Глухой радостный рокот сопровождал слова незнакомца.— А теперь поговорим, — продолжал Даб. — Времени мало, дорога каждая минута. Сколько вас точно?— Здесь двадцать.— А всего?— Триста пятьдесят неисправимых. Хороших, верных; на них ты можешь рассчитывать, как на нас.— Предателей нет?— Нет, ни одного.— Где остальные?— Возле Марони, в ожидании указаний.— Хорошо! Вы вооружены?— У нас четыреста ружей, три сотни патронов на человека, одежда, а провианта примерно на два месяца.— Прекрасно! С этим можно завоевать мир.— Это тебе, Даб, мы обязаны всем.— Но сделать надо было больше, черт возьми! Цель оправдывает средства. Я купил все это у голландских торговцев. Бриг Бриг — двухмачтовое судно с прямыми парусами.

дал возможность подвезти оружие и тихонько выгрузить его у острова Проталь, под носом у шпиков, которые ничего не увидели.— Это была прекрасная операция!— А эти господа считают, что побеги обречены на провал из-за отсутствия соучастников и невозможности все подготовить. Так вот вам пример, об этом побеге еще будут говорить! Да, да! И операция не вчера готовилась.— Теперь понятно, почему в течение многих месяцев все настоящие ребята, наиболее проворные и энергичные, позволяли отправлять их на эту Площадку Неисправимых.— Черт! Это ясно, как дважды два!— Чтобы быть ближе к лесу. На них, я был уверен, можно положиться и организовать из неисправимых группу избранных, единственно достойных богатства и свободы.— Добрая администрация, ничего не подозревая, собрала нас со всех строек, отобрала и объединила здесь, полагая, что тем самым она нас наказывает… А ты, Даб, здорово все придумал!— И весьма похвально, что вы сами, ничего не понимая, повиновались этому приказу, который странным образом обежал все лагеря и площадки Сен-Лорана. Но хватит комплиментов, за дело!— Еще одно слово. Почему нам велели пустить красного петуха, прежде чем мы узнали, что ты вернулся?— Таков был мой план. Требовалось узнать, повинуются ли все слепо, до конца, сгруппируются ли на глазах у администрации. Я хотел также удостовериться, объединятся ли, как и вы, ребята из предместий и Сен-Луи. Но эти трусы пальцем не шевельнули. Остальное — моя тайна. Узнаете о ней в свое время, когда я возглавлю вас, чтобы отвести в страну золота и свободы.— Скажи, Даб, когда?— Дня через два. Может, немного раньше, но ни минутой позже. Сначала надо выбраться отсюда, построить плоты из бамбука и дерева-пушки, чтобы переплыть на тот берег в случае, если не удастся овладеть лодками старателей.— Плоты уже начали строить.— Хорошо! Кроме того, все должны вести себя как солдаты на войне. И главное — не пить! Абсолютно. Запрещаю прикасаться к водке, под угрозой смерти! В мое отсутствие ответственный — ты. Первому, кто напьется, всадишь пулю в лоб!— Само собой.— Кроме того, безоговорочное повиновение, понятно? Как моряки на тонущем корабле. При малейшем колебании — гопля…— Пуля в лоб… Согласны.— И главное — не трепать без толку языком. Рот — на запоре. Иначе смерть безоговорочная, неумолимая.— Можешь рассчитывать на меня, на нас. Ведь правда, ребята?— Да! На всю жизнь! — прорычали неподвижные и невидимые в сумерках каторжники.— Это цена богатства и свободы. А теперь хорошенько запомните, что я скажу, ибо ни под каким предлогом мы не должны видеться до самого отплытия. Так вот, слушайте меня внимательно! Послезавтра в одиннадцать часов вечера будет дан сигнал с северной оконечности острова Порталь.— Какой сигнал? — стали перешептываться каторжники.— Вспышки электрического фонаря. Их будет девять, три раза по три с интервалом в несколько секунд. Я буду там, доплыву в пироге к вековым магнолиям Магнолия — вечнозеленое дерево с пахучими белыми цветами.

, возвышающимся на левом берегу бухты. В случае нехватки лодок на воду будут спущены все плоты.— Понятно!— А если администрация бросит против нас одну или две бригады морских пехотинцев?Даб рассмеялся:— Ну и что же! Вас не затруднит, надеюсь, выстрелить в них. Но я полагаю, что это невозможно. У администрации дел по горло в Сен-Лоране, чтобы посылать своих людей сюда. Она боится мятежа на других стройках, и у нее не так уж много солдат, а надо прежде всего заботиться о главном городе края. Впрочем, все узнаете от двух охранников: они наши и им предписано известить меня и вас обо всем. А теперь, дружище, расстанемся. Мне надо возвращаться в Сен-Лоран, чтобы глядеть в оба и все приготовить для нашего главного дела. До свиданья, друзья!— До свиданья, Даб! До скорой встречи.Руки нашли друг дружку в темноте. После крепкого пожатия Андюрси сделал несколько шагов и сказал тихим, как дыхание, голосом:— Два человека, которые сегодня утром сопровождали коменданта в момент стычки…— Тихо! Будь слеп, глух и нем, не забывай, что некоторые слова убивают, как пули.Мятежники стали бесшумно удаляться. А Даб вернулся к своему приятелю, который так и не разжал губ. Спустя три четверти часа они прибыли в китайскую деревню, оставили там велосипеды и тихо вернулись в жилище торговца, никем не замеченные. Было около часу ночи. Минут двадцать пять — тридцать прошли в полной тишине. Любители ночных прогулок, вероятно, уже улеглись спать.Все как будто успокоилось в жилище торговца, темном, как погреб. Однако под легкими шагами скрипнул паркет в коридоре. Кто-то шел, ступая босыми ногами.Вскоре чья-то рука тихонько и в определенном ритме начала постукивать в дверь. Чуть слышно звякнул хорошо смазанный замок, и дверь бесшумно отворилась.— Это ты, Пьер?— Да.— Как дела?— Очень важные новости.— Говори быстро… я беспокоюсь.— Слушай. Человек коменданта ушел отсюда и принес мне в таверну новость, повергшую меня в дрожь. Один фраер прибыл после полудня в Альбину и поспешил написать кое-что верховному командующему. А тот тут же послал за ним корабль с солдатами, и этого типа привезли сюда скрученного и связанного, как сосиску.— А потом?— Его бросили в камеру, охраняемую двумя часовыми.— Дальше.— Один полицейский прочел письмо, лежавшее на бюро коменданта, и рассказал мне его содержание. Фраер, о котором речь, пишет, что он прибыл из Контесте, куда был послан со специальной миссией министром.— Не может быть! Ты уверен?— Он добавляет даже, что он — инженер и зовут его Поль Жермон.— Гром и молния! Но это же Железная Рука!— Ах, вот оно что! Так его не убили? Надо любой ценой заткнуть ему рот. Нельзя, чтобы он заговорил… Но как заставить его молчать?— Пусть на этот раз его убьют, и сделают это как можно быстрее. Почему недотепы промахнулись? Ведь все было так хорошо подготовлено… ГЛАВА 6 Пагубные последствия договора о выдаче преступника. — Затруднение чиновника. — У монахинь. — Комендант не хочет ничего знать. — Отчаяние. — Перед тюремными помещениями. — Приказ. — Песни и слезы. — Слышал ли он? — Миссия Мустика. Сраженная ужасным ударом, обрушившимся на нее в пик ее счастья, Мадьяна опять оказалась на краю гибели. Горе, которое обрушилось на девушку, вновь повергло ее в отчаяние. На какое-то время она даже потеряла сознание. Но друзья, молодость и сила духа помогли ей. Она пришла в себя. Все происшедшее с Полем всплыло в ее памяти, и она не смогла подавить вырвавшееся из ее уст горькое восклицание:— Поль! Боже мой! Поль!Сквозь туман, застилавший глаза, несчастная увидела Мустика и Фишало, которые смотрели на нее и плакали.— Мадемуазель! Мадемуазель, это ужасно, — рыдал мальчик. — Наш дорогой друг, такой добрый, Железная Рука! О, мы спасем его. Да, спасем! Пусть даже сами погибнем! Правда, Фишало?— Да, мадемуазель, — подхватил храбрый юноша, — я могу предложить вам свою преданность и свою жизнь. Распоряжайтесь мной! Я готов на все ради того, кто нас так любил!Мадьяна сделала над собой усилие и прошептала:— Мои дорогие друзья! Верные спутники в радости и горе, спасибо! Благодарю от всего сердца за того, у кого теперь вся надежда только на вас!И так как голландский управитель попытался вставить несколько банальных утешительных слов, она сказала с достоинством:— Месье! Вы только что мерзким образом злоупотребили властью. Вы гнусно лишили человека свободы, не имея ни малейшего доказательства его вины, даже не подозревая в чем-то конкретном.— Но, мадемуазель, клянусь, я абсолютно не виноват. Между Францией и Голландией существует, увы, договор о выдаче преступников.— Однако какое это имеет отношение к нам, достойным и честным путешественникам?!— Мне доложили о присутствии на подконтрольной территории беглого каторжника… И что же вы хотите? Мой долг и обязанность — арестовать его.— Он — каторжник?.. О, какая ложь!… Вы бросаете на него свору полицейских, совершаете насилие безо всякого расследования. Без простого установления личности, которое свело бы на нет все эти мерзкие подозрения!— Международные правила непреложны.— Но ими надо пользоваться с умом! Вам придется держать ответ перед вашим правительством и Францией.Голландец, чувствуя себя не в своей тарелке, подумал, что, возможно, действовал слишком поспешно, о чем теперь пожалел. Будучи человеком честным, он испугался, что поступил не по справедливости, и, так как исправить уже ничего было нельзя, голландец попробовал хотя бы «сохранить лицо».Он ответил девушке, чей голос дрожал от гнева и горя:— Мадемуазель, выслушайте меня. Будьте уверены: я сделаю все возможное, чтобы смягчить последствия того, что мне хотелось бы рассматривать как недоразумение. Я официально приму акт вашего протеста.— И нашего, месье! — торопливо вставил Мустик.— Да, молодой человек, решено. Все трое подпишитесь под ним. Я тотчас же передам этот документ через посланника верховному командованию, а по трансатлантическому кабелю Трансатлантический кабель — линия связи, проложенная по дну Атлантического океана.

— моему правительству. Результатом этого будет, не сомневаюсь, смягчение участи арестованного, а потом он представит доказательства своей невиновности. Что касается остального, то я отдаю себя в ваше полное распоряжение. Мой дом открыт для вас, вы в нем найдете убежище и покровительство.— Месье, — холодно ответила Мадьяна, — я прошу передать наш протест. Благодарю за гостеприимство, им воспользуются семья индейца и мои чернокожие лодочники. Позвольте оплатить все расходы. А я и мои молодые друзья хотели б без промедления отправиться в Сен-Лоран.Спустя два часа девушка уже садилась на корабль. Голландский управитель сдержал слово. Он, в частности, рекомендовал Мадьяну французским властям и довел до их сведения ее протест. На данный момент этим исчерпывалось все, что можно было сделать для несчастного узника.Едва высадившись на берег, наша героиня отправилась с Фишало и Мустиком к монахиням монастыря Mонастырь — религиозное общежитие лиц, давших обет монашества, то есть отречения от брака, всех благ мира, подчиняющихся определенному уставу и имеющих целью служение идеалам, достижимым лишь путем удаления от мира. Появились в христианстве с IV века. Делятся по религиозному признаку, а также на мужские и женские.

Сен-Поль-де-Шартр.Эти достойные женщины были в течение более полувека хранительницами колонии, на которую обрушивались, увы, самые жестокие бедствия. Именно они с полным самоотречением выполняли поистине сверхчеловеческую задачу исцеления больных. Будь то солдаты, моряки, чиновники, старатели, колонисты, путешественники, освобожденные, каторжники — обо всех без различия заботились эти ангелы милосердия Ангел — в религиозных представлениях бестелесный дух, одаренный разумом, свободой и могуществом. Ангел милосердия — так говорят о человеке, наделенном лучшими качествами разума, доброты, готовности отдать людям все свои помыслы и силы.

, щедро распространяя свое благочестие.Автор этих строк может говорить о них с полным знанием дела. Умирающим он был подобран сестрами монастыря Сен-Поль-де-Шартр, монахини заботливо ухаживали за ним в больнице Сен-Лоран-дю-Марони. Теперь автор счастлив адресовать им, вылечившим, выходившим и спасшим его, свои самые искренние слова памяти, выражение самого глубокого уважения и безграничной благодарности.«Добрые сестры» пользовались всеобщим обожанием.При виде девушки, чьи прекрасные черты были искажены горем, настоятельница Настоятель (настоятельница) — духовный наставник и административное лицо монастыря (соответственно мужского или женского).

монастыря, питавшая к ней материнскую любовь, воскликнула:— Мадьяна! Дитя мое! Что за несчастье опечалило вас и омрачило радость, которую я почувствовала при вашем появлении?Бедная девушка бросилась в объятия монахини и прошептала:— Матушка! О, дорогая матушка! Как я страдаю! О, если б вы знали!Привыкшая в течение долгого времени быть свидетельницей самых жестоких печалей, всегда сочувствовавшая, монахиня усадила Мадьяну напротив и произнесла слова нежности, участия и надежды, а потом добавила:— Расскажите мне все. Возможно, я смогу вам помочь.И тогда, прерывая рассказ рыданиями, Мадьяна поведала ей свою горестную историю.Настоятельница монастыря внимательно выслушала и сказала:— Но, дитя мое, это просто недоразумение, все прояснится.— Матушка! Дорогая матушка! Вы так полагаете?— Конечно! У меня есть все основания считать, опираясь на рассказ моей Мадьяны, что ее жених невиновен. И надо внушить такую мысль коменданту. Я без промедления встречусь с ним и посвящу его в это дело.— Ах, как вы добры, как мне хорошо здесь, как я вам признательна, матушка…— Не будем тратить времени попусту. Надо действовать. Скоро наступит ночь… Устроитесь у меня пансионеркой. Здесь вы в полной безопасности. Юные друзья поживут пока у Франсуа Мери, он хороший, честный человек, ручаюсь. Это старый компаньон разведчика Соннака. У него небольшая торговля. Я оказываю Франсуа кое-какие мелкие услуги, и он вас с радостью примет. Можете безбоязненно доверить ему золото. Торговец до щепетильности честен, а сейф у него надежен.— Мадам, — смиренно проговорил Мустик, — мой друг и я от всего сердца благодарим вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31