— Какое? — спросила Кристабель настороженно.
— Ты должна стать моей женой.
Стать женой Гэвина… Кристабель едва успела прикусить язык, чтобы не крикнуть: «Да!» Однажды она уже выскочила замуж, не думая. Второй раз она этой ошибки не совершит. Сначала надо кое о чем договориться.
Да и не очень порядочно со стороны Берна использовать письма для того, чтобы добиться от женщины согласия на замужество.
— Правильно ли я тебя поняла: ты поможешь мне достать письма и вернуть их принцу, только если я соглашусь стать твоей женой?
— Правильно.
— Кажется, это называется шантажом?
— Именно так, — подтвердил Гэвин без тени раскаяния на лице. — Тебе должно быть известно, что я способен и на худшее.
— А если я откажусь? Тогда ты используешь письма сам и погубишь мою семью?
— Совершенно верно.
— А ты не можешь помочь мне, чтобы просто совершить доброе дело?
— Открою тебе секрет, детка. — Гэвин наклонился и прошептал Кристабель на ухо: — Я терпеть не могу добрые дела. — И начал поцелуями прокладывать дорожку от уха по шее вниз.
— Тогда почему я должна выходить за тебя замуж?
— Потому что ты этого сама хочешь.
— С чего ты взял? — Такая самоуверенность показалась Кристабель обидной. Гэвин тем временем занялся застежкой на ее платье. — Прекрати сейчас же! У нас нет времени на…
— У нас куча времени, — попытался успокоить ее Гэвин. — За столы нас пригласят не раньше чем через пару часов, а для разговора со Стокли хватит нескольких минут. У нас достаточно времени, чтобы… обговорить все условия. — Гэвин медленно спускал платье, покрывая поцелуями обнажающиеся плечи Кристабель. — Кроме того, я вообще не уйду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня замуж.
Его рука скользнула под корсаж и через сорочку подхватила снизу тяжелую грудь Кристабель. Она судорожно вздохнула. Как долго Гэвин не прикасался к ней, не ласкал…
— А что, если… твой план не поможет и мы не получим письма?
— Тогда я придумаю новый. — Гэвин окончательно стянул с Кристабель платье. — Не волнуйся. Так или иначе, я раздобуду их. Если ты согласишься на мое условие.
Когда он зашел ей за спину, чтобы расшнуровать корсет, Кристабель вспомнила, где они находятся.
— Гэвин! Если кто-нибудь зайдет…
— Не волнуйся, все заняты картами. — Но, отбросив корсет, Гэвин все-таки закрыл дверь беседки. — Ну так что? Будешь моей женой?
— Боюсь, как бы не совершить ошибку, — покачала головой Кристабель. — Муж с такой ужасной репутацией окончательно погубит меня в глазах общества.
Гэвин расхохотался:
— С каких это пор тебя волнует мнение общества?
— И потом, у меня тоже есть условия. — Кристабель с вызовом вскинула голову.
— Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я закрыл клуб? — спросил Гэвин, быстро избавляясь от собственной одежды.
— С какой стати?
— Из-за Хавершема и его страсти к игре, — нехотя объяснил Гэвин.
— Но ты же не проигрываешь своего состояния, — резонно возразила Кристабель. — Нет, это меня не беспокоит. — Заметив облегчение на лице Гэвина, она не удержалась от вопроса: — А если бы это было мое условие, ты бы его выполнил?
— Тебе непременно надо поставить меня на колени, да, зловредное создание? — Гэвин подошел совсем близко.
— Почему бы и нет? — лукаво спросила Кристабель. — После всего, что ты заставил меня пережить…
Она отступила назад и уперлась спиной в колонну, поддерживающую свод беседки. Гэвин, на котором к этому моменту оставались одни кальсоны, шагнул к Кристабель и спустил с ее плеч сорочку, а когда та соскользнула на пол, опустился на колени и горячо прошептал:
— Я готов сделать все, чтобы ты была со мной. — Все?
— Все. — Спустив с Кристабель панталоны, Гэвин прижался губами к темным, влажным завиткам. — Ты должна стать моей. — Его горячий рот ласкал, покусывал, всасывал. — Я хочу любить тебя и хочу, чтобы ты любила меня, — бормотал он отрывисто, — хочу, чтобы у нас были дети.
Зарывшись пальцами в волосы, Кристабель прижимала голову Гэвина к себе.
— О, Гэвин, а если я не смогу?
— Не важно. Мне нужна ты.
— Только я? — прошептала Кристабель. — Признайся, ведь ты привык к… разнообразию.
Берн откинулся назад и посмотрел на нее с неожиданной серьезностью:
— Иногда надо попробовать много женщин, чтобы понять, что тебе нужна только одна. Мне нужна ты. Навсегда, пока смерть не разлучит нас.
Кристабель судорожно сглотнула.
— Никаких любовниц, никаких случайных связей… — проговорила она неуверенно.
— Они мне больше не нужны, любимая. Это была просто необходимая практика перед встречей с тобой.
Гэвин опять припал к влажным темным волоскам и наглядно продемонстрировал, чему научила его эта «практика».
— О-ох… Гэвин, — простонала Кристабель, когда желание стало нестерпимым, как боль, — Пожалуйста… пожалуйста…
— Стань моей женой, — снова повторил Гэвин, доведя Кристабель до исступления своими ласками. — Стань моей женой, Кристабель.
Она знала, что должна спросить еще об одной вещи, но боялась. Боялась, потому что, если он не любит ее…
— Стань моей женой, любимая. — Гэвин потянул Кристабель вниз, и она опустилась на подушки, разбросанные по полу беседки. Торопливо стянув с себя кальсоны, Гэвин опустился на колени между ее раскинутых бедер и вошел в нее одним быстрым движением. — Я не буду обещать, что сделаю тебя счастливой, но я, черт возьми, очень постараюсь.
— А если для счастья мне потребуется нечто большее? — спросила нерешительно Кристабель.
— Большее? — Гэвин заглянул ей в глаза. — Ах да, большее. — Погружаясь все глубже, он то ли выкрикнул, то ли простонал: — Я люблю тебя, Кристабель. Больше, чем это возможно. Я люблю тебя.
Неистовая радость вспыхнула в сердце и с кровью разнеслась по всему телу, заставляя Кристабель выгибаться сильнее, прижиматься к Гэвину все теснее, стремиться к тому, чтобы он заполнил ее всю, чтобы они стали одним неразделимым целым.
— О, Гэвин, я тоже… я тоже люблю тебя!
Его взгляд, устремленный на нее, умолял и повелевал одновременно.
— Тогда стань моей женой, любимая, — шептал Гэвин, словно в забытьи, — стань моей женой… моей женой…
— Да… милый… да… Гэвин… да!.. — кричала Кристабель, отвечая и на его слова, и на каждое движение в ней.
Они одновременно достигли пика, и волна наслаждения, подхватившая их, смыла все сомнения и страхи, которые еще оставались у Кристабель, оставив после себя лишь счастливую уверенность в любви Гэвина и в своей любви к нему.
Потом они долго лежали неподвижно. Гэвин притянул Кристабель к себе, и они молча ждали, пока восстановятся ровное сердцебиение и спокойное дыхание. Наконец Кристабель прошептала, все еще боясь поверить в свое счастье:
— Это все правда?
Пальцем Гэвин приподнял ее лицо за подбородок, заглянул в глаза — и она сразу же успокоилась.
— Я люблю тебя. Люблю за то, что бросаешься во все так горячо и решительно, как солдаты в бой. И за то, что ты всегда стараешься быть честной и что берешь инвалидов себе на службу, и зато, что так любишь своего отца. И мне очень понравилось то, как ты угрожала Анне ножом. — Гэвин усмехнулся, но потом опять стал серьезным. — Я люблю тебя за то, что видишь во мне не незаконнорожденного ублюдка, и не холодного игрока, и не распутника, а человека, которого можно спасти. За это я люблю тебя больше всего.
От избытка чувств у Кристабель перехватило дыхание. Она нежно погладила Гэвина по щеке:
— Скажи мне правду, любимый. Если бы я отказалась стать твоей женой, ты согласился бы помочь мне и папе?
— Да, — неохотно признался Гэвин и, заметив, что Кристабель улыбается, поспешно добавил: — Но только потому, что надеялся уговорить тебя позже.
— Ерунда, — поддразнила его Кристабель. — Просто, что бы ты ни говорил, у тебя все-таки есть совесть. И душа.
— Тебе виднее, — снисходительно заметил Гэвин. — Но если ты надеешься, что я начну прощать игрокам их долги и ходить в церковь…
Кристабель прервала его тираду поцелуем. Однако, когда в ответ Гэвин обхватил рукой ее грудь, Кристабель вырвалась и прошептала:
— Пора остановиться. У нас будет еще много времени для этого.
Она села и, отыскав свою сорочку, надела ее.
— А теперь расскажи, как мы будем добывать папины письма.
Со вздохом Гэвин перевернулся на бок и подпер голову рукой.
— Хорошо, милая. Мой план, конечно, не идеален, но вот что я придумал…
Глава 23
Если ваш любовник — игрок, вы должны быть готовы ко всему.
«Мемуары содержанки»
Автор неизвестен
Заходя вместе с Кристабель в кабинет Стокли следом за хозяином, Гэвин старался выглядеть как можно спокойнее. Он должен казаться этому человеку, который так хорошо его знает, совершенно уверенным. Иначе…
Никаких «иначе». Он должен убедить Стокли. Гэвин взглянул на Кристабель. Глаза ее блестели от волнения, а рот был плотно сжат. Он не может подвести ее. Хватит с нее и того, что сделал Хавершем.
— Так в чем дело, Берн? — спросил Стокли, усаживаясь за стол. — Ты говорил о каком-то предложении?
— Я хочу выкупить у тебя письма.
Стокли не дал себе труда притвориться, что не понимает, о чем идет речь.
— А почему я должен продавать их тебе, если отказался взять деньги у Принни?
— Потому что, если ты этого не сделаешь, я постараюсь, чтобы они стали для тебя совершенно бесполезными.
— Каким образом? — прищурился барон.
— Мы с Кристабель расскажем газетчикам, что существуют некие поддельные письма, в которых утверждается, что у миссис Фицгерберт якобы был сын от Принни. Она заявит, что письма были состряпаны ее мужем, который таким образом хотел оплатить свои карточные долги. И тебе больше нечем будет шантажировать Принни.
Стокли вскочил со стула с выражением холодной ярости на лице:
— Вы не осмелитесь. Стоит вам хотя бы намекнуть на то, что такой ребенок существует, и на вас набросится вся свора газетчиков. Они перетрясут всю жизнь генерала Лайона и его дочери. Они все равно докопаются до правды, и поэтому принц никогда не позволит так рисковать.
— Мне наплевать, позволит он или не позволит. Я хочу уничтожить его. Как ты думаешь, зачем мне нужны эти письма? Я опубликую их, и Принни никогда не сможет стать королем.
Стокли лучше других знал, как сильно Берн ненавидит принца, но этого было недостаточно, чтобы он поверил.
— Я сомневаюсь, что леди Хавершем согласилась бы принять участие в плане, в результате которого пострадает ее отец.
— Вы сами говорили, — вставила Кристабель, — что папа может просто не возвращаться в Англию.
— Если вас действительно не волнует судьба отца, — повернулся к ней Стокли, — почему же вы не приняли моего предложения?
Предложения, за которое Гэвин с удовольствием придушил бы его. Особенно если учесть, что Кристабель скорее всего скрыла от него самое худшее.
Однако сейчас не время сводить счеты. Когда письма будут у них, Гэвин заставит этого негодяя расплатиться за все.
Стокли смотрел на Кристабель с подозрением.
— Вы никогда не позволите Берну рассказать в прессе о ребенке Принни, раз это может погубить вашего отца. — Он вышел из-за стола и зло уставился на Гэвина. — А тебе, может, и наплевать на принца, но не наплевать на нее. Я не дурак. Вы блефуете, и не особенно искусно. — Стокли направился к двери. — Письма не продаются — ни сейчас, ни в будущем.
Похоже, пришло время для экстренных мер.
— В таком случае, боюсь, мне придется вызвать тебя, чтобы защитить честь леди Хавершем, которую ты оскорбил сегодня.
— Нет, Гэвин! — в отчаянии выкрикнула Кристабель. Гэвин не предупредил ее о том, что задумал на крайний случай, зная, что Кристабель ни за что не согласится. Но в конце концов, если Стокли будет мертв, он уже не сможет шантажировать принца.
К сожалению, в ответ Стокли лишь рассмеялся:
— Дуэль из-за шлюхи? Ты шутишь?
Гэвин в ярости рванулся к нему, но Кристабель повисла у него на руке.
— Может, вы предпочтете другой вид дуэли, лорд Стокли? — торопливо спросила она. — Дуэли, которая больше соответствует вашим склонностям? И нашим тоже.
Гэвин изумленно взглянул на Кристабель. Что она задумала?
Как бы там ни было, но Стокли уже не пытался покинуть комнату. Кажется, Кристабель удалось заинтересовать его.
— Ну, продолжайте, — бросил он с деланной небрежностью.
— Почему бы не присоединить письма к главному призу? При том, что мыс Берном откажемся от денег. Вы с леди Кингсли получите их, даже если проиграете, но если мы выиграем, то получим письма. А если выиграете вы, то получите все.
Гэвин сдержал улыбку. Похоже, полковник Кристабель выбрала правильную стратегию, чтобы перехитрить Стокли.
— Но у вас даже нет гарантий, что вы будете играть в последнем раунде, — заметил барон.
Значит, он и правда обдумывает предложение. Отлично.
— У тебя их тоже нет, — возразил Гэвин.
— Но мы с леди Кингсли все время заметно опережали вас.
— Так что с того? — усмехнулся Берн. — Тем более стоит согласиться, раз ваши шансы на выигрыш предпочтительнее наших. Но разумеется, если вы не пройдете в финал, мы все-таки должны получить письма в качестве приза. А если мы пройдем, то я откажусь еще и от тысячи фунтов, на которую мы поспорили. Только подумай: выигрываем мы или проигрываем — ты все равно получаешь главный приз и тысячу фунтов в придачу. Неплохой утешительный приз.
— Это то же самое, как если бы ты купил у меня письма, — нахмурился Стокли и перевел взгляд на грудь Кристабель. — Вот если бы на кону стояла… гм… привязанность леди Хавершем, я мог бы…
— Это исключено, — резко оборвал его Берн. — На нее мы играть не будем. — Видит Бог, с каким удовольствием он вырвет гадкий язык Стокли за то, что тот осмелился предложить такое. Когда все будет кончено.
— Однако, — опять вмешалась Кристабель, — я могу предложить дополнительное вознаграждение. Если мы проиграем, я согласна подтвердить подлинность писем. Ведь именно этого вы от меня и хотели, не так ли?
— Не только этого, — криво усмехнулся барон.
— Получишь только это, — отрезал Берн, а когда Стокли недовольно поморщился, прибавил немного вежливее: — Согласись, что ты получишь почти все, чего добивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41