Вдруг они ярко вспыхнули, когда машина затормозила, пошла юзом и остановилась. Финансовая компания Брида, и Дятел уже был дома. Но я быстро пожирал оставшееся расстояние и приблизился достаточно, чтобы увидеть, как он выскочил из правой дверцы машины и побежал через тротуар. Я начал тормозить.
Он исчез из виду, моя машина продолжала скользить. Я отпустил на секунду педаль тормоза и тут же вдавил ее до упора уже в десятке метров от “кадиллака”. “Плимут” врезался в его зад и с содроганием остановился, но я уже выпрыгивал через правую дверцу под треск выстрелов. Я приземлился на четвереньки, вскочил и кинулся к открытой двери, выхватывая из кармана пистолет. Пустой, но все же лучше, чем ничего.
Не было слышно ничего, кроме шлепанья моих ног. Я вбежал в здание и увидел свет, струившийся из задней комнаты. Производимый мной шум нарушил мертвую тишину. Сердце мое сжалось от предчувствия, что я найду смерть за приоткрытой дверью.
Что бы там меня ни ожидало, я должен был спешить. Прямой левой рукой я распахнул дверь настежь, сжимая в правой бесполезный пистолет. Боль пронзила мне руку и грудь, но я ринулся внутрь. Не успел я сделать и двух шагов, как споткнулся обо что-то на полу и упал на колени. Моя левая рука коснулась чего-то липкого.
Когда я падал, голова моя опустилась, и в глаза мне бросилось какое-то бело-красное месиво. Подняв голову, я разглядел перед собой Айрис — она повисла на веревках, склонив голову на грудь. И тут я увидел над собой Коллиера Брида и пистолет в его правой руке, опускавшийся на мою голову.
Стоя на коленях, я резко дернулся вправо, пистолет врезался в мое левое плечо, и боль рванула руку и грудь. Жирное брюхо Брида было прямо перед моими глазами, и я с силой погрузил пистолет в его вялую плоть.
Брид завопил в панике:
— Нет! Не надо! Мой пистолет пустой! Не стреляй! Ради Бога, не стреляй!
Знал бы он, что и я не могу выстрелить! Он уронил пистолет на пол, поднял обе руки над головой и повторил:
— Не надо!
Своим выпяченным желеобразным животом и поднятыми руками он напоминал китайского бога счастья, но сам отнюдь не выглядел счастливым. Он так нервничал, что у него дрожали губы и тряслись висячие брыли.
— Повернись, — потребовал я.
— Не стреляй. Скотт.
— Повернись, ублюдок.
Он повиновался, а я еще раз взглянул на мертвое тело Дятла на полу. Изрешеченное пулями, все оно было в крови. Легко было догадаться, что Брид опорожнил свой пистолет в него.
Я посмотрел на затылок Брида. Нет, я не пристрелю его, я проломлю ему череп. Это уже превращалось в привычку. Раскраивание чужих голов становилось моей профессией. На этот раз я сделаю это с удовольствием.
Я перехватил пустой пистолет за ствол и спросил Брида:
— Как тебя зовут, приятель?
— Что?
— Это невежливо с твоей стороны, — пошутил я, размахнулся и врезал ему от души.
Он рухнул на пол. Я полюбовался на него и спросил:
— Как тебе это нравится, приятель?
Наконец я подошел к Айрис. Она все еще была привязана к стулу, голова ее свисала вперед. Мне не пришлось нащупывать ее пульс — ее грудь вздымалась и опускалась в замедленном дыхании, ее лицо было окрашено румянцем. Я оставил ее на минутку и нашел туалетную комнату. Я оторвал полоску от своей рубашки и намочил ее в раковине. Она еще не пришла в себя, когда я вернулся. Прежде чем дотронуться до нее, я повернул ее стул к стене, чтобы она не увидела кровавое месиво на полу. Затем развязал веревки, врезавшиеся в ее руки, и придерживал ее, пока прикладывал намоченную тряпицу к ее лбу и затылку. Наконец у нее дрогнули губы и ресницы.
В общем было ясно, что произошло, но мне хотелось получить подтверждение от Айрис. Ей это, конечно, не понравится — она была изнурена не меньше меня.
Глаза ее открылись и моргнули. Она вздохнула, широко раскрыла рот и завопила мне в лицо. Я дал ей пощечину, и крик оборвался.
— Все в порядке, Айрис, — сказал я. — Успокойся.
Она моргнула, тяжело вздохнула, опустила голову и содрогнулась. Когда она снова взглянула на меня, я сказал:
— Привет, милашка!
Она всхлипнула и прижалась головой к моей груди. Она не плакала, а всхлипывала, широко раскрывая рот и охая снова и снова.
Наконец она произнесла со смущенной улыбкой:
— Я успокоилась, Шелл.
— Ты можешь рассказать мне, что случилось?
Она кивнула, но выдержала паузу.
— Подожди минутку, дорогуша.
Я взял веревку, что была на Айрис, и подошел к Бриду, лежавшему лицом вниз. Я завел его руки за спину, согнул ноги и связал их вместе. Когда я его оставил, он выглядел так, что, если его подтолкнуть, он закачался бы взад и вперед, как пресс-папье.
Глядя на него, лежащего на животе, с ягодицами, выдававшимися вверх к связанным рукам и ногам, я заметил, что левая ягодица выпячивалась несколько больше. И тут мне подумалось: если он не урод, то может стать моим клиентом и заплатить мне за все неприятности.
Он не был уродом. Я просунул пальцы в задний левый карман его брюк и извлек бумажник, не уступавший своей толщиной самому Бриду. Я заглянул внутрь, увидел пачку зелененьких и на минутку задумался. В меня стреляли, грубо обращались со мной и меня колотили по голове, пока Брид с наслаждением наблюдал за этим. Из-за него же я видел в последнее время столько крови, что начал чувствовать себя как кровяной шарик. Ввиду всего того беспокойства, которое он мне причинил, он конечно же не пожалеет небольшого вознаграждения для меня.
Я вытащил восемь сотенных и четырех пятидесятидолларовых банкнотов и вложил их в свой бумажник. На моей визитной карточке я проставил число, написал: “Получено от Коллиера Брида 1000 долларов за оказанные услуги”, подписал “Шелл Скотт”, вложил карточку в его бумажник и вернул его в брючный карман. В бумажнике оставалось еще достаточно, чтобы одна ягодица казалась толще другой.
Повеселев впервые за много часов, я вернулся к Айрис и попросил ее рассказать обо всем с самого начала.
— После твоего ухода, — начала она, — Брид нервничал все больше. Он спросил меня, знала ли я о том, что Дятел работал на Сэйдера. Я подтвердила сказанное тобой, сообщила, что видела их вместе. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Когда пришло время для звонка этого человека — Одинокого, — он начал расхаживать взад и вперед. Наконец он сам набрал какой-то номер. Думаю, он звонил в “Подвал”. Он поговорил с кем-то, положил трубку и долго сидел не шевелясь. Выглядел он обеспокоенным и напуганным. — Она поднесла руку к голове и покачала ею. — У меня все еще кружится голова, — пожаловалась она.
— Я принесу воды. Только не оборачивайся.
Она вздрогнула и прошептала:
— Ни за что.
В туалетной комнате я нашел стакан и налил воды. Я мог уже себе представить, что случилось: не дождавшись звонка Одинокого, Брид позвонил в “Подвал”, когда там уже была полиция, и узнал достаточно, чтобы перепугаться до смерти. Он понял, что я его одурачил, и даже мог подумать, что Дятел был со мной заодно. Кроме того, по моим словам. Дятлу было поручено убить его. Неудивительно, что он так нервничал.
Я принес воду Айрис, она выпила и продолжила свой рассказ:
— Брид достал пистолет, бормоча что-то про тебя и про Дятла. Я ничего не могла понять. Мне он не сказал ни слова. Через какое-то время я услышала, как подъехала машина и кто-то пробежал по тротуару. Брид вскочил на ноги и наставил пистолет на дверь. Вбежал Дятел, и Брид выстрелил в него и продолжал стрелять. Я, похоже, упала в обморок.
Это можно было понять. Я ее утешил:
— Ну-ну, дорогая, все уже кончилось. Или почти все. По крайней мере, Бриду уже не отвертеться от обвинения в непредумышленном убийстве. Так что можешь забыть об этом.
— Этого я никогда не забуду.
Я ей верил. Я сам никогда не забуду этой передряги. Я растирал руки Айрис, пока она не поморщилась от боли, когда восстановилось кровообращение. Ей еще повезло, и она легко отделалась.
Я подошел к темно-коричневому письменному столу Брида и позвонил в отдел по расследованию убийств. Я сообщил, что здесь случилось, положил трубку и вернулся к Айрис.
— Айрис, через несколько минут сюда приедут копы. — Я сделал паузу, припоминая кое-что, затем добавил: — Тебе придется поговорить с ними. Подожди их снаружи и, когда они прибудут, расскажи им все, начиная со вчерашнего утра.
— Хорошо, Шелл. А ты?
— Меня здесь не будет. Пошли.
Мы вышли наружу. Старина “кадиллак” ждал меня здесь с тех пор, как Детеныш привез нас сюда. Казалось, прошло не меньше недели. Я забрался в машину, подождал, пока не услышал приближавшиеся сирены, и запустил двигатель.
Айрис спросила:
— Куда ты отправляешься, Шелл?
— Есть еще кое-какие дела, дорогая. Позже я приеду в полицейское управление. Может быть, еще застану тебя там. Держи хвост пистолетом.
Она улыбнулась. Я отъехал под самым носом у патрульной машины, остановившейся у конторы Брида. Я уехал не потому, что меня бы задержали надолго — рано или поздно этого было не избежать, — а потому, что думал об инициалах на полупрозрачном платочке, найденном Детенышем рядом с письменным столом Марти Сэйдера.
Глава 18
Я ехал быстро, сосредоточив все внимание на дороге передо мной и на руле в моих руках. Мне не хотелось ни о чем думать, но мысли не оставляли меня в покое. Поездка не заняла много времени, и скоро я оказался на месте.
Я припарковался, заглушил мотор, вылез из машины и постоял несколько секунд, глядя на беленький домик. Казалось, ничего не изменилось после моего предыдущего визита. Как и раньше, внутри горел свет, но прибавилось листьев на бетонной дорожке, по которой я направился к дому.
Я припомнил, как исказилось лицо Китти, когда она разговаривала по телефону, какая ярость вспыхнула в ее глазах, когда она метнула в меня вазу, и как дрожали ее хрупкие плечи, когда я привез ее домой. Но больше всего я думал о ее голосе, напоминавшем мяту, и о ее смехе, пенящемся, как шампанское. И меня охватило неприятное предчувствие.
Но я хотел убедиться. Дверь была не заперта, я открыл ее, вошел, и первое, что я увидел, был пистолет. Он лежал на ковре в нескольких сантиметрах от правой руки Китти. Одетая в яркую пижаму, она лежала левым боком на подушках на диване у противоположной стены. Ее голова свесилась, короткие темные волосы были слегка взлохмачены, и в ее правом виске виднелась совсем маленькая дырочка. Миниатюрный пистолет 22-го калибра лежал под ее рукой, там, куда он должен был бы упасть после того, как она выстрелила в себя.
Но, очевидно, она этого не делала.
Я подошел к дивану, посмотрел на нее и мягко произнес:
— Мне чертовски жаль, Китти. Ты стоила больше, чем десять таких, как она.
Слова, пустые слова.
На ее коленях лежала фотография Марти Сэйдера в рамке. На ней было написано: “Моей дорогой Китти”. На полу лежало и письмо, но я не стал его читать. Налицо были все улики, но доверия они не вызывали.
Я вышел из дома, тихо притворил дверь, сел в машину и поехал в сторону каньона Николса на встречу с миссис Вивиан Сэйдер, которая слишком долго упражнялась со своим маленьким пистолетом 22-го калибра.
Я подъехал прямо к крыльцу. Я кипел всю дорогу, горел желанием посмотреть в ее лошадиное лицо и надеялся застать ее дома. Если бы и у нее оказалась дырка в голове, я бы спятил окончательно и пополз бы в ближайшую психушку.
Я вылез из машины и потрусил к двери, заметив, что внутри горит свет. Я хотел постучать, но не успел этого сделать — дверь открылась. В ее голове не было дырки, зато она могла вполне появиться в моей. Вернее, я мог остаться вообще без головы.
На меня смотрело чудовищное дуло той смертельной машинки, которую я видел раньше — всего лишь вчера — за этим домом, где миссис Сэйдер расстреливала портрет Трумэна, прикрепленный к кипам сена.
Сейчас она была в правой руке миссис Сэйдер и казалась великоватой для ее руки, но ее палец твердо лежал на спусковом крючке.
— Заходите, мистер Скотт, — произнесла она ровным, бесстрастным голосом. На шее у нее были бусы, и она непрерывно перебирала их левой рукой.
Ее мрачный голос вызвал у меня дрожь. Неожиданно, кроме бус и пушки в ее руке, я увидел безумие в ее глазах.
— Заходите, мистер Скотт, — повторила она, шевельнула своей пушкой и посторонилась, пропуская меня.
За последний день столько стволов уже целилось в меня, что я начал к этому привыкать. Ее ствол был крупнее, только и всего.
— Хотел бы я, чтобы вы были на ее месте, — проронил я.
Она печально улыбнулась и ответила:
— Они себя дурно вели.
Как и раньше, она смотрела сквозь мои глазные яблоки так, словно видела нечто неприятное на задней стенке моего черепа. Я знал, что там оно таки было после того, как Одинокий поработал над моим затылком.
Она прошипела:
— Грешники! Она заслужила смерти, так же как и он.
— Неужели вы надеетесь отвертеться от ответственности?
Я неотрывно следил за ней, подстерегая шанс застать ее врасплох и, может быть, сломать ей шею.
Она спокойно ответила:
— Я поступила правильно. Абсолютно правильно.
Я рассмеялся ей в лицо:
— Но вы постарались выдать второе убийство за самоубийство. Как вы заманили Марти в “Подвал”?
— Я убедила его, что это было жизненно важно.
Это действительно оказалось жизненно важным для Марти. В самом деле, не имело значения как, главное — она сумела заманить его.
— А как вы поступили с малышкой? Вы вытащили ее из постели, усадили на диван и прострелили ей голову? И приготовили потом все эти липовые улики?
Взгляд ее вытаращенных глаз пугал. Она ничего не говорила, она начала напевать. Напевать! Ну чем не вечеринка?
Кровь вскипела в моих жилах.
— Если я доберусь до тебя, я с тобой разделаюсь.
Я и сам не знал, намеревался ли я сделать это на самом деле. И мне не следовало говорить это, но в этот момент я ее ненавидел. Наконец я разобрал, что она напевает, — какой-то псалом. Не имело никакого значения, что я сказал, не думаю, что она меня услышала.
— Идем, — сказала она.
— Что?
— Идем, — показала она рукой на заднюю часть здания. Но не той, в которой она держала свою пушку, а другой. Она не была настолько безумна.
Я не понял. Уж не собиралась ли она вывести меня за дом и там пристрелить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21