Сегодня она не может допустить, чтобы он взял над ней верх. Она уже сумела убедить мистера Хиггинса и Алистера в своем скором материнстве. Теперь осталось убедить в этом Люсьена. Задача не из приятных, но от этого зависит будущее наследства герцога Уоррингтона и, возможно, ее собственная жизнь.
Серина не могла доверять никому, включая Люсьена. Если она расскажет ему все, то он, вероятно, откажется помогать ей, потому что ненавидит любую ложь. Она тоже не любила лгать, и признание, сделанное в адвокатской конторе, вызывало в ней сильнейшее чувство вины, но теперь оставалось только одно — идти до конца.
Серина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Она нарочно выбрала для встречи огромную картинную галерею, чтобы можно было держаться от Люсьена подальше. Она приготовила для него массивное кресло, которое стояло в противоположном углу комнаты. Ей всеми силами хотелось избежать любых физических контактов.
Услышав звук шагов, слишком громкий для слуг, Серина на мгновение замерла, а потом опрометью бросилась к стоявшему в углу комнаты дивану. Когда дворецкий постучал в дверь, она уже сидела, сложив руки на коленях.
Оглушенная ударами собственного сердца, она едва услышала, как слуга доложил о прибытии лорда Дейнриджа.
Сразу же, как он вошел в комнату, Серина заметила напряженный взгляд его слегка покрасневших от бессонницы глаз. Но, несмотря на мешки под глазами, он был красив как бог. Его хромота усилилась. Видимо, колено болело очень сильно. Однако в каждом его движении чувствовалась мужская сила.
Серина нервно сглотнула, думая только о том, чтобы не выдать своего волнения.
— Доброе утро, милорд. Не угодно ли присесть? — спросила она, указывая на кресло.
Он усмехнулся и принял ее предложение, тяжело опустившись на широкое сиденье.
— Не хотите ли чаю? Я могу позвать слуг, и они все принесут в считанные секунды.
— Нет, благодарю вас. Я пришел, чтобы поговорить о…
— О завещании Сайреса, как я понимаю? — перебила его она. Так как Люсьен встретил ее вопрос ледяным молчанием, она торопливо добавила: — Надеюсь, поведение графа Марсдена не вызвало у вас сильного беспокойства. Я давно уже привыкла к его неожиданным поступкам.
— Дело не только в поведении племянника вашего мужа. — Голос лорда Дейнриджа звенел от напряжения и был таким громким, что, наверное, разносился по всему дому.
Люсьен поднялся с кресла и, к ее ужасу, решительно направился прямо к ней. Опустившись на диван, он заявил:
— Я не намерен разговаривать с вами, крича через всю комнату. Серина попыталась отодвинуться, но он схватил ее за руку.
— Я пришел поговорить о вашем заявлении. — Он смотрел на нее не отрываясь и не давал ей отвести взгляд. — Вы действительно ждете ребенка?
— Да, — прошептала она, подтверждая свои слова кивком головы.
Люсьен шумно вздохнул.
— Насколько я понимаю, этот ребенок от меня?
Она замялась. Понимая, что ложь ничего ей не даст, Серина наконец призналась:
— Да.
— Извините мою неделикатность, — начал он тоном, в котором не чувствовалось никакого раскаяния, — но мне нужно задать вам несколько вопросов, чтобы развеять все сомнения.
— Вопросов? — переспросила она, не понимая, о чем он может ее спрашивать.
— Когда вы обнаружили, что беременны?
Глаза Серины широко раскрылись. Она была шокирована и начала густо краснеть.
— Какая бестактность! Не понимаю, как вы можете задавать подобные вопросы! Я не буду вам отвечать.
Он сильнее сжал ее запястье.
— Это нормальный вопрос, и вы ответите на него, черт бы вас побрал. Итак, как давно вы это обнаружили?
— Шесть недель назад, — ответила она, стыдливо опуская глаза.
— С вами уже случалось нечто подобное? — спросил он как ни в чем не бывало.
Серина несколько раз моргнула, пытаясь справиться с шоком. Как он может задавать такие интимные вопросы? И откуда он так хорошо знает эти чисто женские вещи?
— Отвечайте, — настаивал он.
Чувствуя, что ее щеки вот-вот загорятся, Серина едва слышно промолвила:
— Обычно У меня не бывает задержек.
Ей хотелось провалиться от стыда, но он, похоже, только начал задавать свои ужасные вопросы.
— Не кажется ли вам, что ваша грудь стала более чувствительной?
Как раз сегодня утром она обнаружила, что ее груди словно налились и начали побаливать. Взгляд Люсьена уперся в вырез ее платья, заставляя ее ощущать его почти физически.
— Да, — ответила она, непроизвольно прикрывая грудь руками.
— А как вы чувствуете себя по утрам? У вас бывают приступы тошноты?
Почти каждое утро, подумала она, но в ответ только кивнула.
— А как вы вообще себя чувствуете? Есть какие-то отличия от вашего привычного состояния?
Серина вздохнула, радуясь тому, что его вопросы стали более пристойными.
— Я быстро устаю. Мне кажется, что я могу проспать целый день.
Он удовлетворенно кивнул.
— Вы легко раздражаетесь? Не испытываете ли вы желания часто плакать?
Как он узнал? В последнюю неделю она плакала больше, чем за предыдущие пять лет. Было ли это из-за перенесенного ею горя или являлось следствием беременности?
— Да, пожалуй, — ответила она.
— Вы уже обращались к врачу или повитухе?
Она покачала головой:
— Не думаю, что пора это делать.
— Нет, — решительно заявил он. — Самое время. Судя по тому, что вы мне рассказали, вы действительно беременны.
Она едва сдержалась, чтобы не охнуть. Ей хотелось переспросить его, но она не решилась. Тогда он догадается, что на самом деле она ни в чем не была уверена.
Скорее всего Люсьен прав, и Господь наконец-то вознаградил ее. Если это будет мальчик, то накапливаемое в течение многих лет богатство Уоррингтонов перейдет к нему. Только Сайрес не сможет разделить с ней ее радость, не увидит появления на свет ее ребенка, с грустью подумала Серина.
А что насчет всего этого думает лорд Дейнридж?
— Милорд, не бойтесь, я ничего у вас не прошу, — поспешила заверить его леди Уоррингтон. — Вам не нужно ни о чем беспокоиться. — Она замолчала, ожидая его реакции. Люсьен смотрел на нее, слегка прищурив глаза.
— Возможно, вы не будете ни о чем просить, но вам кое-что нужно, — сказал он. — А именно — моя защита. Марсден не показался мне добрым и отходчивым человеком.
Она закусила губу.
— Это так, но я сама в силах позаботиться о себе. Прошу вас забыть о письме Сайреса.
Люсьен наклонился к ней.
— Неужели вы действительно думаете, что сумеете избежать опасности, которой не смогли избежать ваш муж и его слуги? Если Марсден организовал убийство столь влиятельного человека, то ему ничего не стоит убить его вдову, которая к тому же стоит между ним и наследством.
— Алистер не станет убивать меня. Это навлечет на него подозрения, — возразила она.
— Человек, способный рассуждать логически, подумал бы точно так же. Но Алистер на такого не похож.
Серина отвернулась, понимая, что Люсьен прав и на этот раз. Алистер не задумываясь пойдет на любой риск, лишь бы получить деньги герцога. Но использовать в качестве защитника Люсьена… Она покачала головой. При таком положении вещей она будет слишком часто подвергаться соблазну снова стать его…
Серина решительно повернулась к Люсьену.
— Возможно, Алистер нелогичен, но его нельзя назвать безумным. Я действительно считаю, что он не сделает ничего, что дало бы повод его подозревать.
Люсьен снова схватил ее за руку.
— И вы готовы рискнуть жизнью, чтобы доказать это? А как насчет жизни нашего ребенка?
Да, принять его защиту было лучшим, что Серина могла сделать для сохранения своей жизни. Но тогда она должна научиться противостоять его обаянию и тому возбуждению, которое он в ней вызывал. Она поклялась себе, что будет оплакивать смерть Сайреса по-настоящему и не даст унаследованной от матери несдержанности еще раз сыграть с ней злую шутку.
Серина встала, и Люсьен поднялся вместе с ней.
— Вы правы, — со вздохом произнесла она. — Я должна жить, чтобы отомстить за смерть Сайреса и… вырастить этого ребенка. — Ее ладони непроизвольно опустились и прикрыли живот.
Люсьен подошел к ней и провел рукой по ее волосам.
— Я буду защищать вас. Клянусь.
— Благодарю вас, — сказала Серина улыбаясь.
Его лицо оставалось напряженным.
— Я ждал от вас не только благодарности.
— Чего же еще? — спросила она, заметно нервничая.
Он молчал, и леди Уоррингтон чувствовала, как напряжение между ними растет с каждой секундой. Ей стало страшно.
— Я прошу вас стать моей женой, — произнес он невероятно спокойным голосом. — Сегодня же.
Она едва нашла силы, чтобы оправиться от шока, который вызвали его слова.
— Вашей женой? Даже через год об этом еще рано будет говорить, но сегодня…
— Именно сегодня, — решительно заявил он.
— Это невозможно! Как к этому отнесутся в свете?
— Я прошел через развод. Неужели вы думаете, что после этого меня могут волновать какие-то слухи?
— Но… но я едва вас знаю, — пробормотала она.
— Вы знаете меня достаточно для того, чтобы носить под сердцем моего ребенка, — сказал он с циничной усмешкой на губах. — В данных обстоятельствах это является вполне достаточным поводом для заключения брака.
— Но я в трауре! Я ценю ваше благородство, которое заставило вас сделать мне подобное предложение, но…
— К черту благородство! — в ярости закричал он, приблизив к ней свое лицо настолько, что она ощутила его дыхание на своей коже. — Меня интересует не благородство, дорогая. Я волнуюсь только за нашего ребенка. Он никогда не будет признан моим по закону, и мне известно об этом, но я стану ему отцом. И ни вы, ни глупые сплетни, ни тем более Марсден не помешают мне растить его. Ни за что на свете я не разрешу вам отнять его у меня!
Она отшатнулась, смертельно напуганная яростью, звенящей в его голосе. Она впервые видела мужчину из высшего общества, который так пекся о своем будущем ребенке. Это весьма необычно, думала Серина, но он говорит искренне. Что произойдет, если она примет его предложение? Все станут говорить о ней как о женщине, которая вышла замуж, даже не успев оплакать первого мужа. Она на всю жизнь окажется связана с мужчиной, которого не любит и который имеет все основания ее презирать… Ей было трудно даже думать обо всем этом.
— Мы не должны вступать в брак! Этот союз обречен, и я не представляю, как…
— Я все организую, ваша светлость, — усмехнулся он, — и вы будете видеть меня крайне редко. Уверяю вас, я предлагаю наиболее удобную форму брачных отношений.
Его слова, словно острые ледяные иглы, вонзались в ее душу. Союз без любви. Она закрыла глаза в ужасе от такой перспективы. В их отношениях с Сайресом отсутствовала страсть, но они были привязаны друг к другу и испытывали взаимное уважение.
— Милорд, — мягко произнесла она, — поймите, я не возражаю, потому что вы можете быть… весьма милым, когда захотите. Но я сомневаюсь в целесообразности нашей женитьбы. Я позволю вам в любое время видеться с вашим сыном или дочерью, по первому вашему требованию… Но, учитывая то, как прореагирует на это общество, и тот факт, что мы не любим друг друга… Мне кажется, этот брак будет более чем неудачным.
— Не важно, окажется он удачным или нет. Я на нем настаиваю. Любовь — не самое главное условие в браке и никогда таковым не считалась. Если вы рассчитываете на более романтические отношения, то примите мои извинения. У нас уже был романтический вечер, и теперь нам нужно как-то разбираться с его последствиями.
Он достал из кармана сюртука сложенный лист бумаги кремового цвета и протянул ей. Серина почувствовала, как кровь отливает от ее лица, когда поняла, что это — специальное разрешение на брак.
— Как видите, я вполне серьезен и хорошо подготовлен.
Она покачала головой:
— Я никогда не выйду за вас.
В его зеленых глазах заплясали злые искры.
— Нет, выйдете. Я жду вас у себя дома сегодня, в восемь часов вечера, — сказал он. — Если вы не придете, то последствия будут для вас более неприятными, чем этот брак.
Он повернулся к ней спиной и быстро вышел из комнаты, на прощание громко хлопнув дверью.
Глава 13
В восемь вечера Серина не появилась в доме на Ганновер-сквер. В половине девятого ее тоже все еще не было.
В девять Люсьен отбросил в сторону гнев и гордость и отослал священника. Найлз пытался успокоить его при помощи виски и дружеского участия, но ничто не помогало.
Черт побери, Люсьен совсем не хотел, чтобы ситуация становилась еще ужаснее, но ребенок был важнее их желаний. Вне зависимости, что об этом думает ее светлость, этот мальчик или эта девочка будет расти, зная, что такое любовь обоих родителей. Он использует эту возможность, чтобы доказать свою способность быть отцом. И он сделает все, чтобы сохранить жизнь матери и ребенку.
— Ну, дружище, что теперь? — спросил Найлз. — Ты готов отказаться от этой затеи с женитьбой?
Люсьен повернулся и запустил в друга предназначенным для невесты букетом.
— Нет. Мне нужно придумать, как заставить ее стать моей женой. Но я не знаю, что мне делать.
— А с какой стати она должна хотеть выйти замуж за такого неотесанного мужлана, как ты? — усмехнулся Найлз.
Люсьен не видел в этом ничего смешного.
— Она беспокоится о том, что будут говорить люди. Подумать только, ее первый муж всего месяц как в могиле, а она уже снова выходит замуж. — Он тяжело вздохнул. — Я понимаю ее, но и она должна кое-что понять.
Найлз улыбнулся:
— Друг мой, ты только что разрешил эту проблему.
— Каким образом? — удивился Люсьен.
— Она боится, что о ней станут судачить, не так ли? — После того как Люсьен кивнул, Найлз продолжил: — Все, что тебе нужно, это запугать ее более страшным скандалом.
— Я тебя не понимаю.
На лице Найлза было написано невероятное терпение.
— Это значит, что нужно запугать ее светлость таким скандалом, на фоне которого свадьба до окончания траура покажется ей сущим пустяком.
Так просто, подумал Люсьен. И он навсегда останется в ее глазах гнусным ублюдком. Но зато он получит и ее, и ребенка.
— Иногда тебе приходят воистину гениальные мысли, приятель, — сказал Люсьен, похлопывая друга по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30