Да вы побыстрее одевайтесь, а то капитан ждет вас в своей каюте. Я пообещал привести вас сию же минуту.
Александр неторопливо застегнул последние пуговицы, внутренне готовясь к предстоящей встрече.
– Все, пошли! – наконец сказал он.
Сэм, разумеется, понимал, что удрать с корабля, вышедшего в открытое море, невозможно, а посему относился к своим обязанностям довольно небрежно.
– Идите за мной, – приказал он и двинулся по коридору, насвистывая мотив скабрезной матросской песенки. Между передними зубами у него была щель, и свист получался очень пронзительный. Свернув налево, он остановился возле двери с массивной медной ручкой.
– Это каюта капитана, – сообщил Сэм и деликатно постучался. – Не отходите от меня ни на шаг, – уточнил он и громко сказал: – Капитан, это я, Сэм. Я привел турка, как вы приказывали.
– Входите.
Сэм распахнул дверь и кивком велел Александру войти первым.
Сэр Клайв сидел за большим письменным столом и что-то читал.
– Можешь оставить нас, Сэм, – пробормотал он, не отрываясь от бумаг. – Подожди снаружи дальнейших приказаний.
– Да, сэр.
Сэм вышел, но сэр Клайв продолжал читать, игнорируя Александра. Правда, Александра, бывавшего прежде на допросе у главного евнуха султана, столь явные попытки запугать только позабавили. Он пошире расставил ноги, чтобы удобнее было сохранять равновесие – корабль слегка покачивался на волнах, – и огляделся, воспользовавшись молчанием сэра Клайва. Так-так… Где же он находится? Большая, пышно убранная комната, обставленная в европейском стиле. На полу персидский ковер. На виду ни карт, ни секстанта – ничего, что намекало бы на профессию моряка. По всей видимости, сэр Клайв – капитан только на словах. И как назло, на стенах нет никаких картинок, так что догадаться о том, кому на самом деле принадлежит корабль, невозможно…
Шелест бумаг стих, и Александр поспешно набычился, придав своему лицу тупо-непроницаемое выражение. Окинув пленника беглым взглядом, сэр Клайв растерянно кашлянул. До него вдруг дошло, что надо было приступить к допросу сразу же, не давая пленнику опомниться, и теперь он не знал, как исправить свой промах. Сэр Клайв взял карандаш и начал его точить. Он страшно злился на себя за растерянность.
– Надеюсь, вы довольны своей каютой, – наконец произнес он.
– Вполне, благодарю. А вот голова у меня болела бы меньше, если бы вам не вздумалось бить по ней рукояткой пистолета.
– Увы, бывают моменты, которых никак нельзя избежать. Однако я распорядился, чтобы мои люди вели себя с вами предупредительно и исполняли все ваши просьбы… разумные, конечно, Если вы будете со мной заодно, принц Карим, я не причиню вам вреда.
Александр усмехнулся.
– Ах, как великодушно, сэр Клайв! Смею надеяться, матросы будут обращаться со мной аккуратнее, чем разбойники на дороге в Гастингс.
– Тем людям было приказано доставить вас на борт целым и невредимым, – холодно произнес сэр Клайв. – Они превысили свои полномочия и поплатились за свою глупость. – Видя, что Александр не отвечает, сэр Клайв раздраженно спросил: – Неужели вас не интересует, как я намерен с вами поступить?
– Отчего же? Просветите меня, будьте любезны.
Сэр Клайв едва не сорвался на крик. Эти проклятые азиаты все одинаковы: когда умирает какой-нибудь дальний родственник, седьмая вода на киселе, они вопят, словно в них вселяется дюжина злых духов, но когда их собственная жизнь висит на волоске, ублюдки и глазом не моргнут! Все они лживые, подлые твари! Все до единого!
– Вы причинили серьезные неприятности некоторым важным господам в Стамбуле, принц Карим.
– Весьма сожалею. Я этого не хотел. Похоже, проклятый турок говорит искренне!
Сэр Клайв встал и подошел к иллюминатору. Море было неспокойно. Поглядев на белые барашки волн, он подумал о том, как соблазнительно было бы заковать принца в кандалы и подержать без еды в карцере. Даже воды не приносить! А еще можно долго бить его по ногам, так, что они превратятся в кровавое месиво… М-да, хорошая мысль! Умереть он от этого не умрет, а… впрочем, нет, не стоит… Вдруг у мерзавца начнется заражение крови?
Вздохнув, сэр Клайв вынужден был с сожалением признать, что к пыткам прибегать не следует. Ладно! Он и так должен благодарить судьбу, ведь ему дважды заплатили за одно и то же дело: и эмир Ибрагим, и великий визирь раскошелились авансом на весьма кругленькую сумму, и все за то, чтобы он привез в Стамбул принца Карима! Жаль только, эмир и визирь – заклятые враги, и принц нужен им по совершенно разным причинам.
Сэр Клайв еще не решил, кому он передаст Карима, доплыв до берегов Турции. Великий визирь обладал огромной властью, поскольку был министром иностранных дел. Ссориться с ним было опасно. Однако эмир Ибрагим скорее заплатит вторую половину обещанного, а это тоже немаловажно. Может, отпустить принца во дворец к отцу, и не мешкая сообщить великому визирю о его местонахождении? Главное, чтобы великий визирь заполучил секретные документы. Тогда он закроет глаза на кое-какие мелочи… Сэр Клайв приободрился. Да, пожалуй, так и надо сделать! В конце концов, шпионы великого визиря всегда могут схватить Карима, как только принцу придет в голову высунуть нос из отцовского дворца!
Только одно смущало сэра Клайва в истории с двойной оплатой. И великий визирь, и эмир потребовали, чтобы Карим был доставлен на родину живым и здоровым. Это, конечно, вызывало у сэра Клайва досаду, поскольку ему безумно хотелось проучить наглеца, но ради денег он решил пожертвовать удовольствием.
– Вы затеяли опасную игру, принц Карим, – предупредил сэр Клайв, гордясь своим самообладанием. – Великий визирь очень недоволен вашим поведением. Ему доложили, что вы лично помогали греческим крестьянам, борющимся в Морее против великодушного султана.
– Я был в Морее в прошлом году, сэр. У меня там поместье, оно досталось мне в наследство от матери.
– И это все, что вы можете сказать на сей счет?
– Да. Я уже говорил вам, сэр Клайв, что буду держать ответ только перед самим султаном.
Сэр Клайв резко отвернулся. Несмотря на отчаянные попытки сдержаться, он все-таки вышел из себя.
– Вы вскоре убедитесь, что у великого визиря иной взгляд на вещи. Каких бы либеральных идей ни придерживался султан, его министры не принимают всерьез притязаний греков на свободу. Население Морей – это либо крестьяне, либо разбойники, там царят разброд и шатание. Греция, как и почти вся восточная Европа, около четырех веков находится во владении Оттоманской империи, и мы не видим оснований, почему так не может продолжаться еще четыре столетия.
– Может быть, потому, что греческий народ этого не допустит? Я уж не говорю о растущих амбициях русского императора.
Сэр Клайв злобно прошипел:
– Вы с мистером Каннингом – оба романтики. Как лорд Байрон. Вы путаете сегодняшних, сплошь неграмотных греческих крестьян с благородными греческими философами прошлого. Но, к счастью, у многих англичан, в том числе и у герцога Веллингтона, более реалистичный взгляд на данный вопрос.
Александр рассмеялся.
– Пожалуй, впервые в жизни кто-то назвал английского министра иностранных дел романтиком! Поверьте, мистер Каннинг прекрасно понимает ограниченность возможностей греческих патриотов. И вовсе не разделяет донкихотских порывов лорда Байрона, который погиб, защищая осажденный Миссулонги. Каннинг просто хочет избежать кровопролития, в которое будет втянуто пол-Европы. Вам ли не понимать, что русские ждут не дождутся падения Оттоманской империи, рассчитывая прибрать к рукам ее осколки?
Губы сэра Клайва презрительно искривились.
– Мне известно, что мистер Каннинг трепещет перед Россией.
– Ах, да! Я и забыл, что вы слывете в министерстве знатоком Оттоманской империи! И вдобавок, если мне не изменяет память, входите в ближайшее окружение мистера Каннинга. Неудивительно, что вам так хорошо известны его взгляды. Тут уж сэр Клайв не выдержал.
– Позвольте! Мы сейчас обсуждаем ваше положение и вашу измену, принц Карим! И я бы не советовал вам меня сердить. Вы неглупый человек и понимаете, что я в состоянии облегчить жизнь пленника на борту корабля… или, наоборот, серьезно усложнить ее.
– В таком случае давайте непременно обсудим мое положение, ибо для меня комфорт чрезвычайно важен. Почему вы везете меня в Стамбул, сэр Клайв?
– Потому что мне за это заплатили. Вас шокирует моя откровенность? По-вашему, английский джентльмен не должен руководствоваться денежными соображениями? Вы думаете, ему следует быть выше этого?
– Я так не говорил.
Сэр Клайв горько улыбнулся.
– Не говорили просто потому, что вы с Востока. Ну а у нас, в Англии, считается, что джентльмен должен жить на средства, получаемые с имений, оставленных ему отцом. А ежели отец, предположим, проиграл свои имения, то общество не знает, что посоветовать незадачливому сыну. Оно твердо знает только одно: джентльмен ни при каких обстоятельствах не может заниматься коммерцией. Иначе он перестанет быть джентльменом.
– Понятно. Тогда мне тем более странно, что торговля человеческой жизнью не считается у вас коммерцией. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что мы, бедные азиаты, с трудом постигаем сложности изощренного английского этикета.
Пухлые щеки сэра Клайва гневно вспыхнули.
– Вы делаете неправильные выводы, принц Карим! Это ваш отец, эмир Ибрагим Гуссейн, хочет вернуть вас в Стамбул. Я вовсе не желаю вам зла, и, клянусь, у меня и в мыслях нет торговать вашей жизнью!
– Неужели? Однако по дороге в Гастингс на меня напали четверо приближенных великого визиря, а ведь только вы и мистер Каннинг знали, куда я направляюсь. Теперь вы тоже будете утверждать, что великий визирь не приложил руку к попыткам вернуть меня на родину?
– А отчего вы так уверены, что напавшие на вас разбойники – слуги великого визиря?
– Я узнал их предводителя, Ахмеда Мустафу.
Сэра Клайва это известие не обрадовало. Ему вовсе не хотелось, чтобы его имя связывали с жестоким нападением на принца. В общем-то, он бы не отказался от репутации жестокого и безжалостного человека – его будут больше бояться. Но великий визирь заявил, что, если сэр Клайв хочет получить денежки, он должен соблюдать строжайшую тайну. Великий визирь не желал разглашать своего участия в заговоре. И надо же было принцу Кариму узнать нападавших! Теперь визирь может и отказаться от выплаты второй половины денег…
Когда на карту бывало поставлено его благополучие и выгода, сэр Клайв соображал удивительно быстро. Он откинулся на спинку стула и благожелательно улыбнулся.
– Вас не было в Стамбуле три недели, – промурлыкал сэр Клайв, – и вы понятия не имеете о новых политических союзах, возникших при дворе. Ваш отец мечтает, чтобы вы поскорее вернулись домой. Он послал вам два письма, умоляя вернуться в Стамбул, но, увы, все было безрезультатно. Не забывайте, ваш отец – министр правительства султана. Каким позором будет для него известие, что сын подстрекает подданных султана к бунту!
Отец дважды писал ему, прося вернуться в Стамбул? Александр признался себе, что эта новость ему приятна. Никаких писем он не получал, но при его кочевом образе жизни это вполне естественно – они могли и не дойти. Хотя, с другой стороны, отец очень горд, и не стал бы умолять его о возвращении – они ведь серьезно поссорились при расставании. Да и верить сэру Клайву в высшей степени неразумно. Он соврет, недорого возьмет.
– Может, отцу и хочется вновь увидеть меня в Стамбуле, – наконец сказал Александр, – но я не понимаю, с чего бы ему интересоваться бумагами, которые ваши подручные жаждали заполучить. Эмир ведает финансовыми делами, а внешней политикой у нас занимается великий визирь, так что, думаю, не эмир, а он пытался перехватить документы, в которых излагался план мистера Каннинга относительно Греции.
– Ну да, документы, вышедшие из недр его кабинета. – Сэр Клайв задумчиво созерцал кончики своих пальцев. – Ведь именно их вы везли в своем сапоге, принц Карим. Это будет приятным сюрпризом для многих в Оттоманской империи, не только для великого визиря. Однако должен признаться, мне обидно, что мистер Каннинг так охотно делится своими планами с вами, а не со мной.
Александр внимательно контролировал каждый свой жест, стараясь ничем не выдать обуревавших его чувств, но в глубине души испытал огромное облегчение. Слава Богу, ему удалось уговорить мистера Каннинга изготовить фальшивые бумаги! И какое счастье, что сэр Клайв принял их за настоящие! Александр стоял, уставившись перед собой, но мысли его лихорадочно скакали. Значит, сэр Клайв считает, что ему удалось завладеть секретным английским планом! Так… теперь надо лишь выяснить судьбу Шарлотты и подлинных документов, после чего можно будет снестись с Хенком Барретом, сесть в Бриндизи на корабль и…
Александр поднял голову, нарочно придав своему лицу злобное выражение.
– Думаю, мне не стоит вам напоминать, что документы это секретные и не предназначаются для оттоманского правительства.
Сэр Клайв уклонился от прямого ответа:
– Видите ли, сначала я счел странным, что мистер Каннинг советует вам заключить союз с русскими. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что это очень похоже на нашего хитроумного министра. Он рассчитывает на тайный союз с русским императором, надеясь, что этот союз подорвет в Стамбуле французское влияние. Союз с Францией Каннингу претит, какие бы публичные декларации он ни делал.
Александр чуть не закричал от радости.
– Не знаю, вам виднее, сэр Клайв! Я, в отличие от вас, не читал этих документов. Я торопился доставить их по назначению.
Сэр Клайв был весьма невысокого мнения о восточных людях, а посему его даже не насторожило, что мистер Каннинг решил сделать принца Оттоманской империи своим курьером. Сэр Клайв зевнул: разговор с пленником ему наскучил. Он вернулся к столу, решив послать за коком и поинтересоваться обеденным меню. Однако сев, сэр Клайв обнаружил, что проклятый язычник возвышается над ним, как скала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41