Марла оглядела горы жирных тарелок, грязных мисок, закопченных сковородок. Посуда ждала, чтобы ее привели в порядок. «Но сначала неплохо было бы навести порядок и в наших отношениях», – подумала Марла и, не удержавшись, смахнула на пол несколько тарелок. Боб обернулся на шум:
– Что-то разбилось?
– Может быть, наш брак?
Марла уже не могла остановиться. Она схватила поднос, на котором осталось немного засахаренного картофеля, и изо всех сил швырнула его в Боба. Она немного промахнулась, едва не задев Джона, стеклянный поднос раскололся, остатки еды полетели во все стороны.
– Думаю, в нас здесь не нуждаются. – Милдред подхватила Джона под руку, и они скрылись за дверью.
Боб некоторое время растерянно смотрел на забрызганные брюки, потом поднял взгляд на жену:
– Сильвия, что с тобой? Ты с ума сошла? Что все это значит?
Марле очень хотелось сказать ему, кто она на самом деле, и заодно высказать все, что она о нем думает. Но она знала, что не должна подводить Сильвию.
– Это значит, что мне надоела такая жизнь! Во что превратился наш брак?! Ты не хочешь заниматься со мной любовью, не хочешь заботиться обо мне. На мне дом, у меня дети… Почему я должна все делать одна?
– Сильвия, я всегда старался быть хорошим мужем…
Но Марла не могла больше слушать его ложь. Она была совершенно измотана и до глубины души разочарована. Ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется от отчаяния.
– Заткнись! Думаешь, легко быть твоей женой? Я превратилась в кухарку, уборщицу, в женщину, которая только и делает, что смотрит, как ты постоянно куда-то уходишь!
Она не хотела, чтобы он видел ее слезы, и все-таки заплакала. Внутри у нее все кипело, гордость была уязвлена. Поведение Боба заставляло ее чувствовать себя каким-то бесполым существом, для которого секс был недоступен.
– Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы приготовить все это? – с вызовом спрашивала она. – Как мне было трудно заставить себя смешивать не подходящие друг другу фрукты и овощи? А можешь себе представить, как долго я все раскладывала и устанавливала? А теперь ты преспокойно отправляешься к своей…
Она вовремя остановилась и снова подумала о Сильвии. Если у Сильвии действительно была такая жизнь, Марла могла понять, почему она решилась на эту затею. Но так или иначе, право раскрыть Бобу все принадлежало Сильвии.
Боб не спеша отряхнул брюки и подошел к ней.
– Сильвия, прости, если я сделал что-то не так. Ты же знаешь, я всегда ценил тебя…
Марла не могла этого вынести. Она схватила банку с фаршем и запустила в него, но от волнения снова промахнулась – правда, на этот раз только на какую-то долю сантиметра. Удар пришелся в стенку над шкафчиком, где хранились щетки.
– Я не хочу, чтобы меня ценили! Мне надо, чтобы меня любили, ласкали, и совсем не обязательно это должен делать ты. Убирайся отсюда! Катись к своей подружке!
– Что?
– Ты слышал, что я сказала!
Марла швырнула в него тарелкой, вслед за ней полетела другая. Боб, увертываясь от летящей в него посуды, попятился к двери с выражением неподдельного испуга на лице. Марла с ожесточением обеими руками сгребала со стола все, что попадалось под руку: обида ослепила ее. Когда же она поняла, что натворила, увидела, что от прекрасной дорогой посуды остались одни осколки, она с безумным криком выскочила во двор и побежала, сама не зная куда, в темноту ночи.
30
После суматошного Дня Благодарения Сильвия совершенно вымоталась и решила лечь спать, хотя еще не было десяти. Она надела такую неуютную, хотя и очень сексуальную, ночную рубашку Марлы и с хмурым видом чистила зубы, собираясь отправиться в постель. Но тут раздался звонок в дверь. Наскоро прополоскав рот и накинув пеньюар, Сильвия осторожно заглянула в «глазок». За дверью стоял ее муж.
– Бобби? – удивленно воскликнула она, открывая. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь приезжал ко мне на праздник.
Сильвия вдруг подумала, что не может быть в этом уверена. Не исключено, что Боб навещал Марлу после семейного торжества. Она смотрела на него, и в душе ее боролись любовь и ненависть. Она хотела, чтобы он вошел, приласкал и утешил ее, но договор есть договор. Как же Марла? «Муж» должен был быть сейчас рядом с ней.
– Тебе надо идти домой, – скрепя сердце сказала Сильвия.
– Домой? – как эхо откликнулся Боб.
Надо сказать, выглядел он жалко. Глаза подозрительно поблескивали, казалось, он вот-вот расплачется.
– Я не понимаю, что происходит. Мне начинает казаться, что мой дом – здесь.
Боб обнял ее, и она, не выдержав, прижалась к нему. Он зарылся лицом в ее волосы, она чувствовала на плечах его руки – это были руки ее мужа и ее любовника. В этот момент она не сомневалась, что Боб любит именно ее. Он просто не знал, что она и есть Сильвия…
– Каждый раз, когда ты уходишь, я начинаю думать, что больше никогда тебя не увижу, – призналась она и искренне пожалела Марлу.
– Я не собираюсь никуда уходить, – сказал Боб, гладя ее по волосам.
Боб спал, а Сильвия, приподнявшись на локте, смотрела на него. В этот раз их страсть разгорелась еще жарче. Они жадно припали друг к другу, их тела слились в единое целое, они никак не могли насытиться любовью и отпустили друг друга, только когда изнемогли от ласк и поцелуев.
Сильвия заботливо укрыла простыней обнаженное плечо Боба. Ей не хотелось его будить, но он словно почувствовал на себе ее взгляд. Веки его дрогнули, и он проснулся.
– Ты смотрела, как я сплю? – спросил Боб, протягивая к ней руки.
– Да, и уже много лет, – непроизвольно вырвалось у нее.
– Но мы с тобой знакомы только с июля, – улыбнулся он.
– Ах, да… – Сильвия сообразила, что вышла из роли. – Но мне кажется, что прошли годы. – Она хихикнула, подражая Марле. – Ты же знаешь, я всегда путаю месяцы и числа.
– Мне тоже кажется, что мы с тобой старые друзья, – улыбнулся Боб. – Хотя слова «старые» тебе совсем не подходят. – Он взял ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя, Марла.
Сильвия была поражена. Она поняла, что близится момент, когда можно будет окончить этот спектакль. Но нужно было закрепить успех. «Ну, давай!» – подбадривала она себя.
– Тогда ты должен на мне жениться, – сказала вслух Сильвия.
Она, не отрываясь, глядела ему в глаза, и ей казалось, что она сейчас утонет в их глубине. Как может человек, который смотрит на нее с таким искренним чувством, потом идти домой и лгать жене? Все-таки Боб должен получить хороший урок! Она заставила его полюбить себя, Сильвию, а теперь, после того, как он потерял Марлу, она будет решать, принять его или нет.
Боб рывком сел на постели. От недавнего нежного любовника не осталось и следа.
– Ты же знаешь, что ни о чем подобном речи быть не может. Я женат и не могу допустить, чтобы мой дом разрушился…
– Но ты только что говорил, что твой дом здесь, – напомнила Сильвия.
Боб встал, натянул брюки и подошел к окну. Плечи его понуро опустились, было видно, что ему тяжело, Сильвии на какой-то момент стало даже жаль его, но не настолько, чтобы сразу прекратить мучить.
– Дело в том, что Сильвия, мне кажется, сошла с ума, – признался Боб. – И в этом моя вина: я заставлял ее нервничать, переживать и довел до такого состояния. Мы как двое стоящих на холоде людей, которые больше не могут согреть друг друга. И никто не способен сделать решительный шаг.
Боб повернулся к Сильвии, в его глазах стояли слезы.
– Но, может быть, в этом есть и ее вина? – предположила Сильвия, желая проверить его. – Наверное, она не старалась разнообразить вашу жизнь, и тебе просто стало скучно.
– Нет, Сильвия всегда была и осталась романтичной натурой. Только я перестал это замечать. В душе ее звучит музыка, а в моей она больше не звучит… – Боб тяжело уселся на кровать. – Впрочем, в последние дни Сильвия очень изменилась. Праздник совершенно не удался. Она была холодна с детьми, сердилась на меня, все ее внимание заняло украшение стола. Накануне вечером она накормила меня креветками, хотя у меня страшная аллергия на моллюсков. Можешь себе представить? А сегодня она буквально набросилась на меня! Если бы ты только видела, как она швыряла посуду… Но я не имею права на нее сердиться. С тех пор как встретил тебя, я, наверное, действительно был невнимателен к ней.
– Мне жаль, Бобби, – сказала Сильвия, собрав все свои силы. – Я понимаю, как тебе будет тяжело меня выслушать, но я приняла решение.
Я люблю тебя, но не хочу больше оставаться на праздники одна. Если ты не хочешь, чтобы мы все время были вместе, нам придется расстаться.
Боб долго молчал. Сильвия ждала затаив дыхание. Наконец он повернулся к ней:
– Нет, я этого не переживу. Я хочу быть с тобой всегда. Выходи за меня замуж.
И тогда Сильвия разрыдалась. Свершилось! Она победила! Она получила то, что хотела, – если еще хотела этого. Почему же сердце ее разрывается от боли?
– Ты оставишь жену? – спросила она потрясенно. – Правда? Нет, скажи, это правда?
– Да. За эти последние дни я понял, что могу быть счастлив только с тобой. Может быть, все это к лучшему, и у Сильвии тоже появится шанс встретить свое счастье. – Он нежно обнял ее. – Я люблю тебя!
Сильвия плакала и никак не могла остановиться. Она обняла Боба и так крепко прижалась к нему, что он с трудом мог дышать.
31
Медленно открылась дверь, и Марла, растрепанная и непричесанная, вошла в спальню. Ей не хотелось думать о том погроме, который она учинила в кухне, и о сплошной неразберихе в собственной жизни. Не приходилось удивляться, что у нее не было своей семьи: она бы просто не могла с ней справиться. Теперь Бобби был с Сильвией, дети где-то веселились, а она, как всегда, осталась в одиночестве.
Марла настолько устала, что не стала переодеваться в пижаму, а просто сбросила с себя одежду и скользнула в постель. Укрывшись, она пожелала себе только одного: уснуть и больше никогда не проснуться. Но когда Марла вытянулась во весь рост в центре огромной, как футбольное поле, кровати, неожиданно ее нога наткнулась на что-то теплое. В постели она была не одна!
– Боб? – благодарно шепнула Марла.
Но с подушки поднял голову Джон и осоловевшими глазами уставился на нее.
– Сильвия? Что ты тут делаешь?!
– Иногда я сама задаю себе этот вопрос… Джон огляделся, постепенно начиная трезветь.
– Боже, я же у тебя в доме! – Он потряс головой, словно желая стряхнуть с себя остатки хмеля. – Милдред предложила мне прилечь, и я, очевидно, перепутал комнаты… Вот поэтому я и стараюсь не пить. Извини меня, пожалуйста…
– Не надо извиняться, я сама все испортила. – Марла закрыла лицо руками. – У меня всегда все не так! Что говорить, именно поэтому у меня нет ничего и никого… – Она отчаянно зарыдала.
– Неправда, у тебя есть все, успокойся, – Джон взял ее за руку.
– Нет, – упрямо тряхнула головой Марла. – Ты не понимаешь. О, Джон, я закатила жуткую сцену, наверное, перебила всю посуду в доме! Сильвия страшно рассердится.
Она поняла, что совершила ошибку, но Джон ничего не заметил.
– Думаю, Сильвия уже сердится, – усмехнулся он. – Не расстраивайся, иногда полезно дать волю своему гневу. А если Боб порой не понимает тебя – тоже не беда: я всегда рядом и все пойму. Кстати, а где Боб? – спросил он, садясь в постели. – Где все?
– Дети ушли в кино, – ответила Марла, – им не слишком весело сидеть со мною. А о Бобе я и не говорю… Когда я вернулась, его уже не было. Мы с тобой прекрасно знаем, где он сейчас.
– Негодяй!
– Я не знала, что жена может так себя чувствовать. – Марла снова заплакала. – Мне так обидно и стыдно!
– Тебе нечего стыдиться, – постарался ободрить ее Джон. – Это Бобу должно быть стыдно.
Марла посмотрела на него и зарыдала еще громче:
– Ты не понимаешь, это я во всем виновата! Джон обнял, ее и поцеловал в макушку. В этот момент одеяло сползло, и Джон ахнул:
– Сильвия, Боже!..
Казалось, он готов провалиться сквозь землю от смущения, но Марла только крепче прижалась к нему. Ей сейчас необходим был живой человек рядом.
От Джона приятно пахло; не задумываясь, она – стала целовать его глаза, щеки, губы. Джон застонал, пытаясь сопротивляться. Марла чувствовала, как напряглись его губы, потом они стали мягче, рот приоткрылся. Она знала, что он долго ждал этого поцелуя, и постаралась не разочаровать его. Джон оторвался от нее, только когда обоим стало нечем дышать.
– Это дурно – то, что мы делаем, – пробормотал он.
– Не так уж это и дурно, – уверенно сказала Марла.
Она подняла лицо, и Джон не смог устоять перед искушением. Они снова поцеловались. Нежно и бережно Марла обвила его шею, такое осторожное движение не могло бы побеспокоить и пугливого дикого оленя. Правую руку она запустила ему в волосы, и Джон застонал.
– Сильвия, о, Сильвия! – шептал он. – Пожалуйста, не надо. Боб, ваш брак…
Но Марла понимала, что он начинает сдаваться. Джон обхватил руками ее обнаженное тело, и она почувствовала, как он весь дрожит. Марла упала на подушку, увлекая его за собой, и в следующее мгновение окружающий мир перестал для них существовать.
Боб входил в спальню с тяжелым сердцем. И здесь, как и во всем доме, царил беспорядок: на незастеленной постели – груда смятых одеял и простыней. Сильвии нигде не было видно.
Всю дорогу до дома Боб, не переставая, думал о своем решении. Он любил порядок в жизни и старался, чтобы людям было с ним хорошо. Но сейчас хорошо не было никому, и его жизнь стала абсолютно неуправляемой. Точнее говоря, его семейная жизнь подошла к финишной черте, начинался новый этап. Но почему он ощущал себя таким подонком? Наверное, потому, что Сильвия всегда была такой безупречной во всем…
Боб тяжело опустился на край постели, снял одежду. Возиться с пижамой не хотелось, он потянул к себе пуховое одеяло и только теперь заметил посреди кровати большой бугор. Бедная Сильвия! После нервного срыва она, наверное, свернулась калачиком и уснула. Боб лег рядом и легонько похлопал по одеялу.
– Сильвия, проснись. Нам надо поговорить о нашем браке. Прямо сейчас.
Марла почувствовала, как кто-то будит ее. Она села, прижимая к груди одеяло.
– Что такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37