https://wodolei.ru/catalog/mebel/Cersanit/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

До сих пор мы неплохо справлялись - только сегодня было два штурма, потери у нас небольшие. Все нормально. Когда от тебя ничего глобально не зависит, надо просто выполнять свое дело. И будь что будет.
Господи, помилуй… под твою защиту прибегаем, пресвятая Богородица…
Молитва окончательно восстановила душевное равновесие. Йэн повернулся, вышел и побежал по лестнице вниз.
По коридору на первом этаже двое тащили носилки с раненым. Йэн остановился, пропуская их. Вгляделся в бледное, измазанное кровью лицо под белой повязкой, закрывшей всю голову. Девушка. Глаза закрыты, видимо, без сознания. Йэн тихо спросил у одного из санитаров, слегка кивнув на раненую.
— Плохо?
— Доктор говорит, надо оперировать, - так же тихо ответил парень. Йэн кивнул, мысленно отметив проблему, требующую немедленного решения. Доставить раненых в больницу. Машина разбита, надо достать другую. Носилки проплыли дальше по коридору. Молоденькая девчонка совсем. Как Элис, наверное. В сердце привычно кольнуло - Элис… дурочка молодая. Как она похожа на Крис, и даже ошибки повторяет те же самые. Потом, все потом.
Йэн вошел в комнату, полную людей. Мебель отсюда всю вынесли. Отдыхали прямо на полу. Кто-то в углу разбирал электромагнитную винтовку. Кто-то спал вповалку. Едва Йэн вошел, народ умолк, все взгляды устремились на командира, кто-то поспешно вскочил.
— Вольно, - сказал Йэн. У него здесь не было никого из военных. То есть совсем никого. Просто люди, примкнувшие к КИДу. Выразившие готовность и желание защищать Коллегиум. Хотя все эдолийцы проходят хотя бы начальную военную подготовку, так что особых проблем у Йэна не возникло. Все умели стрелять, обращаться с оружием, подчиняться приказам. Правда, двух человек сегодня потеряли, и пять тяжело ранено - как раз из-за необученности, высовываются невовремя…
Ждут информации. Информации - прежде всего. Сколько нам еще держать эту станцию? Что происходит в центре? Есть ли еще шансы? Что говорят?
Жаль, что я ничего, ничего не могу им сказать. Впрочем, почему ничего?
Йэн заговорил бодрым и громким голосом.
— Товарищи, как вы слышали, последние известия нерадостны. Противнику удалось захватить телецентр. Теперь информационное освещение событий всецело зависит от нас с вами. Наша задача удержать радиостанцию и постоянно передавать в эфир новости с места событий, а также программу КИДа. Это очень важная задача, мы должны держать в курсе всю страну. От работы наших журналистов и операторов во многом сейчас зависит то, сколько людей в стране будут поддерживать КИД и дальше. Мы постоянно получаем сводки с площади святого Квиринуса. Резиденция, к сожалению, не отвечает, видимо, проблема связи, но два трислава тому назад мы послали в Резиденцию связного. Как только получим информацию от него, вы узнаете ее первыми…
Йэн умолк, быстро окинул взглядом лица. Кажется, спокойнее стало. Это хорошо, этого он добивался.
Всегда хорошо, когда кто-нибудь придет и скажет тебе что-нибудь успокаивающее. Жаль только, ему этого не скажет никто. Хоть бы Крис позвонить можно было - так ведь как раз нельзя… если мы проиграем, надо, чтобы ее-то хоть не трогали.
Но даже если тебя успокоить и утешить некому, ты все равно в состоянии успокоить других.
— Вопросы есть?
— У меня есть вопрос, - по-школьному поднял руку парень с пышной шапкой пепельных кудрявых волос, леранец, похоже, - говорят, на площади уже была какая-то стычка, есть убитые - это правда?
— Мы только что получили эту информацию, - сказал Йэн, - она сейчас идет в эфир. Стычки не было. Толпа пыталась прорваться к воротам Резиденции и была отброшена несколькими легионерами. Убитых нет, есть один раненый.
Он помолчал.
— Декторы, разделите ваши отделения на три части, пусть постоянно бодрствуют три-четыре человека, а остальные спят. Смена через 4 часа. Воду должны вскоре подвезти, люди посланы. Теперь так… Виктор, вы ведь водитель? - обратился он к одному из мужчин, - пойдемте со мной, это по поводу эвакуации раненых.
Йэн вышел вместе с водителем. Надо было в подвал, поговорить с врачом, потом послать Виктора за машиной, потом - уже срочно - к операторам и журналистам… На нем лежит не только задача охраны радиостанции. Он еще и единственный здесь член КИДа, пусть рядовой, низовой руководитель, но тем не менее. Сейчас передадут информацию с площади, это очень важно, а потом запланирована его речь… Йэн уже набросал тезисы. И еще надо будет спланировать ночные передачи…
Не просто сумерки наваливались на площадь - сгущалась какая-то невиданная тьма. Тучи даже не серые, не темно-синие - почти черные сходились, казалось, в одну точку, и уже просверкивали молнии, и откуда-то снизу еще отчаянно било заходящее солнце, озаряя палатки, лица, строй легионеров, еще сухую брусчатку, бело-желтые сверкающие знамена. Красное одинокое знамя Империи над зубцами стены. Этот свет беспощадно ясно высвечивал лица, на которых застыло, казалось, выражение окончательной обреченности.
Духота еще сгустилась. Маркус даже с некоторым удовольствием думал о предстоящей грозе. Усталость от жары была неимоверной, холодный душик - как раз то, что надо.
А гроза никак не шла. Только становилось все более темно и душно.
Протестанты на площади, вроде бы, и внимания особого не обращали на погоду. Наоборот, как-то активизировались, подвинулись ближе к цепи. Настроение у них было боевое.
— Скорее бы дождь, - проворчал Рейм сквозь зубы, негромко.
— Угу, - ответил Маркус.
Немножко остудить… пусть будет холодно потом, задрогнешь в строю под ливнем, но сейчас кажется, только бы немного охладить тело - как в жаровне под броником и шлемом. Как в микроволновой печке. Хоть руки-ноги промокнут, да и воздух станет прохладнее. И эти… может, поуспокоятся? В палатки залезут?
— Псы-убий-цы!
— Смерть-кро-ва-вой-кли-ке!
— До-лой-Им-пе-рию!
Почему они не отдают приказа? Их можно было бы разогнать ночью. Сейчас труднее - их стало много. Правда, сейчас вот горожане потянулись по домам - за свободу лучше бороться при хорошей погоде. Может быть, сейчас?
Маркус не верил в то, что приказ будет получен.
Но какой смысл стоять здесь? Чтобы они не прорвали цепь… не прорвались к воротам Резиденции… Ворот шесть, ближайшие - в сотне пассов отсюда. Прорвать цепь можно где угодно, можно, но без оружия все-таки трудно. Но зачем так много времени держать эту осаду? Почему, почему, черт бы побрал этот КИД, они не идут до конца?
Не увезут главных крикунов в тюрьму. Не разгонят сборище. Да, это опасно, говорят, большая часть армии уже на стороне демократов. Это опасно. Война в столице, гражданская война. Но если бояться опасности, зачем вообще было идти на захват власти?
Отчаяние подкатило к горлу комом.
Мы ничего не можем сделать. Если бы Йэн… если бы он был там сейчас, в Резиденции, если бы от него хоть что-то зависело - он отдал бы нам приказ.
Маркус покачнулся. Закусил губу - до боли. Да, они гады там, наверху - но не уходить же отсюда.
Только стоять. Ничего больше не остается.
Элис стояла на площади в трехстах пасах от собственного брата - неподалеку от Белых ворот. Боковых. Толпа собралась приличная, и все были словно на взводе. Элис устала - три ночи, проведенные в палатке, ночи почти без сна, дни под палящим солнцем, в непрестанном возбуждении, сделали свое, она почти валилась с ног. И другие устали, хотя не все были здесь так долго, как она. Большинство пришли уже сегодня. Что-то назревало в толпе. Собиралась гроза, и здесь, внизу, тоже готовилось нечто. Позади собрался маленький импровизированный митинг. Этого демократа Элис смутно знала, кажется, его звали Пройд. Скантийское имя какое-то. До девушки долетали лишь обрывки пламенной речи.
— Наш народ заслужил свою свободу… мы слишком долго страдали!… мы не боимся!… сбросим оковы страха!… Вы доказали, что способны выйти на площадь… способны стоять без страха перед немой и безличной мощью государства, целящейся в вас из автоматов!…
Элис вдруг затошнило. Пить хочется - где бы попить? Теперь уже не двинуться в толпе. Она поискала глазами Макса - он исчез куда-то. Господи, как надоело уже это все… и этот тип. Он не был с нами ночью. Явился свеженький… что бы он понимал… немая и безличная сила… Элис коробило от лжи, от преувеличений. Как и Маркус, она инстинктивно чувствовала ложь и ненавидела ее. Вон она стоит, эта безличная мощь - цепочка в два ряда, из мальчишек, которые сами валятся от усталости… и нет у них никаких автоматов, кстати. Странным образом сейчас Элис ощущала некое единство с легионерами - большее, чем с этим свеженьким и сытым политиком. Он сегодня отоспался, выпил кофе с утра, вечером поехал на площадь. А эти мальчишки стоят здесь с полудня так же, как и они, им еще и тяжелее, потому что им не дают двигаться, есть, пить… Тьфу ты. О чем она думает? Ведь по сути Пройд совершенно прав. Да, мальчишек жалко, но ведь это проклятые имперцы их погнали сюда, засели сами за прочными стенами, а их выгнали сюда, на площадь, против их же совести, стрелять в собственный народ… И еще ходят слухи о танках, вроде, собираются в город ввести танки.
— Эдолийцы! Я призываю вас… на штурм!… мы сделаем это! Мы сделаем это!
— Мы сде-ла-ем-э-то! - началось скандирование. Чья-то рука коснулась плеча Элис. Она радостно обернулась. Прильнула к Максу.
— Сейчас что-то будет, - сказал он сквозь зубы, обнимая ее.
— Страшно, - сказала она. Ей не было страшно, наоборот, чувство полного освобождения, безразличия к жизни и смерти, грань некоей вселенской катастрофы - но хотелось пожаловаться Максу, сильному и бесстрашному, и чтобы он приласкал и пожалел. Макс небрежно погладил ее по голове.
— Все будет хорошо, - сказал он. В этот момент толпа качнулась.
Элис понесло вперед. Она не поняла, что происходит. Ее просто вынесло потоком - и она оказалась почти впереди, не в первом ряду, но так, что ей хорошо было видно все, происходящее на пятачке между толпой и сверкающими белыми воротами Резиденции. Макс куда-то исчез. Да ей и было не до него.
Несколько ребят бросились вперед, прямо на цепь легионеров. Нет, много их… Только сильные, крепкие ребята, но что они делают, ненормальные, без оружия - на такую махину… Элис судорожно стиснула пальцы.
Цепь качнулась вперед. Легионеры давили щитами, оттесняли нападающих.
Прямо перед Элис был светловолосый коренастый парень, его, кажется, звали Нико, он еще вчера так здорово играл на гитаре. В руке у Нико сверкнул железный прут. Все же они вооружились чем-то… но все равно - это безумие…
Внезапно в одном месте цепь, только что казавшаяся монолитной, распалась. Солнце сверкнуло на щитах, и тотчас щиты расползлись, но не беспорядочно, легионеры - здесь стояли не курсанты, рядовые постарше - всего несколько человек, перешли в наступление. Элис застыла на месте, в полном оцепенении, надо было бежать, кричать, что-то делать, и вокруг все кричали что-то, но она уже ничего не понимала. Мерно взмахивали - почти синхронно - и опускались дубинки… И тотчас все кончилось. Снова сомкнулась цепь. Легионеры стояли неподвижно. Нападающие отошли. Только в промежутке между цепью и толпой осталось лежать… ничком лежал человек. Элис его видела на площади, но не помнила его имени. Волосы парня слиплись от крови, и кажется, кровь стекала на брусчатку, но он чуть пошевелился… живой. Надо же делать что-то… Элис стала пробиваться сквозь толпу. "Я врач, - бормотала она, хотя до врача ей оставалось учиться еще два года, - Я врач, пропустите меня!"
Но вакуум вокруг пострадавшего существовал недолго - тотчас откуда-то возникли люди с камерами в руках, камеры назойливо стрекотали, снимая, и в темном грозовом небе грохотал вертолет, луч прожектора лег на брусчатку, на лица, высвечивая происходящее… и потом появились еще какие-то люди, с носилками, по-видимому, это были медики, вынырнули откуда-то, будто дежурили, ждали, и все уладилось без Элис. Парня поднимали осторожно, грузили на носилки, потом куда-то понесли… Элис заметила, что на мостовой все же осталось пятно - небольшое. Кровь. Ее вдруг затрясло - ее, привычную к виду крови, к операциям, к перевязкам, заколотила мелкая дрожь, и она стала оглядываться, ища своего Макса…
Маркус не видел того, что произошло у Белых ворот, он стоял неподалеку, за углом. Толпа активизировалась все сильнее. Маркус уже не слышал воплей, они слились в однообразный шум. В голове стучал тяжелый, горячий пульс. Почему же не приходит гроза? Дождя так и нет, только ветер шумит. Кажется, ливень идет где-то там, в отдаленных кварталах.
— Мы! По-бе-дим!Мы!По-бе-дим!- оттачивала толпа, и в этом ритме Маркус начал слегка покачиваться, и шире расставил ноги, чтобы совсем не упасть. Да когда же они заткнутся, проклятые… сколько же можно…
Снова полетели комки чего-то мягкого, мерзкого.
— Товарищи легионеры! - загремел мегафон. Дектор Рид, только голос изменен техникой, - на провокации не поддаваться! Оружия не применять! Стоять смирно!
Какое уж тут оружие… толпа полностью запрудила площадь. Теперь только если микроволновка поможет… Мы их не разгоним, никак уже. Можно попробовать прорваться… Да, прорваться и уйти, только это. Воевать против этой толпы с нашим оружием уже невозможно. Но и стоять так невозможно. И зачем, зачем?
Впрочем, понятно - они ведь иначе войдут в Резиденцию, ворвутся, снесут все к чертовой матери, КИД захватят или перестреляют на месте. Так, пока еще есть надежда, надо стоять.
Низко над головой снова застрекотал вертолет. Прожектора ярко освещали происходящее. Как на съемочной площадке. В прошлом году Маркус участвовал в массовке одной. Это похоже… да! У него перехватило дух. Словно озарение пришло.
Так ведь это и есть съемки!
Это не боевая операция. Ничего подобного.
Это большой, грандиозный спектакль. Главные роли в нем расписаны заранее, а массовка действует, как попало - снимают самые яркие и подходящие моменты. Поэтому им и нужно, чтобы мы бросились на толпу. Чтобы мы стреляли, и люди падали, пусть под резиновыми пулями, но ведь на экране этого не видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65


А-П

П-Я