– Потому что, – передразнил его Влад и объяснил: – Чтобы развернуть, всю станину поворачивать нужно. Куда это годится? Да и тяжелые, заразы, – втроем приходится тягать. Вы бы механизм придумали какой-нибудь, что ли? Несложно же. Пара колес да подшипник – и все дела.
– Мастеру Шагону скажу.
– Скажи.
Помолчали.
– Понял, пуаллте не надо, – сказал после паузы Гэндж.
– Себе оставь, – вяло сказал Влад. – А я уж как-нибудь со своей винтовкой. Тыяхша обещала подвезти. Жду не дождусь.
Гэндж ничего на это не сказал, кивнул.
Какое-то время опять оба молчали. Пауза тянулась и затянулась до неприличия. Влад, почувствовал, что муллват хочет задать вопрос, но не решается. И пришел ему на помощь:
– Похоже, Гэндж, о шорглло-ахме спросить хочешь?
– Так.
Влад постарался придать лицу невозмутимое выражение:
– Пока тихо, Гэндж. Пока ничего не ощущаю.
– Так, – кивнул тот.
Он ничем не выказал своего разочарования, но Влад зачем-то начал оправдываться:
– Понимаешь, Гэндж, если бы знать, как оно все должно сработать, тогда бы… Как сказать-то… Ну, настроился бы, что ли, я на эту волну. А тут… Честно говоря, я даже не уверен, что…
– Не волнуй ум, Влад, – остановил его сбивчивую речь муллват. – Будет – будет, нет – нет.
– А как же Сердце Мира?
– Как-нибудь.
– Ну и если так, то – ага.
И вновь возникла пауза.
Теперь первым ее прервал Гэндж.
– Ну воюй, – сказал он и ободряюще похлопал Влада по плечу. Потом махнул рукой: – Я туда.
И направился по боевому ходу стены в направлении сектора, который занимал отряд Охотника по имени Ждолохо.
Несмотря на то что внешне Гэндж выглядел спокойным, чувствовалось в нем нешуточное напряжение. Он напоминал гранату, из которой выдернули чеку – вроде все та же граната, но время отсчета уже пошло. А пройдет – рванет так что будь здоров, не кашляй!
Провожая его взглядом, Влад подумал с досадой: «Неужели они и вправду считают меня Спасителем?»
Сам себя он таковым не считал. Напротив, у него не было никакого сомнения, что произошло чудовищное недоразумение – муллваты приняли его за другого. И как теперь поступить, он не знал. Играть чужую роль – глупо. Есть в этом что-то от самозванства. Лишать людей надежды – подло. Ей положено умирать последней. Дурацкое положение: и так нельзя, и этак нехорошо. Что лучше? Все плохо. По уму, надо было с самого начала отречься. Отшутиться. Отказаться. Еще тогда, когда подсунули шкатулку. Теперь уже поздно. Случилось. И в результате находится он в том месте, где его не должно быть. Но с этим уже ничего не поделать. Хоть вой. На вопрос «зачем я здесь?» существует только один ответ: «Потому что тебя больше нет нигде».
Едва Гэндж скрылся в проеме башни, Влад вынул из кармана шорглло-ахм. Фрагмент диска за это время не изменился, был все той же глиняной штуковиной, которая, похоже, и не собиралась раскрывать свою тайну.
Влад поскреб шершавую поверхность ногтем и, оглядевшись по сторонам (не дай бог, кто заметит), прошептал:
– Давай колись, как дать Бездне дно?
Никакой реакции.
– Выкладывай, а то расколю, – пригрозил Влад. – Думаешь, охота из-за твоего тупого упрямства быть не Человеком Со Шрамом, а человеком, обманувшим надежды?
Шорглло-ахм молчал.
– Выброшу!
Ничего.
«Гадом буду, если этот кусок выброшу, тут же второй найдется», – подумал Влад и усмехнулся – припомнилась одна история.
Однажды, в пору учебы в Центре боевой подготовки имени командора Брамса, он и его закадычные дружки Джек Хэули и Фил Той перелезли через измазанный солидолом забор и метнулись на берег реки Муррей. Дело было после сдачи наряда по автопарку. Дежурный офицер полагал, что они как порядочные отправились в казарму, а главный сержант Джон Моррис еще числил их в наряде. Короче говоря, украл Влад с корешами часок свободы. И мало того, что в самоволку улизнули, так еще и неорганизованное купание устроили: доскакали до реки, поскидывали на бегу все, что можно и нельзя и голышом с разбега – в воду. Сперва наперегонки заряжали потом друг друга топили, потом просто так плескались. Оторвались по полной. Еще, помнится, – ну, это уже когда обсыхали на берегу, – устроили конкурс «Кто Дальше Отольет». Победил как всегда Той. Недаром прозвище имел – Убойная Струя.
Ну а стали одеваться, тут и обнаружилось, что у Джека пропал ботинок. Левый, сволочь. Весь берег обыскали, хрен там. Как сквозь землю провалился. А время поджимало – того и гляди, в казарме хватятся. «Валим», – сказал Той и показал на часы. А там: пятнадцать минут до вечерней поверки. Край, короче. Джек разозлился и зашвырнул ни в чем неповинный правый в реку. Тот, к слову, и нескольких секунд не продержался, зачерпнул волну берцами и пошел на дно. Плавучесть оказалась у него ни к черту. Ну а как только правый затонул, по известному закону подлости сразу нашелся левый. Лежал, гад, под кустом. Джек еще больше разозлился, озверел просто и, недолго думая, отправил левый вдогонку за правым. И уже не оглядываясь, рванул босиком в Центр. А через километр у всех троих ржач случился. И уже до конца не отпускал. Так и ввалились в казарму, обливаясь слезами. Было дело.
А какую хрень наплели про исчезновение обувки главному сержанту Джону Моррису, это отдельная история. Даже не история – песня. Вряд ли, конечно, тертый дядька поверил наспех сварганенному вранью, но вида не подал. Почему? Бог знает. Имелись, видимо, у него на то причины. Слова дурного не сказал, просто дал Джеку семь минут смотаться на цейхгауз. Джек, кстати, обернулся за шесть с половиной. Но не суть. Вспомнив все это, Влад решил: «Нет, не буду выбрасывать». И сунул шорглло-ахм обратно в карман.
И тут его размышления прервали крики часовых: увидев что-то необычное, мужички разволновались, принялись орать и воинственно трясти арбалетами. Остальные, те, что отдыхали, тоже подскочили со своих мест, прильнули к амбразурам. Влад поспешил к брустверу.
В той стороне, где находился вход на плато, метались по небу, пытаясь увернуться от белых молний, несколько фиолетовых спиралей.
– Тыяхша, – сказал стоящий у соседний амбразуры Болдахо.
В этот миг одна из спиралей взорвалась.
– Тыяхша, – согласился Влад. – Все остальные Охотники здесь.
Спирали тем временем пошли взрываться одна за другой, и небосклон залили огни сиреневого фейерверка.
Через минуту-другую из зева ущелья на дорогу, ведущую к Внутреннему Городу, выехали восемь подвод с людьми. Вслед за ними показалась группа всадников – отряд под предводительством Охотницы. Быстро заняв позиции с двух сторон от ущелья, стрелки стали прикрывать отход гражданских.
«Грамотно, – мысленно одобрил Влад такой маневр. – Ущелье узкое, Звери попрут гуськом, тут их на выходе и перещелкают».
Так все и случилось.
– Арраги! – удивленно закричал Болдахо, когда на плато стали выезжать в колонну по одному всадники в ярко-красных мундирах.
– Звери, – поправил его Влад.
Он действительно видел, что никакие это не аррагейцы, что это Звери. Людьми там и не пахло: над пустыми седлами нависали энергетические коконы. Отчего, между прочим, лошади в глазах Охотника походили на одногорбых верблюдов.
Парни Тыяхши стали колоть коконы, стреляя в упор. Сама Охотница без устали косила рвущиеся в небеса спирали.
Взглянув на бой обычным зрением, Влад увидел то, о чем предупреждал Гэндж: налетающие на засаду Звери пытались отбиваться и по-человечьи – вскидывали арбалеты, целились, некоторые успевали выстрелить. Только толку от этого в данной ситуации было мало – уж больно выгодное положение заняли стрелки. Правда, одного Звери все же зацепили, вылетел бедняга из седла. Но остальных ополченцев это ничуть не испугало – спокойно и методично делали свою работу. Кромсали нечисть.
К тому времени, когда Тыяхша завершила свою жатву, подводы с беженцами уже достигли ворот крепости. В одной из них восседал дядюшка Шагон со всем своим многочисленным семейством. Глядя на то, как старший сын кузнеца подгоняет лошадь, Влад подумал: «Интересно, вышло у них что-нибудь с золотыми пулями?»
Как оказалось, вышло.
Через полчаса косоглазый лично приволок на стену небольшой мешок с патронами. Влад зачерпнул горсть, вытащил на свет, заценил работу. Сделано было на совесть. Сразу и не скажешь, что изготовлены пули в кустарной мастерской. На вид – заводские. Только внешний вид это всего лишь внешний вид. Главное – как эти штуки себя в работе покажут? Вот что главное. Но для того чтобы это проверить, пришлось ждать Тыяхшу. Сам отлучиться и забрать винтовку не мог. Был уговор – Охотник должен находиться на своей позиции. Уговор дороже денег. А также поваренной соли. И даже – замзам-колы. Добралась Охотница до сектора Влада не скоро: пока над своим раненым стрелком поколдовала, пока вновь прибывших горожан разместила, пока то, пока се – не менее полутора часов минуло. Но все-таки пришла. Как прежде – полная сил и вся из себя.
– Освоился? – спросила она, кинув Владу винтовку и швырнув к его ногам мешок с пожитками.
Солдат всегда солдат – прежде всего осмотрел винтовку со всех сторон, загнал один патрон в патронник, только потом ответил:
– Твоими молитвами.
И выстрелил по облаку. Как раз пролетало над ними одно, похожее на огромного борова.
Звук выстрела разлетелся по всему плато и еще долго метался эхом туда-сюда. Воодушевленные таким делом стрелки радостно загалдели.
– Пойдет, – одобрил работу кузнецов солдат и, задорно подмигнув девушке, стал снаряжать магазины.
Тыяхшу его игривость никак не тронула.
«На Снегурочку похожа, – косясь на нее, размышлял Влад. – На девочку из снега, которая считает, что любовь – зло. Думает, полюблю – растаю. Испарюсь. Поэтому морозит саму себя напускной строгостью. Холоду напускает. Подойти, что ли, поцеловать для смеха?»
Но не стал вытворять глупости на глазах у подчиненных, а, пристегнув один магазин к винтовке, спросил:
– Когда штурм начнется?
– Раньше все начиналось, как только Рригель заходил за горизонт, – ответила Тыяхша. – А как на этот раз будет, одному Агану известно. В эту Охоту все по-другому.
– Сколько сегодня завалила?
– Не считала.
– Что в городе? Зверей много?
– Полным-полно. Правда, в людском обличье пока не так много, но мои стрелки видели вчера на Главном Тракте большое войско аррагов. Идут сюда.
– Этим-то что здесь надо?
– Кто его знает, что у аррагов на уме.
– Сдается мне, что они уже давно не арраги, а как эти. – Влад махнул в сторону ущелья. – Уже Звери.
Тыяхша не стала спорить с очевидным.
– Вот это-то и плохо, – сказала она. – Не вовремя они здесь объявились.
– У нас так говорят: беда не приходит одна.
– Правильно говорят.
Помолчав, Влад спросил:
– Ты сказала, войско большое, а в пересчете на штыки это сколько?
– Говорят, тысячи три, три с половиной, – ответила девушка.
– Сколько?! – вытаращился землянин.
Тыяхша невозмутимо повторила:
– Три с половиной.
– Ни черта себе! – Влад покачал головой. – А у нас тут способных держать оружие наберется сотни три от силы.
– Да, что-то около того.
– На одного обороняющегося десять штурмующих – это перебор.
– Зато у нас есть Человек Со Шрамом, – сказала Тыяхша и тут же, без всякого перехода, спросила: – Что с шорглло-ахмом?
– Да ничего, – признался Влад и отвел глаза, будто был в чем-то виноват. Потом разозлился на себя за это и решил объясниться: – Знаешь, подруга, что я хочу сказать…
– Знаю, – оборвала его порыв девушка.
Влад стушевался, замолчал, только через какое-то время многозначительно произнес:
– Вот то-то же.
Тыяхша приблизилась, поправила на его голове шляпу, сдвинув ее чуть набок, и тихо спросила:
– Знаешь, Влад, в чем твоя проблема?
– В чем? – насупился Влад и вернул шляпу на место.
– В том, что ты не веришь в предопределенность.
– Каюсь – не верю. Мне не нравится идея, что я не могу контролировать свою собственную жизнь. Мне милее идея свободы воли.
– Эти идеи друг другу не противоречат, – сказала Тыяхша и неожиданно провела ладонью по его небритой щеке. Влад даже прикрыл глаза от удовольствия. И чуть было не замурлыкал. Что, впрочем, не помешало ему усомниться в ее словах:
– Так уж и не противоречат?
– Истинно так. – Тыяхша опустила руку. – Они не противоречат, они дополняют друг друга.
– Объясни, – попросил Влад и открыл глаза.
Тыяхша, почувствовав его пристальный взгляд даже через тонированное стекло, отвернулась.
– Тут нет ничего сложного, – глядя куда-то вдаль, сказала она. – С точки зрения твоего сознания, ты сам управляешь своей жизнью, а с точки зрения Сознания Высшего, твоя жизнь – часть давно прописанного плана, и каждый твой шаг предопределен. И здесь нет никакого противоречия, поскольку твое сознание встроено в Сознание Высшее, а Высшее – в твое.
– Авология? – догадался Влад. – Все во всем?
– Да – все во всем, – подтвердила Тыяхша.
– И что из этого следует?
– А то, что ты зря переживаешь. Делай то, что считаешь нужным, а то, что должно случиться, случится.
Произнеся это, Тыяхша поежилась и взглянула на небо, будто надеялась увидеть в вышине причину своего неожиданного озноба.
– Дай-то бог, чтобы случилось, – протянул Влад и тоже задрал голову.
Ничего нового там, наверху, он не увидел. Все то же: желто-голубая муть, легкая облачная пелена и оранжевый блин беспощадного Рригеля.
– Даст Бог, – продолжая глядеть на небо, пообещала Тыяхша. – Обязательно даст. Ты главное не волнуйся.
Влад хмыкнул:
– Твой старший брат уже посоветовал мне ум не волновать.
– Гэндж плохому не научит, – кивнула Тыяхша и вдруг озаботилась: – Кстати, он не забыл сказать, что с помощью браслета можно стрелы останавливать?
– Собирался. Только я уже в курсе. Вчера само собой вышло две завернуть. Освоил с перепугу.
– Ну вот и хорошо, – успокоилась Охотница и стала собираться: – Все, Влад, мне пора. Заболталась с тобой, а дел еще – не переделать.
– Куда сейчас?
– Новых добровольцев в стрелки определять. Видел, сколько набралось?
– Обратил внимание. Кузнецы-мастеровые?
– В основном – да, но есть и случайные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59