Но его время истекло, и то, что когда-то было легким курьером российских военно-воздушных сил, нырнуло в волны Тихого океана.
Капитан «Зенона», конечно же, плакал, но окружающие тактично старались этого не замечать.
– Электрическая? – недоверчиво переспросил британский дипломат, после того как Дмитрий сделал доклад на выездном заседании Комиссии. – Как может существовать полностью электрическая подводная лодка? Откуда она будет брать электричество? Из воздуха? Или, может, из морской воды? В привезенных вами бумагах нет решительно никаких указаний на электрический секрет субмарины.
Выездное заседание комиссии проходило на нижней боевой платформе тяжелого дирижабля «Бирон», который единодушно был признан флагманом объединенного воздушного флота. Британцы, японцы и русские размещались на походных стульях вокруг трибуны, наспех изготовленной из контейнера с глубинными бомбами. Сразу перед трибуной размещался один из шестнадцати бомболюков. Отчего-то пахло свежесрубленной сосной, хотя никакой сосны тут не водилось.
– Сделать вывод об электрической природе пиратского корабля можно по странному отбору кандидатов на роль будущих механиков, – пояснил Ледянников. – В экипаж приглашались люди небольшого роста, да еще и разбирающиеся в технике, особенно в электрических машинах. Это ли не очевидный след?
– Вовсе не обязательно, – возразил британец. – Не секрет ни для кого из нас, что изготовление электрических машинок является запрещенным в японском протекторате занятием. Именно потому вербовщики и пытались определить умение будущего механика управляться с довольно сложными механизмами. Да капитану Немо новые «психи» и не нужны – главное, чтобы на борту всегда нашлись готовые на смерть во имя поверхности и королевы. У капитана Немо есть хорошо подобранная команда высокопрофессиональных «психов». Перераспределив нагрузку на дюжину человек, он вытворяет чудеса, недоступные нам. А весь секрет – в правильной организации процесса.
Убедить англичан и часть японцев, что подводная лодка действительно связана с электрическими приборами, не удалось. Вера в Мастерство у японцев и трезвое отношение к возможностям сложных механизмов не допускали существования подводного пиратского ужаса.
Хуже того, гроссмейстер Жуков, признанный председателем Комиссии на ближайшие шесть заседаний, тоже не верил нашей интуиции. Его способности к стилевидению являлись государственной тайной, но я позволил бы предположить, что я ощущал Стиль намного четче его. Иногда лучше иметь один ярко выраженный талант, чем разрываться в разные стороны, пытаясь тренировать сразу три или четыре. Алексей обязательно упомянул бы о множестве психотехников, если бы попал на подлодку, управляемую при помощи Мастерства. Но уцелело только краткое описание радиостанции, вылавливающей из эфира едва ли не каждое слово.
Упрямцы в Комиссии приводили в пример никому не нужный проект «Электромедиум», заключавшийся в том, что раз в сутки, в строго определенное время, спускали шлюпку на воду, отводили при помощи канатов и только после этого запускали размещенное на шлюпке устройство для связи посредством радиоволн. В мирное время да в спокойных водах «Электромедиум» показал себя довольно эффективным, но в реальной боевой обстановке намного больше пользы приносили семафоры, гелиографы и почтовые голуби.
Я сидел чуть поодаль от всех, приглашенный скорее в качестве свидетеля, нежели как самостоятельное лицо, входящее в состав Комиссии. По местным законам я был всего-навсего тенью Ледянникова – и это при том, что на флагштоке «Бирона» развевался российский флаг, – несмотря на всю оказанную державе пользу! Нет в мире справедливости.
Теперь, глядя, как взрослые и умные люди толкут воду в ступе и препираются из-за деепричастного оборота в протоколе, я понимал Дмитрия с его мизантропией. Взгляни на каждого комиссара по отдельности, поймай его Стиль и придумай, как бы разрешил этот человек проблему с пиратами, – не картинки выходят, а загляденье. Собери их всех в одно помещение, дай им власть над большим морским и воздушным флотом – выйдет в точности как сейчас. Недаром в Библии пишут, что люди стали размножаться только после грехопадения. Не создан человек для плодотворного общения с себе подобными, и все тут!
Особенно позабавил меня – в самом начале заседания, когда я мог еще находить в этом смешное, а не подтирать украдкой свои Намерения, холодея от осознания извращенной природы социума, – момент с гидропланом. Оказывается, в него тут тоже не верили, несмотря на то, что мы с Дмитрием дали показания, что видели этот летательный аппарат в воздухе над океаном! Кто-то из комиссаров снисходительно смотрел на нас и молчал, кто-то принялся доказывать нерентабельность создания аппаратов тяжелее воздуха, лишенных психотехнической поддержки. «Психи» полагали, что мы стали жертвой какого-то хитрого фантома, а британский дипломат поверил в гидроплан, но тут же заявил, что существование подобного летательного аппарата свидетельствует о справедливости его гипотезы. Дескать, только сильные «психи», работая командой, могли бы пользоваться таким механизмом.
Зато на заседании я смог узнать последние новости о действиях капитана Немо. В документах Островского Немо звали Николасом Теслой, однако и тут бюрократия проявилась во всей своей благоглупости – комиссары продолжали называть капитана именем Немо, поскольку именно так он был зафиксирован в начальных документах! Так вот, японский флот выследил Теслу-Немо и попробовал расправиться с ним самостоятельно. Итог: четверо выживших, причем трое из них выжили из ума.
Людей, сумевших сохранить здравомыслие на заседаниях комиссии, помимо нас с Дмитрием нашлось только пятеро. Костровицкий с Солнцевым, российские эксперты по Японии и Великобритании соответственно, японский военный эксперт, почему-то напомнивший мне Сугимото, и двое англичан-дипломатов, державшихся чуть особняком от остальных. Увы, любое голосование оставляло эту фракцию в меньшинстве. Так что я сидел тихонько в задних рядах, пропускал сквозь себя всю эту болтологию и предавался греху уныния. Такая Комиссия вряд ли могла противопоставить Тесле хоть что-то, кроме официальных документов, на которые он – как и на все остальные международные законы – даже не посмотрит.
– Теперь, полагаю, вы понимаете, отчего я не люблю появляться на борту «Бирона», – пояснил капитан Чесноков, встречая нас на своем «Дежневе». К счастью, Комиссия самостоятельно приняла решение распределиться по всем крупным воздушным судам, а потому Ростиславу удалось устроить так, что мы оказались его гостями.
Стилем Чесноков чем-то напоминал пропавшего в лабиринтах Сан-Франциско Островского, только тот был сухопутным военным человеком, а Чесноков всей душой принадлежал воздушным просторам. Дмитрий при помощи своего чревовещательного фокуса сказал мне, что Платон Эдуардович высоко ценил этого офицера, но тут я обошелся бы и без рекомендаций Несвицкого. Ростислав был насквозь харизматичен, парадоксальным образом сочетал иронию с авиационным уставом и светскими манерами. Если Островский напоминал гусара, сбежавшего из эпохи зарождения психотехники, то Ростислав относился к более поздней формации, опоздав родиться всего на век с лишним.
– Согласно штатному расписанию, во время сражений ваши места на нижней боевой платформе, – проинформировал нас Ростислав за ужином в офицерской столовой. – Вы будете нейтрализовывать негативные психотехнические удары, которыми, по мнению вышестоящего начальства, будет забрасывать нас неуловимый Немо. Лично мне кажется, что ожидать бронебойного снаряда куда вероятнее, но и тогда для вас найдется работа. Во время боя никто не остается без дела.
XIV
Этой же ночью субмарина Теслы подобралась к флоту Комиссии и коварно на него напала. Я ничуть не удивился, узнав, что никто и не подумал о таком повороте. Всем почему-то казалось, что Тесла должен скрываться от нас, бежать, едва наши дирижабли покажутся на горизонте. Вышло же наоборот.
Я спал, когда одним-единственным залпом Тесла отправил в небытие «Святого Януария» и «Кромвеля», два средних дирижабля. Бежать до лестницы на нижнюю боевую платформу пришлось почти через весь осевой коридор, так что на месте я очутился как раз ко второму залпу.
«Дежнев» неторопливо раскручивал винты, вливал энергию в мирно дремлющую разгонную Ловушку, а по соседству с нами висели два рукотворных солнышка – два дирижабля, превращенных в гигантские летающие костры.
– Сначала мы набираем высоту, затем проходим над субмариной, – сказал дежурный по палубе, офицер по фамилии Шмидт. – Радиус разброса будет велик но мы постараемся сбросить максимальное количество бомб, может, хоть одна да повредит этого левиафана.
Я не выдержал и поделился со Шмидтом своими наблюдениями. О сражении Теслы против японского флота тот уже знал, но никто, конечно же, не сказал ему, что, столкнувшись с втрое меньшими силами, Тесле пришлось туго. Настолько туго, что субмарина вернулась в Сан-Франциско раньше времени.
– Значит, он все-таки уязвим! – воскликнул Шмидт, и я понял, что не зря ездил с Дмитрием в Америку.
Пускай собранными сведениями не желали пользоваться дипломаты, но у офицерского состава не существовало никаких табу на получение информации. Наверное, до этого сражения «Дежнев» оставался единственным кораблем во флоте, на котором верили в электрическую субмарину.
Я стоял возле бомболюка номер два, в непосредственной близости от защитной сетки. Суровый тихоокеанский ветер не мог пробиться сквозь барьер разгонной Ловушки, но его мощь все равно ощущалась. Дирижабль двигался величественно и неторопливо, как будто совершая обычный тренировочный полет.
В книгах воздушный бой описывался совсем не так. В книгах оглушительно стрекотали пулеметы, едкий дым воздушной маскировки мешал глядеть по сторонам, весь металлический корпус то и дело содрогался от попаданий, а «психи»-авиаторы из последних сил удерживали вокруг корабля Воздушную Ловушку.
Мы же двигались в относительной тишине, только деловые разговоры бомбардиров да гудение винтов не позволяли представить себя в синематографическом зале. Грохот взрывов и звуки выстрелов успешно отсеивала наша разгонная Ловушка, никто не метался по палубе, не размахивал руками. Самые опытные офицеры даже позволили своим подчиненным закурить.
Не все дирижабли управлялись столь хладнокровно. Мне и без бинокля было видно, как некоторые стрелки не выдерживали и приступали к обстрелу океанской глади из пулеметов, как бомбы выбрасывались слишком далеко от субмарины или же не выбрасывались вообще.
Мы поднялись выше всех дирижаблей и развернулись по ветру.
– У нас будет семь секунд на бомбежку, затем придется снова маневрировать, – сообщил Шмидт.
Только сейчас я понял, что рядом со мной нет напарника. Дмитрий где-то задерживался. Зная его, можно было предположить, что он сейчас стоит неподалеку от Чеснокова с мечом в руке и защищает его от вражеского влияния. Пускай подводная лодка и электрическая, а подстраховаться все равно не помешает.
Тесла выпустил еще шесть снарядов – я подумал, что пират на этот раз промахнулся, и даже успел обрадоваться, когда эти снаряды разорвались будто у меня в мозгу. Должно быть, именно так ему удалось победить японцев, да и наш флот тоже не смог оказать достойного сопротивления электрическому удару.
В пространство между внешним корпусом и металлическим покрытием платформы ворвался природный ветер. Защищавшая от него Ловушка развалилась на куски, а на строительство новой требовалось около часа. Дирижабль действительно вздрогнул, хоть в этом книги не обманули. На той высоте, которую мы набрали, ветер был особенно суров. Мне не помогли даже сеансы аутотренинга, и я вспомнил про Бориса с его ветряной шубой. Его бы сюда, посмотреть, как беззащитен человек перед воздушной стихией.
– Этому Тесле помогает сам дьявол! – заметил офицер Шмидт, отдавая команду эвакуировать большую часть бомбардиров наверх, под прикрытие теплых камер, внешнего корпуса и парового отопления. – До атаки оставалось сорок три секунды по моему хронометру.
Сорок три секунды, подумал я. Почти что минута. Этот дьявол, верно, знатный перестраховщик, Космическому Счастливчику помогают ангелы, но они чтят свободу воли настолько, что вмешиваются только в последнюю секунду.
– Прошу прощения, но мы только что завершили первую часть нашей операции, – выдохнул Николас Тесла в микрофон. – Объединенный флот узнал, на что способна сила электричества, примененная в военном деле. Это шах. Мат будет поставлен чуть позже, когда они примут мой вызов.
– Значит ли это, что мне пора готовить людей к восстанию? – раздался из динамиков недоверчивый голос Мэтта. – Мне не хотелось бы торопить вас, Ник, но обстановка в протекторате начинает накаляться. Еще месяц – и я потеряю контроль над ситуацией.
Капитан «Линкольна» устало кивнул, затем спохватился и произнес:
– Сигналом к началу восстания станет сообщение об уничтожении флота международной Комиссии. Не пропустите его, поскольку это самый выгодный момент для выступления – все будут в шоке от случившегося. Дипломаты будут дезориентированы, морские перевозки подорожают.
А еще мир узнает о том, что психотехника устарела и три империи, объединившись, не смогли победить одного мятежника. Не пройдет и полугода, как во всех армиях мира появятся электрические машины.
– Вы обещали поднять над «Линкольном» американский флаг, – напомнил Мэтт. – Это случится сразу после уничтожения флота, не так ли?
– Немного раньше, – усмехнулся Тесла, искренне сожалея, что изображения радиоволны не передают. – Не будь мой подводный корабль таким скрытым от посторонних глаз, все бы увидели, что в решающее сражение мы пойдем под американским флагом. Можете рассказать об этом своим сторонникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55