вышли, он сказал:– Бил и Кэрол Вэгнолл. Весьма интересная парочка.– Похоже, что так, – сказала она.Вышли на тринадцатом, чтобы занести его покупки.– Ну как? Немножко поглядим?– Пит, – сказала она, – ты же знаешь, что будет, если...Посмотрели друг на друга. Она сказала:– Понимаешь, не буду отрицать, хотелось бы взглянуть, но...– Никто же не знает!Она покачала головой.– Господи! – сказала.– Да ладно! – сказал он. – Сейчас придем, засечем время. Я же сказал, что все, что заканчиваю. Смотрим не больше часа. Шестьдесят минут всего-то. Будильник врубим. Ну чего ты?– Ну хорошо, – вздохнула она. – Но только час. Засекли время. Через час часы заверещат...В спортклубе "Вертикаль" до седьмого пота крутили педали на велотренажерах, накачивали мускулы ног. Плавали в бассейне.С Рокси и Флетчером смотрели на Бродвее хит сезона. Ничего особенного, но Рокси и Флетчеру понравилось. Рокси предложила зайти к ним, выпить что-нибудь и поболтать. Они отказались.Проще простого – эти всякие кнопки, тумблеры. Пятилетний ребенок и то разберется. Нажимаешь вверху кнопку 10а. Чтобы вывести гостиную десятой, например, на большой экран, пожалуйста, жми "1", в центре панели. Анна Стангерсон зажимает уши ладонями... Ее маман читает "лекцию" на предмет подорожания жизни.В течение нескольких минут смотрели, не отрываясь, на "2". Грюны, совершенно голые, в кровати, с книгой и калькулятором, высчитывают оптимально точное время для совокупления. Решили, что Дейзи должна забеременеть.Она выбрала для себя левый экран "1", он, стало быть, – правый "2". Сидели, нажимали кнопки в поисках контрастов и гармонии...Нажали тут, переключили там... Словом, играли в четыре руки на органе человеческих душ.Она стояла в своем кабинете. Сложив на груди руки, смотрела в окно. Далеко внизу – машины, машины, машины... Сыплет мелкий дождь. Глянцевое ожерелье – этот бесконечный поток машин. Сбрызнутые водой бусины... Вздохнув, взглянула на дом напротив. Женщина у окна отвела взгляд.– Кэй, – сказала Сара, – что-нибудь случилось? Вижу, что-то вас гнетет...Оборачиваясь, улыбалась.– А что может случиться? – сказала она. – Все одно и то же. Бомжи, наркоманы, преступность, государственный долг...В свой домашний день решила взглянуть, как там у д-ра Пальма. Спустилась вниз. Перед консолью стоят уже два кресла с выгнутыми спинками.– Понимаешь, у него несколько сюжетов, – сказал Пит.Они смотрели Пальма вот в таком порядке:д-р Пальм и Нина...и Дик...и Джоанна."Диадема" устраивала soiree dansante Раут, ужин с танцами. По протоколу полагается быть в вечерних туалетах, мужчинам – в галстуке-бабочке, женщинам – в длинных платьях.

для организации «Волонтеры Америки за грамотность» в зале «Челесте Бартос», в помещении библиотеки на Сорок второй улице. В такси, когда выехали на Пятую авеню, она – в искусственных мехах, в алом бархатном платье, расшитом блестками, – сказала:– Не удивляйся, если заметишь наглые взгляды, могут быть и реплики. Мне это знакомо. Старики, в общем-то, отвратительный народец, особенно если видят женщину ничего себе. Появляется что-то звериное. Так и норовят боднуть соперника рогами...– Успокойся! – заметил он. – Теперь обычное дело когда женщина значительно старше мужчины. Таких альянсов сколько угодно. Возьми хоть твоих Бабетту и Алэна.– Слава Богу, это и ребенку понятно, – сказала она.– Успокойся и расслабься. Все будет хорошо. Уверяю тебя.Она, отворачиваясь к окну, заметила:– Конечно, для тебя...Неожиданно затормозили. Грандиозная пробка... В Рокфеллеровском центре – елка до небес.Дивное представилось зрелище. Дух захватывает. Такси, между тем, не ехало, а ползло. Кругом огни, огоньки, сверкание, сияние. Площадь – сказочное царство. Неземные ангелы трубят в позолоченные трубы...Когда вошли наконец в вестибюль массивного здания с колоннами, она взяла его за руку.– Пойдем туда... – сказала, потащив к убеленной сединами супружеской паре, стоявшей в одной из очередей в раздевалке. – Познакомьтесь, – улыбнулась она. – Питер Хендерсон. Пит, а это – Джун дель Веккио и Норман дель Веккио.– Очень приятно! – сказала Джун, протягивая руку и улыбаясь.– Будем знакомы, – улыбнулся Норман, пожимая руку Пита.– Рад знакомству, – сказал Пит. – Кэй рассказывала, что вы активные члены "Сивитаса". Отец тоже состоял в этом обществе. Полагаю, вы его знали. Джон Хендерсон...– "Юнайтед Стейтс Стил"? – спросил Норман.– Да, – ответил Пит.– Знали, конечно, знали, – сказал Норман и улыбнулся ему.– Как говорят французы, шармер... – заметила Джун. – У вас его глаза и улыбка.– Умел вести дела! – добавил Норман. – Если бы не он, вряд ли нам удавалось бы заполучить деньги от строительных корпораций, против которых воюем...– Гляди в оба, Кэй! – сказала Джун. – Если Питер из того же самого материала, что и его папочка...Она улыбнулась.– Спасибо, что предупредила!– В какой области подвизаетесь, Питер? – спросил Норман.– Компьютеры, программы... – ответил он. – Собираюсь менять род деятельности.– Не могли бы заглянуть к нам, что-то у нас с компьютерной бухгалтерией непорядок. Бог знает, какая путаница. Джим, подойди сюда, познакомься с Питером Хендерсоном. Это сын нашего старинного приятеля...Сначала был коктейль в "Астор-холле". Все было на уровне.Стюарт одобрил то, что написал Сэм.– Ну спасибо тебе! Правда, рад. Обожаю такой компот, – сказал он. – На следующей неделе придет к нам. Если сладимся, дам ему аванс, небольшая сумма, но все-таки...– Чудесно! Я рада, – сказала она.– Блеск! – заметил Пит.– Вы с ним тоже знакомы, Пит? – спросил Стюарт.– Шапочное знакомство. Иногда встречаемся в лифте. Здравствуйте и до свидания... – ответил Пит. – Живем в одном доме, соседствуем, так сказать.Венди, улыбнувшись, спросила:– Уж не вы ли тот таинственный владелец?– Уж не я, – ответил он и улыбнулся Кэй. – Не вычислили пока, но кое-кого подразумеваем. Живет у нас пара классных юристов. Муж и жена...Купольный зал "Челеста Бартос" совершенно потрясал. Стальные ребра высоко над головой расцвечены электрическими лампочками. Фантастический космический корабль... Вспомнился Герберт Уэллс. Розовые огоньки на самом верху, сиреневые – книзу. И под этим загадочно мерцающим куполом – столы, накрытые для ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23