– Не переживайте, может быть, запроси вы пятьсот, они бы вас просто пристрелили, а так все довольны, и вдруг эта книга поможет превратить простого бандита в физика-теоретика…
– Вы так думаете? – в том же шутливом тоне сказал Гутмахер. – Знаете, это меня утешает…
Так, перебрасываясь подобными шутками, мы прошли в меленькую, бедно обставленную кухоньку, и я водрузил на стол пакет с продуктами.
– Вы думаете, что мне нечем угостить гостя? – поинтересовался хозяин, разглядывая покупки.
– Не думаю, а знаю, – в тон ему ответил я. – У меня теперь такая напряженная жизнь, что нормально покушать просто не хватает времени.
– Вынужден признать, что вы почти правы. Подождите, я сейчас заварю чай. Заварка и сахар у меня всё-таки есть.
Во время ужина мы говорили на самые разные темы, кроме той, которая привела меня сюда. Собственно, «говорили» – слишком сильно сказано, я молча ел, а разговаривал один хозяин.
– Ну, так что, мы сразу ляжем спать, или вы хотите рассказать, что происходит? – спросил Гутмахер, когда я, наконец, наелся и откинулся на спинку стула.
– У вас где телефон? – поинтересовался я.
– Там, – сказал хозяин, кивнув на прихожую, – вам нужно позвонить?
– Нет, просто боюсь, что нас смогут подслушать. Береженого, как известно, и Бог бережет.
Я для безопасности набросил на аппарат свою куртку, после чего плотно прикрыл кухонную дверь, включил в мойке воду и только после этого приступил к рассказу. Вышел он довольно длинным, хотя я и не вдавался в детали и незначительные подробности.
– Да, интересные получаются дела, – задумчиво проговорил Гутмахер, когда я замолчал. – И, что вы по этому поводу думаете?
– Я только и делаю, что думаю. Особенно в перерывах, когда меня перестают убивать. Скорее всего, мне аукается путешествие в прошлое. Возможно, моих контр-агентов интересует сабля, которую я увел у сатанистов. То ли она имеет для них ритуальное значение, и они идут на любые ухищрения, чтобы ее вернуть, то ли стоит так дорого, что на ее возвращение не жалеют никаких усилий. А теперь к «процессу» подключились еще и стражи порядка.
– А не проще было ее у вас выкупить за хорошие деньги, чем подсылать убийцу? Нет, здесь явно что-то не так.
– Не знаю, но если Поэт как-то связан с сатанистами, то ему, видимо западло платить деньги за собственный раритет. Впрочем, не знаю, у этого уравнения слишком много неизвестных.
– Пожалуй, – задумчиво сказал Гутмахер. – Я думаю, нам следует попасть в этот таинственный загородный дом, и там разобраться, что к чему.
– Что значит: «нам попасть»? Вы что, собираетесь отправиться туда вместе со мной?
– А почему нет? Мне эта история весьма любопытна.
– Аарон Моисеевич, это очень опасно и, простите за напоминание, вам уже не двадцать лет.
– Увы, я это и сам заметил, но в своем возрасте не вижу ничего страшного, силы меня пока не оставили. А вам, как я догадываюсь, сейчас не к кому обратиться за помощью.
– Мне действительно опасно обращаться к старым знакомым. Их, а с ними и меня, могут элементарно вычислить, однако, это не причина, чтобы подвергать вас такому риску.
– Э, юноша, все это пустое. Моя жизнь так скучна, сера и упорядочена, что иногда ее делается противно влачить. С вами же я имею шанс испытать острые ощущения и, возможно, проникнуть в интересную тайну, Поверьте, это не так уж мало, так что риск вполне оправдан.
– Аарон Моисеевич, дорогой, вы, наверное, меня неправильно поняли. Все это более чем серьезно, нас могут элементарно убить.
– Ну и что? Убьют, так убьют, невелика потеря, всё равно когда-то придется умирать…
– Вы же не, ну, как это сказать, не продвинули свои теории, не прославились, в конце концов.
– Вы знаете, Алеша, когда я умру, то в эту квартиру придет жэковский техник-смотритель с двумя дворниками, и они вынесут все мои теории на помойку. Я уже опоздал искать славы, да она мне и не нужна. Как никому не нужны мои, как вы говорите, «теории». Не беспокойтесь, когда они станут злободневны, их создадут другие люди. В нужное время в нужном месте, Что касается приоритета и известности, то поверьте моему жизненному опыту, талантливых людей значительно больше, чем славы. Ее на всех никогда не хватает. Как и приключений. Вам, считайте, с приключениями повезло, так поделитесь ими со мной. Подумайте сами, почему произошла наша встреча? Вы думаете, случайно?
– Да я, собственно, ничего против помощи не имею… Но, чтобы попасть в резиденцию Поэта нужно лезть на дерево, пробираться подземным ходом…
– Что же, если мне все это будет не под силу, я просто вернусь домой, Подумайте…
– Ну, если так, то, пожалуй… – согласился я. – Буду только рад…
– Вот и чудесно, а теперь отправляйтесь-ка спать, а то у вас глаза закрываются. Я постелю вам на диване.
Я встал, доплелся до дивана и, пока хозяин вытаскивал из комода постельное белье, прилег, и, как был одетый, только успев снять ботинки, провалился в глубокий сон.
К тому времени, когда я проснулся, Гутмахер составил целый список необходимого нам для экспедиции оборудования. После завтрака мы сели его обсуждать. В общем, я согласился по большинству его «позиций», хотя мне показалось, что старик перестраховывается.
– Ладно, попытаюсь все это купить, – без большого энтузиазма сказал я.
– Вам не стоит выходить из дома, возможно, у милиции уже есть не только ваш фоторобот, но и фотография. Хороший хозяйственный магазин всего в двух шагах отсюда, и я вполне справлюсь без вас.
Я не стал спорить, и Аарон Моисеевич отправился за «инвентарем». Я открыл форточку и вдохнул свежий, влажный воздух. Снег престал идти еще ночью, дороги в Москве, скорее всего, уже почистили, но мне подумалось, что за городом этот вопрос так быстро не решается, и с отъездом можно не спешить.
Пока Гутмахер отсутствовал, я занялся своей внешностью. Пятидневная щетина ее изменила, но сделала меня слишком заметным. Было ясно, что за такую небритую рожу зацепится любой милицейский взгляд. Пришлось подбривать щеки, сотворяя подобие аккуратной «юной» бородки, Сильно это внешность не изменило, но лучше мало, чем ничего,
Приведя себя в относительный порядок, я уселся смотреть телевизионные новости. Несколько последних дней мне было некогда утолять «информационный голод», и я попытался наверстать упущенное. Оказалось, что мое зрительское отсутствие во внешней и внутренней политике никак на эту политику не повлияло. С экрана лилась все та же скучная бодяга с надоевшей имитацией событий и парад административных глупостей. Пощелкав каналами, я натолкнулся на передачу «Час криминала» и не без интереса ее просмотрел, втайне опасаясь, что там могут показать мою фотографию. Однако, мои сложные отношения с правоохранителями еще так далеко не зашли. Граждан пока еще не просили о помощи в поимке «особо опасного преступника». Хоть небольшая, но радость!
После криминальных новостей по всем каналам начали показывать сериалы и рекламные ролики. Телевизор пришлось выключить, чтобы зря не расшатывать нервную систему.
От нечего делать я начал наблюдать за жизнью улицы. Она локально кипела около пивной палатки, а в остальном была по-провинциальному сонной. Ничего подозрительного я не высмотрел и вскоре потерял интерес к этому скучному занятию. Гутмахер все не возвращался, хотя обещал быть дома максимум через час. Я уже начал волноваться, не случилось ли с ним что-нибудь плохое. Наконец, в дверях заскрежетал замок, и громоздкий старик с пустой сумкой втиснулся в прихожую.
– Что вы так долго? – удивленно спросил я. – Неужели ничего не купили?
– Какие там покупки, у нас во дворе филеры! – с удовольствием сообщил он.
– Что значит «филеры»? – не понял я.
– Ну, шпики, топтуны, агенты, короче говоря, за домом следят.
– Вы уверены?
– Более чем. Трое мужчин сидят в машине возле моего подъезда, а двое ходили за мной следом.
– Ни фига себе, значит, все-таки меня выследили!
– Не думаю, иначе они были бы уже здесь. Нет, похоже, они ждут вашего прихода.
– А вы не поняли, кто они, бандиты или милиция?
– Кто, голубчик, в этом теперь разберется? Могу только сказать, что у них иностранная машина с эмблемой, несколькими вписанными кольцами.
– «Ауди»?
– Понятия не имею, я не присматривался к названию. А это имеет значение?
– Нет, это я спросил так, к слову. Как же нам отсюда выбраться?
– Думаю, проще всего по чердаку. Доберемся до крайнего подъезда, спустимся, выйдем и свернем за дом.
– Вы серьезно? Ведь нас же могут увидеть.
– Ну, мы подготовимся… Судя по всему, мой телефон прослушивается. Вы мне позвоните и скажете, кто приедете через полчаса. Вас будут ждать. А мы в это время… – А откуда я вам позвоню, от соседей?
– Зачем же впутывать соседей, позвоните мне с сотового телефона, скажете две фразы: «Буду через полчаса. Ждите». Они обязательно клюнут.
– Но у меня нет сотового телефона! Не было желания таскать с собой этот радиомаяк.
– У меня есть, знаете ли, очень удобная штука.
Он вытащил из кармана и положил передо мной круто навороченный аппарат. Я не стал спрашивать, откуда у нищего пенсионера такая дорогая игрушка.
– Мысль хорошая, но ведь вас недавно видели и могут узнать. Случай – джентльмен капризный…
– Я переоденусь и немного изменю внешность. Филеры во мне видели старика, а я прикинусь молодым человеком.
– Это возможно?
– Почему нет? Все зависит от походки и осанки. Молодому человеку сыграть старика легче, чем пожилому молодого, но и это возможно. Расклад у нас будет простой: филеры ждут вас, их внимание сосредоточено на въезде во двор, а из дальнего подъезда выходят два молодых парня и идут на спортивную площадку позади дома. Кого они могут заинтересовать?
– Ну, если у нас получится, то я сниму перед вам шляпу!
– Чего там зря говорить, давайте-ка лучше готовиться.
Через пятнадцать минут я задал Гутмахеру резонный вопрос:
– Аарон Моисеевич, вы по второй специальности случайно не шпион?
– А что, похож? – поинтересовался преобразовывающийся в тинэйджера старик.
– Не то слово!
– Увы, Алеша, должен вас разочаровать, к шпионажу я никогда не имел никакого отношения. Хотя интерес к этой профессии имел.
– И даже не оканчивали диверсионную школу?
– Я очень люблю читать детективы. Это смешно, но что делать, у всех есть свои маленькие слабости. Когда ведешь тихую кабинетную жизнь, для разрядки иногда хочется похулиганить, хотя бы в мечтах.
– Должен признаться, это у вас неплохо получается.
– Что, хулиганство?
– Надеюсь и оно тоже, пока же метаморфоза.
До начала переодевания я даже представить не мог, что одежда и стиль поведения могут так преобразить человека. Вчера я сам изображал бомжа, плелся заплетающимися ногами, сутулился и старался выглядеть приниженным и прибитым жизнью, но все это было дилетантскими шутками, по сравнению с тем, что выделывал Гутмахер. Его грузная фигура стала спортивной, движения плавными и мощными. Старик на моих глазах преобразился в типичного качка с криминальными наклонностями. У меня для подобного маскарада не было ни соответствующей одежды, ни таланта, пришлось понадеяться на то, что меня ник-то из топтунов не знает.
Когда приготовления завершились, я взял сотовый телефон и поднялся на лестничную площадку последнего этажа, с которой хорошо просматривался двор. Первым делом я взобрался по железной лестнице к потолку и сорвал припасенным гвоздодером замок на чердачном люке. Окончив это черное дело, утвердился в оконном проеме и закурил. Торчащий в окне мужчина с сигаретой вряд ли мог вызвать интерес у наблюдателей, только что как очередная жертва семейного произвола. Разглядеть же с освещенного солнцем двора человека за мутным стеклом было совсем нереально. Я набрал номер телефона Гутмахера и, как только он снял трубку, произнес: «Через полчаса приеду». Собеседник был еще более краток, он уместился в одно слово: «Жду». Теперь оставалось проследить, последует ли этому сообщению какая-нибудь реакция. Я уже докуривал сигарету, когда из стоящей невдалеке от подъезда машины вылез человек и кому-то помахал рукой. К нему спешно подошли два парня, и после короткого совещания все трое отправились к въезду во двор. Когда троица удалилась, из машины вышли еще два участника. Один вошел в подъезд, а другой открыл капот и стал в нем что-то разглядывать. Терять времени было нельзя, и я включил у телефона повтор. Когда соединение состоялось, и прошел первый гудок, я отключил связь. Это был оговоренный сигнал. Через полминуты ко мне на площадке присоединился «поделыцик», и мы друг за другом поднялись по лесенке на чердак. Он оказался с низким потолком и весь в переплетении обмурованных утеплителем труб, так что пробраться в другой конец дома оказалось делом сложным. Тем более, что мы старались не запачкаться, чтобы не вызывать к себе нежелательного внимания на улице.
Время Гутмахер рассчитал правильно, и мы вышли из крайнего подъезда в самый ответственный момент моего предполагаемого приезда. Двор, как и ожидалось, был пуст. Не выходя на тротуар, мы тут же свернули за угол и, миновав спортивную площадку и помойку, попали на боковую улочку.
Гутмахер, войдя в роль, шел «молодежной походкой», приволакивая ноги и подкидывая зад, как престарелый бойскаут. Видок у него был, надо сказать, классный и я, несмотря на сложность ситуации, не мог сдержать улыбку. Улочка, на которую мы попали, вывела нас прямо ко двору, в котором я оставил свою новую машину.
– У вас прекрасный автомобиль, – отпустил мне комплимент Аарон Моисеевич, пока я ставил на место снятый с трамблера провод.
– Это само собой, – согласился я, – и будет замечательно, если он еще и заведется.
Несмотря на подмоченную репутацию, высокую влажность и мой сарказм, «Москвич» завелся, как говорится, с пол-оборота. Ее прежний хозяин слесарь Володя меня не обманул. Однако, несмотря на непреодолимое желание сразу же уехать, пришлось ждать, пока прогреется двигатель, потом нагреется салон и очистятся запотевшие стекла. Я нервничал, но старался не показывать, что волнуюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38