– Великий вождь. Один из тех, кто уцелел после расправы в Доршате. – Он покосился на Сульга и добавил с вызовом: – Он убил много норлоков под Шармишем!
«Зара», – мысленно повторил Сульг.
Овражник быстро, словно крыса, шмыгнул из-за камня и нырнул под валун, возле которого стоял норлок.
Послышался хруст камней, шорох веток и чей-то негромкий голос. Шаркая ногами, на берег вышел старый гоблин в сопровождении двух воинов, вооруженных изогнутыми мечами.
Мораг торопливо шагнул навстречу.
– Вот тот норлок, о котором говорилось в письме, доставленном птицей, старейший, – почтительно проговорил он. – Ты говорил, что норлоки пройдут внизу, по предгорьям, но этого, – гоблин мотнул головой в сторону Сульга, – мы задержали здесь, на берегу. Зара тяжело оперся на клюку.
Гоблин казался таким же древним, как скалы вокруг. Его лицо, темное, скуластое, было покрыто глубокими морщинами, поперек лба тянулся рубец старого шрама. На руке, которой он сжимал посох, не хватало большого пальца. На запястье виднелась черная татуировка: сплошная линия из точек, убегающая от запястья к локтю, так гоблины вели счет убитым врагам, добавляя после каждой победы еще одну точку.
Длинная рубаха из выделанных звериных шкур, доходившая гоблину почти до колен, была расшита узорами из перьев, раковин и кусочков дерева, призванных отпугивать злых духов. На груди, на тонких кожаных шнурках, завязанных особыми священными узлами, висело множество амулетов, выточенных из кости.
– Ты приказал следить за ними издалека. – Мораг явно нервничал из-за того, что старейшина хранит молчание. – Но они зашли в наши земли и подошли почти к деревне! И этот норлок убил своего спутника. – Гоблин махнул рукой в сторону реки, где возле берега все еще колыхалось на воде тело Тальма.
Старый гоблин, навалившись на клюку, молча выслушал рассказ и поднял взгляд на норлока. Сульг увидел, как зрачки желтых глаз начали медленно расширяться. По его спине поползли мурашки. Казалось, целую вечность Зара смотрел на него, затем перевел взгляд на тело, плавающее в воде, и снова уставился под ноги, беззвучно шевеля губами. Рука его, сжимавшая клюку, дрожала.
Гоблины молча ждали, глядя на старейшину, наконец, лучник, кашлянув, осмелился прервать молчание. Он переступил с ноги на ногу, хрустнув галькой, и неуверенно проговорил:
– Он сказал, что его зовут Тальм. У него есть зачарованное оружие, и он…
Сульг затаил дыхание. Зара поднял глаза, в упор взглянул на норлока, обжигая ненавистью и яростью.
– Это Сульг, – проговорил гоблин. – И он без оружия.

От негромких слов Зары гоблины словно окаменели. Мгновение они стояли, замерев, потрясенные услышанным, затем события стали развиваться с головокружительной быстротой. Сульг бросился вперед, к мечу Фиренца. Рядом с виском, задев волосы, свистнула стрела. Гоблин-лучник тут же выдернул из колчана другую, однако норлок уже успел схватить меч и быстро провел ладонью по лезвию. Гоблины испуганно отпрянули назад, рука лучника дрогнула, и стрела, вильнув в сторону, взрыхлила землю возле кустов орешника.
Гоблинов трудно упрекнуть в трусости: Сульг хорошо помнил Шармиш. Но, как и большинство магических рас, они испытывали бессознательный ужас перед драконами. Меч Фиренца на какое-то время мог удержать их на расстоянии. Норлок старался держать в поле зрения всех, особенно лучника, чья стрела дрожала на тетиве. Меч дракона описал полукруг, гоблины отшатнулись, лишь Зара продолжал стоять неподвижно, навалившись всем телом на клюку, не отрывая от Сульга горящих глаз.
Норлок осторожно шагнул назад, он не собирался вступать в схватку. По словам Морага, где-то недалеко находилась деревня, оттуда в любую минуту могло появиться подкрепление. Нужно было убираться отсюда как можно быстрее.
Он бросил быстрый взгляд на реку и сделал еще несколько шагов назад, по-прежнему не спуская глаз с гоблинов. Из-за валуна на берегу выкатился серый клубок – овражный гном. Он присел возле Сульга, дрожа от страха. Норлок, не глядя, отодвинул его в сторону ногой, отступил за прибрежные камни и опустил меч.
Глаза Зары сузились.
Он шевельнул губами, отдавая своим воинам еле слышный приказ, и Сульг не стал дожидаться, что за этим последует.
Он бросился вниз по склону; полосатая стрела щелкнула по камню, следующая задела рукав куртки и воткнулась в землю в двух шагах от норлока. На ходу он успел дернуть ремень ножен и вбросить меч. Еще несколько раз свистнули стрелы, Сульг кубарем скатился со склона и растворился в высоком кустарнике.

Когда враг всей его жизни, убийца соплеменников, скрылся из виду, Зара повернулся и, припадая на больную ногу, медленно направился по еле заметной тропе, что вела вверх, к деревне гоблинов. Лицо старейшего ничего не выражало, но в желтых глазах бушевало пламя. Гоблины рванулись было в погоню за норлоком, но Зара властным движением руки велел остановиться, и они топтались на месте, в бессильной ярости наблюдая, как стрелы одна за другой свистят мимо норлока, словно он был зачарован. После того как Сульг, живой и невредимый, исчез в лесу, Мораг не удержался и дал по уху лучнику, вымещая досаду. Тот мотнул головой, ему хотелось провалиться сквозь землю. Восемь стрел он послал вслед норлоку, и ни одна не угодила в цель! Как после этого лучший лучник племени может смотреть в глаза старейшине?
Но Зара ничего не сказал. Он шел молча, крепко сжав губы, ни на кого не обращая внимания, уставившись под ноги. Лишь раз старейшина глянул на небо: из ущелий уже выползала ночь и клубилась синей мглой, а вдалеке, над равниной, медленно угасал вечер, длинные огненные облака, освещенные закатом, тянулись по небосводу. Одинокая сосна на утесе полыхала в багровых лучах заходящего солнца.
Усилием воли старый гоблин заставил себя успокоиться. Это далось нелегко: при одной только мысли о Великом норлоке кровь вскипала в жилах и слепая ярость застилала глаза. Зара с такой силой сжимал клюку, что она, казалось, вот-вот превратится в щепки.
Увидев Сульга здесь, в Мглистых землях, старый гоблин испытал потрясение. Невозможно было поверить, что норлок оказался здесь и, судя по всему, один. Какая необходимость заставила его пуститься в столь опасное путешествие?
Зара сдвинул брови. Пройдет совсем немного времени, и Сульг сам расскажет ему об этом.
Гоблин очень хорошо знал свою землю, каждый ее клочок. Она была невелика, он с закрытыми глазами мог пройти ее всю, от предгорий, редкого леса и небольших каменистых плато до Мертвой равнины, за которой начинаются владения ктухов-звездочетов. Через Мертвую равнину не пройдет даже зверь – под землей бушует пламя, там живут огненные духи Мглистых земель.
Стало быть, норлок попытается исчезнуть из гоблинских владений, спустившись в предгорья. Зара собирался перекрыть этот единственный путь.
Деваться норлоку некуда.

Старейший миновал невысокую редкую изгородь и вошел в деревню. Срубленные из бревен, крытые ветками и корой, низкие хижины стояли по кругу, в центре поляны трещал костер и хлопотали женщины, насаживая на деревянные вертелы куски разрубленной туши дикого кабана. Несколько гоблинов возились поодаль, возле ям, где в специальном растворе вымачивались шкуры, перекладывали их дубовой корой, вытаскивали уже готовые, вычищали и выглаживали перед просушиванием. Шкуры и кожи отвозили потом на продажу ктухам-звездочетам.
Чуть в стороне от хижин возвышался жертвенник: связки хвороста, уложенные одна на другую, наверху – деревянная площадка, на которой стоял кусок ствола кедра, священного дерева гоблинов. Из обрубка кедра торчал старый меч.
Он был принесен сюда из Шармиша – клинок норлока, которого Зара убил последним в тот день, когда вместе с остатками племени бежал в Мглистые земли, спасаясь от «волков» Сульга.
Меч был скользким от крови гоблинов, но Зара не позволил стереть ее. Здесь, в горах, он велел уцелевшим соплеменникам соорудить жертвенник и своими руками вогнал в священное дерево окровавленный клинок – на память о страшных днях. За десятки лет кровь превратилась в ржавчину, но меч норлока по-прежнему возвышался над жертвенником, напоминая о Шармише.
Возле священного дерева по обычаю предков в дар божествам приносился каждый десятый воин из числа военнопленных. Но гоблины, загнанные в горы, давным-давно были лишены возможности приносить столь достойную жертву, и неприхотливые божества давно привыкли довольствоваться оленями да дикими свиньями.

Голоса на поляне смолкли – обитатели деревни заметили старейшего. Зара направился к своей хижине, взглянул мельком на заржавленный меч и стиснул зубы. Ненависть клокотала в сердце старого гоблина. Будь он молод и здоров, отправился бы в погоню сам, и не было бы охотника лучше и беспощадней, чем он! Но, хоть ярость и придавала силы, нечего было и думать о том, чтобы карабкаться по узким горным тропам или пробираться сквозь заросли с негнущейся больной ногой, раздробленной когда-то на охоте…
Зара рывком отдернул большую шкуру пятнистого оленя, которой был занавешен вход в его жилище.
– Мораг! – бросил он через плечо. – Собери воинов племени!
Мораг тут же исчез.
Зара проковылял, глубоко вонзая посох в утоптанный земляной пол, к очагу, где трещали дрова, и осторожно, боясь потревожить ногу, опустился на мягкие шкуры, устилавшие лежанку возле огня.
Где-то в горах, совсем рядом, находился тот, по чьей вине многочисленное и сильное гоблинское племя превратилось в жалкую горстку изгнанников, рассеянную по горам Мглистого края.
Зара протянул руку, нащупал среди обрезков кожи, кусочков дерева, ракушек и камешков, грудой наваленных возле очага, маленькую трубку и закусил ее крепкими острыми зубами.
Воины племени устроят охоту на «волка», накинут петлю и затянут на горле. Сделать это будет нелегко – у норлока есть меч, от которого исходит магия драконов… Родившиеся в горах молодые гоблины никогда не видели драконов и знали о них лишь по рассказам стариков. Но древний страх, живущий в крови, мгновенно ожил, стоило только почуять магию…
Зара сидел, в раздумье покусывая трубку. Тянуло аппетитным запахом жареного мяса, кто-то из женщин направился к его жилищу, неся большое деревянное блюдо с дымящимися кусками, но старый гоблин отрицательно мотмул головой.
Когда возле возле входа послышались голоса и оленья шкура колыхнулась, впуская гоблинов, Зара уже все обдумал. Вытянув больную ногу, он непроницаемыми глазами уставился на вошедших. Лица казались бесстрастными, но глаза горели яростью и нетерпением: гоблины знали, зачем старый вождь их вызвал. Зара по очереди оглядел каждого. Это были лучшие воины племени, сильные, хитрые и осторожные.
Но молодые.
Из-за этого душу старейшего подтачивал крошечный червячок сомнения. Зара остался единственным, кто знал норлоков не понаслышке, кто видел, как расправились они с гоблинами в Доршате. Воинов в племени было не так уж много, но ведь и женщин после резни под Шармишем уцелело всего ничего, некому стало рожать детенышей. Долго придется ждать, прежде чем гоблинское племя снова станет многочисленным. Молодые воины, что стояли перед Зарой, появились на свет уже здесь, в горах, и никогда не были на равнине. Им не приходилось вести войн, хотя жизнь в изгнании научила их многому.
Зара вынул изо рта трубку и заговорил. Десять воинов – самых опытных – он отправил в предгорья. Норлок, сколько бы он ни скрывался, рано или поздно попытается спуститься с гор и покинуть земли гоблинов. Рохак, назначенный старшим десятки, понятливо кивнул. Молчаливый, кряжистый, одетый, как и большинство гоблинов, в кожаную рубаху и штаны из прочной, хорошо выделанной шкуры, Рохак отлично знал горы, не раз добираясь с воинами племени почти до Голодного края. Зара перевел взгляд на Морага.
Коренастый и кривоногий, с лицом плоским и круглым, как блюдо, этот малый славился хитростью и жестокостью. Осторожный и наблюдательный, Мораг считался лучшим следопытом в деревне, ему вместе с двумя другими гоблинами предстояло отыскать след норлока, чтобы выгнать «волка» на воинов Рохака.
Лучника Группа Зара назначил старшим над пятью гоблинами, которые отправлялись обшаривать близлежащие горы. Невысокий шуплый Групп, с длинными сильными руками, еле удерживался, чтобы не сорваться с места и броситься в погоню, ему не терпелось загладить свой промах у реки, когда так и не удалось подстрелить норлока.
Четверых воинов Зара оставил в деревне. По лицам их скользнуло разочарование, но возражать старейшему никто из них не отважился.
Отдав приказы, Зара немного помолчал, потом произнес негромко, пристально поглядев на каждого из гоблинов:
– Если кто-то из вас посмеет убить норлока, – желтые глаза полыхнули свирепым огнем, – я уничтожу его тем способом, который долгие годы приберегал для Сульга. Он должен быть доставлен сюда живым!
Он сделал паузу – воины не сводили с него глаз – и приказал:
– Идите!

Когда воины исчезли, Зара откинулся на шкуры, сжал в зубах давно погасшую трубку и задумался. Полог жилища был отодвинут, и старейший рассеянно наблюдал за жизнью деревни, а мысли его скользили подобно струйке синего дыма в догорающем очаге и уносились далеко-далеко. Старые воспоминания ожили в сердце, и так ясно, словно это произошло вчера, он увидел серые стены Шармиша, тесные улицы, заваленные телами убитых, закатное солнце, зловещее, багровое, точно напившееся крови мятежников.
Упала ночь, но это не спасло гоблинов: норлоки видели в темноте как звери. Они ворвались в город, рассыпались по узким улицам, сминая и разрывая в клочья тех, кто пытался сопротивляться, и в единый рев слились крики, ржание лошадей, визг гоблинов, лязг стали и гул пожара.
Спасаясь от гибели, остатки племени бежали из Доршаты, бросая раненых на растерзание норлокам, отступая в Мглистые земли и дальше, в горы.
Много лет после этого Зару терзал страх, что норлоки придут и сюда, чтобы добраться до тех, кто уцелел после Шармиша…
Внезапно раздумья старого гоблина прервал громкий голос, раздавшийся возле его жилища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48