Джулия впервые ощутила к нему нечто вроде сочувствия. Дамон был человеком гордым и никогда не плясал ни под чью дудку и уж тем более не позволил бы манипулировать собой такой особе, как леди Аштон.Девушке захотелось обнять его, утешить, но, стойко сопротивляясь непрошеному порыву, она лишь крепче сжала кулачки и забилась в угол.– Должно быть, тебе нелегко приходится…– Не будем говорить сегодня о Полин, – резко бросил Дамон, но лицо его тут же смягчилось, а губы раздвинулись в улыбке. Сунув руку в карман, он извлек маленький бархатный мешочек.– Я привез тебе подарок.Но Джулия не спешила протянуть руку.– Спасибо, не надо, – смущенно пробормотала она. – Мне ни к чему…– Это твое по праву. Ты должна была получить его восемнадцать лет назад.Девушка нерешительно взяла мешочек и распустила шнурок. Внутри оказалось что-то твердое и холодное. Джулия разжала ладонь и затаила дыхание при виде великолепного кольца с огромным бриллиантом в тяжелой золотой оправе. Голубоватый камень испускал яркие снопы искр.– У тебя ведь никогда не было обручального кольца, – заметил Дамон.– Я не…– Примерь.Джулии ужасно хотелось посмотреть, как выглядит перстень на ее пальце, но она боялась пошевелиться. Кольцо и все, что оно знаменует, – не для нее. Их брак долго не продлится. Принесенные обеты не имели смысла – послушное бормотание детей, не ведающих о том, что с ними делают.Девушка беспомощно взглянула на Дамона, одновременно тронутая и в тоже время испуганная его несказанной щедростью.– Возьми его обратно, – умоляюще попросила она. Грустно усмехнувшись, Дамон потянулся за кольцом, но прежде чем Джулия успела запротестовать, сжал ее запястье и надел драгоценность на безымянный палец левой руки. Чуть велико, но это не важно.Джулия зачарованно уставилась на переливающийся камень.– Оно принадлежало моей матери, – пояснил Дамон. – Она захотела бы, чтобы кольцо перешло к тебе.– Пытаешься меня подкупить? – пошутила девушка, поднося к глазам руку, чтобы полюбоваться перстнем.– Скорее, соблазнить.– И что потребуешь взамен? Дамон вмиг стал сама невинность.– Считай это возмещением за все, что пришлось перенести из-за этого брака.– Не настолько я наивна, – покачала головой девушка, снимая с пальца широкий золотой обруч. – Бескорыстным тебя никак не назовешь. Спасибо, но я не могу принять такой дорогой подарок.– Если откажешься, я выброшу его из, окна.– Не решишься, – недоверчиво усмехнулась Джулия.Глаза Дамона сверкнули поистине дьявольским огнем, и Джулия с ужасом поняла, что он в самом деле исполнит обещанное и швырнет бесценное украшение в пыль.– Оно твое. Поступай с ним как хочешь, – объявил маркиз, подставляя ладонь. – Выкинешь сама или прикажешь мне?Девушка испуганно сжала кольцо в кулаке.– Ни за что не позволю тебе сделать такую глупость.Дамон, довольно улыбаясь, опустил руку.– В таком случае, надеюсь, его ты не станешь передаривать матери?Джулия, виновато потупившись, снова надела перстень, хотя в душе росло подозрение, что новоявленному мужу слишком легко удается взять над ней верх.– Ты все же чего-то добиваешься, – проворчала она. – И не отпирайся – неплохо я узнала тебя за это время.– Я хочу лишь того, что ты сама готова мне дать, – прошептал Дамон, придвигаясь к ней – Ну а теперь, объясните, миссис Уэнтуорт, каковы, по-вашему мнению, должны быть наши отношения?Джулия прокляла внезапное пробуждение чувств и свое тело, предательски жаждавшее его прикосновений. Он так целеустремлен и уверен – качества, которыми она всегда восхищалась в мужчине. И то обстоятельство, что он не принадлежит к театральному окружению, еще больше интриговало девушку. Всем известно, что актеры – самые непостоянные существа на свете, живущие, подобно цыганам, в ярком, неестественно праздничном мире, в вечном круговороте спектаклей, где комедия сменялась драмой. До сих пор ей почти не встречались такие люди, как Дамон.– Думаю… мы могли бы стать… друзьями, – нерешительно пробормотала она. – У нас нет причин ссориться. Что ни говори, а мы добиваемся одного и того же.– Чего же именно?– Стремимся освободиться друг от друга. Тогда я смогу спокойно заниматься своим делом, а ты – выполнить свои обязательства по отношению к леди Аштон.– Ты все время напоминаешь о ней. Зачем тебе это?– Потому что беспокоюсь за…– Сомневаюсь. По-моему, ты делаешь все, чтобы воздвигнуть между нами стену.– А если и так? – парировала Джулия, но голос ее дрогнул. Он совсем рядом – мускулистое бедро прижато к ее ноге, рука покоится на спинке ее сиденья. Кажется, так легко прилечь на колени Дамона, притянуть к себе его голову, отдаться ласкам этих губ и пальцев.Джулия глубоко вздохнула и попыталась унять нервную дрожь.– Разве я не вправе защитить себя?– Тебе нет нужды защищаться от меня. Разве я принудил тебя к чему-то?– С-тех пор как мы встретились, – грустно засмеялась Джулия, – меня лестью и угрозами заставили принять приглашение на ужин, соблазнили, лишили невинности и приневолили принять в подарок кольцо…– Как быть, если у тебя слабость к драгоценностям? – улыбнулся Дамон, но, заметив расстроенное лицо девушки, тихо признался:– Что же касается невинности… поверь, такого бесценного дара я не ожидал. И счастлив, как мальчишка.Джулия закрыла глаза и мгновенно ощутила легкое, как пушинка, прикосновение его губ ко лбу… векам… переносице… щекам… От нее потребовались все силы, чтобы не повернуть голову, не припасть к его рту.Джулия прокляла внезапное пробуждение чувств и свое тело, предательски жаждавшее его прикосновений. Он так целеустремлен и уверен – качества, которыми она всегда восхищалась в мужчине. И то обстоятельство, что он не принадлежит к театральному окружению, еще больше интриговало девушку.. Всем известно, что актеры – самые непостоянные существа на свете, живущие, подобно цыганам, в ярком, неестественно праздничном мире, в вечном круговороте спектаклей, где комедия сменялась драмой. До сих пор ей почти не встречались такие люди, как Дамон.– Думаю… мы могли бы стать… друзьями, – нерешительно пробормотала она. – У нас нет причин ссориться, Что ни говори, а мы добиваемся одного и того же– Чего же именно?– Стремимся освободиться друг от друга. Тогда я смогу спокойно заниматься своим делом, а – ты – выполнить свои обязательства по отношению к леди Аштон.– Ты все время напоминаешь о ней. Зачем тебе это?– Потому что беспокоюсь за…– Сомневаюсь. По-моему, ты делаешь все, чтобы воздвигнуть между нами стену.– А если и так? – парировала Джулия, но голос ее дрогнул. Он совсем рядом – мускулистое бедро прижато к ее ноге, рука покоится на спинке ее сиденья. Кажется, так легко прилечь на колени Дамона, притянуть к себе его голову, отдаться ласкам этих губ и пальцев.Джулия глубоко вздохнула и попыталась унять нервную дрожь.– Разве я не вправе защитить себя?– Тебе нет нужды защищаться от меня. Разве я принудил тебя к чему-то?– С-тех пор как мы встретились, – грустно засмеялась Джулия, – меня лестью и угрозами заставили принять приглашение на ужин, соблазнили, лишили невинности и приневолили принять в подарок кольцо…– Как быть, если у тебя слабость к драгоценностям? – улыбнулся Дамон, но, заметив расстроенное лицо девушки, тихо признался:– Что же касается невинности… поверь, такого бесценного дара я не ожидал. И счастлив, как мальчишка.Джулия закрыла глаза и мгновенно ощутила легкое, как пушинка, прикосновение его губ ко лбу… векам… переносице… щекам… От нее потребовались все силы, чтобы не повернуть голову, не припасть к его рту.– Той ночью ты была такой сладостной, – прошептал Дамон. – И прекрасной. Никогда еще мне не приходилось испытывать ничего подобного, и я не могу забыть тебя и хочу снова и снова.Джулия, задыхаясь, обвела языком пересохшие горящие губы.– Но твое желание еще не закон. Мне кажется, это нехорошо и постыдно.– А я где-то слышал, что если мужчина спит со своей женой, это вовсе не грешно.Он нежно провел рукой по ее полуобнаженной груди, и на гладкой коже тут же выступили мурашки. Дыхание Джулии стало неровным и частым. Она застыла в напряженном молчаливом ожидании.– Значит, – мягко заметил Дамон, – ты толкуешь о дружбе. Что ж, против этого трудно возразить. – Он потянул за шнуровку корсажа, и края послушно разошлись. – Пожалуй, ты права. Мы могли бы стать очень близкими друзьями.Теплые губы прижались к бешено бьющейся на шее жилке; рука скользнула в вырез лифа, под белую рубашку, едва прикрывавшую нежную плоть.Джулия тихо охнула: длинные пальцы чуть сжали белоснежное полушарие, гладя, дразня, пока сосок не превратился в твердый, ноющий камешек.По телу разлились жар и слабость, лишавшие воли. Она смогла только бессвязно запротестовать, когда Дамон подхватил ее, уложил себе на колени я закрыл рот поцелуем. Джулия, забыв стыд, приличия и материнские наставления, упивалась блаженством, которое он так щедро ей дарил.Внезапный толчок разъединил их губы, и Джулия вновь потянулась к Дамону, но тот отстранился и вместо этого осыпал поцелуями ее нежную шею и припал к ложбинке между грудями. Корсаж соскользнул ниже и Дамон слегка прикусил розовую вершинку. Джулия, вскрикнув, с силой прижала к себе его голову, лихорадочно гладя густую массу темных волос. Его язык скользил по чувствительной маковке, так что сосок еще больше отвердел и восстал, пока девушка со слабым стоном не выгнулась навстречу дерзким ласкам. Пальцы Дамона неспешно играли с другой грудью, а сам он жадно прислушивался к тихим беспомощным звукам, рвущимся из горла Джулии.Перед глазами у нее все кружилось, воздуха не хватало. Она жаждала еще и еще, но Дамон рывком поднял ее и посмотрел в разрумянившееся лицо.– Скажи, что не хочешь этого, – свирепо прошептал он. – Поклянись, что можешь видеть меня, говорить, не думая об этом, не желая меня так же безумно, как я – тебя. А потом утверждай, если сумеешь, что удовольствуешься дружбой.Трепещущая, Джулия припала к нему, не обращая внимания на то, что крахмальная рубашка больно натирает обнаженные груди. Казалось, все связные мысли вылетели из головы, а говорить она совсем разучилась.– Но я хочу тебя, – всхлипнула девушка, боясь собственных примитивных инстинктов и терзаний, ждущих ее, если она все-таки позволит себя покорить. Она не должна думать о любви, не имеет права попадать в зависимость от Дамона. Это лишит ее силы и веры в себя. И тогда жизнь Джулии станет еще более невыносимой, чем годы, проведенные под пятой деспота отца. Этому человеку удастся завладеть ее душой.Дамон откинул ее волосы, поцеловал голое плечо и прижал к себе с такой яростью, что Джулия ощутила силу его желания. Она прильнула к нему, дрожа от нетерпения, мгновенно отбросив все сомнения, и теперь уже Дамон скрипнул зубами:– Не надо… иначе я возьму тебя прямо здесь и сейчасИ снова вихрь исступленных поцелуев – грубых, властных, опьяняющих, пламенных, упоительных…Карета остановилась. Они приехали? Так скоро? Джулия, отодвинувшись, принялась неловко шнуровать корсаж трясущимися пальцами. Наконец ей удалось привести себя в относительный порядок, и девушка, подняв голову, встретила устремленный на нее взгляд Дамона.– Пойдем со мной, – попросил он, и по его напряженному голосу и пылающим глазам Джулия без слов поняла, что произойдет, если она послушается.«Нет!» – едва не вскрикнула девушка, но слова почему-то не шли с языка. Она хотела быть с ним, исцелить тянущую, неотвязную боль внизу живота, испытать еще раз безграничные покой и удовлетворение. Еще одна ночь с ним… всего одна ночь, что тут плохого?Стыдясь своей слабости, снедаемая соблазном, она боролась с собой, но Дамон принял решение за нее, открыв дверцу кареты и крепко стиснув руку Джулии. Та безвольно последовала за ним. Лакей поспешил распахнуть парадную дверь, и они переступили порог особняка. В холле не было ни души должно быть, слуги уже спали. Лакей исчез, и, как только они остались одни, Дамон сжал Джулию в объятиях и поцеловал. Она чуть приподнялась на носочки, и обняла его широкие плечи. Губы Дамона скользнули к ее ушку… он шептал что-то невыносимо возбуждающее и нежное, но Джулия, краем глаза заметив какое-то движение, насторожилась. Их не должны видеть в такой позе! Оттолкнув Дамона, она широко раскрытыми глазами уставилась на прекрасное видение. Дамон удивленно повернул голову и застыл.По ступенькам медленно спускалась женщина. Округлые бедра грациозно покачивались, темные распущенные волосы падали на плечи. Складки тонкого одеяния, скроенного в виде широких воланов полупрозрачного розовато-желтого газа, колыхались вокруг ног. Наряд волшебницы, привыкшей завлекать мужчин. Она была босой, словно только что встала с постели и решила встретить нежданных гостей.– Полин… – ошарашено пробормотал маркиз.Джулия отступила, машинально одергивая платье. Несмотря на жесткий, недобрый взгляд, Полин была невыразимо прелестна со своими разметавшимися шелковистыми локонами и раскосыми кошачьими глазами.– Хотела удивить тебя, дорогой, – мягко пояснила леди Аштон. Казалось, она единственная из присутствующих сохраняет самообладание. – Откуда мне было знать, что это ты мастер делать сюрпризы? Между нами еще ничего не решено, и я не ожидала, что сегодня ты станешь развлекаться с другой.Она наконец ступила в холл и кокетливо сложила руки под грудью, так что белоснежные холмики соблазнительно напряглись.– Что это случилось с вами, милочка? – осведомилась она, с ухмылкой глядя на Джулию. – Какое жалкое зрелище! И от вас обоих несет дымом.– Несчастье в театре, – коротко ответила Джулия.– Вот как? – Полин вопросительно подняла брови:– Последнее время, милый, ты, кажется, стал горячим поклонником искусств!– Какого черта ты здесь делаешь? – грубо спросил Дамон.Полин с оскорбленным видом положила на живот Тонкую руку, словно желая напомнить о своем деликатном положении.– Я думала, нам необходимо поговорить, и поскольку ты, по всей видимости, избегаешь меня, пришлось потрудиться и приехать самой. А вам, дорогая, лучше удалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36