— Ваше Высочество. — Смех плескался во мне безоглядной эйфорией. Слишком много силы, слишком много власти. О, это чувство всемогущества, такое обманчиво иллюзорное! Бежать. Бежать отсюда, я совсем выбилась из графика. — Сейчас я повернусь и уйду. Пожалуйста, не стоит пытаться меня остановить.
Крылья напряглись, недвижимым усилием поднимая меня в воздух, стены раздвинулись, открывая клубящиеся облака пути. Медленно, медленно, осторожно. Показать им сейчас спину означает открыть охоту. Охоту на меня, бедного зайчика. Всплеск золота, моделирование пространства...
Черное. Красное. Древнее.
И громовой голос, раскатившийся вокруг:
— Драконья Кровь! НЕ ДАЙТЕ ЕЙ УЙТИ!
Чума и холера!
Я взвилась золотой молнией, порвав реальность в клочья, отбросив все остатки дипломатии.
Это был филигранный расчет времени. Появиться, когда внимание сильных мира сего уже приковано к происходящему, связав тем самым руки не желающему раскрываться перед родственничками принцу, но до того, как кто-нибудь из его соперников по-настоящему разберется в ситуации и пожелает урвать свою долю. Но я слишком затянула. Темный король почтил собрание личным присутствием, и его реакция мне не понравилась.
Ловушка захлопнулась в буквальном смысле прямо за моей спиной, острой болью обдало ободранные о смыкающиеся створки крылья. Я все-таки оказалась быстрее — скорость испуганной вене не предусматривалась никакими охранными заклинаниями. Реальность Двора вскипела и рухнула позади, погребая все, что неосмотрительно оказалось в ее пределах. Но не меня, не меня.
Теперь, сквозь клубящийся мрак неопределенности — к Щиту. Я, конечно, не мастер Путей и не слишком умела в создании проходов через безвременье Ауте, но все-таки дочь Изменяющихся. Имплантат между глаз запульсировал, забился, давая развертку по двенадцати измерениям. Надо же, старые программы родного клана еще сохранились где-то под грудой информации Хранящих!
Чары-заклинание-чары, не слишком понятные мне самой, наполовину состоящие из математических выкладок имплантанта, наполовину — из унаследованной от отца бездумной интуиции. Я ринулась в образовавшийся туннель, увлекая за собой северд и разбивая пространство позади тысячей вероятностей, чтобы сбить со следа погоню.
Погоня, однако, в путешествиях по здешним местам была куда как опытна. В чем мне и пришлось убедиться, налетев за очередным поворотом на стаю демонов. Справедливости ради заметим, эти ловители поджидали нас с другой стороны и были столь же удивлены встречей, как и мы. Вот почему, наверное, мне удалось-таки вывернуться.
Меч оказался в руке раньше, чем разум осознал происходящее, и успел послать телу приказ о торможении. Мы врезались в охотников на всей скорости. Безликие воины набросились на них озверевшими молчаливыми тенями, мое извлеченное откуда-то из глубин аакры заклинание разметало противников по спектру. Рывок руки — Сергей блокирует удар — кувырок с одновременным обманным ударом крыльями, взвившийся в атаке меч, вспышка боли — Злюка получила серьезную рану. Но мы опять прорвались, прошли их строй насквозь и нырнули в боковое ответвление тропы.
Короткой вспышкой гениального озарения я швырнула назад заклинание из тех, что так любит отец — что-то не до конца мне понятное, музыкальное и расщепляющее творимый тобой мир на десяток параллельных вариантов с последующим выбором того, какой тебе больше нравится. То есть того, где нет темных, разумеется. Позади что-то взвыло в слепой ярости, отбросило мое заклинание в сторону, точно невесомый шелковый платок, упавший на глаза. Ауте, да это король собственной персоной! Вечность милосердная, да во что же это я влипла?
— Дочь Дракона! Кровь Дракона! Да хватайте же ее, идиоты!
Папа? А он-то здесь каким боком замешан? Почему мое происхождение имеет такое значение для этих бесноватых?
Думать было некогда. Нас окружили, и вновь не оставалось ничего другого, как тупо идти напролом. Кастет и Клык прикрывали раненую Злюку, и это здорово снижало мобильность, но...
Мы бросились на них разъяренными фуриями, вовсю используя небольшое преимущество, подаренное совершенством маскировки. Я расслабилась, отдавая тело во власть Сергею и позволяя ему творить, что вздумается. Он вел меня, как рука обычного воина ведет меч. Драться было не обязательно, надо только проскочить мимо, и этим преимуществом мы тоже пользовались без зазрения совести.
Оп! Я успела перехватить контроль над собственным телом, мгновенно останавливая уже запущенную Сергеем контратаку и принимая удар на появившийся в другой руке: кинжал-аакру. За крошечное мгновение, что оставалось до столкновения, чуткий инструмент вене успел заледенеть, изменяясь, и встретились, оглашая окрестности злобным звоном, уже две одинаковые сущности — точно два отражения в кривом зеркале. Вовремя. Вздумай Сергей столкнуться с такой дрянью, был бы в лучшем случае сломан. А я уже скользила дальше, оставив позади озадаченного непонятным исходом противника.
Танец. Это был не бой, а танец — стремительный и жесткий. Слабые точки и неприкрытые участки я чувствовала, как гениальный хирург чувствует раковую опухоль. И била в них, стремясь не нанести вред, а всего лишь ускользнуть.
Прыжок, отчаянный визг. Упала прямо в рефлекторно подставленные руки того рогатого красавчика из свиты Дариэля. Со стремительным: «Mерси!» чмокнула его в нос, двинула по уху заклинанием «большая тупая дубинка» и бросилась дальше. Отмашка мечом с пылающими на кончике клинка чарами иллюзий, заставившими инстинктивно отшатнуться еще двоих — прошла!
Я вырвалась, оставляя позади клочья боли и ошметки силы. Даже ощущение Эль пропало, сметенное бесконечными, отраженными в лучшем случае наполовину ударами. Ауте, вот это мясорубка! Почему они так разъярились?
Безликие воины застряли где-то позади, прикрывая мое отступление, но за них я не беспокоилась. Не могла позволить себе беспокоиться. Сейчас. Уже. Почти... Мягко сверкнула серебром и голубизной поверхность щита.
Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а'Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлете. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.
Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство «одного удара», когда исход боя решается противостоянием воли — и лишь один короткий удар завершает уже определенное.
Сен-образ сплелся между нами, точно трепещущая бабочка. Тройственное восприятие: я, Сергей и наш древний противник, казалось, слились в единое существо.
Этот миг был прекрасен. Как ужасно было бы, погибни я раньше. Ведь тогда не смогла бы узнать холодного совершенства этой схватки.
Я застыл, точно идол
Каменный.
Солнце ровно в зените
Стоит.
Поединок.
Мы атаковали одновременно, стремительно и безупречно.
Удар мечами наискось —
Словно дрожанье крыльев
Невесомой стрекозы,
Зависшей на мгновенье
Над мерцающей гладью пруда.
Все решается одним ударом. И решилось.
Вдруг устремившийся навстречу глазам пол, выбитый из моих пальцев Сергей, прижатая ногой к поверхности Щита моя рука со все еще сжимаемой в ней аакрой. И холод стали у горла. Ауте и все ее дети, он действительно был Древним. У них, знаете ли, была бездна времени, чтобы научиться укорачивать самоуверенных желторотиков.
Зелень и многоцветие. Глаза в глаза. На один бесконечно долгий миг.
Его губы дрогнули не то улыбкой, не то гримасой внезапного узнавания.
Valina a Raniel.
Ученица Раниэля. Ауте, только старых врагов отчима и не хватало для полного счастья!
Пальцы на рукоятке меча напряглись, и я поняла — ударит. Попробовала потянуться к Эль и поняла — не успею. Все, свершилось. Моя жизнь закончится. Здесь и сейчас. Ур-ра!
Радости не было. Злость была. Непринятие. И какая-то детская, до слез, обида. Не так все должно быть.
Аррек! Да где же ты?
И он пришел. Древнего отбросило назад ударом сырой, яростной и смертной силы. Арры, наверное, сами не понимают, какой мощью они на самом деле обладают. И уж совершенно точно не умеют ею пользоваться. Аррек выделялся даже из себе подобных — в отличие от остальных, он прекрасно все понимал и умел. Беднягу древнейшего протащило по серебристой поверхности физиономией вниз с добрый десяток метров, когда на него накинулась полностью потерявшая от ярости контроль над собой перламутровая фурия.
Альфа-ящер, не видящий смысла погибать из-за чужой жены, благоразумно наблюдал со стороны.
— Кто? — Темный вскинул меч, подозрительно легко отбивая поток вероятностных атак, обрушившихся на него со всех сторон. Мне показалось, что в глубине старого, безупречно отстраненного сознания мелькнуло удивление и вновь узнавание. Темный, наконец очухавшись, швырнул в противника чистой Ауте, свернутой в хлыст стремительно раскручивающейся плетки. И красивым прыжком ретировался. Аррек зашатался, бешено парируя обвивавшиеся вокруг него удары, вскрикнул, бросился плашмя пол и был втянут в серебристую поверхность Щита, точно погрузился в воду — кто-то с той стороны его прикрыл и по первому требованию вытащил назад.
Я обмякла, уткнувшись носом в серебряную синеву, готовясь осмыслить произошедшее. Так просто на первый взгляд... и так безумно сложно.
Я не хотела умирать — это было первым открытием.
Лейри пыталась меня убить, втравив во всю эту историю — логично, но тоже почему-то обидно.
Темному королю зачем-то понадобилась Кровь Драконов. До зарезу понадобилась. Зачем?
Аррек ведет какие-то дела с древнейшим из темных, у того личная вендетта с моим учителем. О причинах которой мне, разумеется, никто сообщать не собирается.
Тэмино умудрилась спутаться и с темными, и со смертными. При этом спутав их друг с другом.
Что там я забыла?
Ауте, дорогая, я ошиблась. Я все-таки хочу умереть. Прямо здесь и сейчас. Пусть сами разбираются!
Мысль ударила, точно электрический разряд. Я ведь могу это сделать. Я, по стечению обстоятельств впервые за многие годы оставшаяся без охраны, наконец-то могу распорядиться собой так, как сочту нужным. Здесь и сейчас. Позволить себе расслабиться, позволить времени утечь сквозь пальцы драгоценными каплями, позволить защите хоть немного ослабнуть. Ауте довершит остальное...
Так просто. Самые красивые решения — самые простые. Погибнуть в Ауте, уйти с боем, с честью. Погибнуть красиво.
И бессмысленно.
Ничего этой смертью не достигнув.
Осквернив этой бессмысленностью всю свою жизнь.
Зато избавив Аррека от необходимости наблюдать, как и вторая его жена совершает ритуальное самоубийство.
Ага. Как же.
Я выругалась сквозь зубы. Поднялась на четвереньки, еще раз выругалась. Всхлипнула. И прямо так, на четырех конечностях, поползла туда, где поблескивал Сергей.
— Проклятый... Ауте... дарайский... глупец! Вкрадчивый паразит! Вор! Крыса. Пррр-редатель...
Этот смертный без дозволения влез в мою душу. И украл мое мужество.
Ну уж нет.
Неуклюже, непослушными пальцами схватила меч и подтянула его к себе. Рукоять была холодна — судя по всему, Сергей был без сознания. Или как там это называется у Мечей. Думать о том, чем огрел его темный, чтобы довести до такого состояния, мне не хотелось. Хотя бы потому, что это неизбежно должно повлечь догадки на тему того, чем огрели меня. И Аррека...
Наглый вор! Украл мое сердце. Украл у меня все удовольствие от планирования и подготовки к такому важному событию, как собственная смерть!
Кисти казались замороженными — я их почти не чувствовала и только с изумлением смотрела на крупную дрожь, сотрясающую руки. Боли не было. Кое-как запихнула меч в ножны и позволила себе наконец упасть, плача от страха и слабости.
Нечего грешить на Аррека. Дело даже не в нем. Добровольный уход на иную грань ту, этой вечной жизни-смерти, был деянием либо величайшей отваги, либо величайшей трусости. Венцом всего существования, завершающим штрихом, который либо наполнял всю предыдущую жизнь смыслом, либо навечно перечеркивал ее, как нечто мелкое и бесполезное. В моем случае требование долга было однозначным. И сделать это здесь и сейчас, уйти так, было... признанием окончательного поражения. Все равно что расписаться в собственной слабости.
Умереть с достоинством — одно. Умереть из-за того, что жить больше нет сил...
Сама мысль о подобном малодушии была столь спесива, что утонченная суть эль-ин восставала, морщась отвращения. Некрасиво. Уродливо. Даже непробиваемая броня долга разбивалась о непонятно откуда взявшуюся брезгливость.
Уродливо. Не здесь. Не так. Не тогда, когда моему народу, возможно, нужна моя помощь.
Решение принято.
Коррекция волевых процессов.
Нашла время для самокопания, дура!
Я вжалась в серебристую поверхность Щита всем телом, каждой косточкой ощущая его упругую твердость, его леденящую прохладу. Можно было бы, конечно, прибегнуть к поддержке Эль, но зачем нарушать установленную веками процедуру? Будем придерживаться традиций.
Чуть шевельнулась, ритмичной дрожью пальцев, трепетанием ресниц, плетя даже не зов — танец. Танец изменения — когда что-то глубоко во мне распадалось, чтобы стать частью Щита. Частью удивительной и непонятной субстанции, удерживающей саму Ауте в очерченных нами границах.
Разумеется, проникнуть внутрь я не могла. Даже вене не может отколоть такой номер. Я просто стала щитом, волной посылая по его поверхности сообщение для тех, кто следил снаружи. И в то же мгновение, повинуясь приказу Изменяющихся, сияющая поверхность дрогнула, потекла, втягивая меня в сине-серебристые глубины.
Свет. Небеса Эль-онн. Дом.
С гортанным, похожим на стон криком я упала на руки целителю из клана Дернул.
ТАНЕЦ ЧЕТВЕРТЫЙ, МЕНУЭТ
Rigoroso
Меня подхватили, грубо поставили на ноги. Сканирование диагностическими чарами было жестким и дотошным. Таким, что кости взвыли выворачивающей суставы ломотой, а перед глазами плясала темно-красная пелена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57