мойка для кухни из искусственного камня
Она была сильна, ей хотелось разорвать его тело, объять всего его собой. И невозможность свершить это лишь добавляла желания и страсти. Наконец, она прокусила Динозавру ногу, а он стиснул зубами ее левую грудь. Она закричала от боли, но тут же боль перешла в отчаянный стон оргазма… Потом еще и еще…
Наутро Динозавру потребовалось несколько процедур домашнего медкомплекса, хорошенький ионный душ и магнитная встряска, биоактивизатор и просто контрастная ванна, чтобы прийти в себя. Когда он плескался в ванной, там появилась Пенелопа… И на целый час пошло опять все по старому. Она терзала губами его вновь отвердевшую плоть, не в силах отлезть от нее, как выброшенный в пространство астронавт не может оторваться от загубника с кислородом. Бог ты мой, она как вампир высосет всю жизнь из меня, со сладким восторгом подумал Динозавр.
– Ты настоящий зверь, – произнесла, наконец, обессиленная Пенелопа. – Это было потрясающе.
– Да, – согласился Динозавр. – Потрясающе…
Девочке больше всего хочется выбраться отсюда. И она решила затеять игру, подумал он. Пускай тешится. Надо только не подставляться ее зубам в жизни, как это он делал в ночной оргии.
– Мы опаздываем на работу, – произнес он.
– На работу-у, – потянулась она, и ее пальцы опять скользнули Динозавру за пояс. – Ненавижу эту работу.
– Мы не должны подавать дурной пример подчиненным и поощрять расхлябанность. Начальник должен приходить раньше всех и уходить позже, – назидательно произнес Динозавр.
– Это можно, – кивнула женщина. – Ведь в твоем рабочем кабинете есть комната отдыха тоже с неплохой кроватью. Я всегда продумываю такие моменты. Можно заниматься тем же… И подавать пример подчиненным…
***
Филатов-два протянул руку Филатову номер один, и тот крепко пожал ее.
– Присаживайтесь, – сказал он голосом генерала Шутихина.
Филатов настоящий уселся на песочный стул, оказавшийся весьма мягким.
– Ну как?
– Ничего. Пластогрим и имитаторы класса «Муза».
– Точно?
– Не знаю, – пожал плечами Филатов.
Нет, на пластогрим непохоже. При рукопожатии он мог различить человека, обработанного пластогримом. Электрическое покалывание исходило от человека, обработанного ими. Да еще движения… Имитаторы и пластогрим не могут заставить двигаться так объект, под которого человек гримируется.
– И ничего не смущает? – не отставал генерал.
– Динамика движений. Отсутствие побочных явлений.
– Ах, побочных явлений, – произнес Шутихин, на этот раз голосом Филатова. – Ну это как раз был самый элементарный пункт программы. Голос меняется просто.
– Если честно, то встретив вас сейчас на улице, я бы подумал – куда это Серега Филатов намылился?
– Точно, Сергей. Отличить очень трудно… Комп, набор восемь, – приказал генерал.
Из «моря» вылетел столик, на котором было две рюмки коньяку, дольки лимона и две чашки кофе.
– Прошу.
– Спасибо. Так в чем суть представления, Алексей Матвеевич?
– Суть в гонке технологий. С каждым годом она заходит все дальше и дальше. Закон известен – появление новых средств агрессии вызывает новые средства защиты. Бесконечная погоня.
– Это мне известно.
– А известно тебе, что после твоего побега с Аризоны изменена система контроля в космопортах и всех контрольных участках? Они быстро учатся. Они научились расшифровывать наличие имитаторов и «Музы». Вводится ДНК-контроль. То есть теперь бы ты так просто не ушел с планеты.
– Ас это штуковиной?
– С этой штуковиной… – Филатов-два исчез, и на его месте появился генерал Шутихин. – С такой штуковиной новые аризонские полицейидентификаторы не страшны. Это сложнейший биопластический, голографический и компьютерный комплект.
– Звучит обнадеживающе.
– А как звучит его цена? Он стоит чуть меньше дальнего штурмовика.
Филатов поморщился. Слова генерала подействовали на него.
– Экспериментальный комплект. Надо бы испытать.
– Что вы имеете в виду.
– Обкатать в полевых условиях… В начале двадцатого века еще на старой Земле появилась нашумевшая книга – «Фантомас». Там суперпреступник водил всех за нос, изобретя маски, позволявшие выдавать себя за других людей. Не хочешь поработать фантомасом?
– Возвращение на нелегалку?
– Да…
– Так. И что нужно? Опять Аризона?
– И она тоже. Но главная цель – Ниагара.
– Планета аризонских паучников. Два института. Профиль– биоисследования, киборги, воздействие на массовое сознание, биологическое и бактериологическое оружие, – как на экзамене отбубнил Филатов.
– Точно. Агентурное прикрытие Ниагары у нас дрянное. Кое-что удается узнать, но в последнее время приобретать агентуру там становится все сложнее. Особенно по тому направлению, которое нас интересует больше всего. Информации – капля.
– А нужно – ниагарский водопад?
– Точно. Задача по-своему уникальна. Проникнуть в военно-научный центр под видом кого-то из персонала и произвести выемку из их компьютерных банков особо секретных данных о ведущихся исследованиях. Особо нас интересует деятельность некоего профессора Честертона. Есть подозрения, что возглавляемый им отдел занимается разработкой новых видов бактериологического оружия. Впрочем, нас интересует любая информация о работах этого центра.
– И это сделаю я?
– Возвращаешься на Аризону, выходишь на связь с нашим осведомителем, работающим в Военно-космических силах. И действуешь исходя из обстановки.
– А что, рискнем.
– Тогда завтра – на Енисейскую базу. Две недели на инструктаж и легенду. И в путь, гроза пиратов.
– Отпуск закончен, – усмехнулся Филатов.
***
«Раковина» из Города-следа – единственная вещь, напоминавшая Сомову об удивительных и увлекательных приключениях на Ботсване. Что-то особенное было в ней. Она притягивала к себе, завораживала. Вот и сейчас, взяв ее в руки, он ощутил некую пульсацию. И тут ему вспомнился Хаабад, Камень силы – ключ от Города-следа, переданный ему Главным жрецом «Храма Ожидания», шаманом. Он ведь тоже так же пульсировал в его руках. В этом определенно стоило разобраться более основательно, и госпитальер положил «раковину» в свой багаж…
И вот – космический госпиталь. Уникальный проект. Попытка человеческой цивилизации нащупать свое новое место в космосе. В отличие от Аризоны духовная жизнь Московии всегда строилась на устремлении вперед, попытке взглянуть на перспективы, стремление к гармонизации окружающего мира в будущем даже путем больших издержек в настоящем, что порой доводило Россию до больших бед, но вместе с тем заключало некую божественную искру, озарявшую русскую цивилизацию.
Ознакомление с недавно введенным в эксплуатацию межпланетным госпиталем продолжалось у нового главного госпитальера почти целый месяц. И это неудивительно, если брать в расчет, что госпитальное хозяйство включало в себя около двадцати пяти различных служб, носивших только чисто медицинский характер, и это не считая других, которые занимались быть обеспечением и поддержанием в нормальном состоянии уникальной техники. Правда, большую часть нагрузки опять же во всех сферах жизни и деятельности госпиталя взяли на себя универсальные медицинские автоматы. Часть из них была типа «Андроид» – они делились на тех, у кого на комбинезонах значилась красная литера "М", что означало «медиколог», и черная литера "Р", что расшифровывалось, как «ремонтник». Во всяком случае, людей из обслуживающего персонала здесь не требовалось. Госпиталь был совершенно уникальным автоматизированным комплексом, который мог обслуживать один врач. А как раз это полностью устраивало Сомова, привыкшего работать в госпиталях-автоматах. Одиночество и было то, что так нужно ему, дабы разобраться в своих проблемах и прийти в себя.
Как врач-практик он томился без живой работы непосредственно с пациентами. Однако и эта работа вскоре появилась – к шлюзу-переходнику космогоспиталя, зависшего на расстоянии нескольких светолет от ближайшего светила, прибыл первый санитарный транспорт с пятнадцатью пациентами, собранными с семи ближайших к станции миров.
Сомов привык фиксировать медицинские данные во время осмотра больных, сбора анамнеза, при проведении тех или иных медицинских манипуляций в памяти компьютера, который позволял воспроизвести любую информацию, как только в ней появлялась необходимость. И это помогало госпитальеру, продумать и оценить свои действия у постели каждого больного.
Поскольку в суете приема первых больных из-за оказания им срочной специализированный медицинской помощи Сомов не смог выкроить достаточно свободного времени, чтобы не торопясь прослушать видео– и аудиозаписи, сделанные компьютером, он решил сделать это при первом удобном случае. И такая возможность представилась в конце третьих суток после прибытия первого санитарного транспорта.
Сидя в рабочем кабинете, Сомов отключил электронного информатора, неустанно долдонившего обо всех текущих госпитальных событиях, оставив включенной только связь экстренного вызова. После чего назвал центральному компьютеру кодовую фразу, под которой хранились его собственные речи:
– Компьютер! «Б-5» с последнего документа, – дал команду электронному мозгу Сомов.
– «Разбор полетов». «Б-5», – послушно повторил женский голос и тут же продолжил: – «Случай петехиальной горячки с планеты Колумбия. Больной Брокс Мендоса, сорока лет…»
Та же проблема – новая эпидемия тряхнула планеты второй линии. Работа для группы «Поиск».
Тут, сам не понимая для чего, Сомов достал из сейфа все туже «раковину» приоров, как будто почувствовав ее зов. Он сидел и смотрел на нее до тех пор, пока глубокий сон не смежил его веки…
***
Дин Форестер – такое имя значилось во въездной визе пассажира, прибывшего в Центральный космопорт Аризоны в качестве туриста с планеты Швиц. Конечно, если бы «электронный контроль» смог бы считать реальные биопараметры этого пассажира, а также проверял бы реальную его внешность, то через секунду по сигналу тревоги сюда уже неслись бы полицейские роботы, а сверху пялились бы автоматизированные лазеры, готовые при первом неосторожном движении сделать из человека жареную котлету. Ведь истинное лицо и биопараметры «туриста» занимали одно из самых видных мест в розыскном бюллетене ФБР. Но настоящий лик прибывшего ни аппаратура, ни люди разглядеть не могли. Первое серьезное испытание комплекс «Мельпомена» прошел на «отлично». Действительно, против него аризонская идентификационная полицейская техника была бессильна.
«Пузырь» доставил Филатова в отель «Горгона». Почему он был назван именно так – сказать трудно. Скорее всего, аризонцам, не устающим удивлять мир своим невежеством, просто было невдомек, что скрывается за этим красивым словом.
Киберносильщик доставил багаж «туриста» на четыреста тридцать пятый этаж. Отель «Горгона» был одним из восьми полуторакилометровых пиков, опоясывавших Нью-Таун как горные пики,
Филатов посмотрел из окна на открывающийся вид на невероятные транспортные развязки, на левитирующие городские районы, нахаос меняющихся городских районов и вздохнул. Все-таки красивый город. Одно из чудес Галактики. Жалко дуракам достался.
На сей раз задерживаться в Нью-Тауне у Филатова резона не было. Он должен был встретиться с резидентом, обеспечивающим операцию.
Филатов провалялся полтора часа в номере, пялясь в СТ-визор. Ничего не изменилось на Аризоне. Нескончаемый поток пошлятины, выдаваемой за искусство. Сообщения о новых «Метаморфозах». Сводка происшествий. Слухи. Сплетни.
«Звезда „кретин-рока“ Джоан Линч бросила своего пса Баскервилля и завела шимпанзе. Ведутся переговоры с компанией „Видео-интер“ на закупку эксклюзивного права на показ оргий Джуди и ее любимца»…
"После хита сезона садомаха «Вкус моих потрохов», исполненного на главной арене, двадцать восемь человек не смогли выйти из «психопровала» и погибли. «Это говорит лишь о качестве нашей новой продукции», – заявил продюсер Дэнни Котшильд. «Вспомните, во время премьеры „Скотского веника“, так называемого шедевра, представленного Ларри Коперфильдом, откинуло лапти всего одиннадцать. Так у кого качественная продукция? У кого настоящее „погружение“?..»
"Заявление кандидата на пост сенатора Вудди Карнеги о том, что он сделает все для легализации волновых наркотиков, даст ему не меньше двенадцати процентов голосов. В ответ его соперник Мамба Ли хочет предложить легализацию тяжелых «садомахов»…
«Вчера в перестрелке между двумя группами молодежи из неформальной организации, именующейся „плоскунами“, погибло четырнадцать человек. „Право свободного человека в свободной стране стрелять и быть пристрелянным“, – заявил один из лидеров этого эксцентричного молодежного движения…»
«Утверждение ассоциации независимых ученых, что сенсор стимуляторы неблагоприятно воздействуют на людей, приводят к резкому сужению интересов и особенно гибельны для детей, не больше чем провокационная белиберда, призванная бросить тень на идеалы нашего общества», – заявила Президент компании «Сенсорик» Дебора Вайнсмит. «У этих грязных шлюх, – продолжила она в своем устном заявлении, – просто свербит в заднице при одном слове „развлечения“. Им хочется, чтобы наши дорогие соотечественники превратились в говнюков, которые ни ухом, ни рылом не ведают, что такое истинная „радость“. „Настоящая радость“ – новая разработка нашей компании. Это потрясающе!»
Каждый раз при просмотре Аризонского СТ у Филатова возникало ощущение, что погружаешься в помои, где уже плещутся миллиарды мутантов – они наслаждаются, причмокивают, ищут отбросы получше, более вонючие. Они наслаждаются помоями Они живут этим.
"Количество разводов вновь выросло. «В задницу ваши идеалы семьи», – прокомментировали нашему корреспонденту Саре Кэрриген двенадцать процентов опрошенных в регистрационных пунктах. «Надоела мне эта сука, И вообще бабы. Я мальчика хочу» – восемь процентов опрошенных. «Пошла в задницу» – четыре процента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Наутро Динозавру потребовалось несколько процедур домашнего медкомплекса, хорошенький ионный душ и магнитная встряска, биоактивизатор и просто контрастная ванна, чтобы прийти в себя. Когда он плескался в ванной, там появилась Пенелопа… И на целый час пошло опять все по старому. Она терзала губами его вновь отвердевшую плоть, не в силах отлезть от нее, как выброшенный в пространство астронавт не может оторваться от загубника с кислородом. Бог ты мой, она как вампир высосет всю жизнь из меня, со сладким восторгом подумал Динозавр.
– Ты настоящий зверь, – произнесла, наконец, обессиленная Пенелопа. – Это было потрясающе.
– Да, – согласился Динозавр. – Потрясающе…
Девочке больше всего хочется выбраться отсюда. И она решила затеять игру, подумал он. Пускай тешится. Надо только не подставляться ее зубам в жизни, как это он делал в ночной оргии.
– Мы опаздываем на работу, – произнес он.
– На работу-у, – потянулась она, и ее пальцы опять скользнули Динозавру за пояс. – Ненавижу эту работу.
– Мы не должны подавать дурной пример подчиненным и поощрять расхлябанность. Начальник должен приходить раньше всех и уходить позже, – назидательно произнес Динозавр.
– Это можно, – кивнула женщина. – Ведь в твоем рабочем кабинете есть комната отдыха тоже с неплохой кроватью. Я всегда продумываю такие моменты. Можно заниматься тем же… И подавать пример подчиненным…
***
Филатов-два протянул руку Филатову номер один, и тот крепко пожал ее.
– Присаживайтесь, – сказал он голосом генерала Шутихина.
Филатов настоящий уселся на песочный стул, оказавшийся весьма мягким.
– Ну как?
– Ничего. Пластогрим и имитаторы класса «Муза».
– Точно?
– Не знаю, – пожал плечами Филатов.
Нет, на пластогрим непохоже. При рукопожатии он мог различить человека, обработанного пластогримом. Электрическое покалывание исходило от человека, обработанного ими. Да еще движения… Имитаторы и пластогрим не могут заставить двигаться так объект, под которого человек гримируется.
– И ничего не смущает? – не отставал генерал.
– Динамика движений. Отсутствие побочных явлений.
– Ах, побочных явлений, – произнес Шутихин, на этот раз голосом Филатова. – Ну это как раз был самый элементарный пункт программы. Голос меняется просто.
– Если честно, то встретив вас сейчас на улице, я бы подумал – куда это Серега Филатов намылился?
– Точно, Сергей. Отличить очень трудно… Комп, набор восемь, – приказал генерал.
Из «моря» вылетел столик, на котором было две рюмки коньяку, дольки лимона и две чашки кофе.
– Прошу.
– Спасибо. Так в чем суть представления, Алексей Матвеевич?
– Суть в гонке технологий. С каждым годом она заходит все дальше и дальше. Закон известен – появление новых средств агрессии вызывает новые средства защиты. Бесконечная погоня.
– Это мне известно.
– А известно тебе, что после твоего побега с Аризоны изменена система контроля в космопортах и всех контрольных участках? Они быстро учатся. Они научились расшифровывать наличие имитаторов и «Музы». Вводится ДНК-контроль. То есть теперь бы ты так просто не ушел с планеты.
– Ас это штуковиной?
– С этой штуковиной… – Филатов-два исчез, и на его месте появился генерал Шутихин. – С такой штуковиной новые аризонские полицейидентификаторы не страшны. Это сложнейший биопластический, голографический и компьютерный комплект.
– Звучит обнадеживающе.
– А как звучит его цена? Он стоит чуть меньше дальнего штурмовика.
Филатов поморщился. Слова генерала подействовали на него.
– Экспериментальный комплект. Надо бы испытать.
– Что вы имеете в виду.
– Обкатать в полевых условиях… В начале двадцатого века еще на старой Земле появилась нашумевшая книга – «Фантомас». Там суперпреступник водил всех за нос, изобретя маски, позволявшие выдавать себя за других людей. Не хочешь поработать фантомасом?
– Возвращение на нелегалку?
– Да…
– Так. И что нужно? Опять Аризона?
– И она тоже. Но главная цель – Ниагара.
– Планета аризонских паучников. Два института. Профиль– биоисследования, киборги, воздействие на массовое сознание, биологическое и бактериологическое оружие, – как на экзамене отбубнил Филатов.
– Точно. Агентурное прикрытие Ниагары у нас дрянное. Кое-что удается узнать, но в последнее время приобретать агентуру там становится все сложнее. Особенно по тому направлению, которое нас интересует больше всего. Информации – капля.
– А нужно – ниагарский водопад?
– Точно. Задача по-своему уникальна. Проникнуть в военно-научный центр под видом кого-то из персонала и произвести выемку из их компьютерных банков особо секретных данных о ведущихся исследованиях. Особо нас интересует деятельность некоего профессора Честертона. Есть подозрения, что возглавляемый им отдел занимается разработкой новых видов бактериологического оружия. Впрочем, нас интересует любая информация о работах этого центра.
– И это сделаю я?
– Возвращаешься на Аризону, выходишь на связь с нашим осведомителем, работающим в Военно-космических силах. И действуешь исходя из обстановки.
– А что, рискнем.
– Тогда завтра – на Енисейскую базу. Две недели на инструктаж и легенду. И в путь, гроза пиратов.
– Отпуск закончен, – усмехнулся Филатов.
***
«Раковина» из Города-следа – единственная вещь, напоминавшая Сомову об удивительных и увлекательных приключениях на Ботсване. Что-то особенное было в ней. Она притягивала к себе, завораживала. Вот и сейчас, взяв ее в руки, он ощутил некую пульсацию. И тут ему вспомнился Хаабад, Камень силы – ключ от Города-следа, переданный ему Главным жрецом «Храма Ожидания», шаманом. Он ведь тоже так же пульсировал в его руках. В этом определенно стоило разобраться более основательно, и госпитальер положил «раковину» в свой багаж…
И вот – космический госпиталь. Уникальный проект. Попытка человеческой цивилизации нащупать свое новое место в космосе. В отличие от Аризоны духовная жизнь Московии всегда строилась на устремлении вперед, попытке взглянуть на перспективы, стремление к гармонизации окружающего мира в будущем даже путем больших издержек в настоящем, что порой доводило Россию до больших бед, но вместе с тем заключало некую божественную искру, озарявшую русскую цивилизацию.
Ознакомление с недавно введенным в эксплуатацию межпланетным госпиталем продолжалось у нового главного госпитальера почти целый месяц. И это неудивительно, если брать в расчет, что госпитальное хозяйство включало в себя около двадцати пяти различных служб, носивших только чисто медицинский характер, и это не считая других, которые занимались быть обеспечением и поддержанием в нормальном состоянии уникальной техники. Правда, большую часть нагрузки опять же во всех сферах жизни и деятельности госпиталя взяли на себя универсальные медицинские автоматы. Часть из них была типа «Андроид» – они делились на тех, у кого на комбинезонах значилась красная литера "М", что означало «медиколог», и черная литера "Р", что расшифровывалось, как «ремонтник». Во всяком случае, людей из обслуживающего персонала здесь не требовалось. Госпиталь был совершенно уникальным автоматизированным комплексом, который мог обслуживать один врач. А как раз это полностью устраивало Сомова, привыкшего работать в госпиталях-автоматах. Одиночество и было то, что так нужно ему, дабы разобраться в своих проблемах и прийти в себя.
Как врач-практик он томился без живой работы непосредственно с пациентами. Однако и эта работа вскоре появилась – к шлюзу-переходнику космогоспиталя, зависшего на расстоянии нескольких светолет от ближайшего светила, прибыл первый санитарный транспорт с пятнадцатью пациентами, собранными с семи ближайших к станции миров.
Сомов привык фиксировать медицинские данные во время осмотра больных, сбора анамнеза, при проведении тех или иных медицинских манипуляций в памяти компьютера, который позволял воспроизвести любую информацию, как только в ней появлялась необходимость. И это помогало госпитальеру, продумать и оценить свои действия у постели каждого больного.
Поскольку в суете приема первых больных из-за оказания им срочной специализированный медицинской помощи Сомов не смог выкроить достаточно свободного времени, чтобы не торопясь прослушать видео– и аудиозаписи, сделанные компьютером, он решил сделать это при первом удобном случае. И такая возможность представилась в конце третьих суток после прибытия первого санитарного транспорта.
Сидя в рабочем кабинете, Сомов отключил электронного информатора, неустанно долдонившего обо всех текущих госпитальных событиях, оставив включенной только связь экстренного вызова. После чего назвал центральному компьютеру кодовую фразу, под которой хранились его собственные речи:
– Компьютер! «Б-5» с последнего документа, – дал команду электронному мозгу Сомов.
– «Разбор полетов». «Б-5», – послушно повторил женский голос и тут же продолжил: – «Случай петехиальной горячки с планеты Колумбия. Больной Брокс Мендоса, сорока лет…»
Та же проблема – новая эпидемия тряхнула планеты второй линии. Работа для группы «Поиск».
Тут, сам не понимая для чего, Сомов достал из сейфа все туже «раковину» приоров, как будто почувствовав ее зов. Он сидел и смотрел на нее до тех пор, пока глубокий сон не смежил его веки…
***
Дин Форестер – такое имя значилось во въездной визе пассажира, прибывшего в Центральный космопорт Аризоны в качестве туриста с планеты Швиц. Конечно, если бы «электронный контроль» смог бы считать реальные биопараметры этого пассажира, а также проверял бы реальную его внешность, то через секунду по сигналу тревоги сюда уже неслись бы полицейские роботы, а сверху пялились бы автоматизированные лазеры, готовые при первом неосторожном движении сделать из человека жареную котлету. Ведь истинное лицо и биопараметры «туриста» занимали одно из самых видных мест в розыскном бюллетене ФБР. Но настоящий лик прибывшего ни аппаратура, ни люди разглядеть не могли. Первое серьезное испытание комплекс «Мельпомена» прошел на «отлично». Действительно, против него аризонская идентификационная полицейская техника была бессильна.
«Пузырь» доставил Филатова в отель «Горгона». Почему он был назван именно так – сказать трудно. Скорее всего, аризонцам, не устающим удивлять мир своим невежеством, просто было невдомек, что скрывается за этим красивым словом.
Киберносильщик доставил багаж «туриста» на четыреста тридцать пятый этаж. Отель «Горгона» был одним из восьми полуторакилометровых пиков, опоясывавших Нью-Таун как горные пики,
Филатов посмотрел из окна на открывающийся вид на невероятные транспортные развязки, на левитирующие городские районы, нахаос меняющихся городских районов и вздохнул. Все-таки красивый город. Одно из чудес Галактики. Жалко дуракам достался.
На сей раз задерживаться в Нью-Тауне у Филатова резона не было. Он должен был встретиться с резидентом, обеспечивающим операцию.
Филатов провалялся полтора часа в номере, пялясь в СТ-визор. Ничего не изменилось на Аризоне. Нескончаемый поток пошлятины, выдаваемой за искусство. Сообщения о новых «Метаморфозах». Сводка происшествий. Слухи. Сплетни.
«Звезда „кретин-рока“ Джоан Линч бросила своего пса Баскервилля и завела шимпанзе. Ведутся переговоры с компанией „Видео-интер“ на закупку эксклюзивного права на показ оргий Джуди и ее любимца»…
"После хита сезона садомаха «Вкус моих потрохов», исполненного на главной арене, двадцать восемь человек не смогли выйти из «психопровала» и погибли. «Это говорит лишь о качестве нашей новой продукции», – заявил продюсер Дэнни Котшильд. «Вспомните, во время премьеры „Скотского веника“, так называемого шедевра, представленного Ларри Коперфильдом, откинуло лапти всего одиннадцать. Так у кого качественная продукция? У кого настоящее „погружение“?..»
"Заявление кандидата на пост сенатора Вудди Карнеги о том, что он сделает все для легализации волновых наркотиков, даст ему не меньше двенадцати процентов голосов. В ответ его соперник Мамба Ли хочет предложить легализацию тяжелых «садомахов»…
«Вчера в перестрелке между двумя группами молодежи из неформальной организации, именующейся „плоскунами“, погибло четырнадцать человек. „Право свободного человека в свободной стране стрелять и быть пристрелянным“, – заявил один из лидеров этого эксцентричного молодежного движения…»
«Утверждение ассоциации независимых ученых, что сенсор стимуляторы неблагоприятно воздействуют на людей, приводят к резкому сужению интересов и особенно гибельны для детей, не больше чем провокационная белиберда, призванная бросить тень на идеалы нашего общества», – заявила Президент компании «Сенсорик» Дебора Вайнсмит. «У этих грязных шлюх, – продолжила она в своем устном заявлении, – просто свербит в заднице при одном слове „развлечения“. Им хочется, чтобы наши дорогие соотечественники превратились в говнюков, которые ни ухом, ни рылом не ведают, что такое истинная „радость“. „Настоящая радость“ – новая разработка нашей компании. Это потрясающе!»
Каждый раз при просмотре Аризонского СТ у Филатова возникало ощущение, что погружаешься в помои, где уже плещутся миллиарды мутантов – они наслаждаются, причмокивают, ищут отбросы получше, более вонючие. Они наслаждаются помоями Они живут этим.
"Количество разводов вновь выросло. «В задницу ваши идеалы семьи», – прокомментировали нашему корреспонденту Саре Кэрриген двенадцать процентов опрошенных в регистрационных пунктах. «Надоела мне эта сука, И вообще бабы. Я мальчика хочу» – восемь процентов опрошенных. «Пошла в задницу» – четыре процента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39