https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/
Коренастый попытался прикрыть голову, и тогда Уэйн ухватил монтировку обеими руками, словно бейсбольную биту, и со всей силы ударил его в живот. Коренастый сложился пополам, уронив руки, и Уэйн дважды огрел его по спине, после чего тот упал на гравий – сначала на руки и колени, потом на локти и колени, прикрывая голову огромными ладонями. Но это было еще не все. Кармен видела, как второй, патлатый, поднялся и, не поднимая головы, пытался, как ей показалось, расстегнуть ремень и сунуть руку в штаны. Она видела, как Уэйн подбежал к нему, замахиваясь монтировкой, но на этот раз патлатый увернулся и пригнулся, повернув лицо в сторону Уэйна. Уэйн наступал на него, заставляя пятиться к дому. Кармен никогда не видела у мужа таких холодных, полных решимости глаз. Она видела, что коренастый по-прежнему лежит на земле. Потом в ужасе заметила, что волосатый несется прямо к двери, одной рукой держась за свои гениталии, а его бледное и искаженное лицо потеряло человеческое обличье. Когда он подбежал к двери, Кармен попыталась удержать дверь закрытой, но он протиснулся внутрь, оттолкнул ее к стене и промчался мимо. Она повисла на двери, удерживая ее открытой для Уэйна, и, когда тот вбежал внутрь, крикнула вслед:
– Уэйн, у него пистолет!
Уэйн, не оборачиваясь, прокричал ей что-то в ответ, но она не разобрала, что имени j. поскольку он пулей промчался мимо нее, стремясь настичь патлатого.
Позже Кармен говорила, что заметила пистолет или то, что приняла за пистолет, когда Уэйн спустился вниз и прошел мимо ее стола с двумя типами, и тот, что был с длинными волосами, задержался на секунду и посмотрел на нее. Она разглядела у него за поясом, как она решила, пистолет. Когда Уэйн метелил его, пистолет, должно быть, скользнул внутрь и он пытался удержать его в промежности, когда вбегал в здание, дабы не выронить из штанины. Кармен сказала, что она не разобрала, что Уэйн, пробегая мимо, велел ей вызвать полицию.
Она бросилась за ним в глубь вестибюля, потом вверх по лестнице на второй этаж, где увидела, как Уэйн вбежал в кабинет Нельсона. И последовала за ним…
Кармен рассказала, что случилось потом, говоря тихим голосом, шаг за шагом вспоминая происшедшее и, по ее словам, видя все происшедшее, как при замедленной съемке.
– Я увидела Уэйна со спины, он стоял в центре кабинета, а патлатый – у окна в расстегнутых брюках и ковбойских сапогах. Когда Уэйн двинулся к нему, он выдернул из брюк пистолет, ярко сверкнувший металлом на солнце. И начал поднимать его, когда Уэйн запустил в него монтировкой, но промахнулся. Парень резко наклонил голову, увернувшись, и монтировка улетела в окно, разнеся стекло вдребезги. Но поскольку волосатый дернулся в сторону, это дало Уэйну время схватить его. И в этот момент раздался выстрел. Потом еще и еще, всего три раза кряду. Уэйн схватил патлатого за плечо одной рукой, а второй – за лацканы пиджака и стал подталкивать к окну. Ему удалось приподнять патлатого. Я увидела, как ковбойские сапоги оторвались от пола, брыкаясь, когда Уэйн резким рывком выбросил патлатого в разбитое окно. Я вбежала в комнату, будучи уверенной, что Уэйн ранен, но он оказался в порядке, выглядывал в окно, когда я подошла ближе, ожидая увидеть парня на крыше под окном, но его там не было. Крыша была засыпана разбитым стеклом. Тогда я увидела, что невысокая ограда по периметру крыши провисла в том месте, где патлатый упал на землю. Но его я не увидела. Во всяком случае, не сразу. Сперва я заметила коренастого, который направлялся к припаркованной машине и смотрел в нашу сторону. Не на нас, а на патлатого. Тот, прихрамывая, бежал от дома по лужайке. Добежав до машины, он обернулся и дважды выстрелил из пистолета, но я не думаю, что он во что-то целился. Коренастый толкнул его, и они вроде как начали ссориться. Патлатый показывал рукой на нас. Мне показалось, пиджак и лицо у него испачканы кровью. Коренастый схватил его и затолкнул в машину. Затем обошел ее и сел на место водителя. Они развернулись и рванули на север.
Кармен обратила внимание на то, что полицейские называют ее Кармен, Уэйна Уэйном, а Нельсона Дэйвиса – мистером Дэйвисом. Он появился вместе с полицией, как всегда в костюме, при галстуке и с носовым платком в цвет галстука в нагрудном кармане.
Дознание происходило в вестибюле. Кармен повторила свою версию несколько раз: двоим местным полицейским из Алгонака, что были на дежурстве, следователям из полиции штата Мичиган, полицейскому муниципальной полиции и четырем помощникам шерифа округа Сент-Клэр. Все они были в разных формах. Она видела, как раздражен Уэйн. Во-первых, из-за того, что должен был встретиться с Лионелем, а торчал здесь, и, во-вторых, из-за того, как его допрашивали – складывалось впечатление, будто все происшедшее случилось по его вине.
Что он делал в кабинете мистера Дэйвиса?
Сказал ли он тем парням, кто такой мистер Дэйвис?
Позволил ли он им думать, что мистер Дэйвис – это он?
Отдавал ли он себе отчет, что рискует жизнью других людей, находившихся в офисе?
Уэйн сказал, что именно по этой причине он и выманил злоумышленников на улицу. Они на все сто были уверены, что у него есть деньги, и он не видел иного выхода, кроме как позволить им так считать.
Не пытался ли он убить их киркой?
Уэйн сказал, что не киркой, а монтировкой, которую монтажники используют в качестве рычага для подъема концов металлических балок. Если бы он намеревался убить этих типов, то дубасил бы их по голове.
– Почему бы вам не отправиться на остров Уэлпул и не выяснить, кто ездит на голубом «кадиллаке»? – задал он им вопрос. – Это ведь для вас не составит труда.
Кое – кто из полицейских интересовался совсем другим. Один из помощников шерифа спросил, не страдает ли Уэйн повышенной агрессивностью. И Уэйн, которому грозило потерять работу, если помощник шерифа составит о нем нелестное мнение, ответил:
– Нет, сэр, не страдаю. Мне просто интересно знать, почему вы сидите здесь и ковыряетесь пальцем в заднице?
Кармен не могла осуждать его за несдержанность. Когда помощник шерифа сказал Уэйну, что, если парень, которого он выбросил из окна, получил серьезную травму, он может подать на него в суд, тот не удержался и съязвил:
– Возможно, для вас это единственный способ с ним встретиться.
Полицейские были настроены агрессивно. Кармен это понимала. Они держались надменно и холодно, не выказывая никакого сочувствия, кроме как Дэйвису, а с ней обращаясь словно с несмышленышем.
– Послушайте, Кармен, вы полагаете, что в состоянии рассказать нам все, что случилось, четко и ясно?
– О господи! – вздохнул Уэйн.
Наконец Нельсон Дэйвис попросил ее приготовить для полицейских свежий кофе. Она не смела даже взглянуть на Уэйна, который демонстрировал свое раздражение, тогда как она пыталась подавить свое. Наконец в разговоре полицейских с Нельсоном прозвучало, что в полиции об этих парнях кое-что известно. Она спросила Нельсона, правда ли это, тот ответил:
– Ну да! Один из них мне звонил.
– Но вы об этом никому не сказали.
– Я сказал полиции.
– Я имела в виду, ни мне, ни моему мужу.
– Дело в том, что парень позвонил снова и изменил условия встречи, – сказал Нельсон. – Если бы он поехал в Уайлдвуд, полиция установила бы там наблюдение. Мы должны были подумать о безопасности домовладельцев. Впрочем, жаль, что эти двое не приехали в Уайлдвуд. Они бы никогда не заподозрили, что рабочие, сгребающие листву, полицейские.
– Вы должны были позвонить Уэйну, чтобы он не приходил на встречу с вами.
– Вот еще! – усмехнулся Нельсон. – Сказать по правде, я не ожидал, что он вообще придет. А если и придет, то только из вежливости.
– Ради меня?
– Это вы сказали, не я. – Он посмотрел на Уэйна. – Я прав? Не отвечайте, если у вас возникнут из-за этого проблемы.
– Мы можем быть свободны? – спросил Уэйн.
Домой они приехали после шести. Уэйн открыл две банки с пивом и протянул одну Кармен, сидевшей за кухонным столом. Отпив глоток, она взглянула на него.
– Когда Нельсон упомянул копов, сгребающих листья в Уайлдвуде, я едва не сказала ему, что для начала следовало бы завезти туда листьев, так как их там нет.
– Надо было.
– Эти парни вели себя так… так самоуверенно, – заметила она погодя.
– Как если бы им было известно, что следует предпринять.
– Вот сукин сын! – покачала она головой спустя минуту.
– Кто?
– Нельсон, кто же еще? Я должна была догадаться раньше, что он за тип, хотя бы по тому, как он расписывается. Для его автографа характерны максимальная скорость в сочетании с полным игнорированием формы, негармоничность расположения, угловатость с резкостью.
– И что это доказывает? – спросил Уэйн.
– Это доказывает, что ему свойственны неуравновешенность, авторитарность до мании величия, интересы прежде принципов, отсутствие каких-либо навыков взаимоуважительного общения с окружающими людьми. В поведении этого человека часто встречаются грубость, вульгарность, отсутствие душевного тепла или искренности. В общем, я у него больше не работаю!
Уэйн чокнулся с нею своей банкой пива.
– В конце концов, должно же было выйти из всего этого хоть что-то хорошее!
6
Арман не возражал, когда Ричи стал называть его Птицей. Теперь это его стало раздражать. В особенности когда Ричи, весь окровавленный, не переставая скулил:
– Птица, у тя есть платок? Мать твою, да я весь исполосован. Птица, отвези меня к Донне. Она умеет оказывать первую помощь.
Ричи порезал подбородок, когда вывалился через разбитое окно и шлепнулся на осколки. Он ныл, потирая разбитые коленки и пачкая штанины кровью. У Армана болели спина и ребра в тех местах, по которым этот крутой мужик прошелся своей железякой. Надо же, как они вляпались! Мужик оказался не просто крутым, но еще и не тем парнем, с которым Ричи разговаривал по телефону.
– Дай глянуть, – сказал он, осматривая задранный подбородок Ричи. – У тебя всего пара царапин.
Они проехали через Мэрии-Сити, миновав улицу, на которой жила Донна, и Ричи взорвался:
– Стоп! Куда мы едем?
– В Сарнию.
– Так это ж в Канаде!
– Мы не можем разъезжать здесь на этой тачке, – пояснил Арман. – Тот парень и та бабенка ее засекли.
Арман вспомнил, где видел этого мужика с пикапом. Это было вчера. Мужик с надписью «Монтажник» на куртке беседовал с Лионелем Адамсом в баре на острове Вэрайэти.
Он не сомневался, что бабенка работает в агентстве. Это она окликнула по имени мужика, видимо монтажника.
Если его схватят, монтажник и та баба из агентства скажут, да, он тот самый парень. И полиция очень скоро наведет справки, откуда он. Это верняк! А уж выяснить, что голубой «кадиллак» принадлежит зятю старика, застреленного вчера в Детройте, – это им раз плюнуть.
– Я обещал этого кидалу убить – и убью, – заявил Ричи.
– Какого кидалу? – спросил Арман.
– Из гребаного агентства. Ты, Птица, чё не стрелял? Оба торчали прямо в окне. В такого верзилу трудно промазать. За каким дьяволом ты, мать твою, не стрелял?
– Тебе нужен тот парень, да?
– Птица, он был у тебя в руках. Этот панк ни хрена не понял!
– Можно мне тебе кое-что сказать, а?
– Чё?
– Этот парень не из риелторского агентства.
– Ты чё несешь?
– На днях или раньше я тебе все объясню. А сейчас я тебе вот что скажу: вытаскивай пушку и целься только тогда, когда и вправду хочешь кого-то убить.
– Так ведь можно и передумать.
– Нет, нельзя. Только не тогда, когда уверен, что это сделаешь. В таком случае достаточно одного выстрела. Охотник, к примеру, не станет стрелять, если боится, что может промазать или только ранить зверя. Понимаешь, тогда ему придется искать раненого зверя, чтобы прикончить. А что, если зверь прикончит его? К примеру, лев сатанеет от раны и непременно нападает на охотника. Вот почему всегда нужно быть уверенным до конца. Один выстрел, не больше…
– Слышь, из меня вытечет на хрен вся кровь.
– Не пачкай сиденье. Я хочу, чтобы ты усек, что не должен стрелять в кого-то больше одного раза.
– Ё-мое, я сдохну от боли.
– Не ной, отвезу тебя в больницу, – пообещал Арман.
– В Сарнии?
– В Сент-Джозефе. Я там знаю больницу. Я и мои братья ездили туда убрать одного парня.
– Ну да?
Наконец-то он овладел его вниманием, рассказывая о том, как поступают крутые парни.
– Это тебе не та туфта, что в кино, когда ты видишь парня, который собирается пришить кого-то в больнице. Видишь, как он входит в палату и прикрывает за собой дверь. Потом выходит в коридор, в белом халате, чтобы все думали, будто он врач. А его здесь раньше никто и не видел.
– Или уборщик, – оживился Ричи. – Я видел фильм с парнем, который вырядился уборщиком. Со шваброй и ведром, ты не видал?
– Ты меня дослушай, ладно?
– Валяй!
– Мы поднимаемся на этаж, один из моих братьев держит лифт. Другой на стреме на случай, ежели кто нарисуется.
Арман вспомнил о медсестре, но ничего не сказал. Он молчал, продолжая думать о ней и о том, что случилось позже, месяцы спустя…
– Дело было вечером? – спросил Ричи.
– Да, вечером, – ответил Арман. – Я вхожу в палату, где лежит больной… Кажется, у него был сердечный приступ. Собственно, из-за этого он туда попал. В общем, натягиваю простыню ему на лицо и стреляю. – Арман оторвал руку от руля и показал на рот. – Прямо сюда.
– Стало быть, всего один выстрел… А парень чё сделал?
– Отдал концы.
– Я имею в виду, чё он сделал, что ты его прикончил?
– Не знаю. Я не спрашивал.
– Почему?
– Не мое это дело, это работа.
– Ты вышиб парню мозги, и это не твое дело?
– Не мое, что бы он ни сделал.
– Ты был зол на него?
– Я его не знал. Ты что, ничего не сечешь, да?
– Я в такое не врубаюсь, – пожал плечами Ричи. – Что до меня, то я должен сперва здорово разозлиться. Когда, например, кто-то не сделал того, чего я хотел.
Ведя машину вдоль реки к порту Гурон, Арман повернулся, чтобы взглянуть на окровавленного Ричи, прижимавшего перепачканный кровью платок к подбородку. Пожалуй, дураку, вроде этого, не стоит вообще объяснять кое-какие вещи.
Они проехали по мосту через речку Голубую и оказались в Канаде. Был уже полдень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Уэйн, у него пистолет!
Уэйн, не оборачиваясь, прокричал ей что-то в ответ, но она не разобрала, что имени j. поскольку он пулей промчался мимо нее, стремясь настичь патлатого.
Позже Кармен говорила, что заметила пистолет или то, что приняла за пистолет, когда Уэйн спустился вниз и прошел мимо ее стола с двумя типами, и тот, что был с длинными волосами, задержался на секунду и посмотрел на нее. Она разглядела у него за поясом, как она решила, пистолет. Когда Уэйн метелил его, пистолет, должно быть, скользнул внутрь и он пытался удержать его в промежности, когда вбегал в здание, дабы не выронить из штанины. Кармен сказала, что она не разобрала, что Уэйн, пробегая мимо, велел ей вызвать полицию.
Она бросилась за ним в глубь вестибюля, потом вверх по лестнице на второй этаж, где увидела, как Уэйн вбежал в кабинет Нельсона. И последовала за ним…
Кармен рассказала, что случилось потом, говоря тихим голосом, шаг за шагом вспоминая происшедшее и, по ее словам, видя все происшедшее, как при замедленной съемке.
– Я увидела Уэйна со спины, он стоял в центре кабинета, а патлатый – у окна в расстегнутых брюках и ковбойских сапогах. Когда Уэйн двинулся к нему, он выдернул из брюк пистолет, ярко сверкнувший металлом на солнце. И начал поднимать его, когда Уэйн запустил в него монтировкой, но промахнулся. Парень резко наклонил голову, увернувшись, и монтировка улетела в окно, разнеся стекло вдребезги. Но поскольку волосатый дернулся в сторону, это дало Уэйну время схватить его. И в этот момент раздался выстрел. Потом еще и еще, всего три раза кряду. Уэйн схватил патлатого за плечо одной рукой, а второй – за лацканы пиджака и стал подталкивать к окну. Ему удалось приподнять патлатого. Я увидела, как ковбойские сапоги оторвались от пола, брыкаясь, когда Уэйн резким рывком выбросил патлатого в разбитое окно. Я вбежала в комнату, будучи уверенной, что Уэйн ранен, но он оказался в порядке, выглядывал в окно, когда я подошла ближе, ожидая увидеть парня на крыше под окном, но его там не было. Крыша была засыпана разбитым стеклом. Тогда я увидела, что невысокая ограда по периметру крыши провисла в том месте, где патлатый упал на землю. Но его я не увидела. Во всяком случае, не сразу. Сперва я заметила коренастого, который направлялся к припаркованной машине и смотрел в нашу сторону. Не на нас, а на патлатого. Тот, прихрамывая, бежал от дома по лужайке. Добежав до машины, он обернулся и дважды выстрелил из пистолета, но я не думаю, что он во что-то целился. Коренастый толкнул его, и они вроде как начали ссориться. Патлатый показывал рукой на нас. Мне показалось, пиджак и лицо у него испачканы кровью. Коренастый схватил его и затолкнул в машину. Затем обошел ее и сел на место водителя. Они развернулись и рванули на север.
Кармен обратила внимание на то, что полицейские называют ее Кармен, Уэйна Уэйном, а Нельсона Дэйвиса – мистером Дэйвисом. Он появился вместе с полицией, как всегда в костюме, при галстуке и с носовым платком в цвет галстука в нагрудном кармане.
Дознание происходило в вестибюле. Кармен повторила свою версию несколько раз: двоим местным полицейским из Алгонака, что были на дежурстве, следователям из полиции штата Мичиган, полицейскому муниципальной полиции и четырем помощникам шерифа округа Сент-Клэр. Все они были в разных формах. Она видела, как раздражен Уэйн. Во-первых, из-за того, что должен был встретиться с Лионелем, а торчал здесь, и, во-вторых, из-за того, как его допрашивали – складывалось впечатление, будто все происшедшее случилось по его вине.
Что он делал в кабинете мистера Дэйвиса?
Сказал ли он тем парням, кто такой мистер Дэйвис?
Позволил ли он им думать, что мистер Дэйвис – это он?
Отдавал ли он себе отчет, что рискует жизнью других людей, находившихся в офисе?
Уэйн сказал, что именно по этой причине он и выманил злоумышленников на улицу. Они на все сто были уверены, что у него есть деньги, и он не видел иного выхода, кроме как позволить им так считать.
Не пытался ли он убить их киркой?
Уэйн сказал, что не киркой, а монтировкой, которую монтажники используют в качестве рычага для подъема концов металлических балок. Если бы он намеревался убить этих типов, то дубасил бы их по голове.
– Почему бы вам не отправиться на остров Уэлпул и не выяснить, кто ездит на голубом «кадиллаке»? – задал он им вопрос. – Это ведь для вас не составит труда.
Кое – кто из полицейских интересовался совсем другим. Один из помощников шерифа спросил, не страдает ли Уэйн повышенной агрессивностью. И Уэйн, которому грозило потерять работу, если помощник шерифа составит о нем нелестное мнение, ответил:
– Нет, сэр, не страдаю. Мне просто интересно знать, почему вы сидите здесь и ковыряетесь пальцем в заднице?
Кармен не могла осуждать его за несдержанность. Когда помощник шерифа сказал Уэйну, что, если парень, которого он выбросил из окна, получил серьезную травму, он может подать на него в суд, тот не удержался и съязвил:
– Возможно, для вас это единственный способ с ним встретиться.
Полицейские были настроены агрессивно. Кармен это понимала. Они держались надменно и холодно, не выказывая никакого сочувствия, кроме как Дэйвису, а с ней обращаясь словно с несмышленышем.
– Послушайте, Кармен, вы полагаете, что в состоянии рассказать нам все, что случилось, четко и ясно?
– О господи! – вздохнул Уэйн.
Наконец Нельсон Дэйвис попросил ее приготовить для полицейских свежий кофе. Она не смела даже взглянуть на Уэйна, который демонстрировал свое раздражение, тогда как она пыталась подавить свое. Наконец в разговоре полицейских с Нельсоном прозвучало, что в полиции об этих парнях кое-что известно. Она спросила Нельсона, правда ли это, тот ответил:
– Ну да! Один из них мне звонил.
– Но вы об этом никому не сказали.
– Я сказал полиции.
– Я имела в виду, ни мне, ни моему мужу.
– Дело в том, что парень позвонил снова и изменил условия встречи, – сказал Нельсон. – Если бы он поехал в Уайлдвуд, полиция установила бы там наблюдение. Мы должны были подумать о безопасности домовладельцев. Впрочем, жаль, что эти двое не приехали в Уайлдвуд. Они бы никогда не заподозрили, что рабочие, сгребающие листву, полицейские.
– Вы должны были позвонить Уэйну, чтобы он не приходил на встречу с вами.
– Вот еще! – усмехнулся Нельсон. – Сказать по правде, я не ожидал, что он вообще придет. А если и придет, то только из вежливости.
– Ради меня?
– Это вы сказали, не я. – Он посмотрел на Уэйна. – Я прав? Не отвечайте, если у вас возникнут из-за этого проблемы.
– Мы можем быть свободны? – спросил Уэйн.
Домой они приехали после шести. Уэйн открыл две банки с пивом и протянул одну Кармен, сидевшей за кухонным столом. Отпив глоток, она взглянула на него.
– Когда Нельсон упомянул копов, сгребающих листья в Уайлдвуде, я едва не сказала ему, что для начала следовало бы завезти туда листьев, так как их там нет.
– Надо было.
– Эти парни вели себя так… так самоуверенно, – заметила она погодя.
– Как если бы им было известно, что следует предпринять.
– Вот сукин сын! – покачала она головой спустя минуту.
– Кто?
– Нельсон, кто же еще? Я должна была догадаться раньше, что он за тип, хотя бы по тому, как он расписывается. Для его автографа характерны максимальная скорость в сочетании с полным игнорированием формы, негармоничность расположения, угловатость с резкостью.
– И что это доказывает? – спросил Уэйн.
– Это доказывает, что ему свойственны неуравновешенность, авторитарность до мании величия, интересы прежде принципов, отсутствие каких-либо навыков взаимоуважительного общения с окружающими людьми. В поведении этого человека часто встречаются грубость, вульгарность, отсутствие душевного тепла или искренности. В общем, я у него больше не работаю!
Уэйн чокнулся с нею своей банкой пива.
– В конце концов, должно же было выйти из всего этого хоть что-то хорошее!
6
Арман не возражал, когда Ричи стал называть его Птицей. Теперь это его стало раздражать. В особенности когда Ричи, весь окровавленный, не переставая скулил:
– Птица, у тя есть платок? Мать твою, да я весь исполосован. Птица, отвези меня к Донне. Она умеет оказывать первую помощь.
Ричи порезал подбородок, когда вывалился через разбитое окно и шлепнулся на осколки. Он ныл, потирая разбитые коленки и пачкая штанины кровью. У Армана болели спина и ребра в тех местах, по которым этот крутой мужик прошелся своей железякой. Надо же, как они вляпались! Мужик оказался не просто крутым, но еще и не тем парнем, с которым Ричи разговаривал по телефону.
– Дай глянуть, – сказал он, осматривая задранный подбородок Ричи. – У тебя всего пара царапин.
Они проехали через Мэрии-Сити, миновав улицу, на которой жила Донна, и Ричи взорвался:
– Стоп! Куда мы едем?
– В Сарнию.
– Так это ж в Канаде!
– Мы не можем разъезжать здесь на этой тачке, – пояснил Арман. – Тот парень и та бабенка ее засекли.
Арман вспомнил, где видел этого мужика с пикапом. Это было вчера. Мужик с надписью «Монтажник» на куртке беседовал с Лионелем Адамсом в баре на острове Вэрайэти.
Он не сомневался, что бабенка работает в агентстве. Это она окликнула по имени мужика, видимо монтажника.
Если его схватят, монтажник и та баба из агентства скажут, да, он тот самый парень. И полиция очень скоро наведет справки, откуда он. Это верняк! А уж выяснить, что голубой «кадиллак» принадлежит зятю старика, застреленного вчера в Детройте, – это им раз плюнуть.
– Я обещал этого кидалу убить – и убью, – заявил Ричи.
– Какого кидалу? – спросил Арман.
– Из гребаного агентства. Ты, Птица, чё не стрелял? Оба торчали прямо в окне. В такого верзилу трудно промазать. За каким дьяволом ты, мать твою, не стрелял?
– Тебе нужен тот парень, да?
– Птица, он был у тебя в руках. Этот панк ни хрена не понял!
– Можно мне тебе кое-что сказать, а?
– Чё?
– Этот парень не из риелторского агентства.
– Ты чё несешь?
– На днях или раньше я тебе все объясню. А сейчас я тебе вот что скажу: вытаскивай пушку и целься только тогда, когда и вправду хочешь кого-то убить.
– Так ведь можно и передумать.
– Нет, нельзя. Только не тогда, когда уверен, что это сделаешь. В таком случае достаточно одного выстрела. Охотник, к примеру, не станет стрелять, если боится, что может промазать или только ранить зверя. Понимаешь, тогда ему придется искать раненого зверя, чтобы прикончить. А что, если зверь прикончит его? К примеру, лев сатанеет от раны и непременно нападает на охотника. Вот почему всегда нужно быть уверенным до конца. Один выстрел, не больше…
– Слышь, из меня вытечет на хрен вся кровь.
– Не пачкай сиденье. Я хочу, чтобы ты усек, что не должен стрелять в кого-то больше одного раза.
– Ё-мое, я сдохну от боли.
– Не ной, отвезу тебя в больницу, – пообещал Арман.
– В Сарнии?
– В Сент-Джозефе. Я там знаю больницу. Я и мои братья ездили туда убрать одного парня.
– Ну да?
Наконец-то он овладел его вниманием, рассказывая о том, как поступают крутые парни.
– Это тебе не та туфта, что в кино, когда ты видишь парня, который собирается пришить кого-то в больнице. Видишь, как он входит в палату и прикрывает за собой дверь. Потом выходит в коридор, в белом халате, чтобы все думали, будто он врач. А его здесь раньше никто и не видел.
– Или уборщик, – оживился Ричи. – Я видел фильм с парнем, который вырядился уборщиком. Со шваброй и ведром, ты не видал?
– Ты меня дослушай, ладно?
– Валяй!
– Мы поднимаемся на этаж, один из моих братьев держит лифт. Другой на стреме на случай, ежели кто нарисуется.
Арман вспомнил о медсестре, но ничего не сказал. Он молчал, продолжая думать о ней и о том, что случилось позже, месяцы спустя…
– Дело было вечером? – спросил Ричи.
– Да, вечером, – ответил Арман. – Я вхожу в палату, где лежит больной… Кажется, у него был сердечный приступ. Собственно, из-за этого он туда попал. В общем, натягиваю простыню ему на лицо и стреляю. – Арман оторвал руку от руля и показал на рот. – Прямо сюда.
– Стало быть, всего один выстрел… А парень чё сделал?
– Отдал концы.
– Я имею в виду, чё он сделал, что ты его прикончил?
– Не знаю. Я не спрашивал.
– Почему?
– Не мое это дело, это работа.
– Ты вышиб парню мозги, и это не твое дело?
– Не мое, что бы он ни сделал.
– Ты был зол на него?
– Я его не знал. Ты что, ничего не сечешь, да?
– Я в такое не врубаюсь, – пожал плечами Ричи. – Что до меня, то я должен сперва здорово разозлиться. Когда, например, кто-то не сделал того, чего я хотел.
Ведя машину вдоль реки к порту Гурон, Арман повернулся, чтобы взглянуть на окровавленного Ричи, прижимавшего перепачканный кровью платок к подбородку. Пожалуй, дураку, вроде этого, не стоит вообще объяснять кое-какие вещи.
Они проехали по мосту через речку Голубую и оказались в Канаде. Был уже полдень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27