Я поговорю с ней завтра.
– Забудь про Лилу. Я говорю о нашей вечеринке, Джес.
– О нашей?
– А почему бы и нет? Мы уже несколько месяцев не устраивали приемов у бассейна. Мама и папа наверняка согласятся. Мы можем сказать им, что это будет иметь… какой медицинский термин ты употребляла?
– Терапевтический эффект.
– Правильно. Эта вечеринка будет иметь для меня терапевтический эффект.
Ничто другое не могло сделать Джессику счастливее. В первый раз она и Элизабет были едины в выборе развлечений.
– Мне это нравится, Лиз. Очень нравится. Мы пригласим всех стоящих ребят. Это будет чудесно. – Она немедленно стала составлять список гостей. – Ну, кого из девочек мы пригласим, Лиз? Конечно, Лилу и Кару Уокер. – Джессика назвала двух сестер, состоящих вместе с ними в обществе «Пи Бета Альфа». – И я думаю, что ты захочешь позвонить Инид Роллинз.
– А зачем нам вообще приглашать каких-то девчонок? Я думаю, что приглашенным мальчикам вполне будет достаточно сестер Уэйкфилд.
Глава 3
– Что ты сказала? – Джессика не могла поверить собственным ушам. – Лиз, это несерьезно. Мы никак не сможем этого сделать.
– Почему?
– Ну, во-первых, потому что… – Джессика пыталась придумать убедительную причину.
Вообще-то она сама – а уж никак не Элизабет! – всегда мечтала о подобной вечеринке. Но здравый смысл, тем не менее, возобладал, и Джессика сказала:
– Лиз, мы не сможем этого сделать, потому что все знакомые девчонки нас возненавидят. И перестанут приглашать к себе. А мальчишки никогда не зовут гостей. Так что мы останемся в дураках. Ведь так?
– Ладно, мы пригласим нескольких девочек, – согласилась Элизабет.
Джессика пристально посмотрела на сестру. В ней появилось что-то новое. Но что это было? Джессика пригляделась еще внимательнее. Да нет, рядом с ней на кровати сидит все та же Элизабет, ее сестра, хотя она и поменяла свою скромную ночную рубашку с эмблемой университета на открытый атласный пеньюар.
– Что ты уставилась на меня так, будто у меня выросла вторая голова? – возмутилась Элизабет.
– Я просто подумала о Тодде. Интересно, он видел тебя в этом пеньюаре? Держу пари, что от этого зрелища у него голова пойдет кругом!
– Нет, не видел. И не имеет никаких шансов увидеть, – ответила Элизабет сердито.
– Но ради Бога, почему? Если бы меня во время болезни навестил парень, который мне нравится, я бы постаралась как можно больше извлечь из этой ситуации. – Джессика тяжело вздохнула и, положив ладонь тыльной стороной на лоб, произнесла голосом, полным драматизма:
– Дорогой, как это трогательно с твоей стороны повидать меня на смертном одре!
Подражая Джессике, Элизабет положила руку на свой лоб и захихикала.
– Это у тебя очень удачно получилось, Джес. Когда-нибудь я этим воспользуюсь.
– Ах, Лиз, как хорошо, что ты снова дома, – проговорила Джессика, тоже рассмеявшись. – Мне никогда ни с кем не бывает так весело, как с тобой. И, кроме того, через неделю ты уже сможешь выполнять свою долю работы по дому – мыть посуду и пылесосить. А то мне кажется, что я занимаюсь этим уже целую вечность. – Джессика произнесла эти слова с улыбкой, но шутила она только наполовину.
Хотя мытье посуды заключалось лишь в загрузке и разгрузке посудомоечной машины, она всегда искала предлог, чтобы увильнуть от этой обязанности.
Элизабет подняла правую руку и самым серьезным тоном произнесла:
– Я торжественно обещаю выполнять свою долю домашней работы, как только полностью поправлюсь – то есть через три месяца!
– Что?
На лице Элизабет появилась озорная улыбка.
У Джессики уже был готов остроумный ответ, но в это время в дверь позвонили. Она выбралась из постели и отправилась открывать.
– Готова поспорить, что это звезда нашей школьной баскетбольной команды. Он говорил, что собирается навестить тебя сегодня.
– Тодд сюда придет?
– Да. Сделай соответствующее выражение лица. Сейчас я его приведу.
– Нет!
Джессика взглянула на сестру в изумлении.
– Ты не хочешь видеть Тодда?
– Нет. Скажи ему, что я слишком устала и никого не хочу видеть. Скажи ему, что я увижусь с ним, когда мне разрешат вернуться в школу.
– Ну, если ты уверена…
Элизабет закрыла глаза.
«Она действительно выглядит усталой», – подумала Джессика.
Звонок раздался снова, и Джессика заспешила вниз.
– Иду, иду, – крикнула она.
Она распахнула дверь и увидела стоящего на крыльце Тодда.
– Привет, Джес. Могу я повидать…
– Тише, – прошептала она. – Иди на кухню.
Через просторную гостиную и столовую Тодд проследовал за ней на кухню, расположенную в задней части дома.
– В чем дело, Джес? Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего не случилось. Просто Лиз спит. К ней сейчас нельзя.
– Но с ней все в порядке? – Взгляд Тодда сразу стал тревожным.
– С ней все нормально. Но неужели ты не можешь понять, что она утомлена. Ей через многое пришлось пройти за эти недели.
– Да, конечно. Но она так изменилась, когда я видел ее в больнице, что я подумал: что-то не так. Я знаю, врачи говорят, что у нее все нормально – в физическом смысле. Но эта катастрофа была для нее кошмаром. Она не могла не оставить тяжелых последствий.
– Ты абсолютно прав, Тодд. Это было ужасно. И поэтому сейчас ей нужно как можно больше отдыхать. И как можно меньше людей должны ее беспокоить.
– Она вспоминает о катастрофе?
– Конечно, – сказала Джессика, не вполне уверенная в том, что это правда.
– Значит, мысль об этом преследует ее? – в голосе Тодда было отчаяние. – Она винит меня? Джессика, она когда-нибудь спрашивает обо мне?
– Тодд, пока она слишком озабочена своим здоровьем, чтобы спрашивать о ком бы то ни было.
Лицо Тодда вытянулось. Глядя Джессике в глаза, он спросил:
– Скажи мне прямо, ты не думаешь, что Лиз как-то изменилась?
– Тодд Уилкинз, не говори глупостей. Мы с Лиз близнецы, и, если бы что-нибудь в ней изменилось, я бы это заметила. Все нормально.
– Надеюсь, что это так, Джес. – Тодд встал и, не зная, что делать дальше, стал ходить взад и вперед по кухне. Наконец он направился к задней двери. – Скажи Лиз, что я загляну завтра во второй половине дня. Может быть, она будет чувствовать себя лучше.
– Не делай этого, Тодд.
– Почему?
«Элизабет всегда умеет сообщать людям плохие известия, не заставляя их при этом чувствовать себя отвратительно, – подумала Джессика. – Это потому, что она очень хорошо понимает других. Но я так не могу. Как это у нее получается?»
Скрестив под столом пальцы, Джессика сказала:
– Родители решили, что у Лиз не должно быть никаких посетителей до тех пор, пока она не сможет вернуться в школу.
– Но ведь это еще целая неделя! – запротестовал Тодд.
– Приказ есть приказ. А как только Лиз вернется в школу, все придет в норму. Ты же знаешь, как она любит школу. Она, наверное, успеет выполнить все свои задания и написать дюжину статей для «Оракула», прежде чем я закончу эту несчастную рецензию на «Моби Дика». Ну скажи, Тодд, неужели кому-нибудь интересно читать про китов? – спросила Джессика с раздражением.
Тодду было интересно, но он промолчал. Впервые за этот вечер он улыбнулся.
– Ты права, Джес. Я веду себя как дурак. Когда Лиз вернется в школу, все будет хорошо. Знаешь, Лиз действительно яркая личность. Она остроумная, трудолюбивая, у нее литературный талант, она очень хорошо относится к людям. И, кроме того, она красивая!
Тодд внезапно замолчал и посмотрел на Джессику, которая слушала его с усмешкой. На какое-то время он просто забыл о ее присутствии. Чувствуя неловкость, он пробормотал:
– Вы ведь близнецы, значит, ты тоже красивая.
– Огромное спасибо, Тодд, – ответила она, все еще усмехаясь. – Почему бы тебе не пойти и не поупражняться с баскетбольным мячом, к примеру? Мне нужно начинать готовить обед.
Глядя вслед Тодду, пока его высокая стройная фигура не скрылась за углом дома, Джессика думала о превратностях судьбы. Кто бы мог подумать, что они с Тоддом смогут разговаривать как друзья. Они едва здоровались с тех пор, как она попыталась отбить Тодда у сестры. Теперь у них была одна цель – помочь Элизабет.
Резкий звонок телефона прервал мысли Джессики. Она подняла трубку стоящего в кухне параллельного аппарата.
– Алло! О, привет, мама. – Джессика слушала, наматывая на палец прядь волос. – Да, мама. Лиз чувствует себя нормально. Конечно, я уже варю обед. Ведь я обещала. Пока.
В течение следующих двадцати минут Джессика металась между холодильником, кухонным столом, буфетом и плитой, лихорадочно пытаясь приготовить обед вовремя.
– Как у Лиз это получалось? – пробормотала она, вспомнив, что почти всегда обед готовила Лиз. Но это было до катастрофы.
– Ну что, ты готова? – спросила Джессика, входя в комнату Элизабет. – Сегодня у нас замечательный день. Ты…
Когда Джессика взглянула на свою сестру, стоявшую перед зеркалом, которое отражало ее в полный рост, она напрочь забыла, что собиралась ей сказать.
– Это день свободы, Джес, вот какой это день! Как я выгляжу? – повернулась к ней Элизабет.
– Изумительно, Лиз, просто великолепно! – ответила Джессика, с завистью разглядывая новое зеленое мини-платье сестры. – Откуда новый наряд?
– Мама разрешила мне выбрать платье, которое будет символом моего возвращения к жизни. И не смотри на него так, Джессика. Оно никому не дается взаймы.
– Почему ты подумала, что я…
– Потому что я очень хорошо тебя знаю, дорогая сестрица, – ответила Элизабет с усмешкой. – Руки прочь!
Джессика взглянула на свое собственное отражение в зеркале. Пять минут назад джинсы и блузка выглядели отлично. Теперь они показались ей заурядными и совсем не интересными.
Во время завтрака Элизабет казалась несколько подавленной. Она улыбалась и отвечала «да» всякий раз, когда мать или сестра спрашивали ее, достаточно ли хорошо она себя чувствует, чтобы вернуться в школу. Всю дорогу к школьному комплексу она кивала и рассеянно улыбалась, слушая нескончаемую болтовню Джессики. А та была в прекрасном настроении, как всегда, когда ей разрешали сесть за руль небольшого красного «фиата», на котором сестры ездили в школу.
– Ты ведь не нервничаешь, Лиз? – то и дело спрашивала она. – Ты же не очень долго отсутствовала. Всего несколько недель. И тебе ничего не стоит наверстать упущенное.
– Джес, ты начинаешь мне надоедать, – внезапно взорвалась Элизабет. – Я себя прекрасно чувствую. Я не нервничаю. Я не волнуюсь ни о наверстывании упущенного, ни о чем-либо другом!
– Конечно, ты не волнуешься, – быстро ответила Джессика, осознав, что если кто-то из них двоих нервничал, то это была она.
Ей так хотелось, чтобы этот день прошел для ее сестры благополучно. Иначе просто не должно быть.
Лихо развернувшись, Джессика заняла свободное место на стоянке для учащихся. Она ждала, что Элизабет ей скажет, что она перестала «работать на публику», но Элизабет вышла из машины, так и не прочитав ей лекции о правилах безопасной езды.
Инид Роллинз со всех ног бросилась к своей лучшей подруге, чтобы поздравить ее с возвращением в школу. Ее большие зеленые глаза излучали неподдельную радость, лицо сияло.
– Лиз! – закричала она, крепко обнимая Джессику. – Я просто умирала от желания поговорить с тобой, но Тодд сказал, что все посетители и телефонные звонки тебе противопоказаны. Как я рада тебя видеть!
– Инид, ты сейчас задушишь меня, честное слово, – сказала Джессика, освобождаясь из ее объятий. – Ты просто совсем обалдела. Я Джессика, ты что, не видишь?
Инид быстро опустила руки.
– Но я думала, что ты… – сказала она нерешительно. – А где же Лиз?
– Вон она идет, – ответила Джессика, указывая на фигуру в зеленом, быстро пересекавшую широкий газон.
Элизабет, приветливо помахав своим друзьям, быстро прошла между колоннами и скрылась в здании школы.
Она решила, что до начала первого урока у нее еще достаточно времени, чтобы заглянуть в редакцию «Оракула». Когда она вошла в заваленную бумагами комнату, Роджер Коллинз, молодой симпатичный учитель, выполнявший обязанности куратора школьной газеты, отдыхал за чашкой кофе. Он взглянул на Элизабет с улыбкой, но тут же нахмурился.
– Джессика, я надеюсь, что ты пришла не для того, чтобы сообщить мне, что Элизабет еще недостаточно здорова, чтобы вернуться в школу.
– Мистер Коллинз, вам следовало бы проверить свое зрение, – ответила Элизабет. – Разве вы не узнаете своего аса-репортера, выдающегося автора «Глаз и ушей»?
Челюсть мистера Коллинза слегка отвисла.
– Элизабет?
– Элизабет, – подтвердила она, грациозно опускаясь на стул.
– Ну, в таком случае небольшой удар по голове всем нам пошел бы на пользу, – сказал он. – Ты выглядишь великолепно, и я рад, что ты вернулась. Мы все скучали по тебе.
– Вы тоже неплохо выглядите, – сказала Элизабет.
Каждая девчонка в Ласковой Долине с ней охотно бы согласилась. Роджер Коллинз был самым популярным учителем не только потому, что интересно вел уроки. Многие девочки ничуть не возражали бы, если бы он уделил им немного внимания и после занятий.
– Хотите – верьте, хотите – нет, мистер Коллинз, – продолжала Элизабет, – но я очень скучала по этой пыльной комнате и по атмосфере всеобщей истерии, которая царит здесь в последние минуты перед выпуском газеты.
– Ну, все это здесь осталось в том же самом виде и ждет тебя.
Затем, сразу став серьезным, он добавил:
– Наверное, пребывание в больнице было для тебя тяжелым испытанием.
– Не все было так плохо. – Элизабет одарила его очаровательной улыбкой. – В больнице Фаулера есть очень симпатичные врачи и интерны. И некоторые сестры смотрятся очень неплохо, если вас это интересует.
Второй раз за это утро мистер Коллинз открыл рот от изумления.
– Я пошутила, мистер Коллинз, – сказала Элизабет и усмехнулась. – Я, пожалуй, пойду. Не хочу опаздывать на свой первый урок. Увидимся позже. – С этими словами она вышла.
– Увидимся. С возвращением, Элизабет! – растерянно сказал он ей вслед.
Мистер Коллинз был в тот день не единственным человеком в школе, которого подвело зрение. И учителя, и ребята постоянно принимали Элизабет за Джессику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13