Сервис на уровне Wodolei
Она сама построила свою жизнь, приняв это неожиданное решение. Оно стоило ей множества бессонных ночей, проведенных в страхе и отчаянии, но Шарлотта скоро поняла, что лучше заниматься делом, чем проводить время в пустых тревогах.Она полюбила этот уголок Шотландии так, словно он был живым человеком – упрямым, раздражительным, заносчивым, бросающим ей вызов на каждом шагу. Закаты здесь были великолепны, а эти убегающие вдаль холмы и серые небеса стали ей родными.Холодный ветер дул ей в лицо, высвобождая слезы, которые Шарлотта так долго пыталась сдержать. Они бежали по ее щекам, капали на директорское платье практичного синего цвета, впитывались в ткань, становились ее частью.Она не сделается предметом сочувствия! Особенно со стороны Мэтью. Ее не придется жалеть! Да как он посмел?!Шарлотта смахнула слезы тыльной стороной ладони и поднялась на вершину холма.Вдалеке, между двумя покатыми холмами, лежали развалины старого замка, который Маккинноны покинули несколько веков назад. Он стоял слишком близко к реке Тэм и часто становился жертвой наводнений. Балфурин построили на более возвышенном месте.Шарлотта долго стояла, повернувшись спиной к Балфурину. Она сама удивлялась своему нежеланию полюбоваться замком в лучах утреннего солнца. Ведь можно увидеть его, а присутствие мужа отравляло ей все вокруг. Он бросил ее, а она преобразила его родовое гнездо в почти священное для себя место, в учебное заведение, где девушек поощряли к познанию, где знания не считали чем-то неженственным и ненужным, но дорожили ими и стремились к ним.Джордж одним своим появлением поставил под угрозу все, над чем Шарлотта так долго трудилась. Он грозит свергнуть в бездну результаты ее усилий и желает, чтобы она стояла и смотрела, как рушится и превращается в прах ее дело.Она не позволит ему разрушить свою жизнь. Не позволит уничтожить школу молодых леди «Каледония».Ему и его женщинам! Да как он смеет?!Надо посоветоваться со Спенсером. Он – ее поверенный, он знает, что делать. Глава 8 Двор замка напоминал пчелиный улей Мэтью прошел вдоль внешнего кольца девушек, остановился перед Ребеккой Макнайт, которая, вытаращив глаза, смотрела, как он протянул руку и вынул у нее из уха яйцо. Девушка поражение прижала ладони ко рту. Вокруг хихикали ее подружки. Мэтью повторил фокус с Мойрой Кэмпбелл, и тогда все зрительницы завизжали от восторга.– Что он делает? – спросила Шарлотта у одной из учительниц, которая наблюдала за Мэтью с не меньшим восторгом, чем ее ученицы.– Магия, – вздохнула учительница. – Его сиятельство упоминал за завтраком, что Мэтью – мастер в таких вещах, и девушки упросили его дать сеанс.– Вот как! – фыркнула Шарлотта.Джордж стоял сбоку, с удовольствием наблюдая за представлением, которое сам устроил. Неужели весь мир нынешним утром сошел с ума?– Девушкам пора уезжать, – проговорила Шарлотта. – Это представление может их задержать. – И действительно, кареты уже выстроились у входа, готовые развезти оставшихся воспитанниц по домам.– О, я так не думаю, ваше сиятельство, – не оборачиваясь, отвечала учительница. – Некоторым очень далеко ехать. Пусть позабавятся на дорогу.Неужели она лишилась всей своей власти?Ну что же. У нее есть два выхода. Можно остаться здесь и настоять, чтобы девушки сейчас же и в должном порядке расселись по каретам. Или можно пойти своей дорогой, чтобы повидаться со Спенсером. В этот момент Джордж обернулся и улыбнулся ей. Это решило дело. Пусть за девушками присмотрят классные дамы, а Шарлотте надо заниматься проблемой своего новоявленного мужа.Вдруг Мэтью начал вращаться на месте. Рукава его широко раздулись. Затем он внезапно застыл на месте, а из рукавов вырвались два языка оранжевого пламени. Из уст присутствовавших раздался дружный вскрик. Часть зрительниц не сводила глаз с Мэтью, но некоторые смотрели на Джорджа, и в их глазах светилось совсем неуместное восхищение.Слава Богу, что семестр кончается.– Оставляю их всех на вас, – обратилась Шарлотта все к той же учительнице. – Надеюсь, они уедут в целости и сохранности, а не в языках пламени.– Конечно, конечно, ваше сиятельство, – ответила женщина, но так и не отвела взгляда от Мэтью.Шарлотта вздохнула и по лестнице спустилась к своей карете.
Куда она отправилась?Диксон стоял неподалеку от группы зрительниц, толпившихся вокруг Мэтью, и наблюдал, как карета выехала из ворот замка и двинулась на север, в сторону Инвернесса. Куда же она поехала в такой спешке?Конечно, не стоило так безжалостно дразнить ее сегодня утром. Диксону почему-то все время хотелось рассердить ее, хотелось, чтобы на лице Шарлотты проявилось хоть какое-нибудь чувство. Эта женщина была слишком сдержанной, слишком холодной. Наконец это ему удалось, и гневная вспышка в ее глазах известила Диксона, что пусть Шарлотта и безупречная директриса, но все же она – женщина.Очень интересная женщина.Диксону вспомнились слова Мэтью. Какая женщина способна спутать своего мужа с другим мужчиной? Ответ – женщина, которая не слишком хорошо знает Джорджа. Которая была за ним замужем всего неделю.А ему приходится отвечать за дела кузена. Неужели Джордж действительно скрылся с ее приданым? Диксон с неудовольствием должен был признать, что Джордж как раз из тех, кто способен на подобный поступок.В последнее время ему часто приходил на ум их последний разговор.– Неужели ты думаешь, что я смогу жить, если мне придется содержать Балфурин, не говоря уж об этих развалинах – здешних слугах? В завещании отца сказано, что они имеют право жить здесь до самой смерти. Но даже мой старик не мог предположить, что они протянут до таких преклонных лет.– Джордж, это не мое дело, как ты выкрутишься, – отвечал Диксон, – но ты должен честно все выполнить. Не позорь имени нашего рода игрой в карты. На худой конец найди богатую наследницу и женись на ней.– Кузен, неужели ты правда хочешь видеть меня несчастным? Зачем? Чтобы надо мной всласть посмеяться? У меня есть титул, но ведь ничего больше.– Значит, с Божьей помощью постарайся вести себя достойно, как и подобает графу Марну. И брось игру в карты.Этот разговор состоялся десять лет назад, Как прошли эти десять лет? И что все это время делал Джордж? Проматывал остатки наследства? Жил на деньги друзей и женщин? Диксон не знал ответов, не знал и того, чем занимался Джордж с тех пор, как женился на Шарлотте.Умом Диксон понимал, что не должен отвечать за Джорджа, но сознавал, что бывают такие житейские обстоятельства, когда один человек обязан чувствовать себя в долгу перед другим. Мэтью был тому живым примером. Диксон не мог справиться с мыслью, что, покинь он сейчас Балфурин, ему вовек не избавиться от чувства вины. Разумеется, Мэтью будет недоволен, однако Диксон должен выяснить, что случилось с Джорджем.Во дворе выстроилась в ряд дюжина больших экипажей. На верхних ступенях лестницы стояла группа женщин, одетых в черные платья, и прощалась с воспитанницами. Диксону сразу припомнилась стая черных дроздов. Значительный день – конец семестра. Он вспомнил, как сам уезжал в школу и с нетерпением ждал возвращения в Балфурин.– Ваше сиятельство, меня послала старая Нэн.Голос молоденькой служанки вернул Диксона к действительности. Он ее раньше не видел и кивнул в знак приветствия. Она вежливо присела, подцепив пальцами края фартука на манер бального платья.– Она просит вас зайти к ней.– О Господи, так она еще жива? – воскликнул Диксон.Служанка улыбнулась, но тут же спрятала улыбку, словно опасаясь наказания за свою вольность.– О да, ваше сиятельство. Ей девяноста два года. Очень преклонный возраст. Но моей бабушке было почти столько же. Она умерла в прошлом году. Во сне.– И она желает меня видеть?– О да, ваше сиятельство. Она заметила вас из окна. И теперь хочет, чтобы вы пришли и навестили ее.Меньше всего на свете Диксону хотелось видеть старую Нэн. В детстве эта женщина терроризировала его своими наставлениями о том, как следует себя вести. Они с Джорджем потихоньку посмеивались над ней. Диксон особенно часто был мишенью для ее гнева.– Тебя назвали в честь Диксона Роберта Маккиннона, – говорила она ему. – Ты должен быть достоин своего тезки.Никаких побегов в лес. Никаких шуточек над поваром или дядей. Нэн всегда осматривала его перед важными встречами или церемониями, следя, чтобы его панталоны не были испачканы или помяты, а жилет застегнут должным образом. Джорджа никогда не подвергали такому жесткому контролю, и Диксону это казалось несправедливым.– Скажи ей, что я приду, – с неохотой согласился он. – Она по-прежнему живет в башне?Служанка кивнула.– Но только на десять минут, не больше.Девушка снова сделала книксен. Диксон развернулся и направился к широким ступеням замка. Вернувшись в хозяйские покои, он подошел к зеркалу, развязал хвост на волосах, достал щетки – по одной в каждую руку, – расчесал волосы так, что они заблестели, потом снова собрал в хвост. Немало лет прошло с тех пор, как Нэн прекратила его осматривать, но теперь он сам это делал, замечая каждую мелочь.Темно-синий сюртук выглядел безупречно. Жилет, расшитый желтыми и зелеными бабочками, был достаточно живописен, но не казался кричащим. Брюки из той же ткани, что и сюртук, были стараниями Мэтью отглажены должным образом. Сапоги сияли так, что Диксон мог бы глядеться в них как в зеркало.Сейчас он выглядел именно тем, кем был на самом деле, – солидным, состоятельным человеком, который повидал мир и людей. Легкая настороженность в его взгляде была вполне объяснима – себе он привык доверять больше, чем любому другому. И если в его жизни чего-то недоставало, то по его внешности никто бы об этом не догадался.Диксон обернулся к окну. Экипаж Шарлотты почти скрылся из виду.Куда же она так спешила? Была ли у нее цель, или она просто бежала из Балфурина? Из-за него? Ответов Диксон не знал.Не знал он ответа и на более важный вопрос. Почему он не пошел прямо к Шарлотте и не рассказал ей, что он – не Джордж? Ошибку престарелого слуги легко объяснить – в тусклом вечернем свете Джеффри легко мог обознаться. Прошел всего день с момента, когда его объявили мужем Шарлотты. Еще не поздно все исправить, надо просто сказать ей: «Я не Джордж, я – Диксон, его кузен». И все станет на свои места. Он сможет оказать ей помощь в поисках Джорджа и сделать это открыто, не прячась под чужим именем.Так почему же он молчит? Почему не развеет заблуждение?Когда Балфурин опустеет, а занятия прекратятся до следующего семестра, Диксон останется в замке наедине с Шарлоттой, если не принимать во внимание слуг. Балфурин велик, но не настолько, чтобы унять сплетников.Диксон вышел из хозяйских покоев и направился в башню. Дорогу он не забыл и чувствовал себя так, словно ему по-прежнему было двенадцать лет и его вызвала к себе Нэн, чтобы дать выволочку за очередную проделку.Нэн была прислугой в буфетной. С годами она возвысилась до положения домоправительницы. Ее почитали за обширные знания по истории Балфурина и рода Маккиннонов, а возможно, и потому, что она была возлюбленной деда.Обычно дядя становился на сторону Нэн, когда она назначала наказания. Однажды Диксону приказали целую неделю подметать конюшню, потому что он велел мальчишке конюху выгулять его лошадь, а Нэн об этом прослышала.– Ты будешь приказывать тогда, когда сам научишься выполнять приказы, – сказала она Диксону. – И не смей считать другого хуже себя.Диксон прошел по коридору, ведущему в башню. Здесь находилась самая древняя часть замка, а толщина стен составляла четыре фута. За эти годы в узкие бойницы вставили цветные стекла, и теперь Диксон ступал по разноцветным световым бликам.В конце коридора он свернул налево, к маленькой двери, открыл ее, вспомнив, что когда-то ему не приходилось сгибать голову под низкой притолокой. Впадины на ступеньках, выбитых в каменной кладке, свидетельствовали о тысячах пар ног, прошедших этим путем. На верхней площадке была еще одна дверь. Диксону снова пришлось пригнуться. Оказавшись в башне, он бросил взгляд на единственное окно, из которого открывался великолепный вид на весь Балфурин. Вдалеке еще виднелась карета Шарлотты. На горизонте собиралась новая буря, там клубились тучи, временами вспыхивали молнии.Диксон постучал, услышал звук слабого голоса, глубоко вздохнул и вошел.Положив руки на колени, у окна сидела старая Нэн. Время иссушило ее, фигура словно бы уменьшилась, лицо превратилось в сплошную паутину морщин на истончившейся, потемневшей коже. Глаза ввалились, веки почти исчезли в глазницах. Волосы, прежде густые и очень светлые, теперь поредели и напоминали легкую дымку. Уложенные короной, они едва прикрывали кожу головы. Вздутые вены оплетали высохшие руки и, казалось, связывали собою кости скелета. Однако улыбка женщины была на диво привлекательной, как будто старость не смогла до конца стереть последние остатки былой красоты.– Прошло больше, чем десять минут, – шелестящим голосом проговорила Нэн, внимательно рассматривая его зелеными глазами, которые словно пришпилили Диксона к месту.Диксон почувствовал желание отвесить ей поклон, хотя бы отдавая дань преклонному возрасту этой женщины. Она – остаток прежней эпохи, и выражение ее глаз ясно говорило о том, что Нэн сама это понимает.– Нэн… – хрипло проговорил Диксон, подходя ближе. Старуха откинулась на спинку стула и медленно оглядела его снизу вверх – от начищенных до блеска сапог до безупречно расчесанных черных волос.– Девчонка сказала мне, что Джордж наконец вернулся домой.– Неужели она так сказала? – У Диксона хватило ума не врать ей.– Никакого тучного тельца в твою честь? Никто тебе не рад?– Никто, – отвечал Диксон.– А должны бы, – сказала Нэн, устремляя глаза к далекому горизонту. – Тебя долго здесь не было, Диксон Роберт Маккиннон.Он отодвинул от стола второй стул и сел напротив Нэн.– Это правда, – отозвался Диксон, благодарный за то, что хоть кто-то в Балфурине его узнал. Вот только не вышло бы осложнений из-за этого. Нэн всегда обладала обостренным чувством чести, хотя и была долгие годы любовницей деда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Куда она отправилась?Диксон стоял неподалеку от группы зрительниц, толпившихся вокруг Мэтью, и наблюдал, как карета выехала из ворот замка и двинулась на север, в сторону Инвернесса. Куда же она поехала в такой спешке?Конечно, не стоило так безжалостно дразнить ее сегодня утром. Диксону почему-то все время хотелось рассердить ее, хотелось, чтобы на лице Шарлотты проявилось хоть какое-нибудь чувство. Эта женщина была слишком сдержанной, слишком холодной. Наконец это ему удалось, и гневная вспышка в ее глазах известила Диксона, что пусть Шарлотта и безупречная директриса, но все же она – женщина.Очень интересная женщина.Диксону вспомнились слова Мэтью. Какая женщина способна спутать своего мужа с другим мужчиной? Ответ – женщина, которая не слишком хорошо знает Джорджа. Которая была за ним замужем всего неделю.А ему приходится отвечать за дела кузена. Неужели Джордж действительно скрылся с ее приданым? Диксон с неудовольствием должен был признать, что Джордж как раз из тех, кто способен на подобный поступок.В последнее время ему часто приходил на ум их последний разговор.– Неужели ты думаешь, что я смогу жить, если мне придется содержать Балфурин, не говоря уж об этих развалинах – здешних слугах? В завещании отца сказано, что они имеют право жить здесь до самой смерти. Но даже мой старик не мог предположить, что они протянут до таких преклонных лет.– Джордж, это не мое дело, как ты выкрутишься, – отвечал Диксон, – но ты должен честно все выполнить. Не позорь имени нашего рода игрой в карты. На худой конец найди богатую наследницу и женись на ней.– Кузен, неужели ты правда хочешь видеть меня несчастным? Зачем? Чтобы надо мной всласть посмеяться? У меня есть титул, но ведь ничего больше.– Значит, с Божьей помощью постарайся вести себя достойно, как и подобает графу Марну. И брось игру в карты.Этот разговор состоялся десять лет назад, Как прошли эти десять лет? И что все это время делал Джордж? Проматывал остатки наследства? Жил на деньги друзей и женщин? Диксон не знал ответов, не знал и того, чем занимался Джордж с тех пор, как женился на Шарлотте.Умом Диксон понимал, что не должен отвечать за Джорджа, но сознавал, что бывают такие житейские обстоятельства, когда один человек обязан чувствовать себя в долгу перед другим. Мэтью был тому живым примером. Диксон не мог справиться с мыслью, что, покинь он сейчас Балфурин, ему вовек не избавиться от чувства вины. Разумеется, Мэтью будет недоволен, однако Диксон должен выяснить, что случилось с Джорджем.Во дворе выстроилась в ряд дюжина больших экипажей. На верхних ступенях лестницы стояла группа женщин, одетых в черные платья, и прощалась с воспитанницами. Диксону сразу припомнилась стая черных дроздов. Значительный день – конец семестра. Он вспомнил, как сам уезжал в школу и с нетерпением ждал возвращения в Балфурин.– Ваше сиятельство, меня послала старая Нэн.Голос молоденькой служанки вернул Диксона к действительности. Он ее раньше не видел и кивнул в знак приветствия. Она вежливо присела, подцепив пальцами края фартука на манер бального платья.– Она просит вас зайти к ней.– О Господи, так она еще жива? – воскликнул Диксон.Служанка улыбнулась, но тут же спрятала улыбку, словно опасаясь наказания за свою вольность.– О да, ваше сиятельство. Ей девяноста два года. Очень преклонный возраст. Но моей бабушке было почти столько же. Она умерла в прошлом году. Во сне.– И она желает меня видеть?– О да, ваше сиятельство. Она заметила вас из окна. И теперь хочет, чтобы вы пришли и навестили ее.Меньше всего на свете Диксону хотелось видеть старую Нэн. В детстве эта женщина терроризировала его своими наставлениями о том, как следует себя вести. Они с Джорджем потихоньку посмеивались над ней. Диксон особенно часто был мишенью для ее гнева.– Тебя назвали в честь Диксона Роберта Маккиннона, – говорила она ему. – Ты должен быть достоин своего тезки.Никаких побегов в лес. Никаких шуточек над поваром или дядей. Нэн всегда осматривала его перед важными встречами или церемониями, следя, чтобы его панталоны не были испачканы или помяты, а жилет застегнут должным образом. Джорджа никогда не подвергали такому жесткому контролю, и Диксону это казалось несправедливым.– Скажи ей, что я приду, – с неохотой согласился он. – Она по-прежнему живет в башне?Служанка кивнула.– Но только на десять минут, не больше.Девушка снова сделала книксен. Диксон развернулся и направился к широким ступеням замка. Вернувшись в хозяйские покои, он подошел к зеркалу, развязал хвост на волосах, достал щетки – по одной в каждую руку, – расчесал волосы так, что они заблестели, потом снова собрал в хвост. Немало лет прошло с тех пор, как Нэн прекратила его осматривать, но теперь он сам это делал, замечая каждую мелочь.Темно-синий сюртук выглядел безупречно. Жилет, расшитый желтыми и зелеными бабочками, был достаточно живописен, но не казался кричащим. Брюки из той же ткани, что и сюртук, были стараниями Мэтью отглажены должным образом. Сапоги сияли так, что Диксон мог бы глядеться в них как в зеркало.Сейчас он выглядел именно тем, кем был на самом деле, – солидным, состоятельным человеком, который повидал мир и людей. Легкая настороженность в его взгляде была вполне объяснима – себе он привык доверять больше, чем любому другому. И если в его жизни чего-то недоставало, то по его внешности никто бы об этом не догадался.Диксон обернулся к окну. Экипаж Шарлотты почти скрылся из виду.Куда же она так спешила? Была ли у нее цель, или она просто бежала из Балфурина? Из-за него? Ответов Диксон не знал.Не знал он ответа и на более важный вопрос. Почему он не пошел прямо к Шарлотте и не рассказал ей, что он – не Джордж? Ошибку престарелого слуги легко объяснить – в тусклом вечернем свете Джеффри легко мог обознаться. Прошел всего день с момента, когда его объявили мужем Шарлотты. Еще не поздно все исправить, надо просто сказать ей: «Я не Джордж, я – Диксон, его кузен». И все станет на свои места. Он сможет оказать ей помощь в поисках Джорджа и сделать это открыто, не прячась под чужим именем.Так почему же он молчит? Почему не развеет заблуждение?Когда Балфурин опустеет, а занятия прекратятся до следующего семестра, Диксон останется в замке наедине с Шарлоттой, если не принимать во внимание слуг. Балфурин велик, но не настолько, чтобы унять сплетников.Диксон вышел из хозяйских покоев и направился в башню. Дорогу он не забыл и чувствовал себя так, словно ему по-прежнему было двенадцать лет и его вызвала к себе Нэн, чтобы дать выволочку за очередную проделку.Нэн была прислугой в буфетной. С годами она возвысилась до положения домоправительницы. Ее почитали за обширные знания по истории Балфурина и рода Маккиннонов, а возможно, и потому, что она была возлюбленной деда.Обычно дядя становился на сторону Нэн, когда она назначала наказания. Однажды Диксону приказали целую неделю подметать конюшню, потому что он велел мальчишке конюху выгулять его лошадь, а Нэн об этом прослышала.– Ты будешь приказывать тогда, когда сам научишься выполнять приказы, – сказала она Диксону. – И не смей считать другого хуже себя.Диксон прошел по коридору, ведущему в башню. Здесь находилась самая древняя часть замка, а толщина стен составляла четыре фута. За эти годы в узкие бойницы вставили цветные стекла, и теперь Диксон ступал по разноцветным световым бликам.В конце коридора он свернул налево, к маленькой двери, открыл ее, вспомнив, что когда-то ему не приходилось сгибать голову под низкой притолокой. Впадины на ступеньках, выбитых в каменной кладке, свидетельствовали о тысячах пар ног, прошедших этим путем. На верхней площадке была еще одна дверь. Диксону снова пришлось пригнуться. Оказавшись в башне, он бросил взгляд на единственное окно, из которого открывался великолепный вид на весь Балфурин. Вдалеке еще виднелась карета Шарлотты. На горизонте собиралась новая буря, там клубились тучи, временами вспыхивали молнии.Диксон постучал, услышал звук слабого голоса, глубоко вздохнул и вошел.Положив руки на колени, у окна сидела старая Нэн. Время иссушило ее, фигура словно бы уменьшилась, лицо превратилось в сплошную паутину морщин на истончившейся, потемневшей коже. Глаза ввалились, веки почти исчезли в глазницах. Волосы, прежде густые и очень светлые, теперь поредели и напоминали легкую дымку. Уложенные короной, они едва прикрывали кожу головы. Вздутые вены оплетали высохшие руки и, казалось, связывали собою кости скелета. Однако улыбка женщины была на диво привлекательной, как будто старость не смогла до конца стереть последние остатки былой красоты.– Прошло больше, чем десять минут, – шелестящим голосом проговорила Нэн, внимательно рассматривая его зелеными глазами, которые словно пришпилили Диксона к месту.Диксон почувствовал желание отвесить ей поклон, хотя бы отдавая дань преклонному возрасту этой женщины. Она – остаток прежней эпохи, и выражение ее глаз ясно говорило о том, что Нэн сама это понимает.– Нэн… – хрипло проговорил Диксон, подходя ближе. Старуха откинулась на спинку стула и медленно оглядела его снизу вверх – от начищенных до блеска сапог до безупречно расчесанных черных волос.– Девчонка сказала мне, что Джордж наконец вернулся домой.– Неужели она так сказала? – У Диксона хватило ума не врать ей.– Никакого тучного тельца в твою честь? Никто тебе не рад?– Никто, – отвечал Диксон.– А должны бы, – сказала Нэн, устремляя глаза к далекому горизонту. – Тебя долго здесь не было, Диксон Роберт Маккиннон.Он отодвинул от стола второй стул и сел напротив Нэн.– Это правда, – отозвался Диксон, благодарный за то, что хоть кто-то в Балфурине его узнал. Вот только не вышло бы осложнений из-за этого. Нэн всегда обладала обостренным чувством чести, хотя и была долгие годы любовницей деда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35