– Я не думала, что так получится. Я старалась ему объяснить, но он и слушать ничего не захотел… Он… он был таким… – ее голос сорвался.
– Бедняжка, как тебе нелегко. – После небольшой паузы Уильям предложил: – Хочешь, я сейчас к тебе подъеду? А то, не ровен час, он вот-вот у тебя объявится.
– Нет, – уверенно ответила Виктория, – я объясню ему все сама.
Уильям удовлетворенно хмыкнул на том конце провода.
– Боюсь, что объяснение будет не из легких. Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
– Не сейчас. Я позвоню тебе. – Милый, заботливый Уильям! Как это все, должно быть, неприятно ему, он ведь на самом деле любит ее. А она только использует его, нисколько не заботясь о его чувствах. – До свиданья. И… спасибо тебе, ты хороший друг.
– Пока, Синеглазка.
После минутного молчания он добавил:
– Знаешь, я думаю, этот парень все еще любит тебя, – и повесил трубку.
* * *
Ждать долго не пришлось. Виктория как раз собиралась на работу, как раздался звонок в дверь. Зак. Только он звонил так сильно и резко.
– Доброе утро. – Голос его звучал спокойно.
Виктория молча посторонилась, пропуская его в коридор. От этого визита она не ожидала ничего хорошего. Зак был без галстука, пиджак не застегнут, волосы взъерошены. Было видно, что он страшно зол.
Его привлекательность всегда носила агрессивный характер, сейчас же он был просто страшен.
– Как я понимаю, Ховард уже успел позвонить тебе и ты знаешь, что я был у него?
– Да, – коротко кивнула Виктория. В конце концов, в происшедшем нет ее вины. Зак сам все нафантазировал. Но ведь ты не стала его разубеждать, тихонько пропищал внутренний голосок.
– Сколько можно надо мной издеваться? – закричал Зак и шагнул к ней. Виктория вскинула руки и отпрянула, словно защищаясь. – Нечего на меня так затравленно смотреть и ежиться. Я в жизни не поднимал руку на женщину… За кого ты меня принимаешь?
За человека, который предал ее любовь.
– Зак, я все могу объяснить…
– Ты сказала мне, что ребенок от Ховарда!
– Неправда, это ТЫ сказал, и меня в этом обвинил, и не желал выслушать меня. Ты же мне рта даже не дал раскрыть, как накинулся со своим идиотским обвинением!..
– Он сказал, что никогда не спал с тобой, – прервал ее Зак. – Теперь я хочу услышать это от тебя. Это правда?
Теперь он добивается от нее заверений в супружеской верности! Что за бред? Он, похоже, совсем с ума сошел!
– Это правда, – подтвердила Виктория. – И я никогда…
– У тебя никого не было, кроме меня? – требовательно спросил Зак.
– Никого, – просто ответила она. – Иногда я об этом жалею.
Зак смотрел на нее не отрываясь. Понимает ли она, какая она красавица? Волосы окружали ее нежное лицо серебристым ореолом, бездонные фиалковые глаза сияли. Она выглядела воздушной, хрупкой и в то же время была тверда как сталь. И она носила ребенка – его ребенка. Она постаралась заверить его, что дитя – от Ховарда, она упрямо пыталась вышвырнуть его из своей жизни, лишить его права на отцовство. Эта мысль сводила его с ума.
– Ты считаешь, что имеешь право лишить меня моего ребенка?
Виктория решила не дожидаться следующих обвинений. С плохо скрываемой яростью она возразила:
– А чего ты ожидал? Ты тешил себя мыслью, что женился на миленькой куколке из хорошей семьи. Она должна была скромно сидеть дома в то время, как ты бы развлекался на стороне. Не получилось! Я не собираюсь играть эту роль. Я буду жить своей жизнью, а не твоей. Ясно тебе?
Ее слова доносились до Зака как сквозь пелену. Вид у него был отсутствующий, словно она обращалась не к нему. На самом деле ему было почти все равно, что она говорит, он просто наслаждался звуками ее голоса. Длинное персикового цвета платье делало ее похожей на пятнадцатилетнюю девочку. Неужели она и вправду беременна? Ее фигура почти не изменилась, разве что в движениях появилась какая-то плавность, будто Виктория прислушивалась к чему-то, происходящему внутри нее.
Но ей уже не пятнадцать, ей двадцать. Она взрослая, замужняя женщина. Его женщина. Гнев снова поднялся в нем.
– С меня довольно! Ты немедленно отправишься со мной домой, Виктория. Я требую этого!
– Ни за что. – Виктория сделала шаг назад, и свет из окна упал на нее со спины, сделав платье полупрозрачным. Зак наконец смог рассмотреть ее изменившуюся фигуру.
– Когда тебе рожать? – негромко спросил он, рассматривая ее округлившийся живот.
Виктория помедлила с ответом.
– В декабре. Двадцать четвертого.
– На Рождество?
– Да. – Виктория взглянула ему в глаза и вдруг ощутила прилив физического желания. Что с ней происходит? Как может она чувствовать так после всего, что произошло?
Словно отвечая на ее мысли, Зак заговорил спокойно и холодно:
– Такое впечатление, что ты себя убедила в какой-то глупости и теперь ни за что не хочешь отказаться от нее. Может, ты мне наконец расскажешь все с самого начала?
Виктория не верила своим ушам, а Зак тем временем продолжал:
– Ты как ребенок, который, с разбегу ударившись об стол, от обиды начинает лупить по нему ногой. Хотя стол можно было и обогнуть. Делаешь все наперекор самой себе и стараешься не замечать, как ты ко мне относишься на самом деле.
– Все не совсем так, – прервала Виктория рассуждения новоявленного психоаналитика. – За пару недель до свадьбы ты купил Джине Росселини квартиру. За моей спиной обделывал свои делишки с моей матерью.
– Глупости. Никто от тебя ничего не скрывал, – перебил он. – Можно подумать, что ты проявляла интерес к моим делам! Спросила бы, я бы все тебе рассказал. А самому мне не хотелось забивать твою головку подобными вещами.
– Я тебе не верю. Но если это даже и правда… Понимаешь, мне неинтересно, когда ко мне относятся только как к украшению гостиной. Ты же принял меня за пустоголовую дурочку, с которой нельзя говорить о серьезных вещах. А я хочу все делить со своим избранником: его заботы, радости, горести… Я хочу быть действительно его «половиной». Мне необходимо быть ему нужной.
– А ты считаешь, что мне ты не нужна? – угрюмо спросил Зак.
– Нужна, без сомнения, – съязвила Виктория, – как радушная хозяйка и детородная машина. Но как человек я тебе не нужна. Ты – самодостаточен, Зак.
Его лицо помрачнело.
Виктория хотела сказать что-то еще, но в этот миг почувствовала слабый толчок в животе. Ребенок. Он внутри нее, он живой. Она скоро станет матерью, будет заботиться о нем – не так, как заботились о ней. Зак живет по тем же законам, что и ее родители, и вряд ли он может измениться. А она не хочет, чтобы ее дитя росло в мире, где все измеряется деньгами, где супружеские измены в порядке вещей, где детей сдают на руки нянькам и гувернанткам и вспоминают о них лишь по табельным датам.
– Ты всерьез считаешь, что я позволю тебе поломать три жизни? – спросил Зак. – Ты – моя жена, и этот ребенок – мой. Так оно и будет.
– Собираешься удерживать меня силой? – возмущенно удивилась Виктория. – Наивный! Да, и имей в виду, что мне не нужны твои деньги. У меня есть небольшое наследство от бабушки. На первое время хватит. Потом пристрою малыша в ясли и найду работу.
– Только через мой труп! – Зак взвился как ужаленный. – Я не допущу, чтобы мой ребенок ходил в какие-то ясли! Предупреждаю, что я отсужу у тебя опекунство. Не пробуй со мной тягаться, Вик!
– Не надо меня пугать, – с потемневшим лицом ответила женщина. – Хочешь судиться – пожалуйста. Я готова. А теперь убирайся, – она гневно махнула рукой в сторону двери.
– Не пори горячку, сядь и успокойся, – остановил ее Зак. – Тебе нельзя так нервничать. Ребенку от этого только вред.
– Надо же, какая забота, – презрительно хмыкнула Виктория. – Я лучше знаю, что ему вредно, а что полезно. Тоже мне, знаток выискался. – Интересно, где он был, такой заботливый, когда она маялась с токсикозом…
Конечно, ей хотелось бы на кого-нибудь опереться, – и не просто на кого-нибудь, а именно на Зака… Но после того, как он пригрозил ей отобрать еще не родившегося ребенка, о мирных отношениях не может быть и речи.
Отныне ей придется полагаться только на себя.
Черные глаза сверкнули.
– Ты не слышишь меня, Вик? Я сказал, чтоб ты села.
– Я совсем не устала, – возразила Виктория, но голос выдавал обратное. Обреченно опустившись в кресло, Вик подняла голову и устремила на Зака потухший взгляд. – Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел и оставил меня одну. Мы с тобой достаточно наговорились.
– Я так не считаю, – последовал короткий ответ.
– Уходи, иначе я вызову полицию. – Краешком глаза Виктория увидела, что он побледнел. Вот и славно! – Ты ворвался в мой дом, угрожаешь мне…
– Я никуда не «врывался», ты сама впустила меня, – возразил Зак. – И я не собираюсь тебя запугивать. Я пришел, чтобы поговорить о нашем ребенке. Нашем!
– Мы уже все обсудили, – настаивала Виктория.
– Ошибаешься, мы даже не начали. Я не собираюсь так легко отказываться от того, что считаю своим.
Во рту у нее пересохло. Она с ужасом смотрела на его искаженное яростью лицо. Зак резко замолчал, потом развернулся и вышел из квартиры. Когда входная дверь захлопнулась, Виктория кинулась следом, быстро заперла ее на все имевшиеся запоры и обессиленно сползла по стенке на пол.
Виктория не помнила, как долго она так просидела, прежде чем нашла в себе силы подняться, пройти на кухню и сварить кофе. Нужно немного прийти в себя, чтобы голос не дрожал, когда она позвонит миссис Бреттон, чтобы предупредить, что немного задержится. Она с удовольствием вдыхала терпкий, горьковатый запах только что смолотых зерен, как в дверь снова позвонили.
Кого опять принесло? Виктории не хотелось никого видеть, но ведь это мог быть газовщик или электрик…
Скрепя сердце она пошла открывать.
Увы! Это оказался ни тот ни другой.
Сквозь щель она увидела огромный букет роз и лилий, похожий на те, что дарят на свадьбы.
– Тори… – голос Зака звучал мягко и примирительно. – Я так и не сказал, что очень рад тому, что у нас будет ребенок… Несмотря ни на что.
Непривычные нотки заставили Викторию распахнуть дверь.
– Входи, коли пришел…
– Привет?
– Привет-привет. – Она с интересом взглянула на букет. – Это мне?
– Тебе. Хотя, наверно, они тебе успели надоесть на работе… – смущенно пробормотал Зак. – И еще я не сказал тебе, что ты очень красивая. И тебе очень идет беременность. Ты словно светишься изнутри.
Виктория пораженно воззрилась на Зака. И это говорит человек, который меньше часа назад угрожал отнять у нее ребенка? Что за чудеса? Или он сошел с ума? Или это все ей мерещится? Или он решил себя попробовать в мелодраме?
– Необыкновенно хороша, – подтвердил Зак. Он заметил ее недоумение, и его голос стал чуть суше. – А что касается нашего будущего… Тебе не кажется, что такие решения в одиночку не принимаются?
Бог ты мой, словно подменили человека! Изумлению Виктории не было границ. Но поддаваться обаянию Зака было бы безумием. Сегодня утром она уже и так преодолела слишком много препятствий. Они такие разные: она не привыкла мерить все деньгами, не умеет добивать противника, к тому же она любит его, несмотря ни на что. Дурочка!
Хоть она и не станет жить с ним, помириться нужно. Лучше, чтобы у ребенка были и отец и мать. Взяв цветы, она пригласила его зайти.
– Хочешь кофе? – Из-за огромного букета ее квартирка казалась совсем крохотной. – Я только что сварила.
– С удовольствием, – негромко ответил Зак.
Виктория прошла на кухню, взяла подходящий кувшин, набрала воды, но стоило ей поставить туда цветы, как кувшин вдруг покачнулся и полетел на пол… Виктория завороженно смотрела, как выплескивается вода, плавно, как в замедленной съемке, ложатся на пол зеленые стебли. Из оцепенения ее вывел встревоженный голос Зака.
– Что случилось?
Виктория стояла босиком в луже, повсюду блестели осколки.
– Не двигайся, стой, где стоишь, – скомандовал он.
В два шага он оказался рядом, подхватил ее, словно перышко, на руки и, прежде чем она успела возразить, вынес из кухни в холл.
– Я слышал, что женщину лучше держать на кухне босую и беременную, но никогда не думал, что это так непрактично, – проговорил он, не выпуская ее из объятий. – Почему ты не носишь тапочки?
Привычка ходить босиком и в самом деле часто оборачивалась неприятностями: то она уронит что-нибудь на ногу, то ударится незащищенными пальцами, то занозу подцепит.
– Я их не люблю. – Виктория чувствовала запах его кожи. – Никогда не носила… – Ну почему он так чертовски хорош!!!
– А по-моему, ты просто хвастаешься, какие у тебя красивые ножки, – улыбнулся он. Его губы оказались в опасной близости от ее лица. Виктория ждала поцелуя, но Зак лишь слегка коснулся ее щеки. И все? Она с трудом подавила вздох разочарования.
– На этот раз все обошлось. – Зак наконец опустил ее на ковер. – Где у тебя веник и совок? Тут надо прибраться.
– Под мойкой, – дрогнувшим голосом ответила Виктория.
Почему он так холодно поцеловал ее? Может, его отталкивает ее полнота? Свободное платье скрывало ее фигуру, но он не мог не почувствовать изменений.
– Виктория? – Голос Зака отвлек ее от грустных размышлений. Пол на кухне сиял чистотой.
– Спасибо. – Виктория постаралась улыбнуться.
– Я спрашиваю, есть у тебя ведро или что-нибудь еще, чтобы поставить цветы? – повторил он вопрос.
Обычно такие мужчины не утруждают себя домашней работой. Видимо, она многого о нем не знает… Но, господи, как бы ей хотелось знать о нем все!
Мечты, мечты…
– Да… цветы… конечно. – Виктория постаралась взять себя в руки. Пока Зак сгребал осколки, Виктория открыла стенной шкафчик, где хранился пылесос и новенькое ведерко, поставила его в раковину и открыла кран.
Резкое восклицание Зака заставило ее вздрогнуть:
– Что ты собираешься делать?
– То есть? – Виктория непонимающе смотрела на него.
– Ты что, собираешься таскать это ведро?
– Да, а что? – разозлилась Виктория. – У него же не вырастут ноги!
– Ненормальная! Тебе же нельзя поднимать тяжести! И не вздумай со мной спорить. Ты беременная! И не заставляй меня читать тебе краткий курс о том, как ты должна себя вести, – деловито распорядился Зак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14