— Вот уж чего не стоило бы вам делать…
Я помог ему, как помог бы любому в его положении, — возразил Гюсту. — Просто привез материалы для строительства.
Но это не все, — продолжила сплетница,* явно входя во вкус. — Вся семейка вчера отправилась в город на праздник! Разве это не издевательство над порядочными людьми? Это надо было видеть!..
Раздраженный соседкиным тоном, Мишель вышел во двор. В голове у него была каша…
* * *
Мартина узнала новость позднее, но поражена была не меньше Мишеля. У нее в голове тоже никак не укладывалось, что Саразини мог совершить подобную глупость.
От нечего делать молодые люди отправились на деревенскую площадь, где мальчишки из компании Пибрая играли в шары. Несмотря на то, что Мишель и Мартина играть не умели, они решили тоже попрактиковаться. Первое время они все время мазали, и каждый их промах вызывал поток шуточек и ехидных замечаний. Но в конце концов им удалось подучиться—настолько, во всяком случае, чтобы не очень позорно закончить игру.
Мишелю казалось странным, что компания помалкивает об аресте трактирщика из Адской долины. Но не в его характере было первым затевать такой разговор. Впрочем, ждать пришлось не так долго.
Выбив метким ударом шар противника так, что его собственный даже не шелохнулся, Пибрай воскликнул:
— Вот так мы и с Саразини справились! Не чего под ногами мешаться! Уж теперь-то, когда он в тюрьме, его семейка точно уберется отсюда…
И скатертью дорога!
Слова его были встречены взрывом смеха. Только Рику пожал плечами.
— Все не можешь успокоиться из-за оплеухи,
которой наградил тебя папаша Саразини!
Пибрай помрачнел и бросил на Рику злобный взгляд.
Кстати, — продолжал тот, — ты тогда получил по заслугам. Вспомни, как ты разукрасил беднягу Мило на школьном дворе!
По заслугам… по заслугам… Ничего, теперь до этого Саразини дойдет наконец, что лучше бы он сидел где сидел, а не разъезжал бы по свету, не портил кровь честным людям! — процедил сквозь зубы Пибрай.
Игра продолжалась, но уже без прежнего азарта. Пибрай переживал обиду, а остальные заразились настроением вожака…
* * *
После обеда зной стал таким нестерпимым, что Гюсту решил остаться на ферме, где у него всегда находилось какое-нибудь дело.
Мишель с Мартиной коротали время за игрой в карты. Чем еще можно было заняться в такую жару?..
Неожиданно во дворе затренькал велосипедный звонок. Мишель с Мартиной переглянулись.
Неужели почтальон? — удивилась девочка. Мишель подошел к двери и откинул шторы.
Жандармы, — прошептал он. Мартина мигом оказалась у дверей.
— Что-что?..
Тут из сарая показался Гюсту, весь красный, мокрый от пота.
Каким ветром? — обратился он к двум жандармам, прислонявшим велосипеды к стене.
Эх… если бы ветром!.. Ветра нынче не больше, чем тени на дороге, — махнул рукой один из блюстителей порядка.
Вот мы и сказали себе: а что, если передохнуть в тени этого орешника? — подхватил второй.
Хорошая мысль, — одобрил дядя. — Нацеди-ка нам, Мартина, кувшинчик холодного винца, да прихвати стаканы.
Жандармы для приличия поотнекивались: мол, не положено при исполнении, устав…
Ваш устав придуман для северян, а не для тех, кто в сорок с лишним градусов разгуливает по солнцепеку. Везде нужна человечность, даже в жандармерии. Я лично так считаю!
Возможно, вы и правы, мсье Лебер, — согласился один из жандармов. — У вас отдыхаешь душой.
Чрезвычайно польщен, — ответил Гюсту, пожалуй, слишком серьезно, чтобы слова его можно было принять за чистую монету.
Появилась Мартина, неся глиняный кувшин и три стакана. Спустя минуту забулькало вино прошлогоднего урожая.
Подняв стакан на уровень глаз, жандармы, как полагалось, выразили восторг цветом вина, его прозрачностью, потом отпили по глотку, поцокали языком, хваля букет и бархатистость. Гюсту, теперь уж со всей серьезностью, скромно признал, что с этим «ему везет».
— Это с моего виноградника, что в Адской долине, — сообщил он. — Отличное, надо сказать, местечко. Солнце встает над участком, опускается над участком. На редкость удачное расположение…
Кстати… — Прежде чем продолжить, дядя пристально посмотрел на жандармов. — Кстати, — сказал он. — Говорят, вам сегодня пришлось поработать. Прямо с утра пораньше…
Нам-то нет, мы отдыхали. Иначе бы не мотались сейчас по жаре, — ответил один из жандармов.
А ваши коллеги тоже, поди, не в восторге: заставили их подыматься ни свет ни заря.
Ваша правда! Тем более из-за такого строптивого негодяя, как этот Саразини! Защищается он, как сущий дьявол. Однако следствие располагает вещественными доказательствами.
Придется-таки ему найти вразумительное объяснение, откуда у него в погребе взрывчатка, — Добавил второй жандарм.
Мишель, который молча следил за беседой, тут наконец не выдержал:
— Во всяком случае, ваших коллег можно поздравить. Они проявили недюжинную смекалку: разыскали тайник со взрывчаткой.
— Правильно, — подхватил Гюсту, радуясь, что можно пройтись в адрес жандармов. — На сей раз они в точку попали. По-моему, до сих пор дела у них шли не ахти?..
Блюстители порядка переглянулись; на их лицах мелькнула досада.
— Насчет смекалки… это вы, пожалуй, преувеличиваете. Тут не надо быть семи пядей во лбу…
— И тем не менее, — упорствовал Гюсту.
— Говорят, они недолго искали? — спросил Мишель.
— Черт побери! — не сдержался второй жандарм. — Ночью кто-то позвонил в участок и сказал, где находится взрывчатка!
Неожиданное сообщение так потрясло Гюсту, Мишеля и Мартину, что они какое-то время молчали.
Наконец Гюсту присвистнул.
Ничего себе! Ну, полиция дает!
Кх-кх-м… — откашлялся жандарм, смущенный тем, что не сумел сохранить служебную тайну. — Было бы крайне желательно, чтобы все, что здесь говорилось, осталось между нами…
В интересах следствия, — деликатно добавил его коллега. — Вы ведь понимаете?
Гюсту кивнул; на губах его мелькнула ироническая полуулыбка.
Договорились. Будем держать язык за зубами. Могила!
Но вы хоть знаете, кто звонил? — не утерпел Мишель.
В том-то и штука, — смешался жандарм. — Это был как бы… анонимный звонок.
Это выражение едва не вызвало у Мишеля улыбку. Однако он обронил с задумчивым видом:
Иначе говоря, звонивший пожелал остаться неизвестным…
Его мы как раз и разыскиваем, — вступил второй жандарм, рассудив, что теперь, после неосторожного высказывания коллеги, им нет смысла запираться. — Если вам что-нибудь станет известно, дайте знать. Это нам очень поможет!
Можете всегда на нас рассчитывать, — заверил Гюсту с преувеличенной серьезностью, сквозь которую проглядывала такая явная насмешка, что Мартине пришлось отвернуться, чтобы не прыснуть… *
Ну ладно… У вас, конечно, хорошо, однако надо продолжать обход. Спасибо, Гюсту, ваше вино пришлось как нельзя кстати. Такое холодное, и очень вкусное!..
Заходите еще, — вежливо пригласил Гюсту.
Спасибо за приглашение. Только, ради Бога, никому ни слова! А то бригадир с нас шкуру спустит.
Будет исполнено! — заверил Гюсту.
До свидания!
Жандармы оседлали велосипеды и медленно покатили прочь, с явным сожалением покидая тень орешника и кувшин прохладного вина.
Надеюсь, вам понятно, что мое обещание распространяется и на вас, — сказал дядя Гюсту. — Смотрите не проболтайтесь деревенским огольцам. Иначе это мигом дойдет до бригадира или лейтенанта. Эти двое — ребята приличные, зачем с ними ссориться? Ну, немного расстроились за своих коллег. Сболтнули лишнего. С кем не бывает?..
Обещаем, дядя Гюсту! — хором произнесли ребята.
Дядя, похоже, не торопился возвращаться в сарай, а Мартина с Мишелем — возобновлять прерванную игру. Все трое стояли в задумчивости, будто сногсшибательная новость вызвала у них оцепенение.
— Кстати, дядя, — подала вдруг голос Мартина, — у кого в Капдезаке есть телефон?
— Телефон?.. В самом деле… Как я об этом не подумал? Телефон тут всего в двух домах: у аптекаря и у доктора.
У аптекаря и доктора? Нет, это не то… — разочарованно протянула Мартина.
Почему же не то, черт побери! — воскликнул дядя Гюсту. — От аптекаря мог звонить кто угодно. Вполне обычная вещь. Люди охотно пользуются его телефоном, да и аптекарю прямая выгода. Коли зайдешь в аптеку, редко выйдешь без какой-нибудь ерунды. Хоть без коробки пастилек…
Ты считаешь, в жандармерию звонили из аптеки?
Дядя Гюсту задумался, затем произнес, на этот раз весьма серьезно:
Вот что, Мартина: я ничего не считаю! И чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем будет спокойнее: мы не нарушим обещания, а значит, не причиним неприятностей двум нашим фараонам!
Ладно, дядя, больше не будем…
* * *
Они действительно больше не говорили об этом. Молодым людям так и не удалось узнать, счел ли Гюсту нужным сообщить новость жене и сестре. Забросив карты, они слонялись по двору в. жидкой тени смоковницы.
По-твоему, это в порядке вещей? — спросила Мартина. — Мне лично кажется, жандармов ни капельки не волнует, каким образом звонивший узнал про взрывчатку.
Знаешь, мне это тоже приходило в голову. Только с чего ты взяла, что их не мучает тот же вопрос? Такой звонок — событие чрезвычайное.
Думаешь, поэтому они и разыскивают «анонима»?
— Вполне вероятно! Кстати, для полиции это, должно быть, раз плюнуть — с их полномочиями, да еще с техническими средствами…
В таком духе они проговорили до самого ужина. Но, когда тетя Жизель позвала их к столу, они все еще не пришли ни к чему определенному.

6

На следующее утро у Мишеля с Мартиной не было никаких определенных планов, и они решили снова прогуляться к Адской долине; но на этот раз они пошли поверху, чтобы взглянуть на плотину с высоты. В прошлый раз, когда они познакомились со стариком Антоненом, ребята двигались по берегу Тарна. Теперь же задумали пройти напрямик по горе, примерно на уровне фермы и деревни.
Когда они сказали об этом дяде Гюсту, тот посоветовал срезать путь, идя через лес.
— Заблудиться там невозможно, — сказал он. — Этой дорогой часто пользуются рабочие, когда им зачем-нибудь надо в деревню. Так что дорожка там проторена.
Несмотря на дядины объяснения, найти нужный поворот оказалось не так-то просто. Несколько раз они сворачивали на какую-то тропинку, но каждый раз натыкались на непролазные, почище колючей проволоки, заросли…
— Наверно, надо пройти подальше, — рассудил Мишель.
И в самом деле, метров через двадцать им попалась узенькая тропа, бегущая через чащу.
Немного поколебавшись, ребята свернули на нее. Никогда еще в этих краях не доводилось им видеть таких нетронутых, девственных уголков. Дубы здесь вряд ли можно было назвать могучими; зато на трухлявых пнях поднимались, густо сплетая ветви, полчища молодых побегов.
То там, то сям из зарослей выглядывали гигантские валуны, испещренные зелеными пятнами лишайников. Некоторые из них, казалось, едва сохраняют равновесие и того и гляди сорвутся на дорогу.
— Ты уверен, что тут безопасно? — заволновалась Мартина.
Она обходила валуны как можно дальше — насколько позволяла узенькая тропа. Можно было подумать, что это не камни, а кусачие псы на цепи.
— Думаю, да, — ответил Мишель. — Я на фотографиях видел еще не такие скалы: диву даешься, как они держатся.
Скоро до них из долины донесся далекий гул стройки.
— Кстати, где-то здесь стоит трактир Саразини, — сказал Мишель.
— В этой чаще ничего не разглядишь…
Через две-три минуты им пришлось решать, куда идти: дальше дорога разветвлялась.
По-моему, нам надо направо, — утверждал Мишель. — Левая дорога ведет вниз, в долину.
Странно, однако… Дядя Гюсту ни словом не упомянул про развилку.
Мартина прикусила язык. На миг ее охватил страх. После всего случившегося трактир в Адской долине представлялся не самым заманчивым местом. Хоть самого Саразини там не было, от одной мысли о встрече с хозяевами трактира ей становилось не по себе.
Разумеется, рядом с Мишелем она ощущала себя довольно уверенно — и все-таки не могла избавиться от боязни… и от желания повернуть налево.
И тут, словно в подтверждение худших ее опасений, из чащи, в нескольких метрах от них, выскочила собака. Она остановилась и зарычала, скорее от удивления, чем от злобы.
Это был спаниель с длинной рыжей шерстью, отвислыми брылями и большими мягкими ушами. Пес решительно загородил собой тропу, ведущую вправо, и два-три раза гавкнул, оглядываясь на заросли.
Он не один, — тихо сказал Мишель. Мартина спряталась у мальчика за спиной.
Ну, что я тебе говорил!.. В просвете между деревьями показался чей-то силуэт. И силуэт этот молодые люди тотчас узнали.
Это был тот темноволосый парнишка в мешковатых штанах, который запустил в Мишеля камнем, не давая себя фотографировать.
Мартина слегка побледнела. Более неприятную встречу трудно было вообразить.
А незнакомец, выйдя на тропу, остановился, не вынимая рук из карманов, и нахмурился. Потом свистнул, подзывая собаку.
Стараясь сохранять независимый вид, Мишель медленно двинулся ему навстречу; за ним неохотно плелась Мартина.
— Привет! — крикнул Мишель, когда от парня его отделял десяток шагов. — Какая встреча!
Мальчишка смутился; ему явно хотелось исчезнуть, но откровенно праздновать труса он тоже не мог. Чтобы скрыть замешательство, он, не сводя глаз с ребят, нагнулся и погладил собаку по голове.
— Мы нездешние, — продолжал Мишель. — Кажется, немного заблудились. Ты не подскажешь, как пройти к плотине?
Парень перестал поглаживать спаниеля и выпрямился. Напряжение исчезло с его лица; однако он так и не улыбнулся.
— Нездешние? — задумчиво повторил он. — Что ж, так лучше. Это мне больше нравится…
Пес повертелся у его ног, потом потянулся, изогнувшись дугой от головы до кончика хвоста. Парень ласково почесал его за ухом.
Все в порядке, Куни, успокойся.
Какой красавец! — искренне восхитилась Мартина. — Он кажется таким умным и ласковым!..
Парень покраснел от удовольствия. Лицо его осветила застенчивая улыбка.
— Это моя собака, ей четыре года.
Почувствовав, что разговор идет о нем, пес солидно тявкнул, потом подпрыгнул, лизнув молодого хозяина в руку, и стал носиться вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13