Констанция вздрогнула от этого звука, потом вскочила, а муж, все еще боясь ослушаться приказа короля, продолжал дуть в флейту и нажимать на серебристые клапана.— Ну, теперь-то ты, Арман, я надеюсь, все понял? Спаси меня!Граф де Бодуэн отложил флейту и посмотрел на свою жену абсолютно непонимающим взглядом, наивным, как у ребенка.— Спаси меня от короля, Арман. Спаси!— Да нет, нет, — вдруг взорвался граф де Бодуэн. — Абсолютно нет никаких причин беспокоиться и опасаться короля. Я не вижу таких причин.Он остановился перед Констанцией и замахал перед ее лицом указательным пальцем.— Если ты, Констанция, не сможешь ему сопротивляться, то тогда должна винить себя, самое себя — и больше никого другого.— Как ты можешь такое говорить?! — воскликнула Констанция, отшатнувшись от мужа. — Как ты можешь?!И граф понял, что сказал совсем не то, что следовало бы. Он принялся извиняться.— Констанция, прости меня, я не то сказал, прости.Он несколько секунд смотрел в глаза жены. И в зеленоватых глазах Констанции, в которых дрожали огоньки свечей, и в темных глазах самого Армана стояли слезы. Мужчина и женщина не выдержали и бросились в объятия друг другу, слившись в жарком поцелуе.Но если бы кто-нибудь из них подошел в это время и взглянул в окно, то увидел бы короля Пьемонта Витторио, стоявшего посреди двора с опущенной головой. Король держал в руках трость с костяным набалдашником, с золотой монограммой и королевским гербом. Он держал трость так, как держит рыцарь меч, готовясь броситься в бой. Длинная уродливая тень тянулась от ног короля и ложилась на стену дворца графа де Бодуэна.Слуги у кареты замерли в ожидании, испуганно поглядывая на застывшую фигуру своего повелителя, боясь даже перешептываться. Только лошади нетерпеливо постукивали копытами по мостовой, косили влажными глазами на короля Витторио, стригли ушами и тихо ржали.— К черту! К дьяволу! К дьяволу все условности, — шептал король. — Мне все надоело, моя пытка уже становится невыносимой. Мое сердце разрывается от боли. Я не могу на все это смотреть, не могу слышать ее голос, ощущать запах ее тела. Я не могу даже покинуть этот Двор и стою здесь, как часовой. А она в это время, возможно, целуется со своим мужем, клянется ему в любви, а он, будто бы ни о чем не догадываясь, обещает ей как можно скорее вернуться из Испании, с честью выполнив мое поручение. Боже, боже мой! До чего я дошел!Король сердито топнул каблуком в мостовую и вдруг сорвался с места, подбежал к карете, но вместо того чтобы сесть в карету, вскочил на козлы, столкнув кучера и, щелкнув длинным кнутом, резко дернул вожжи, кони рванули с места так сильно, что лакей, стоявший на запятках, не удержался и свалился на землю.— Пошли! Пошли! — кричал король Витторио, щелкая кнутом.Карета с грохотом мчалась по ночным улицам Турина.— Вперед! Вперед! Что вы тянетесь, как мертвые? — вопил король, хотя лошади неслись изо всех сил.И только чудо спасало короля Витторио от того, чтобы он не разбился. Мелькали столбы с чадящими фонарями, здания дворцов, площади. Испуганные прохожие шарахались в стороны, прижимаясь к стенам. Ночной дозор хотел было задержать бешено мчащуюся карету, но кто-то из солдат успел заметить герб и на всю улицузакричал:— Дорогу королю! Это королевская карета! Офицеры вытянулись, отдавая честь и испуганно переглянулись.— Куда это он так мчится? Наверное, в Леруа, эта дорога ведет туда.— Да-да, это дорога в Леруа.По-моему, король сидит на козлах, — сказал высокий офицер.— Ты что? Этого не может быть, — заспорил другой. — Король сидел в карете, я видел его профиль.— Оставь, разве можно что-нибудь рассмотреть внутри, когда карета несется с такой сумасшедшей скоростью!— Да-да, так недолго и разбиться. В конце улицы слышался грохот, цокот копыт и неистовый крик:— Скорей! Скорей!Грохот быстро удалялся. Офицеры вновь переглянулись, поправили шпаги, мушкеты и неторопливо двинулись по улице в сторону королевского дворца.А Арман и Констанция, даже услышав грохот отъезжающей кареты и возгласы короля, не разжали объятий. Они стояли, прижавшись друг к другу, Арман положил свою голову на плечо Констанции и тихо шептал ей на ухо.— Не беспокойся, дорогая, я очень скоро вернусь и все будет хорошо. Вот увидишь, не пройдет и месяца, как я буду в Турине. Мы будем вместе и, может быть, если ничего не помешает, уедем вместе в Париж. А если ты хочешь, то поедем в твое имение в Мато. Хочешь?— Да, да, Арман. Я хочу как можно скорее уехать отсюда. Мне страшно, страшно, по — настоящему страшно. И не только за себя, но и за тебя, за нашего малыша.— Да нет же, Констанция, не стоит так беспокоиться. Ведь я оставляю тебя не одну. Здесь моя мать, мой дворец. Так что ты, дорогая, будешь в полной безопасности.— Мне, Арман, очень хотелось бы в это верить.— Мне кажется, дорогая, что ты вбила в свою голову все эти страхи. Твое воображение мешает тебе жить.— Какие страхи? Арман, — воскликнула Констанция, отстраняясь от мужа, — это не страхи, я просто физически ощущаю, как король пожирает меня глазами. Физически, кожей, сердцем, душой…— Нет, нет, Констанция, успокойся. Все это далеко не так. Наш король не такой ужасный человек, как ты думаешь.— Я не знаю, Арман, почему ты мне не веришь. Но я чувствую, что я не ошибаюсь.— Хорошо, дорогая, вскоре я вернусь и наша жизнь изменится.Арман погладил Констанцию по густым волнистым волосам.— Все образуется, все будет хорошо, не стоит беспокоиться. Ты мне веришь?— Да, Арман, я хочу тебе верить.— Ну вот тогда все прекрасно. А сейчас пойдем спать. Пойдем. Я хочу, чтобы эта ночь была нашей. Ведь мы с тобой очень долго не увидимся.Граф де Бодуэн взял за руку Констанцию и повел ее в спальню. Констанция шла рядом со своим мужем, ее лицо было грустным, и выглядела она поникшей. Граф де Бодуэн захлопнул дверь и, взяв Констанцию на руки, легко понес к огромному ложу под белым балдахином.Констанция была безропотна и молчалива, будто из нее ушла жизнь. День тянулся за днем, неделя за неделей. Изредка из далекой Испании приходили известия от Армана. Он клялся в любви, заверялКонстанцию в силе своих чувств. А в конце обязательно извинялся, что все еще никак не может справиться с поручением короля, что происходят всевозможные задержки, и он не может приехать в срок, как обещал. Констанция, распечатывая каждое новое письмо, чувствовала, что в нем не будет ничего утешительного и что ее муж вернется из Мадрида еще не скоро.Старая графиня после того, как ее сын уехал в Испанию с секретной миссией, почувствовала себя полновластной хозяйкой дворца. Она расхаживала по комнатам дворца, грозно покрикивала на слуг, раздавала им всевозможные приказания, а на Констанцию поглядывала свысока. Время от времени старая графиня играла со своим внуком Мишелем, а когда ей это надоедало, она приглашала своих подруг, желчных и язвительных придворных дам. И они все, усевшись за большим столом в гостиной, принимались играть в карты, сплетничать, заниматься пересудами, обговаривая и издеваясь над теми придворными, кого не было за их столом.Иногда графиня приглашала свою невестку присоединиться к ним. Чаще всего Констанция отказывалась, ведь ей совсем не хотелось слушать сплетни, их старческие дребезжащие голоса, воспоминания о каком-то далеком прошлом, когда все было не так, когда молодежь была не такой строптивой, когда нравы были иные, а в отношениях царила честность.Старухи говорили о том, что в старые добрые времена они все были красавицами, все пользовались успехом у мужчин. И Констанция, поглядывая на их сморщенные лица с выцветшими водянистыми глазами, изумлялись.«Да неужели вот эти старые злые и желчные ведьмы когда-то могли быть красивыми, когда — то могли волновать сердца мужчин… А может быть, так оно и было?». Вот и сегодня престарелые дамы собрались за карточным столом. — А помнишь, — воскликнула графиня Леруа, — как несколько лет тому назад за меня дрался на дуэли маркиз… Э-э, как же его звали?— Да-да, я прекрасно помню. Какой это был замечательный мужчина. Жаль, что он погиб во время войны.— Да, жаль, — ответила маркиза. Графиня де Бодуэн приложила кружевной платочек к своим глазам, смахивая слезу.— А барон Лакруа, помните, маркиза, какой это был видным мужчина, какие у него были пышные усы.— О, да! Это был самый красивый рыцарь в нашем королевстве. Когда он появлялся при дворе, все дамы провожали его вожделенным взглядом. Только жаль, что его жизнь сложилась так неудачно — от слишком большого количества выпитого вина, да от своих любовных приключений, он, бедняжка, сошел с ума.— А где он сейчас? — поинтересовалась графиня де Бодуэн, не глядя на свою невестку.— Он где-то в своем поместье, старый и совсем не похож на прекрасного и благородного рыцаря.Переговариваясь, женщины продолжали игру, тасовали карты. Констанция обычно не участвовала в подобных разговорах и не играла в карты. Она даже не следила за игрой и зачастую проигрывала. Сегодня Констанция сидела со всеми за столом, но мысли ее были очень далеко отсюда.— Дорогая, а почему вы не смеетесь?— Смеяться? — оторвала глаза от карт Констанция. — А над чем же, маркиза, я должна смеяться?— Как? Вы что, не слышали?— Извините, я увлеклась игрой и не слышала.— Как это, графиня, вы увлеклись игрой? Вы же вместо дамы бросили крестового короля.Констанция недовольно посмотрела на стол и увидела, что, действительно, ошиблась.— Да это и не удивительно, что моя невестка бросила вместо дамы крестового короля. Старухи захихикали.— Да-да, графиня, все сейчас только и думают, что о короле.— Кто думает о короле? — спохватилась Констанция.— Как это кто? Все дамы в нашем королевстве только и думают о короле, — проговорила маркиза Леруа, — ведь он такой сильный, такой желанный.— Перестаньте, — Констанция бросила карты и встала из-за стола.Вдруг дверь гостиной распахнулась, и слуга громко выкрикнул:— Ее величество королева.Все женщины поднялись со своих мест и склонили головы. Королева быстро вошла в гостиную вместе с двумя сопровождающими ее фрейлинами. Тяжелая меховая накидка спадала чуть ли не до самой земли. Королева подошла к столу и с интересом посмотрела на всех собравшихся. Но тут ее взгляд встретился со взглядом графини де Бодуэн.— Вы, Констанция, тоже играете в карты?— Да, ваше величество, — Констанция сделала книксен.— Я понимаю, — сказала королева, прохаживаясь около стола. — В эти холодные дни невозможно обойтись без азартных, веселящих кровь игр.Маркиза Леруа вдруг хихикнула.— Знаете, ваше величество, все при дворе только и говорят, что холода будут держаться до тех пор, пока наш король находится в загородном доме.— Да-да, маркиза, но все же надо жить и не обращать внимания на холод, — на лице королевы отразилась досада. Она даже не пыталась ее скрыть.— У вас, графиня, здесь хорошо — тепло и уютно. А вот у меня во дворце холод. К столу не подают вино и все ходят озабоченные и злые.— Что я могу поделать? — Констанция поклонилась королеве. — Приходите к нам на обед, у нас подают пирожные, наливают вино. Мы стараемся себе ни в чем не отказывать.— Да-да, вам хорошо, — язвительно улыбнулась королева, — я вам, мадам Констанция, даже завидую.— Нечему, собственно говоря, завидовать, ваше величество, — склонив голову, глядя себе под ноги, произнесла Констанция де Бодуэн.— Это вам так кажется, графиня. А я думаю, что вам как раз можно позавидовать. — И не прощаясь, так же стремительно, как появилась, королева направилась к выходу.Старухи переглянулись, покивали головами и взялись за карты. А Констанция так и осталась стоять, не зная, присесть ей к столу или удалиться в свою комнату.— Она святая, — вдруг произнесла одна из старух, глядя на закрывшуюся за королевой Пьемонта дверь.— Да-да, она святая, — подтвердила мать Армана. — Но и король тоже хорош.— Он страстный и сильный, — глядя на Констанцию, сказала маркиза.Констанция подошла и заняла свое место за столом, положив руки на глянцевые листы карт.Одна из женщин посмотрела на Констанцию и громко осведомилась:— Графиня де Бодуэн, пишет ли вам ваш муж из Испании?— Да, пишет, — коротко ответила Констанция.— И как долго он еще будет находиться вдали от нас?Констанция не зная, что ответить любопытной даме, пожала плечами.— А зачем собственно, он так надолго уехал в Испанию?— Он выполняет поручения короля, у него секретная миссия, — ответила Констанция.— Секретная? — изумилась баронесса, глядя на старую графиню де Бодуэн.— Да, секретная, — криво усмехнулась старуха.— Я просто обожаю секреты, — расхохоталась баронесса.Ей начали вторить все собравшиеся за большим столом. Смех был настолько неестественным, что Констанция догадалась — он относится не столько к миссии ее мужа, сколько к ней самой. Ее глаза блеснули. Смех тут же смолк. Но баронесса решила продолжить этот щекочущий нервы разговор.— А в чем, собственно говоря, Констанция, секретность миссии графа де Бодуэна?— Извините, но я в этом вопросе не осведомлена.— Ах, вы не знаете?! Муж не рассказал вам?— Нет, не рассказал, — коротко, стараясь пресечь подобный разговор, ответила Констанция.Но баронессе, казалось, только это и надо было. Она приподнялась из-за стола, подалась вперед к Констанции и громко сказала:— Дорогая графиня, неужели вам неизвестно, что все при дворе знают, в чем заключается секретная миссия вашего мужа?Констанция вжалась в кресло.— И в чем же? — осведомилась маркиза.— В чем? А спросите у графини.Констанция огляделась по сторонам, ища поддержки. Но старая графиня де Бодуэн молча перебирала карты в дряблых пальцах и по ее лицу было видно, что она абсолютно не собиралась помогать своей молодой невестке найти выход из довольно щекотливого положения, что ей даже нравится, как беспощадно и жестоко с ней разговаривают ее подруги.— Ну и в чем же, баронесса, коль вы так прекрасно осведомлены, секретность миссии моего мужа? — Констанция поднялась и отшвырнула карты.— Наш король отправил графа де Бодуэна с очень-очень секретной миссией, как можно дальше от Турина, только лишь для того, чтобы вы, дорогая графиня, остались в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31