Теперь персы подошли достаточно близко, чтобы их детально рассмотреть.В отличие от римских армий, использовавших пехоту в центре своих формирований — как якорь битвы, даже если она почти не участвовала в самой битве, — персы почти не брали пехоту в расчет и относились к ней презрительно. Да, наступающая персидская армия включала десять тысяч солдат, передвигающихся на своих двоих. Но выглядели они жалко и создавали впечатление потрепанной разрозненной толпы. Вероятно, современная персидская пехота была даже хуже, чем толпа, разогнанная гоплитами при Марафоне несколько столетий назад. Несчастные новобранцы из крестьян, начисто лишенные брони, прикрывающиеся лишь щитами из шкур животных, вооруженные только легкими копьями и дротиками. Единственной их обязанностью считалось добивание раненых врагов и выступление в роли буфера против наступающих противников. В общем и целом — вооруженный скот.Только один раз взглянув на них, Велисарий не стал тратить время. Внимание полководца привлекла кавалерия, приближавшаяся в центре персидской армии. Его опытный глаз сразу же отметил порядок.В центре персидской конницы находились тяжеловооруженные знатные копьеносцы на спинах огромных военных коней, специально выращенных на персидском плато. В свою очередь каждый знатный господин привел на битву небольшое окружение, состоявшее из более легко вооруженных наездников с луками. Наездники-лучники начнут битву и станут сражаться бок о бок с тяжеловооруженными копьеносцами. Когда копьеносцы пойдут в атаку, лучники на лошадях выступят в качестве щита, чтобы оттеснять вражескую кавалерию и выводить из строя вражеских лучников, пока копьеносцы разгоняют врага.Это была яростная, хорошо дисциплинированная военная машина. На протяжении более чем ста лет ни одна римская армия не смогла выиграть ни одного генерального сражения на открытом поле брани против Персии.Но Велисарий был полон уверенности в своих силах.«Сегодня я сделаю это».Он отвернулся от стены. Однако перед тем, как уйти, остановился на мгновение и посмотрел на Гермогена. Хилиарх, командующий пехотой, улыбнулся.— Расслабьтесь, командир. Занимайтесь кавалерией. Пехота выполнит свою работу.Снова вскочив в седло, Велисарий отправился к правому флангу армии. Правый флаг находился под руководством командиров-кавалеристов из армии Ливана. Велисарий намеревался лично находиться там в начале сражения. Хотя ливанская армия и приняла его командование, он знал: они быстро сорвутся с поводка, если его не окажется поблизости, чтобы этот поводок крепко удерживать. Его планы мог нарушить поспешный, незапланированный бросок кавалерии. Полководец знал из опыта: кавалеристы всегда хотят совершить нечто подобное.«Вот что мне еще нравится в пехоте. Когда человеку приходится идти в атаку на своих двоих, он предпочитает вначале подумать. От размышлений устаешь меньше».Видя его приближение, хилиархи, командующие кавалерией, поехали ему навстречу.— Теперь скоро, — объявил Эутих.Велисарий кивнул.— Да…Его прервал громкий звук трубы. Велисарий повернулся в седле как раз вовремя, чтобы увидеть, как первые метательные снаряды и простые камни вылетели из шести катапульт, которые он велел поставить за укрепленным лагерем. Фока правильно рассчитал расстояние и отдал приказ для артиллерийской атаки.Уголком глаза Велисарий заметил недовольную гримасу на лице Фараса.Велисарий понял значение этого выражения. Как и большинство современных римских командиров, Фарас считал, что артиллерия в сухопутном сражении не нужна.Велисарий не стал спорить. Из опыта он знал: споры в таком случае бессмысленны.«Они просто не понимают. Конечно, эти проклятые катапульты очень неудобно таскать за собой. Конечно, они на самом деле не приносят такого уж большого урона противнику. Но они делают две неоценимые вещи. Во-первых, расстраивают ряды вражеской армии. Внимательный воин, даже если он в тяжелом вооружении сидит в седле, обычно может уклониться от метательного снаряда или камня, выпускаемых катапультами, — но только, конечно, если его с двух сторон не прижимают товарищи, не оставляя места для маневра. Поэтому враг начинает рассредотачиваться. Второе и самое важное — воина приводит в ярость тот факт, что в него стреляют, когда он находится слишком далеко, чтобы ответить тем же. Поэтому он бросается вперед. А это как раз то, что мне нужно. Стратегическое наступление, тактическая защита. Вот и весь секрет, если вкратце».Двое хилиархов уже галопом неслись к переднему ряду. Велисарий последовал за ними. Ему требовалось наблюдать за ходом битвы, и он уже решил, что будет делать это справа. Конечно, гора могла бы служить прекрасным местом обзора, но тогда он оказался бы слишком далеко от правого фланга армии, самого сильного и самого ненадежного одновременно.Когда он приблизился к первому ряду, персы уже пошли в атаку. Он сразу же понял, что враги начали слишком быстро. А даже огромные персидские кони не могут атаковать слишком долго и не устать.«Значит артиллерия вот уже в который раз сыграла свою роль».Но все-таки персы — не готы. Начав кавалерийскую атаку, готы всегда пытались довести ее до конца. Опытные и цивилизованные персы со своей благородной гордостью были слишком хитры, чтобы не заподозрить ловушку.Поэтому, как только они оказались в зоне досягаемости стрел, персидская тяжелая конница остановила коней и дала животным отдышаться. Более легко вооруженные лучники продолжали скакать вперед и стреляли.Фарас не стал ждать приказа Велисария и сам приказал римским лучникам-наездникам выдвигаться вперед. Гунны галопом бросились на поле брани, стреляя из луков. Через мгновение началась перестрелка.Соревнование между персами и гуннами было неравным. Как и всегда, персы стреляли с такой же скоростью, что и гунны — гораздо быстрее, чем римские катафракты или пехотинцы регулярной армии. Но броня у персов была покрепче, и эта броня играла важную роль против относительно слабых луков, используемых обеими сторонами.Вскоре гунны стали отступать. Персидские лучники не пытались преследовать их. Они не были дураками и прекрасно знали: гунны превосходят всех в умении превратить отступление во внезапную контратаку. Поэтому они просто удовлетворились дисциплинированным, упорядоченным наступлением. По мере наступления не прекращали выпускать стрелы.Фарас стал ворчать, но Велисарий его оборвал сразу же. Как он и предполагал, хилиарх уже забыл про план битвы.— Прекрасно, — объявил Велисарий. — Гунны уже добились успеха: левый фланг врага отделился от остальной армии.— Но они наступают на нас! — закричал Фарас.«Как этот идиот дошел до хилиарха? Я не доверил бы ему и выпечку хлеба. Потому что первым делом он бы потерял рецепт».Но вслух он сказал мягким тоном:— Именно этого я и хочу, Фарас. Пока персидский левый фланг наступает на наш правый, они заняты и не могут больше ничем заниматься. Например, наступать на наш левый фланг, где и решится битва.Велисарий проигнорировал кипящего от гнева хилиарха и смотрел, как сражение развивается на другой стороне поля. Наемники из Анатолии и фракийские катафракты на горе теперь начали стрелять из луков по персидской кавалерии, рассредоточившейся в центре поля. Через пять минут стало очевидно, что предварительные оценки Велисария оказались правильными.У лучников-катафрактов имелось одно главное преимущество надо всеми остальными. Именно поэтому Велисарий поставил своих фракийцев на вершине горы. За отдельными исключениями, типа Валентина, они не умели стрелять из лука с такой скоростью, как персы или гунны. Но никто из лучников в мире не стрелял с большей точностью и никто — с такой зловещей силой. Используя преимущество высоты, стрелы катафрактов врезались в ряды персидской кавалерии, привнося панику и разлад. Даже доспехи персидской знати не могли предохранить от этих стрел. А катафракты — в особенности ветераны — в любом случае не целились в персов. Они целились в лошадей. Броня тяжеловооруженных персов могла бы противостоять стрелам, но стрелы-то врезались в незащищенные части тел животных. Умирающие и раненые животные падали на землю, увлекая за собой наездников, и вносили дикую панику в ряды тяжелой конницы врага.Внезапно Велисарий почувствовал дуновение ветерка в спину и вздохнул с облегчением. Он ожидал его, но все равно…Ветер, дующий в запада на восток, увеличит дальность полета стрел и снарядов армии Велисария и сократит дальность полета персидских стрел или вообще изменит их траекторию. Однако более важным казалось изменение видимости. На поле брани и так уже клубилась пыль, поднятая копытами лошадей. Как только ветер усилится, пыль также полетит с римской стороны на персидскую. Враг будет наполовину ослеплен даже на близком расстоянии.— Они собираются атаковать, — предсказал Эутих, второй хилиарх кавалерии. — Нас, по этому флангу.— Слава Богу! — хмыкнул Фарас.Хилиарх немедленно отъехал, покрикивая на подчиненных ему командиров низшего ранга.Велисарий оглядел поле брани и решил, что Эутих прав.«Черт побери! Я надеялся…»Он внимательно посмотрел на Эутиха, оценивая его. Решение, как и обычно, пришло быстро, и его принятию помог, кроме всего прочего, прямой взгляд, который хилиарх не отводил.— Я могу надеяться, что ты не такой идиот, как этот? — спросил Велисарий, показывая большим пальцем на удаляющуюся фигуру Фараса.— Что вы имеете в виду?— Могу ли я рассчитывать на то, что ты просто встретишь персов на месте? И все. Я хочу, чтобы персов просто удерживали на этом фланге. И это все. Ты понял? Они превышают нас по численности, в особенности тяжелая конница. Если ты попытаешься выиграть битву здесь, доблестной идиотской атакой по всему этому флангу, то персы разрубят здесь всех на куски и у меня не останется правого фланга вообще. Сражение будет выиграно на левом. Мне просто нужно, чтобы правый фланг выстоял и отвлекал превосходящие силы врага. Ты можешь это сделать? Ты это сделаешь?Эутих бросил взгляд на Фараса.— Да, Велисарий. Но он старше меня и…— Оставь Фараса мне. Ты будешь держать этот фланг? И больше ничего не делать?Эутих кивнул. Велисарий поехал к небольшой группе командиров, собравшихся вокруг Фараса. Направляясь туда, многозначительно посмотрел на Валентина и Анастасия. Лицо Анастасия стало каменным, Валентин улыбнулся. На его узком лице с резко очерченными чертами улыбка казалась дикой и безжалостной.По мере приближения Велисарий смог разобрать команды Фараса своим подчиненным. Как Велисарий и опасался, хилиарх организовывал фронтальную атаку против приближающихся персов.Велисарий въехал прямо в группу командиров. Боковым зрением он увидел, как Валентин ставит коня рядом с Фарасом, а Анастасий устраивается как раз напротив.«Спасибо, Маврикий».— Достаточно, Фарас, — сказал Велисарий. Он говорил резким холодным тоном. — Наша основная атака будет проведена позже, с другого…— Черт побери! Я буду сражаться сейчас! — заорал Фарас.— Наш план битвы…— Да пошел он к черту, твой идиотский план битвы! Это полная чушь! План труса! Я сражаюсь…— Валентин!В своей жизни Велисарий никогда не встречал человека, способного более быстро и умело пользоваться мечом, чем Валентин. И более безжалостно. Длинное, стройное и ловкое тело катафракта сработало, как пружина. Он снял мечом голову Фараса так же чисто и быстро, как мясник обезглавливает курицу.Как и всегда, удар Валентина был экономичен. Никакого показного геройства, никаких лишних движений. Ровно столько, сколько нужно для выполнения работы. Голова Фараса скатилась с шеи и упала на землю рядом с его конем. Мгновение спустя обезглавленное тело свалилось с другой стороны. Залитый волной крови конь понесся прочь.Командиры стояли с открытыми ртами. Они были в шоке. Один из них начал вынимать меч Анастасий ударил его по спине. Тут не наблюдалось никакой экономии — булава гиганта отправила мужчину в полет через голову лошади. Хорошо тренированная лошадь даже не дернулась с места.Велисарий тоже выхватил меч. Четверо оставшихся в группе командиров теперь оказались полностью зажаты Велисарием и двумя его катафрактами. Они все еще не закрывали ртов, их лица побледнели.— Я не потерплю предательства и неподчинения, — объявил Велисарий.Говорил он тихо. Холодным, как лед, тоном. Холодным и смертоносным.— Вы поняли меня?Открытые рты. Бледные лица.— Вы поняли меня?Валентин положил ладонь на рукоять меча. Анастасий демонстративно поднял булаву.— Вы поняли меня?Рты закрылись. Лица остались бледными, но головы стали кивать. Через две секунды — с неистовством.Велисарий расслабился в седле и вставил меч в ножны, висевшие на поясе. Валентин, конечно, не сделал ничего подобного. И Анастасий не торопился убирать булаву.Велисарий повернулся и посмотрел на Эутиха. Хилиарх находился не более чем в тридцати ярдах. И он, и его непосредственные подчиненные наблюдали за всей сценой. Как, по оценке Велисария, и дюжины кавалеристов ливанской армии. Лица Эутиха и его подчиненных побледнели. Но, отметил Велисарий, они не казались особенно возмущенными. На самом деле как раз наоборот.Он внимательно оглядел кавалеристов. Никакой бледности. Возможно, кое-кто и нахмурился, но появилось и много улыбок, и улыбки перевешивали количественно. Некоторые просто широко улыбались. Как подозревал Велисарий, Фарас не пользовался особой популярностью.Велисарий снова сурово посмотрел на Эутиха. Хилиарх внезапно улыбнулся — едва — и кивнул.Велисарий повернулся к командирам, стоявшим рядом с ним.— Вы будете подчиняться мне мгновенно и без вопросов. Вы поняли?Они быстро кивнули. Анастасий опустил булаву. Валентин меч не убрал.Внезапно затрубили трубы. Велисарий снова повернулся. Он больше не видел персидскую армию, потому что вид закрывала масса кавалеристов на передней линии. Очевидно, персы начали атаку. Эутих с подчиненными ему командирами низшего ранга ехали вдоль рядов, выкрикивая приказы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57