Ах, как я рада, как я рада!Корделия снисходительно улыбнулась и постаралась не омрачать сестре ее приподнятое настроение остаток вечера.Но это за нее сделала одна из молодых леди, мисс Харди, которая внезапно завела разговор о театре.– Вы слышали, что в театре на Мэлори-роуд ставят новую пьесу? – обмахиваясь веером, спросила она.Офелия выпрямилась, собираясь ответить ей, но Корделия упредила ее и вежливо поинтересовалась:– И что же это за пьеса?– Она ничего особенного сама по себе не представляет, обыкновенное увеселительное представление для тех, кто не может позволить себе посещать королевский театр «Друри-Лейн», – сказала мисс Харди. – Интрига не в этом! Угадайте, кто будет играть одну из вторых ролей?– Обезьяна-людоед! – предположила одна из дам.– Розовый слон! – воскликнула другая шутница.– А вот и нет! Вы никогда не угадаете сами! На следующей неделе состоится премьера. И в ней будет дебютировать леди благородного происхождения! Вы представляете, какой разразится скандал в высшем свете?Корделия оцепенела. Офелия раскрыла рот. Глава 12 Все тело Корделии охватило тревожной дрожью. Офелия вытаращила на мисс Харди глаза. Надеясь, что их собеседницы истолкуют ее странную реакцию как удивление, Корделия сказала:– Этого не может быть! Кто вам это сказал? Нет, определенно это просто очередная нелепая сплетня.– Я сейчас точно не помню, кто сообщил мне эту потрясающую новость, однако обязательно схожу на спектакль. Говорят, что все билеты на премьеру уже распроданы, а цена мест в ложе взлетела до небес, – сказала мисс Харди.Дамы принялись оживленно обсуждать невероятную новость. Бледная как мел Офелия помалкивала. Как и ее сестра.Когда к дамам присоединились джентльмены, Корделия отвела Офелию в сторонку и шепотом спросила:– Что же нам теперь делать? Тебе придется отказаться от участия в спектакле.– Нет! Ни за что! – ответила Офелия едва слышно.– Но что же нам делать с просочившимися из стен театра слухами? Ты не можешь рисковать своей репутацией! Представляешь, что случится, если тебя узнают?– Но пока еще мое имя сплетникам неизвестно! – возразила Офелия. – А в программке я буду указана под псевдонимом.– Право же, Офелия, по-моему ты заблуждаешься.– Тише!Офелия заметила приближающуюся к ним группу мужчин.Корделия натянуто улыбнулась им и быстро поменяла тему, решив поговорить всерьез с сестрой позже, когда им никто не будет мешать.Заинтересовавшись симпатичными двойняшками, джентльмены, проходившие мимо, стали делать им пошлые комплименты, смаковать их внешнюю схожесть и шутить по поводу их одежды: дескать, только благодаря ей девушек и можно отличить друг от друга.Пока Офелия парировала их язвительные замечания, отвечая с завидной находчивостью колкостью на колкость, Корделии вдруг вспомнилось, что Рэнсом Шеффилд их с сестрой почему-то ни разу не перепутал. Как же ему это удавалось?Быть может, он уловил какую-то ее особенность, лучше понял ее натуру?Офелия наконец отбилась от ловеласов и направилась к викарию, стоявшему рядом с маркизой в дальнем конце комнаты. Следом пошла и Корделия, сильно огорчив своих поклонников. Один из них заметил в связи с этим:– С вашим уходом звезды на небосклоне померкнут! И нам останется только выть от отчаяния на луну и проклинать свою жалкую участь. Вернитесь же к нам скорее, несравненная Венера! – Он отвесил ей шутовской поклон.Корделия чуть заметно улыбнулась, отметив, что до Шекспира ему далеко, и замедлила шаг. Ей в голову пришла мысль воспользоваться удобным случаем и поговорить. с глазу на глаз с самым молодым из трех кузенов Шеффилд – Эвери.Он разговаривал о чем-то с какой-то привлекательной дамой в розовом платье. Корделия подошла к ним и мило улыбнулась игривому юноше. Тот мгновенно переключил на нее все свое внимание. Его румянощекая собеседница наморщила носик, усыпанный веснушками, и отправилась на поиски другого кавалера.– С вашей стороны было чертовски любезно пригласить и меня на эту славную вечеринку, – сказал со свойственной ему непосредственностью Эвери. – Не отпирайтесь, это была ваша инициатива. Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен. Мне осточертело сидеть днями и ночами на чердаке. А мой братец не позволял мне даже сходить в игорное заведение или в бар и немного там развлечься.– Я вам искренне сочувствую, – сказала Корделия, – вы, наверное, умирали от одиночества и скуки. И как долго еще вам придется вести такой унылый образ жизни?– Почем же мне знать? Рэнсом до сих пор не нашел ту проклятую безделицу. Каким же я был глупым бараном! Я сам все себе испортил! – воскликнул молодой человек.– Так вы потеряли эту табакерку? – с невинным видом поинтересовалась Корделия. – Но что же в ней такого необыкновенного? Почему вы терпите из-за нее такие лишения?– Вы знаете о табакерке! А Рэнсом постоянно внушает мне, что нужно держать язык за зубами и никому о ней не рассказывать. А сам, оказывается, уже поделился этим секретом с вами. Да, вернуть эту вещицу оказалось гораздо сложнее, чем мы поначалу предполагали. Ах, какой же я дурак!– Но при каких обстоятельствах вы ее потеряли? – спросила Корделия тоном участливой старшей сестры.Очевидно, это подействовало на юношу, уставшего сидеть взаперти, и он излил ей душу.– Все началось с одной моей интрижки с дочерью хозяина трактира в Оксфорде. Она закончилась не очень красиво, поэтому я бы предпочел опустить детали той истории, – выпалил молодой вертопрах. – Вы не возражаете?– Если вам это неприятно, можете не углубляться в подробности, – сказала Корделия.Эвери с облегчением вздохнул и продолжал исповедоваться:– Короче говоря, меня посадили под домашний арест и запретили шляться по злачным заведениям. Рэнсом решил направить меня на истинный путь и заставил исполнять разную физическую работу в доме викария и в саду. Это стало своеобразным наказанием мне за мои прегрешения. Постепенно я подружился с другими работниками и от них узнал жуткие вещи о том, что сейчас творится на фабриках. Оказывается, там используется детский труд!– Да, я тоже кое-что слышала об этих безобразиях, – сказала Корделия.– И вот недавно я случайно узнал, что лидеры движения в защиту прав трудящихся хотят организовать марш протеста. Эта идея мне понравилась, и я решил примкнуть к этому шествию, хотя сам никогда не работал на фабрике.– И вы вместе с рабочими вышли на демонстрацию? – спросила Корделия.– Да, конечно! Хотя, честно говоря, там было больше тех, кто остался без работы, получив увечье или же будучи уволенным из-за того, что на его место взяли ребенка. Видели бы вы, какие у них страшные шрамы на руках и лицах! Так вот, нам тогда не повезло: хотя все началось мирно и спокойно, потом все вышло из-под контроля, некоторые из участников марша, вероятно, пьяные, стали швыряться камнями. Как на грех из Уайтхолла выехал в карете наследный принц. Один из камней угодил в его экипаж. Возник переполох… Набежали стражники!– Боже, какой ужас! – воскликнула Корделия.– Нападение на принца считается тяжким государственным преступлением, – помрачнев, добавил молодой человек. – Камнем было разбито стекло кареты будущего монарха. Демонстрантов арестовали, в их числе и меня.– Вы тоже швыряли камни в карету наследного принца? – вытаращив глаза, спросила Корделия.– Разумеется, нет! Уж не настолько я глуп! Но на суде один мельник, чтоб ему пусто было, дал ради спасения своей подлой шкуры против меня ложные показания. Ему это, правда, не помогло, его все равно повесили. – Эвери тяжело вздохнул.– Разве нельзя было убежать, воспользовавшись суматохой, когда стражники стали разгонять толпу? – спросила Корделия.– С какой стати мне было бежать? Я же ни в чем не виновен! Шеффилды не убегают перед лицом угрозы, – вздернув подбородок, ответил Эвери.– Значит, вы остались там стоять и дождались, пока вас арестовали, – покачав головой, промолвила Корделия.– Меня обвинили во множестве преступлений, – нахмурившись, произнес юноша. – Я пытался растолковать этим тупицам, что ни в чем не виновен, однако они и слушать меня не стали. Вот так я и очутился в темнице.Он взял у лакея с подноса бокал вина и сделал большой глоток. Его примеру Корделия следовать не стала.– Ну и что же случилось дальше? – вкрадчиво спросила она.– Тюрьма, скажу я вам, отвратительное место, – продолжал рассказывать молодой человек. – Хотя меня и поместили в отдельную камеру, я едва там не умер от скверной пищи и вони. И вот, уже ощущая холодное дыхание смерти, я решил написать письмо принцу и принести ему свои извинения. Что я и сделал.– Понимаю, – промолвила со вздохом Корделия.– Написав его, я выпил вина и крепко уснул. Настолько крепко, что не проснулся даже, когда ко мне пришли стражники, чтобы сообщить мне, что дело против меня прекращено ввиду отсутствия доказательств моей вины.– О Боже! – вырвалось у Корделии. – И они увидели ваше покаянное письмо на столе?– Слава Богу, нет! Его спрятал в ту проклятую табакерку, мой лакей Хелборн, которого впустили ко мне ввиду моей болезни. Иначе бы меня тотчас же отправили на виселицу. Он свернул письмо таким образом, что оно поместилось в табакерку, подаренную мне моим дедушкой. Я всегда носил ее в кармане. Когда стражники сказали что я свободен, лакей волоком вытащил меня на волю.– Какой он, однако, молодец! – сказала Корделия.– Старина Хелборн пытался связаться с моим братом и привести меня в чувство, но я спал как убитый. А когда проснулся, то на радостях тотчас же отправился в кабак, где вдребезги напился и потерял табакерку. Вернее будет сказать, мисс, я продул ее в карты мистеру Неттлсу. – Эвери горестно покачал головой.Корделия всплеснула руками.– Да, мисс Эпплгейт, я понимаю, что допустил непростительную ошибку. Но откуда же мне было знать, что в табакерке спрятано компрометирующее меня письмо? Теперь Рэнсом ежедневно выговаривает мне за эту глупость и не выпускает меня из дома, опасаясь, что меня случайно схватят стражники. Только после моих долгих уговоров он сегодня смягчился и позволил мне поехать на этот званый ужин. Надеюсь, что в доме маркиза меня не арестуют. – Эвери глупо улыбнулся.Корделия смотрела на него с плохо скрываемым ужасом. Как он мог спокойно спать после всего случившегося с ним? Теперь ей стало ясно, почему Рэнсом не хотел раскрывать эту тайну. Понизив голос, она сказала:– Ради Бога, Эвери, никому не рассказывайте эту жуткую историю!– Но вам-то она уже известна, – сказал он, ухмыльнувшись.– Я буду помалкивать. И вы тоже держите рот на замке! – прошептала Корделия.– Разумеется! Давайте-ка послушаем, как вон та симпатичная девушка играет на фортепиано! С вами мне флиртовать запрещено, а у нее такие игривые глазки! – воскликнул Эвери.Вместе с облегчившим душу молодым ловеласом Корделия подошла поближе к музыкальному инструменту, на котором играла миловидная юная особа, и стала слушать, как она поет балладу.Но думала Корделия при этом о стоявшем рядом молодом повесе Рэнсоме. Почему он запретил Эвери ухаживать за ней? Потому что тот не привык задумываться об опасных последствиях своих поступков? Да, разумеется. А может быть, Рэнсом питает к ней нежные чувства? Она обернулась и увидела, что он пристально смотрит на нее. Уж не угадал ли он ее мысли на расстоянии? Корделия покраснела и притворилась, что внимательно слушает пение девушки, играющей на фортепиано.Когда девушка закончила петь, Корделия оставила Эвери наедине с исполнительницей баллад и подошла к Рэнсому. Он с негодованием воскликнул:– Слава Богу, вы наконец-то избавились от этого идиота! Он лишь чудом избежал виселицы, но угроза все еще висит над его пустой головой. Он продолжает вести себя безрассудно! Если его письмо окажется в руках властей, то его непременно повесят в назидание другим смутьянам и безобразникам.Они подошли к огромному камину, и Рэнсом, положив на него одну руку, другой обнял свою милую собеседницу за талию. Занятая тревожными мыслями об Эвери, она не придала этому значения и серьезно сказала:– Надо во что бы то ни стало раздобыть табакерку и уничтожить письмо. Я попрошу Друида помочь вам вскрыть замок в двери апартаментов управляющего театром. Но только, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы фокусника не арестовали. Мне бы не хотелось, чтобы бедняга очутился за решеткой.– И мне тоже, – сказал Рэнсом. – Он славный малый. Да и самому мне вовсе не хочется попадать в тюрьму. Говорят, что это очень скверное местечко, вредное как для телесного, так и для духовного здоровья. – Он сардонически ухмыльнулся и пристально посмотрел на Корделию.Лишь теперь она обратила внимание на то, что они стоят непозволительно близко друг к другу, и покраснела. К счастью, никто из гостей не заметил, их фривольного поведения. Офелия, весело болтавшая о чем-то с Джайлзом Шеффилдом, поймала встревоженный взгляд сестры и ободряюще улыбнулась ей. Остальные гости продолжали разговаривать о чем-то своем. Молодые люди громко смеялись. Солидные дамы обсуждали последние веяния моды. Джентльмены спорили о политике и спорте. И конечно же, никто из присутствующих в этой роскошной гостиной не вынашивал плана тайного проникновения в чужое жилище.За исключением Корделии и Рэнсома Шеффилда. Обговаривая с ним шепотом детали ограбления управляющего театром, Корделия втайне молилась, чтобы это преступление не стало предметом пересудов на следующем званом ужине в доме маркиза.Вскоре гости начали прощаться с хозяевами и разъезжаться по домам. Ушли и кузены Шеффилд. Перед тем как подняться в спальню, Офелия пожала руку Марианны и пылко воскликнула:– Огромное вам спасибо за чудесный вечер, Марианна! Мы рады, что у нас такие замечательные родственники.– Позвольте и мне тоже от всей души поблагодарить вас, – сказала Корделия. – Вы были так добры!– Не надо меня благодарить, мои дорогие! – мелодично произнесла маркиза. – Вечер удался во многом благодаря вам. Ведь это же вы пригласили таких замечательных гостей, как кузены Шеффилд! Они внесли в атмосферу этой вечеринки существенное оживление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36