Благоприятная обстановка сложилась, по его мнению, весной 1987 г. Илиади удалось наладить связь с волей и выяснить, какое недовольство вызвал в партийных органах арест Осетрова, какие предпринимаются меры для того, чтобы выручить его из тюрьмы. В феврале 1987 г. проводилась очная ставка, на которой Илиади подтвердил вручение Осетрову взятки в сумме 8 000 руб. Он понял позицию Осетрова – всё отрицать. Тогда Илиади решил воспользоваться моментом. При свидании попросил жену написать от его имени жалобу Горбачёву о том, как «честного» человека вынудили дать ложные показания о даче взяток Осетрову, Смирнову и некоторым работникам ЦК КПСС.
Читатели хорошо знают, каково добиться восстановления справедливости в нашей стране. Сотни тысяч людей, прибывавших с челобитными в Москву, годами обивали пороги разных ведомств. Много ли они припомнят случаев, чтобы на Старой площади по первому же сигналу создавалась комиссия ЦК и немедленно начиналась проверка? В данном же случае реакция оказалась мгновенной. Письмо без проволочек легло на стол Горбачёва, который тут же дал поручение КПК и отделу административных органов сформировать комиссию ЦК и провести проверку. Такое впечатление, что на Старой площади просто ждали – не дождались сигнала о «незаконных методах» следствия. А Илиади старался вовсю, он видел в членах комиссии союзников, да те и не скрывали особо своих намерений. Казалось, ещё немного – и он будет дома. А дальше уже дело техники: кого подкупить, кого припугнуть, чтобы окончательно уйти от ответственности. А опыт у Илиади имелся. В молодости ему уже пришлось посидеть в тюрьме по «мокрому» делу, но удалось выкрутиться, а за убийство были осуждены другие…
Коварный Илиади не учёл самую малость: нравов, царящих в роскошных партийных кабинетах. Увы, его судьба мало занимала цековскую комиссию. В той политической игре он был всего лишь пешкой. Комиссии нужно было совсем другое: остановить расследование, освободить Осетрова, обезопасить от разоблачения других крупных функционеров. Изучение материалов дела Илиади убеждало: его виновность во взяточничестве доказана бесспорно, он был нужен проверяющим не более как временный союзник.
Какой только компромат на следственную группу ни собирала комиссия ЦК КПСС, но всё без толку. В числе других документов по делу нам удалось сохранить фотокопию докладной записки в Политбюро от 31 мая 1987 г ., подписанной заведующим отделом административных органов И. Савинкиным и заместителем Председателя КПК И. Густовым. Мы впервые знакомим читателей с этим документом, где с некоторым даже сожалением констатируется:
«Состоялись также беседы с подследственными – бывшими первыми секретарями Каракалпакского и Хорезмского обкома партии Камаловым К. К. и Худайбергеновым М. Х., первым заместителем Председателя Президиума Верховного Совета республики Орловым Г. М. и управляющим делами ЦК КП Узбекистана Умаровым Т. У., которые дают показания о даче взяток отдельным работникам ЦК КП Узбекистана и ЦК КПСС. Эти лица признают себя виновными во взяточничестве, утверждают, что говорят правду, и отрицают какое-либо воздействие на них со стороны следователей, в том числе т.т. Гдляна и Иванова. В такой ситуации сделать однозначный и твёрдый вывод о том, имело ли место понуждение Илиади и других обвиняемых к оговору работников ЦК КП Узбекистана и ЦК КПСС, не представляется возможным».
Интересный вывод, не правда ли? Раскаявшиеся функционеры изобличают своих сановных покровителей из ЦК КПСС, а в резюме комиссии нет даже намёка на то, какие же меры следует предпринять к означенным высокопоставленным мздоимцам. Ну, хотя бы пожурить малость, на худой конец. Вполне в духе той «социалистической законности», которая насаждалась кремлёвской верхушкой. Вовсе не случайно комиссия предпочла не встречаться с остальными подследственными, которые также изобличали Осетрова и других московских покровителей: ясно, что обвиняемые будут стоять на своём, а значит, дальнейшее «партийное следствие» создаст ещё более щекотливую ситуацию.
И ещё один вывод из докладной записки в Политбюро: «Считаем необходимым поручить Генеральному прокурору СССР т. Рекункову А. М. тщательно проверить все сигналы о нарушении законности в деятельности следственной группы в Узбекистане и принять по результатам необходимые меры. Обеспечить должный контроль за работой этой группы, а также рассмотреть вопрос об укреплении её руководства. На этом полагали бы возможным рассмотрение письма от имени Илиади Я. А. закончить».
Вот ведь как! В ходе проверки убедились лишь в коррупции своих московских коллег, не установив ничего по части «нарушений законности», а руководство группы всё же рекомендуют укрепить, то есть попросту заменить. И не воспринимается ли руководящее указание «тщательно проверить все сигналы», как напутствие на поиски нового компромата на следственную группу?
А что же Илиади? Ему товарищи по партии порекомендовали сидеть и дальше. Поняв, что снова попал впросак, он предался бурным раскаяниям. Вот что говорится в адресованной ЦК КПСС докладной записке заместителя Генерального прокурора А. Кактусева 8 августа 1987 г .:
«В целях соблюдения объективности расследования допросы обвиняемого Илиади было предложено производить старшему следователю прокуратуры Челябинской области Полякову Е. Ф., который ранее не работал в следственной группе Прокуратуры Союза ССР. На последующих допросах Илиади подтвердил ранее данные показания и сообщил, что всем названным им руководящим работникам он действительно давал взятки. Направление жалобы на действия следователей и изменение им показаний Илиади объяснил тем, что рассчитывал на поддержку лиц, получавших от него взятки и продолжающих занимать ответственные должности. Так, на допросе 10 июля 1987 г. Илиади заявил: „Прошу поверить, что в этом подлом поступке я глубоко раскаиваюся, мне стыдно смотреть в глаза оклеветанным следователям… За это время я сумел полностью переосмыслить свою жизнь и мне очень стыдно перед партией, перед народом, перед правосудием, которые оклеветал, перед комиссией ЦК КПСС, которую обманул“. Илиади не только подтвердил свои прежние показания, но и сообщил новые факты дачи взяток, а также высказал намерение выдать для обращения в доход государства дополнительно 200 000 руб. и 71 золотую монету. Показания Илиади тщательно проверяются. Каких-либо нарушений закона в отношении Илиади не допускалось».
Пришла весна 1989 г. По решению Политбюро началось самое крупное вмешательство в расследование дела, завершившееся его полным разгромом. Новую партийную комиссию возглавил Председатель КПК при ЦК КПСС Б. Пуго. Мы в категорической форме отказались признавать эту антиконституционную комиссию, представлять ей какие-либо следственные документы. Прежде чем перерасти в публичный скандал, в течение некоторого времени шла тихая «кабинетная война». Её стратеги начали развал дела руками самих работников правоохранительных органов и, в первую очередь, внедрённых в группу следователей госбезопасности. Те сразу же вспомнили об Илиади. Во второй половине апреля 1989 г. следователь Ставропольской прокуратуры В. Кравченко, работавший по делу Смирнова в Лефортово с группой сотрудников КГБ и уже завербованный ими, нелегально встретился в следственном изоляторе № 4 с Илиади. Разговор шёл откровенный. Кравченко сообщил о создании комиссии Пуго, о том, что на этот раз Гдляну и Иванову придёт конец, а у Илиади есть шанс освободиться, если он будет сотрудничать с комиссией ЦК и КГБ, окажет им помощь в сборе компромата на руководителей следственной группы и изобличении их в нарушении соцзаконности. Кравченко предложил подготовить соответствующее заявление и предупредил, что 25-26 апреля его вызовут в Лефортово к полковнику КГБ А. Духанину.
Столь откровенное предложение охранки повергло в изумление даже видавшего виды проходимца. Илиади заметался. Он уже столько дров наломал, что было трудно на что-нибудь решиться. А вдруг всё сложится совсем иначе. Вот и Гдляна только что избрали народным депутатом СССР, в газетах сообщали, что в народные депутаты баллотируется в Ленинграде Иванов. Тут всё надо взвесить. Вот почему Илиади решил действовать более осторожно и для начала как следует «прокашляться». И не в одиночку, а поискать союзника среди других подследственных. Так родилась мысль наладить контакт с Умаровым, бывшим управляющим делами ЦК КП Узбекистана, одним из крупных посредников Рашидова во взяточничестве. В своё время раскаявшийся Умаров по состоянию здоровья был освобождён из-под стражи, хотя следствие в отношении него продолжалось. Местная мафия вынудила Умарова отказаться от прежних показаний. Заручившись поддержкой верхов, он стал регулярно нарушать подписку о невыезде, противодействовал расследованию. В итоге вновь был взят под стражу.
В своей записке Илиади намекает, что следственную группу опять проверяют высокие ревизоры из ЦК КПСС, и если Умаров согласен вновь всё валить на следствие и выгораживать себя, то с ним тоже побеседуют. Надо только «прокашлять три раза подряд».
И снова Илиади прокашлялся понапрасну. Записка была изъята администрацией следственного изолятора и с большим опозданием, лишь 28 апреля передана следствию. Вот тогда мы и узнали о нелегальной встрече Кравченко с Илиади, о том, что 26-27 апреля 1989 г. его втихаря вывозили в Лефортовскую тюрьму.
Документ, в котором Илиади собственноручно описал свой «визит» к чекистам, нам также удалось сохранить при разгроме следственного дела. Приведём следующий отрывок.
«26 апреля меня в 3 или 4 часа отвозили в КГБ СССР и после полугора-двухчасового ожидания вызвали в кабинет к полковнику Духанину (как он представился), который попросил меня рассказать, за какие преступления я сижу… После этого разговор перешёл на Смирнова В. И. Духанин спросил, с какого времени я его знаю и при каких обстоятельствах с ним познакомился… Духанин спросил, какие взаимоотношения были у меня со Смирновым и передавал ли когда-нибудь ему взятки. Я ответил, что никаких денег ему не передавал. После этого Духанин спросил меня, а почему же тогда в первичных показаниях я показал, что якобы давал ему взятки. Я пояснил, что считал при даче таких показаний мне срок наказания будет меньше, но потом я извинился перед следствием и отказался от этого показания. Меня отправили в изолятор, а на второй день в 9-10 часов опять повезли в КГБ и продержали до 16-ти часов в „стакане“. Там я пообедал, и мне измерили давление, которое повысилось до 170. Врач дал мне выпить порошок и под язык валидол. С 6-ти часов до 8-8.30 я был у Духанина…»
Илиади на всякий случай заложил и Кравченко, и Духанина, подробно рассказал, как Духанин убеждал его отказаться от показаний о даче взяток работникам ЦК КПСС, требовал изобличать руководителей следственной группы в нарушениях законности.
А скандал разгорался уже публичный, подследственных, не таясь, начали таскать на обработку в тюрьму КГБ, иногда нескольких сразу в одной машине. Наиболее упорным делали соответствующие инъекции. Впрочем, об этом писалось уже немало. Главного чекисты добились: все взяточники вдруг, в одночасье «вспомнили», что они честные люди, а преступления совершали следователи. Высокопоставленные преступники уходили от возмездия, другие, рангом пониже, отправлялись за решётку. В их числе и хитроумный Илиади.

ИЗБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ГЕНСЕКОМ
Бороться с вредителями всех сельхозкультур
Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Горбачёву М. С. от члена партии, бывшего первого заместителя Министра внутренних дел СССР Чурбанова Ю. М.
Уважаемый Михаил Сергеевич!
Решениями XXVII съезда КПСС и последующих Пленумов ЦК намечена и претворяется в жизнь стратегическая линия партии по всесторонней перестройке нашего общества, в том числе политической перспективы в области воспитания и подготовки кадров во всех звеньях управления. Январский Пленум ЦК КПСС с особенной чёткостью и детализацией конкретизировал главные направления по этим давно назревшим ключевым вопросам.
Я отчётливо понимаю и осознаю всю полноту ответственности за совершённые лично мною преступления, выразившиеся в систематическом взяточничестве, не хочу при этом ссылаться на обстановку, царившую в то время, и готов нести любое наказание. Мною на следствии занята позиция рассказать только правду и действительное положение дел. Я буду всячески содействовать следствию и в дальнейшем по этим вопросам, и не хочу, чтобы взяточничество впредь повторялось, особенно в Узбекистане, где мне неоднократно приходилось бывать за последние десять лет. Как коммунист и гражданин я не могу оставаться равнодушным и безучастным к тому, что происходило в Узбекистане во время Рашидова и абсолютно ничего не изменилось и в настоящее время при Усманходжаеве.
Усманходжаева я знаю достаточно хорошо, чтобы сказать о его личности. На пленумах и различного рода совещаниях, проводимых в республике, Усманходжаев с трибуны громко ратует и поддерживает крупномасштабные мероприятия по перестройке, а на самом деле трескотня, пустая говорильня, показуха и система преподношений «нужным людям»…
Пытаясь завязать знакомства и на всякий случай заручиться моей поддержкой, Усманходжаев осенью 1979 и 1982 гг. в качестве взятки передал мне около 75 тыс. руб. Я получил также от Худайбердиева в 1982 г. – 50 тыс. руб., Осетрова в 1979 г. – около 40 тыс. руб., Салимова в 1979 г. – около 40 тыс. руб., Есина в 1982 г. – около 40 тыс. руб., Мусаханова в 1982 г. – около 30 тыс. руб. Умаров, бывший управляющий делами ЦК КП Узбекистана в 1979 г ., вручил мне более 100 тыс. руб. от Рашидова. И вот этот человек, Усманходжаев, в настоящее время возглавляет крупную партийную организацию Узбекистана. Все они давно потеряли партийную совесть, являются дельцами, карьеристами и взяточниками, насаждающими принципы, не совместимые с нормами партийной морали и этики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51