– А где стрелок?
– Забавно, что вы об этом спросили, – сказал смутно знакомый Горлогориусу тип голосом Джека Смит-Вессона. – Вообще-то стрелков больше нет. Совсем.
Горлогориус мысленно одел этого типа во все черное, напялил ему на голову шляпу, на нос – солнцезащитные очки, опять же мысленно побрил и мысленно убрал с его лица улыбку.
– Джек Смит-Вессон?
– Джек Смит, – поправил его бывший стрелок.
– Но каким образом… Как тебе удалось? Почему?
– Почему Черный Стрелок меня не убил? – уточнил Джек. – Потому что прежде я убил в себе стрелка.
– Метафизика, – буркнул Горлогориус. – Иными словами, ты предал свои убеждения?
– Скорее, произвел переоценку ценностей. Вам что-то не нравится, Горлогориус? В своих замыслах вы видели меня мертвым?
Джек говорил расслабленно, но на мгновение в его глазах мелькнуло… Горлогориус не мог бы точно сказать, что именно он там увидел. Просто на какой-то миг он впервые за долгое время снова почувствовал себя смертным.
– Извини, если тебе показалось, что я не рад тебя видеть, – сказал он. – Просто я немного удивился, но это удивление было приятным.
Два дня назад Горлогориус и его коллеги из гильдии произнесли финальное заклинание, после чего Большой Бо был ликвидирован окончательно и бесповоротно, поэтому Горлогориус никак не ожидал встретить Джека в числе живых.
С другой стороны, проблема Большого Бо перед их вселенной больше не стояла, и в глубине души Горлогориус был рад, что хоть кому-то из ордена Святого Роланда посчастливилось уцелеть.
Горлогориус понимал, каких усилий это стоило Джеку. Сломать рамки своего предназначения, отказаться от того, во что он верил много лет, отказаться от старого смысла жизни и начать поиски нового… Горлогориус уважал такие способности в других людях. И если уж Черный Стрелок ничего не смог сделать с Джеком Смитом, значит, он действительно более не принадлежит к ордену Святого Роланда и не несет никакой угрозы для развития вселенной.
Все это Горлогориус успел передумать за считаные мгновения.
– Чудесно, – подвел он итог своих размышлений. – А теперь зовите Илью и собирайтесь. Мы отбываем домой.
– Минуточку. – Гарри откашлялся, и Горлогориус обнаружил, что девушка за мольбертом хоть и не принимает участия в разговоре, но очень внимательно слушает. – Горлогориус, нам надо поговорить наедине. Давайте пройдемся.
– Давай прогуляемся, – согласился Горлогориус.
Они вышли на улицу. Девушка и бывший стрелок провожали их внимательными взглядами.
– Я не хочу домой, – сказал Гарри.
– Тебе не нравится башня, которую я построил? – спросил Горлогориус, хотя сразу понял, что дело вовсе не в башне. – Достроить еще пару этажей?
– Дело вовсе не в башне, – сказал Гарри. – Хотя и в ней тоже… Просто я вдруг задумался о будущем.
– У тебя блестящее будущее, – сказал Горлогориус. – Ты заработал себе хорошую репутацию и уважение коллег, пройдет совсем немного веков, и ты сможешь занять мое место…
– В этом-то и проблема, – сказал Гарри. – Я не хочу занимать ваше место. Я не хочу становиться таким, как вы, Горлогориус.
– Почему?
– Я… не знаю. У каждого ведь свой путь, да? Я представляю эту шикарную башню, которую вы мне подарили, представляю, как я сижу вечерами в библиотеке, ставлю опыты в лаборатории, пишу научные труды в кабинете, любуюсь звездами на смотровой площадке… И все это я делаю один. Что-то меня эта идея больше не греет.
– Значит, ты не хочешь достичь вершин могущества?
– На вершинах холодно и одиноко.
– Все дело в девушке, верно? В художнице?
– Наверное. Встреча с ней заставила меня посмотреть на жизнь новыми глазами.
– Женщины, – вздохнул Горлогориус. – Они сложнее, чем вся наша магия. Раскрыть тайны мироздания проще, чем понять, чего женщины на самом деле хотят. Насколько у тебя серьезно с этой художницей?
– Еще не знаю, – сказал Гарри.
– Она ведь первая женщина, с которой ты познакомился после окончания колледжа?
– Ну… Да.
– Смотри не потеряй голову, мальчик.
– И это все? – спросил Гарри не то с облегчением, не то с разочарованием. – Вы не будете меня отговаривать? Убеждать, что я должен вернуться и продолжить карьеру?
– А есть ли смысл? – спросил Горлогориус. – В жизни каждого волшебника наступает такой момент. Момент, когда он должен выбирать.
– Выбирать между чем и чем? – спросил Гарри.
– Между двумя неизвестными, – сказал Горлогориус. – Даже я не знаю, что готовит нам будущее. Перед тобой лежат две дороги. Одна – к могуществу, и, если ты выберешь ее, далеко не факт, что ты этого могущества достигнешь. Другая – к счастливой семейной жизни, которую порой бывает обрести еще сложнее. Но что бы ты ни выбрал… Можно быть великим волшебником. Можно быть семейным волшебником. Но совместить это, к сожалению, никак нельзя.
– Вы тоже выбирали?
– Конечно, – сказал Горлогориус. – Все выбирают.
Гарри попытался представить молодого Горлогориуса, терзаемого той же проблемой, что и он сейчас. Не получилось.
– Достижение могущества требует всего твоего времени и еще чуточку больше, – сказал Горлогориус. – Остановись ты хотя бы на месяц – и отстанешь на века. Примерно того же требует и семья. Твои родители сделали свой выбор и остались волшебниками среднего уровня. Зато появился ты. Я выбрал другое. Наверное, если бы мне предоставили возможность выбрать еще раз, я поступил бы так же.
– Вы думаете, я поступаю правильно? – спросил Гарри.
– Суть в том, что правильного и неправильного выбора просто не существует, – сказал Горлогориус. – Это не экзамен в школе, и никто не будет выставлять тебе оценки. Волшебные способности передаются по наследству. Если бы не было таких людей, как твои родители, не было бы и нас, удерживающих наш мир на краю пропасти и не дающих ему туда упасть. Мы – крыша здания, защищающая его от непогоды, твои родители – его фундамент.
– Так вы не против? Я действительно могу остаться?
– Это другой мир, Гарри. Ты уверен, что сумеешь найти здесь свое место?
– Я попробую.
– Воля твоя, – сказал Горлогориус. – Тащить тебя обратно силой я не собираюсь. Но ты не будешь возражать, если время от времени я буду к вам наведываться? Просто узнать, как идут дела?
– Конечно, не буду, – сказал Гарри.
– Ты мог бы стать великим, – сказал Горлогориус. – Мог бы стоять рядом со мной, но решил иначе. Это твоя жизнь, Гарри.
– Еще один момент, – сказал Гарри, чувствуя, что Горлогориуса начинает заносить не в ту сторону. – Я понимаю, что это не по правилам и в башнях могут жить только волшебники, но… Я думаю, вы можете пойти ему навстречу. Учитывая, сколько всего он сделал.
– О ком ты говоришь? – нахмурился Горлогориус.
– О Джеке. После того как он выбросил свой саквояж, он остался вообще без ничего. Ведь там хранилось не только оружие, а и золото, смена одежды, запас продовольствия… Ему некуда идти, у него нет родственников, нет друзей, кроме меня. Может быть, он может пожить в моей башне, раз уж она стоит свободной?
– То есть он не хочет здесь оставаться?
– По-моему, он еще сам не знает, чего он хочет, – сказал Гарри. – А там, в моей башне, у него будет время подумать и определиться со своим будущим.
– Звучит разумно, – согласился Горлогориус. – Полагаю, мы можем нарушить правила ради человека, которому обязаны столь многим. Пусть живет в твоей башне, пока ему не надоест. С едой и всем необходимым у него проблем не будет, я обещаю.
– Спасибо, – сказал Гарри.
– Удачи, – сказал Горлогориус.
И двое волшебников, старый и молодой, пожали друг другу руки.

Серега и Герман чувствовали себя неловко. Им еще не доводилось видеть смущенных богатырей, а Илья Муромец явно был смущен. Он хотел их о чем-то попросить и не решался. А может быть, просто не умел – богатыри редко просят. Обычно они берут сами.
– Так это… вот… я подумал, – выдавил из себя Муромец. – Отпустите зверюшку со мной. Не дело ей в подвале сидеть-то. Он тут у вас без неба сдохнет.
– Забирай, – милостиво разрешил Горлум. – Все равно в хозяйстве от этой твари пользы никакой, хоть бы дом охраняла… А жрет в три горла, хотя пузо-то у нее одно.
– Не лезь, хозяйственный ты наш, – цыкнул на него Серега. – А ты самого Горыныча спрашивал, Илья?
– Спрашивал, – сказал Муромец. – Он согласен. Вы, конечно, ребята хорошие, но ему простор нужен.
– А вы его там, на фиг, не заколбасите? – поинтересовался Серега. – У богатырей с Горынычами разговор короткий. Сам при одной такой беседе присутствовал.
– Не заколбасим, – сказал Муромец.
– Удивляюсь я тебе, Илюша, – вмешался Горлогориус. – Что у тебя за привычка всех встречных драконов в Триодиннадцатое царство тащить? Сначала Бозела к себе пригласил, теперь этого забрать хочешь. Зачем столько?
– Чтоб соседи боялись, – веско сказал Илья. – Дракон – это та же авиация, только не ломается.
– Зато ее кормить надо, – ввернул Горлум.
– У нас земля богатая, прокормим.
– Да и забирай, – сказал Серега. – Махнем Гарри на Змея Горыныча. Правда, у них голов разное количество, так мы это как-то стерпим.
– И места он столько не займет, – заметил Горлум.
– Зато его и в подвале не запрешь, – сказал Горлогориус. – В общем, решено. Я должен был забрать отсюда троих, троих и забираю. Теперь – полчаса на прощание, и, фигурально выражаясь, по коням. У меня дома дел полно.

– Бывай, – сказал Джек, пожимая руку Гарри. – Мы с тобой уже один раз прощались, так давай не будем повторять все заново.
– Мальчики, может, вас наедине оставить? – поинтересовалась Ирина. Они с Гарри стояли, обняв друг друга за талию, и в их глазах… Джек им даже немного завидовал.
– Не надо, – сказал бывший стрелок. – На этот раз мы прощаемся не навсегда. Я попрошу Горлогориуса, чтобы он время от времени забрасывал меня сюда. К вам в гости.
– Будем только рады, – сказал Гарри.
Он уже говорит «мы», отметил Джек. Они знакомы всего ничего, а уже видно, что эти двое – единое целое. Повезло парню.
Может, и Джеку еще повезет.
– И запомни последнее правило стрелка, – сказал Джек, подмигивая молодому волшебнику. – Нельзя всегда жить по правилам, потому что иногда правила предписывают тебе только одно – умереть.
– Это очень глубокая мысль, которую я обязательно запомню, – пообещал Гарри. – Как оно у тебя будет дальше, Джек?
– Понятия не имею, и мне это нравится. А знаешь, что мне нравится больше всего?
– Что? – спросил Гарри. Он знал ответ, но Джек ждал вопроса.
– Больше никакой стрельбы.

Неделю спустя, когда Герман открыл офис, он обнаружил Бегемота, расположившегося на кожаном диване. Демон выглядел несколько смущенным.
– Фигня какая-то, – пожаловался он Герману. – Никак не можем мы вашего смертного отыскать. Похоже, завалили его уже. Или он смылся. Даже не знаю, что и сказать.
– Сие уже неактуально, – вздохнул Герман, усаживаясь за стол и включая кофеварку. Скоро должны были подойти Серега с Гарри. – Ладно, выкладывайте, что там у вас с этим кинжалом. Есть ли какие-нибудь новости?
– Ага, – сказал Бегемот. – Как обычно.
– То есть новости плохие? – догадался Герман.
Бегемот смущенно улыбнулся и кивнул.
– Рассказывайте.
Начинался новый рабочий день…


ЭПИЛОГ

А кто сейчас не писатель?
Ксения Собчак

1

А вы попробуйте выжить в этом грубом мире мужчин.
Годзилла Ну люблю я придумывать эпиграфы. А почему бы и нет? Каждый человек имеет право на вредные привычки. – Примеч. авт.




Что мне не нравилось в Васе, так это его имя. Ну сами посудите, что это за имя – Вася? Несерьезное оно какое-то. И не слишком мужественное. Подходящее имя для какого-то колхозника, а не для мужчины, достойного занимать место рядом со мной.
Неудобное имя. Его нельзя облагородить, нельзя подобрать к нему какой-нибудь благозвучный иностранный аналог.
Лариске, например, повезло. Ее парня зовут Женей, так она называет его Жаном. Из Владимира можно сделать Вольдемара, хотя еще несколько лет, и имя Владимир будет весьма престижным. До выборов, я имею в виду. Из Филиппа можно сделать Фила, из Сергея – Сержа, а что можно сделать с Васей? Разве что Бэзила, но не звучит как-то.
Или Васисуалия. Но, знаете ли, хрен редьки не благозвучней.
Представьте себе, как нас представляют в обществе.
Клара и Вася.
Клара Вульф и Василий Печенкин. Почти Вася Пупкин получается. Ужас какой-то. Совершенно не гламурное имя.
Просто кошмар.
Зато в остальном Вася – мужчина первый класс.
Богатый, он владеет собственной охранной фирмой, с которой сотрудничает мой фитнес-центр. С импозантной внешностью, умеющий выбрать хороший костюм и правильно его носить. Умный, знает, когда ему говорить, а когда лучше и промолчать. Сложен, как Брэд Питт.
Раньше он был спецназовцем в группе «Альфа». Воевал где-то в Африке, потом брал штурмом дворец какого-то Аминя Очевидно, Клара имеет в виду дворец Амина, взятый группой «Альфа» штурмом. – Примеч. ред. Хотя на самом деле это мое примечание. Это я так прикалываюсь. – Примеч. авт.

… Часто смотрит новости и жалуется, что спецназ уже нынче не тот. Что, если бы проведение чеченской спецоперации доверили ему, о Грозном уже лет десять как никто бы не вспоминал.
– Клара, – сказал Вася, со страстью глядя на меня своими пронзительно голубыми глазами. – Выходи за меня замуж.
– Ты серьезно? – спросила я.
Он стоял на фоне закрытого занавесками окна в костюме Адама и курил сигарету. В правой руке у него был бокал мартини.
Я лежала на своей огромной кровати, одетая в ажурное нижнее белье, призванное не скрывать, а выставлять напоказ мое роскошное тело. Я курила кальян. Я обожаю курить кальян после занятий сексом.
– Конечно, серьезно, – сказал он. – Мы ведь просто созданы друг для друга.
– Ха, – сказала я. – Лично я не считаю себя созданной специально для какого-то мужчины, пусть даже такого, как ты.
– Мы с тобой встречаемся уже три года.
– И что?
– И я люблю тебя. Обожаю. Ты – единственная женщина в моей жизни, которая смогла пробудить во мне эти чувства.
– Вася, ты ведь меня совсем не знаешь, – сказала я. – Наверное, ты нарисовал в своем воображении образ прекрасной принцессы, живущей в своем замке и восхищающейся пением птиц и видом восходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36