Но это не одно и то же. Люди вашего сорта всегда искренни в отношении поцелуев.Алек посмотрел на нее, прищурившись:— Это какого такого сорта?— Вы же знаете — светские мужчины.— Даже светские мужчины должны жениться, — раздраженно заявил граф.— Да, но не на каких-то там дочерях сквайров с деревенскими манерами. Тем более если вы обладаете титулом, столь же древним и почетным, как сама Англия.— Какие другие причины у меня могут быть для того, чтобы ухаживать за вами?— Не следует думать, что если я деревенская девушка, то до такой степени наивна. Я хорошо знаю, что мужчины вроде вас ищут в ухаживании лишь развлечения. А поймав зайца, тут же исчезают, в то время как заяц тушится в кастрюле.Упрямое желание Кэтрин думать о нем столь плохо раздражало Алека все сильнее. Он притянул девушку поближе.— Я как-то не вижу в вас зайца, Кэтрин.Мисс Меривейл очень ловко снова отстранилась, восстановив прежнюю дистанцию.— Это потому, что я не собираюсь им быть. Никогда. Проклятие, да у нее защитные редуты покрепче, нежели на португальской горе Пенеда. Ему не следовало целовать ее на галерее — это только ухудшило ее впечатление о нем. Но как он мог воспротивиться подобному приглашению?К сожалению, только правда о том, как он жил за границей, способна изменить ее мнение о нем, но в то же время породить вопросы, на которые он не хотел бы отвечать. Например, вопрос о его финансовом положении или роде занятий в Португалии.Нет, лучше предоставить ей возможность узнать его характер — тогда она сможет убедиться, что ее впечатления о нем ошибочны. Но будет ли этого достаточно?— Ваш цинизм порожден отношением к своему отцу и его «стремлением совращать все то, что в юбках»? — спросил Алек.Кэтрин густо покраснела.— О Боже, да вы слышали весь наш разговор на галерее!— Достаточно для того, чтобы понять, что мнение о своем отце вы распространяете на всех мужчин. Всего лишь потому, что единственный известный вам мужчина оказался развратником…— Я знакома со многими хорошими мужчинами, уверяю вас. Мой дедушка жил с нами, пока не умер шесть лет назад. Он был человеком порядочным и строгих правил.— Как Сидни?— Да. И как отец Сидни. Я не раз бывала в поместье Ловеласа и видела, как там достойно и правильно живут люди. Они уважают друг друга, вежливы и внимательны, а не… — Кэтрин осеклась. — Я решила, что никогда не позволю себе из-за влечения к мужчине совершить нечто такое, о чем впоследствии буду сожалеть.— Я чувствую себя польщенным: на галерее ради меня вы нарушили это правило.Кэтрин упрямо вскинула подбородок:— Это был всего лишь эксперимент, цель которого — напомнить, что мое решение относительно Сидни правильно. А теперь с этим экспериментом покончено. Навсегда.Черт побери, она уже подвергла его испытанию и осудила без суда и следствия. Если Алек не предпримет что-то в самое ближайшее время, она станет избегать его. А как он тогда убедит ее в достоинствах своего характера?В особенности если она станет сравнивать его со своим драгоценным, идеальным поэтом, который обладает безупречными манерами. Алек бросил взгляд в ту сторону, где стоял Ловелас. Сидни не слушал нескончаемую болтовню миссис Меривейл, а пристально следил за танцующими Алеком и Кэтрин.Время менять курс. Ловелас попросил две недели. Этого времени достаточно для Алека, чтобы придумать другой план, который поможет завоевать мисс Меривейл.— Вы упускаете великолепную возможность, — проговорил Алек.— Позволить вам поймать меня и затолкать в кастрюлю? — спросила Кэтрин.— Нет, поставить Ловеласа в такое положение, чтобы он сделал вам предложение.Алек почувствовал, как девушка нервно стиснула ладонь в кулак.— Что вы имеете в виду?— Ревность — могучее чувство, дорогая моя. Возможно, ваш Сидни подумает, что теряет вас, и решится сделать предложение.— Или же решит, что я бессовестно флиртую и недостойна стать его женой.— Разыгрывание роли давно страдающего друга не сработало, не так ли? Вы до сих пор ожидаете от него формального предложения.Нижняя губа Кэтрин задрожала.— Он говорит, что скоро его сделает.— Через две недели. И только лишь потому, что вы настаиваете. Вы в самом деле в это верите? Нет, он не пойдет на решительные действия до тех пор, пока не поймет, что вынужден на это пойти. И вы должны убедить его в этом.— Заставив ревновать?!— Именно.— Догадываюсь, каким образом вы предполагаете это организовать, — язвительно заметила Кэтрин.— Все очень просто: я флиртую с вами на людях до тех пор, пока ревность Ловеласа не вынудит его сделать вам предложение.Кэтрин удивленно вскинула брови:— Интересно, и что от этого имеете вы? «Брак, надеюсь…»— Вы же говорите, что такие люди, как я, получают удовольствие от ухаживаний. Что ж, — Алек погладил Кэтрин по талии, — я буду за вами ухаживать.Испуг промелькнул в глазах девушки. Хорошо. По крайней мере она не была столь безразлична, как притворялась. Алек демонстративно пожал плечами:— Но если моя идея поухаживать за вами беспокоит вас, то в этом случае она не сработает. Вы безумно в меня влюбитесь, и все закончится тем, что у вас будет разбито сердце.— Не преувеличивайте своих достоинств.— Разумеется, я тоже рискую. — Например, существует опасность того, что Ловелас сломается раньше и сделает Кэтрин предложение до того, как Алек успеет завоевать ее. — Я тоже могу безумно влюбиться в вас, а вы сбежите с Ловеласом, и тогда будет разбито мое сердце.Кэтрин презрительно фыркнула:— Нуда. Вы раздадите все свои богатства бедным и сделаетесь скромным приходским священником в деревне.— Поскольку вы настолько хорошо разобрались, что собой представляют мужчины такого сорта, как я, — Алек хитро прищурился, — то вам нет необходимости сопротивляться. Знание — лучшая защита.— Должны быть выработаны правила, — сказала Кэтрин, нахмурившись.Алек попытался скрыть торжествующую улыбку.— Разумеется.— Прежде всего вы не должны меня целовать. Проклятие!— Что я тогда буду от этого иметь? Я сказал, что хочу ухаживать за вами, а не плестись следом наподобие вашего пони. — Алек притянул Кэтрин к себе поближе. — Кроме того, если вы так хорошо знаете сорт людей, к которому принадлежу я, то как могут повредить нашему делу несколько поцелуев?— Никаких поцелуев! — упрямо повторила она.Если граф начнет настаивать, она может просто-напросто отказать ему. Кроме того, она может возражать против поцелуев в ярко освещенном бальном зале, но когда они окажутся наедине в темноте…Алек сдержал улыбку. Он сможет обойти ее правила. К тому же существует много других способов обольщения женщины. Мисс Меривейл слегка приподняла планку, но он способен выполнить прыжок.— Ладно, — согласился Алек. Кэтрин улыбнулась, и он добавил: — Но у меня есть свои правила.Улыбка сошла с лица мисс Меривейл.— Никаких «своих» правил.— Ведь я оказываю вам услугу, вы это помните? И я согласился лишиться половины удовольствия, отказавшись от поцелуев.Кэтрин сделала гримасу:— Каковы же ваши правила, милорд? Официальный тон не понравился Алеку.— Прежде всего вы не должны говорить «милорд», когда мы наедине.— Ведь вы не принимаете правила приличия слишком серьезно, не так ли?— Да, если их можно нарушить. — В доказательство Алек скользнул рукой под золотистый пояс на талии Кэтрин и погладил гладкий шелк под ним. Кэтрин смущенно покраснела. Алек любил женщин, которые краснеют. Кажется, их так мало осталось. — Я предпочитаю, чтобы наедине вы называли меня Алек.— Хорошо… Алек.Когда граф услышал, как мисс Меривейл произнесла его имя, ему захотелось окончательно вогнать ее в краску и повести себя именно так, как тот «сорт» мужчин, о котором она говорила.Очень плохо, что он джентльмен.— Второе правило заключается в том, что вы должны информировать меня обо всех ваших планах. Если вы получаете приглашение на бал, я должен знать об этом, чтобы тоже там появиться и ухаживать за вами.Алек провел большим пальцем по обтянутому шелком ребру.— Э-это вполне справедливо, — произнесла Кэтрин прерывистым шепотом, от которого у Алека закипела кровь.Он принялся развивать свой успех:— Я ожидаю абсолютной честности от вас. Вы не должны видеться с Ловеласом за моей спиной. — Видя, что Кэтрин нахмурилась, Алек добавил: — Вы не должны возвращаться к старой привычке. Если меня нет рядом, вы снова станете играть роль терпеливого друга, и это вернет ему чувство самоуспокоения. Вы снова окажетесь на том самом месте, с которого начинали.— Я думаю, что мне не следовало пускаться в этот путь, — пробормотала Кэтрин.— И остаться стоять на галерее нецелованной и необрученной?Кэтрин сердито сверкнула на Алека взглядом.— И еще одна вещь. Когда вы со мной, то не должны распространяться о Ловеласе. Я не хочу слышать рассказы о вашей первой встрече с ним или ваше хныканье о том, что он не ценит вашу верную любовь. И, конечно же, мы оба должны понимать, что не будет разглагольствований о вашем первом поцелуе.Щеки Кэтрин покрылись румянцем.— Прежде всего, я не хнычу и не разглагольствую. Во-вторых, почему вас так беспокоит, если я вдруг заговорю о Сидни?— Потому что я должен получать какое-то удовольствие от игры, вы это помните? А я его не получу, если буду слышать, как женщина болтает о другом мужчине.Похоже, Кэтрин оскорбилась.— Я не болтаю!— Отлично! В таком случае мы вполне сработаемся. Если вы соглашаетесь на мои условия.— Я все-таки не понимаю, почему я должна воздерживаться от разговоров о.Сидни…— Никаких разговоров о Сидни! Или сделка не состоится. — Алек посмотрел в ту сторону, где мать Кэтрин развлекала Ловеласа разговорами. Судя по его виду, он мечтал только об одном: поскорее сбежать. — Ага, вон поглядите на вашего претендента и вашу матушку. Они вполне находят общий язык друг с другом, как вы думаете? Возможно, вам вообще не понадобится моя помощь.Когда до Кэтрин через весь зал донесся громкий смех матери, она страдальчески застонала.— Тот, кто требует, чтобы при молодых леди постоянно находились дуэньи, просто не знал мою маму. Она способна отпугнуть даже самых решительных соискателей руки.Что ж, миссис Меривейл играла на руку Алеку.— Итак? — настойчиво повторил он. — Вы согласны на мои условия?Кэтрин грустно улыбнулась, а затем вполне решительно произнесла:— Когда мы начнем, милорд?Спустя час Кэтрин стала снова размышлять о плане Алека. В особенности после того, как Сидни отреагировал на внимание Алека к ней тем, что ушел в игровой зал. Он даже не видел, что она приняла приглашение Алека на второй танец. И даже после того, как танец закончился и Алек вел ее с танцевальной площадки, она нигде не обнаружила присутствия Сидни.— Сейчас мы окончательно заставили его сбежать, — пробормотала Кэтрин, когда вместе с графом протискивалась сквозь группу щебечущих девиц и их дуэний.Алек загадочно взглянул на нее:— Надеюсь, вы не отступите? Ни одна гонка не была выиграна всадником, который признал свое поражение на самом старте. Придерживайтесь курса и дайте ему время. Он появится.— А если нет?— В таком случае он идиот и вам лучше оставаться без него.— Вы не понимаете — Сидни не такой, как другие мужчины. — Кэтрин оглядела зал и с огорчением убедилась, что нигде не видно ни Сидни, ни ее матери. — Он склонен видеть в моем флирте с вами либо предательство, либо доказательство моей вульгарности.— Вы нисколько не вульгарны, — твердо заявил Алек. — Даже не позволяйте ему говорить подобное.Раздраженный тон графа удивил Кэтрин. Она заметила, что его суровый взгляд устремлен куда-то вперед, а скулы напряжены.— Почему вас это так взволновало? — тихо спросила Кэтрин.Их глаза встретились.— Мой отец часто говорил подобное матери. «Ты маленькая вульгарная Сит», — повторял он, а она склоняла голову и покорно смирялась с оскорблением. Как будто согласилась с его словами, потому что однажды… — Алек осекся. — Она не заслуживала этого. Как и вы.— Я полагала, что вы не ладили с вашей мамой. Ходили слухи, что вы даже не приехали в Англию, когда она заболела. Насколько я понимаю, эта болезнь была затяжной.Лицо графа сделалось непроницаемым.— Шла война, и поэтому я узнал о смерти матери далеко не сразу. А когда узнал — уже не было смысла приезжать.— Понимаю, — проговорила Кэтрин, хотя на самом деле ничего не понимала.Если отец Алека и был таким неприятным человеком, как он о нем отзывается… Ой, да почему ее это беспокоит? Алек был лишь средством достижения цели.— Коли разговор зашел о матерях, — продолжил граф, — вероятно, ваша мама находится сейчас в буфете. Давайте поищем ее там.Кэтрин согласно кивнула и, взяв графа под руки, последовала вместе с ним в другую комнату. Когда они проходили под украшенной цветущей черешней аркой и белый цветок упал на ее затянутую в перчатку руку, граф стряхнул его, а затем накрыл кисть Кэтрин своей ладонью.Кэтрин вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать.Продолжая ощущать тепло руки графа на своей, Кэтрин оглядела буфет, но миссис Меривейл не обнаружила.— Полагаю, мама сознательно исчезла, заметив, что танец заканчивается. Таким образом, вы не можете подвести меня к ней и будете вынуждены провести еще какое-то время в моей компании.— Какая жертва! — иронично заметил Алек. — Похоже, мы с вашей матушкой очень скоро станем хорошими друзьями.— Вы говорите сейчас так потому, что не знаете ее. Мама всегда делает подобные вещи. Я готова отправиться на ее поиски самостоятельно.— Но вы не можете так поступить, потому что…— Это неприлично. — Кэтрин сокрушенно вздохнула. — Это одно из самых дурацких правил. Ну какой вред от того, что женщина одна пройдет через бальный зал?— Приятно, что я не единственный человек, кто не воспринимает правила приличия со всей серьезностью.— Я воспринимаю их серьезно, но не хотела бы относиться к ним таким образом.Наклонившись, Алекс произнес шепотом:— И не относитесь, во всяком случае со мной.Какой-то странный трепет охватил все тело Кэтрин. Пытаясь совладать с волнением, она напустила на себя суровый вид.— Вполне могу себе представить, какие именно правила вы готовы игнорировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37