Их содержат в соседней камере. Мы редко видимся.
Некоторое время они молча ходили по кругу.
– Когда они собираются отправить тебя в Хобарт? – наконец снова заговорил Лукас. Все серьезные дела рассматривались в суде города.
Лис, прищурившись, взглянул на солнце.
– В следующем месяце. Власти почему-то тянут с судом.
– А ты куда-то торопишься?
Лис засмеялся.
– Нет, конечно.
Спустя два дня пасмурным утром, возвращаясь с хозяйственного двора, Уоррик увидел только что приехавшую в усадьбу Филиппу Тейт. Заметив его, она поспешила ему навстречу.
В вишневого цвета накидке и подобранной в тон ей широкополой шляпе, оттенявшей ее пепельные кудри и миловидное лицо с полными румяными щечками, девушка выглядела великолепно. Подойдя к Уоррику, Филиппа бросила на него сердитый взгляд.
– Зачем ты это сделал? – спросила она не здороваясь. – Как ты мог так поступить?
Уоррик с недоумением посмотрел на нее.
– О чем ты?
– Я говорю об аресте Галлахера, грума Джесси.
– Галлахера? Он заподозрен в убийстве кузнеца в моем имении.
Взглянув на яркий румянец, игравший на щеках девушки, Уоррик почувствовал, как в его душе шевельнулась ревность. Почему Филиппу волновала судьба ирландца?
– Неужели ирландец что-то значит для тебя? – подозрительно глядя на нее, спросил он.
– Речь не обо мне, а о Джесси, моей подруге. И не говори мне, что Галлахера арестовали за убийство кузнеца. Ты говоришь неправду.
– Джесс что-то успела рассказать тебе?
Филиппа усмехнулась:
– Неужели ты думаешь, что она стала бы открывать душу передо мной, сестрой Харрисона? Конечно, она ничего не сказала мне. Да ей и не нужно ничего рассказывать, у Джесси все написано на лице. Я видела, как она смотрит на Галлахера, и все поняла.
– А я ничего не замечал, – признался Уоррик.
Он внимательно вгляделся в хорошо знакомое ему лицо Филиппы. Ветер развевал ее выбившиеся из-под шляпки пепельные кудри. Она держалась очень уверенно, как всегда находясь в мире с собой. Уоррик невольно залюбовался ею.
– Неудивительно, – промолвила Филиппа.
– Почему?
– Потому что ты эгоцентричен и любишь лишь самого себя.
– Черт возьми! Можно подумать, что ты сама когда-нибудь кого-нибудь любила!
– Конечно. Я всегда любила тебя.
Уоррик засмеялся.
– Неужели ты думаешь, что я тебе поверю?
Кровь отхлынула от лица Филиппы, ее глаза потемнели от обуревавших ее чувств.
– Я никогда не лгу, Уоррик.
Она хотела уйти, но он схватил ее за руку.
– Я думал, ты будешь рада, что мы избавились от проклятого грума. Ведь твой брат собирается жениться на Джесси.
Филиппа посмотрела на его руки, сжимавшие ее запястье. Уоррик чувствовал, как бьется ее пульс, и отпустил руку девушки.
– Я думаю, что Джесси не стоит выходить замуж за Харрисона.
– Но почему?
Филиппа вздохнула.
– Потому что ей нужен совсем другой человек. Джесси никогда не будет счастлива с Харрисоном. Впрочем, как и он с ней. Они погубят друг друга.
Уоррик засмеялся. Однако его смех звучал неестественно и выглядел бравадой. Он просто не хотел смотреть в глаза правде.
– Я и не предполагал, что ты любишь мелодрамы.
– Ты вообще плохо знаешь меня, Уоррик! – отрезала Филиппа и, повернувшись, пошла прочь.
Глава 34
Старому Тому пришлось справляться с делами на конюшне. У него, конечно, были помощники, в том числе и маленький Чарли, но все равно старику не хватало такого умелого и опытного конюха, как Галлахер.
Зайдя однажды дождливым днем на конюшню, Джесси застала старика за работой. Он чистил Урагана. Увидев Джесси, Том отослал Чарли в загон, приказав ему привести гнедую кобылу, а потом отвел девушку к дальнему стойлу, где их никто не мог подслушать.
– Сегодня слишком плохая погода для прогулки верхом, милочка, – пояснил он.
Джесси покачала головой.
– Я не собираюсь кататься верхом, я пришла поговорить с тобой, Том.
Старик понял по выражению ее лица, что у девушки к нему серьезный разговор, и вытер руки о фартук.
– Хорошо, я слушаю тебя.
У них явно сложились дружеские, почти родственные, отношения. И все же Джесси не могла так сразу начать разговор. Некоторое время ее взгляд блуждал по конюшне, где пахло сеном, лошадиным потом и кожей. Запахи навевали воспоминания о Лукасе и счастливых минутах, проведенных с ним. Сердце Джесси наполнилось печалью. Она бросила на старика умоляющий взгляд.
– Мне нужна твоя помощь, Том. Я знаю, что, быть может, совершаю сейчас ошибку, но мне никак не обойтись без тебя.
Дождь забарабанил по крыше конюшни, его капли прибили пыль во дворе, и в воздухе запахло влажной землей.
– Чего ты хочешь, деточка?
– Я хочу освободить Галлахера из тюрьмы и доставить его на борт китобойного судна, направляющегося в Нантакет.
В карих водянистых глазах старика зажглись искорки смеха.
– Только и всего? – спросил он, усмехаясь в седые усы.
На губах Джесси заиграла улыбка, хотя ей казалось, что она уже разучилась улыбаться.
– Да, только и всего.
Том поднял с пола щетку и стал чистить бока стоявшей в стойле лошади.
– И когда ты собираешься осуществить свой замысел?
– Когда «Агнес Энн» будет готова к отплытию. Лукас сказал, что в конце месяца. Но я хочу поговорить с капитаном, чтобы уточнить дату отплытия.
– Я тоже хочу помочь вам, – раздался с порога голос Чарли.
У Джесси упало сердце. Она резко повернулась и увидела мальчика. Оказывается, он уже давно подслушивал их. Его бледное веснушчатое лицо выражало решимость.
Джесси поманила его и, когда Чарли подошел, похлопала по плечу.
– Я искренне признательна тебе за готовность помочь нам, Чарли, но я не могу подвергать твою жизнь смертельной опасности. Тебя могут жестоко наказать.
– Если я вместе с Лукасом убегу в Америку, то смогу избежать наказания.
Выражение его лица стало не по-детски серьезным. Джесси покачала головой:
– Нет, Чарли, все слишком опасно. Вас могут обнаружить и схватить или просто убить на месте.
Старый Том фыркнул.
– А по-твоему, милочка, на Тасмании его ожидает более счастливое будущее? – насмешливо спросил он. – Мне кажется, тебе не следует останавливать мальчишку. Он сам сделал выбор, и в его жизнь не надо вмешиваться.
Может, старик действительно прав? Джесси взглянула на Тома и печально улыбнулась.
– Ты, как всегда, все правильно рассудил, Том, – проговорила она и обратилась к мальчугану: – Я с удовольствием приму твою помощь, Чарли. Думаю, она будет весьма кстати.
– Старому Тому необходим опытный помощник для работы в конюшне, – обратилась Джесси к брату.
Они ехали в легкой коляске в Блэкхейвен-Бей. Утро выдалось прохладным, но погожим. Блики яркого солнца, игравшие на морских волнах, слепили глаза. Когда на горизонте показался город, внимание Джесси сразу же привлекло стоявшее на окраине мрачное здание тюрьмы, возведенное из песчаника.
Уоррик, который правил коляской, с усмешкой взглянул на сестру.
– У нас работал прекрасный конюх, – заметил он, – но ты решила использовать его в другом качестве. – Уоррик подстегнул лошадь, и она побежала быстрее. – Признаюсь, я не ожидал, Джесс, что ты преподнесешь Харрисону такой сюрприз.
Джесси отвернулась от брата, придерживая рукой поля шляпки, которую сдувал ветер. Коляска теперь летела как стрела по склону холма. Уоррик обожал быструю езду.
– Я не использовала Лукаса Галлахера, Уоррик, – промолвила она. – Я люблю его.
– Ты любишь каторжника, Джесс? Ирландского мятежника?
– О Боже, ты повторяешь слова мамы! Я и не знала, что ты такой сноб!
Уоррик неожиданно покраснел.
– Я вовсе не сноб, – стал оправдываться он.
– Но ты отзываешься о людях слишком высокомерно. – Джесси дотронулась до руки брата. – Я думала, ты поймешь, почему я испытываю к Харрисону противоречивые чувства.
Румянец на щеках Уоррика стал еще более ярким, но он промолчал.
Они въехали на окраину города, и теперь их коляска катила вдоль побережья. Джесси увидела несколько судов, стоявших на якоре, среди них и «Агнес Энн».
– Порой дружба перерастает в любовь, Джесси, – заметил Уоррик. – И такое происходит совершенно неожиданно.
Джесси бросила на брата удивленный взгляд.
– Мои дружеские чувства к Харрисону никогда не перерастут в любовь.
– В таком случае почему ты все же согласилась выйти за него замуж? – спросил он.
Джесси молча пожала плечами.
Они оставили коляску в городской конюшне.
– Я не позволю тебе даже подойти к тюрьме, – заявил Уоррик, когда они вышли на улицу. – Если ты надеялась увидеть Галлахера и поэтому увязалась за мной в город, то должен сказать, что твои надежды тщетны.
– Нет, я ни на что не надеялась, – весело заявила она. – Мне надо зайти к портнихе, а потом я прогуляюсь по набережной. Давай встретимся здесь через два часа.
Джесси сидела на низком каменном парапете набережной и смотрела на приближающегося к ней высокого моряка с бакенбардами соломенного цвета. Несмотря на хромоту, он шел довольно решительным размашистым шагом, выдававшим в нем американца. Приблизившись к Джесси, он остановился у парапета и сделал вид, что смотрит на горизонт, туда, где синее море сливалось с голубым небом.
– Мне сказали, что вы ищете встречи со мной, – произнес моряк, не глядя на Джесси.
Джесси тоже не смотрела на него.
– Вы капитан Чейз?
– Да.
– Как я понимаю, вы друг Лукаса Галлахера?
Капитан Чейз скользнул по ней взглядом, но тут же отвел его в сторону.
– Да, я его друг.
– А вы знаете, что он сейчас в тюрьме?
– Я слышал.
– Я хочу устроить ему побег.
Она не носила ночного чепчика, что очень удивило Уоррика. Впрочем, он вообще плохо знал Филиппу Тейт. Она мирно спала на своей массивной кровати, ее волосы разметались по подушке. Филиппа говорила правду: у Уоррика сложилось о ней неправильное мнение. А вот она хорошо понимала его и принимала таким, каков он есть, со всеми его странностями и причудами, со всей болью, мечтами и страхами.
Уоррик заблуждался, думая, что хорошо знает Филиппу с самого детства. Он зажег спичку, нарушив тишину ночи, и поднес ее к свече. Вскоре комната озарилась тусклым мерцающим светом. За окном бушевал ветер, от которого сотрясались стены большого дома.
Филиппа зашевелилась и внезапно открыла глаза. Увидев Уоррика, она быстро села и потянулась за халатом, висевшим на спинке стула, но Уоррик перехватил ее руку.
– А ты молодец, – улыбнулся он. – Другая женщина на твоем месте закричала бы от страха на весь дом.
Филиппа откинулась на подушки. Она не стала лицемерно натягивать одеяло до подбородка, чтобы показать свою девическую скромность.
– Ты пьян.
Девушка по-прежнему сохраняла спокойствие. Она всегда вела себя невозмутимо, и поэтому многие считали ее уступчивой и готовой к компромиссам. Но такое мнение ошибочно. Просто ей очень повезло в жизни и ее характер и вкусы соответствовали требованиям, предъявляемым обществом. Филиппа никогда не притворялась, не юлила и ничего не скрывала. Она вела себя естественно и непринужденно.
– Да, я немного выпил. – Уоррик отвесил ей поклон.
– Зачем ты явился сюда?
Он лукаво посмотрел на девушку.
– Тебя смущает, что я пришел в твою спальню в час ночи? Может, ты думаешь, что я хочу изнасиловать тебя?
Филиппа побледнела, ее огромные темные глаза тревожно смотрели на Уоррика.
– Нет, я так не думаю.
– Нет? – Уоррик прислонился к одному из четырех столбов, на которых крепился балдахин над кроватью. – Мне кажется, ты плохо знаешь меня. Впрочем, я пришел сюда просто поговорить.
– Но почему ты выбрал такое неподходящее время и место для разговора?
– Напротив, мне показалось, что время и место самые подходящие.
На губах Филиппы заиграла улыбка. К удивлению Уоррика, она спустила ноги с кровати и откинула одеяло.
– И о чем же ты хочешь поговорить со мной?
Филиппа встала. Она не надела халат. Впрочем, он ей и не понадобился – она была в закрытой ночной рубашке, доходившей до пят.
Уоррик окинул Филиппу внимательным взглядом. Их разделяло расстояние в шесть-семь футов. Улыбка сошла с его лица, и оно приняло серьезное выражение.
– Ты недавно сказала, что любишь меня.
Филиппа скрестила руки на груди, и ткань рубашки туго обтянула ее грудь.
– Правда? Я что-то такого не припомню…
Взгляд Уоррика притягивали ее белоснежная шея, босые ноги, линия груди. Он почувствовал, как в нем пробуждается желание… Уоррика охватило беспокойство. Он не думал, что в нем проснутся чувства, когда шел сюда.
– Прекрати свои глупые игры, Филиппа. Ты прекрасно помнишь, что говорила мне на днях.
– Ну хорошо. Я говорила, и что дальше?
Уоррик растерялся от того, что она так быстро сдалась. Ему хотелось задать следующий вопрос, но он боялся услышать на него ответ. От того, что скажет сейчас Филиппа, зависело очень многое. Для него Филиппа всегда оставалась частью его жизни, и теперь он страшно боялся потерять ее.
– Скажи, ты говорила серьезно?
Филиппа не сразу ответила. У Уоррика перехватило дыхание. Почему она молчит?
– Да, – наконец промолвила девушка, гордо подняв подбородок.
– И когда ты, интересно, поняла, что любишь меня?
– Я не могу сказать, когда именно. Я всегда любила тебя.
– В таком случае ты имеешь в виду просто детскую любовь.
Уоррик подошел к Филиппе.
– Да, когда-то я испытывала к тебе детскую любовь, но я уже не ребенок.
– Да, ты взрослая женщина.
Он коснулся темных волос, падавших на грудь Филиппы, и удивился тому, что его пальцы дрожат.
– Хочешь сказать, что, когда была помолвлена сначала с Сесилом, потом с Ридом, ты любила меня?
– Да.
Он вгляделся в ее потемневшие глаза.
– Но если бы Сесил не умер, ты бы вышла за него замуж, несмотря на то что любишь меня?
– Я говорила тебе, что не обладаю мужеством и отвагой. – Филиппа подошла к окну и продолжала разговаривать с Уорриком, стоя к нему спиной. – И потом, ты хотел стать моряком и всю свою жизнь посвятить морю.
– Ты говоришь так, как будто ревнуешь меня.
– К морю? – Филиппа раздвинула шторы и взглянула на залитый лунным светом сад. Ее лицо с правильными чертами призрачно мерцало в темноте. – Да, я действительно ревновала тебя к твоей мечте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44