Она жестом указала на пыльный угол, где на полках стояли коробки с печеньем вперемежку с вазами, наполненными леденцами и лакричными конфетами.
В это время из-за занавески вышла полная женщина с седыми волосами, забранными в аккуратный пучок, и в шуршащем накрахмаленном фартуке.
— У вас еще есть время выпить по чашечке чая, мисс Кон, если джентльмен появится только к одиннадцати часам, — сказала она. — Я всегда пью чай в это время. И съешьте по кусочку кекса, который я испекла сегодня утром. Если кто-нибудь войдет в магазин, мы услышим колокольчик. — Она указала на колокольчик, висевший над дверью.
— О, я обожаю кексы! — воскликнула Честити. — Кусочек кекса подбодрит меня перед этим суровым испытанием.
— Если тебе так не хочется этого делать, я сама поговорю с Анонимом, — предложила Пруденс.
— Нет, конечно же, нет, я просто пошутила.
Честити вслед за сестрами обогнула прилавок и прошла за занавеску в маленькую кухоньку, где на плите весело свистел чайник.
— Садитесь, — пригласила миссис Бидл.
Она указала на круглый стол, посредине которого красовался кекс, украшенный ягодами черной смородины. Потом она расставила чашки, нагрела чайник, насыпала в него нужное количество чаю и залила кипятком.
— Ну вот, — сказала она, ставя на стол кувшинчик с молоком и сахарницу. — А сейчас я положу вам по кусочку кекса.
Констанция ненавидела кексы. Они были слишком сладкими и сдобными на ее вкус, но из вежливости она взяла предложенный ей кусочек. Она решила, что подсунет его Честити, когда хозяйка отвернется.
Зазвенел колокольчик, и миссис Бидл отодвинула занавеску и выглянула наружу.
— О, это мистер Холбрук, пришел за газетой и за сигаретами.
Она поспешила в магазин, весело приветствуя своего посетителя.
Честити откусила большой кусок кекса и облизнула пальцы:
— Кекс просто бесподобный.
— А по-моему, он ужасный, — сказала Констанция, разливая чай. — Не представляю, как ты можешь его есть.
— Очень вкусный кекс, — объявила Пруденс, тоже облизывая пальцы.
— Возьмите мой кусок. — Констанция переложила свой кекс на тарелку Честити и взглянула на часы. — Почти одиннадцать. Интересно, он придет вовремя?
В этот момент снова зазвенел колокольчик, и девушки насторожились. Из магазина до них донесся негромкий мужской голос.
— Это он.
Честити вытерла пальцы салфеткой, сделала большой глоток чаю, встала и опустила на лицо тяжелую густую вуаль.
— Мое лицо видно?
— Почти нет.
— Попробую говорить с французским акцентом. Из-за занавески появилась миссис Бидл:
— Вас спрашивает джентльмен, мисс.
— Спасибо, миссис Бидл.
Честити кивнула сестрам, расправила плечи и направилась в магазин. Констанция и Пруденс встали и подошли поближе к занавеске. Констанция слегка отодвинула ее, чтобы можно было видеть, что происходит в магазине.
— Вы искать меня, месье.
Честити произнесла эти слова с таким чудовищным французским акцентом, что ее сестры едва удержались от смеха.
— Это вы посредник, который давал объявление в «Леди Мейфэра»?
Мужчина был одет в визитку и черно-серые полосатые брюки, в руках он держал цилиндр и трость с серебряным набалдашником. У него были седые, слегка поредевшие на макушке волосы, тонкие усики и длинный тонкий нос, украшенный пенсне. В целом его внешность была ничем не примечательной, но он выглядел вполне респектабельно.
— Я представитель этой посреднической фирмы, — сказала Честити.
Он снял перчатки и с поклоном протянул ей руку. Она в ответ подала ему свою и жестом указала на угол магазина:
— Давайте отойдем вот туда. Там нам никто не помешает. Он огляделся по сторонам:
— Я ожидал увидеть контору.
— У нас также есть причины сохранять анонимность, месье.
Констанция и Пруденс обменялись одобрительными взглядами.
— Но вы сможете мне помочь?
— Это я решу после того, как вы ответите на несколько вопросов.
Они сделали несколько шагов и оказались в поле зрения сестер.
— Надеюсь, вы понимаете, что у нас очень респектабельная клиентура, поэтому нам приходится быть крайне осмотрительными.
— Да, да… разумеется. Я и не ожидал ничего другого, — поспешно сказал он. — Пожалуйста, не поймите меня неправильно, мадам. Я никак не хотел, чтобы вы подумали, будто я не доверяю…
Честити подняла руку, прерывая его:
— Очень хорошо, месье. Мы друг друга поняли. Итак, давайте уточним, каковы ваши обстоятельства и какие качества вы хотите видеть в будущей супруге. Вы, как я поняла, предпочитаете жить в деревне?
— Да… да. У меня маленькое поместье в Линкольншире. Дом не очень большой, но вполне приличный. Я не стеснен в средствах.
Он говорил быстро, слова будто наскакивали друг на друга. Констанция с Пруденс отлично понимали, что происходит. Честити часто производила такой эффект на людей. Ее спокойствие, мягкость голоса и умение слушать располагали к откровенности.
— И вы ищете себе жену, — кивнула Честити, — которая предпочитает скромный образ жизни.
— В деревне мало что происходит, мадам. Конечно, моя… — он откашлялся, — моя жена будет принимать гостей — викария и местного сквайра с женами, время от времени мы собираемся поиграть в карты, изредка устраиваем музыкальные вечера. Но в основном мы живем очень тихо…
— И, как я поняла, вы не ищете ни красоты, ни богатства? — Честити произнесла это с некоторым удивлением.
— Я ищу спутницу жизни, мадам. Я читал, что красивые женщины редко бывают хорошими спутницами жизни. Они слишком заняты собой. Я ненавижу тщеславие в женщинах.
— И где же ты это читал, дружок? — еле слышно прошептала Констанция, за что получила пинок от Пруденс.
— Это «Посредника» не касается, месье, — с абсолютным бесстрастием заявила Честити. — Мы только знакомим людей. Наши клиенты сами определяют, подходят они друг другу или нет.
— Вы правы, вы правы. — Он снова откашлялся. — Что касается богатства, у меня достаточно средств, чтобы содержать жену. — Он принялся нервно крутить в руках цилиндр. — Но мне не нужна расточительная женщина. Мне хватит средств на спокойное, безбедное существование, но у нас в Линкольншире не принято бросать деньги на ветер.
Честити кивнула. Темная вуаль надежно скрывала выражение ее лица.
— Какие-нибудь еще пожелания, месье?
— Моя жена должна быть родом из хорошей семьи… чтобы ее приняли в местном обществе как равную. — Он покраснел, потом после небольшого колебания добавил: — И желательно, чтобы это была женщина достаточно молодая, чтобы… чтобы родить ребенка. Вы понимаете, наследник… — Он смущенно улыбнулся.
— Я прекрасно вас понимаю. И возможно, у меня уже есть подходящая кандидатура. Я могу устроить так, чтобы вас ей представили, если хотите.
— Буду очень признателен, мадам. — Он нервно стиснул руки.
— В следующую среду вам нужно будет явиться по адресу, указанному на этой карточке, к трем часам дня.
Честити протянула ему визитную карточку. — Дама, которую я рекомендую вам, приколет белую розу к корсажу. Вы попросите хозяйку дома представить вас ей, если она вам понравится.
Он посмотрел на визитную карточку с некоторым сомнением:
— Манчестер-сквер! Аристократический район. Неужели среди посетительниц такого модного салона можно найти женщину со скромными запросами?
— Месье, вы просили познакомить вас с женщиной безупречного происхождения. А где, как не в аристократическом квартале, вы собираетесь найти такую? Кроме того, у всех людей вкусы разные, независимо от положения в обществе.
«Браво, Чес!» — подумала Пруденс.
— Конечно, конечно, — согласно закивал Аноним, продолжая разглядывать визитную карточку. — А хозяйки дома… высокородные мисс Дункан… они будут знать, зачем я пришел? Как мне представиться?
— Назовете свое имя, месье. Полагаю, если вы собираетесь познакомиться с этой дамой, скрывать свое имя уже не будет смысла.
— Вы правы, — согласился он. — Не могу же я ухаживать за дамой, не открывая своего имени. Но что касается хозяек дома — они как-то связаны с «Посредником»?
— «Посредник» не имеет никакого отношения к Манчестер-сквер, десять, — не моргнув глазом, соврала Честити. — Этот прием — просто удобная возможность познакомить вас с будущей женой. Вы дадите свою карточку дворецкому, как обычно, а когда вас проведут к хозяйкам, вы скажете, что вы знакомый лорда Джерси и он упомянул, что будет на этом приеме, а вам необходимо встретиться с ним. Разумеется, лорда Джерси там не будет, поэтому не бойтесь оказаться в неловком положении. На дневных приемах у этих дам бывает много гостей, поэтому никто не обратит на вас внимания. Захотите ли вы продолжать знакомство с означенной дамой или нет «Посредника» уже не касается.
— Понимаю. Но все это кажется несколько сложным.
— Все это делается лишь с целью сохранить конфиденциальность, как в ваших интересах, так и в интересах этой леди, — сказала Честити.
Он поспешно закивал:
— Да, да, конечно. Это совершенно необходимо. — Он повертел карточку в руках. — Я что-нибудь должен вам за консультацию, мадам?
— Вы уже заплатили за нее, месье, — ответила Честити. — Но если вы хотите воспользоваться рекомендацией и посетить прием на Манчестер-сквер, вы должны заплатить еще пять гиней. Если же нет, то мы в расчете.
— Могу я узнать побольше об этой даме, прежде чем принять решение?
Нерешительность, с которой он задал этот вопрос, сделала его похожим на школьника, который боится оказаться в глупом положении.
Честити подумала, что за пять гиней он имеет право на дополнительную информацию.
— Это дама из хорошей семьи. Ее отец — священник. Насколько я могу судить, ей нет еще тридцати пяти. У нее приятная внешность и прекрасные манеры, но почти нет состояния. На мой взгляд, она с удовольствием будет общаться с женами сквайра и викария.
— Похоже, вы совершенно правильно поняли, что именно мне требуется, мадам. Я полагаю, эта дама хочет выйти замуж.
— Мне так кажется. Но «Посредник» не может давать никаких гарантий относительно ее желаний или намерений.
— Я вас понимаю. — Он достал из кармана бумажник и вынул пять гиней. — Ровно в три часа в среду я буду на приеме на Манчестер-сквер.
— Лучше в половине четвертого, — сказала Честити, убирая банкноту в сумочку. — Редко кто приезжает вовремя на такие приемы.
— О, да! Вы правы. Дамы часто не отличаются пунктуальностью. — Он пригладил свои аккуратные навощенные усики, в глазах его светился живой интерес.
— Я надеюсь, что вы останетесь довольны знакомством с этой дамой, — сказала Честити, протягивая ему руку. — Всего доброго, месье.
Аноним энергично пожал ее руку:
— Всего хорошего, мадам. — Он поклонился и вышел из магазина.
Честити откинула вуаль, сделала глубокий вдох и принялась обмахивать разгоряченное лицо руками. Пруденс отодвинула занавеску:
— Чес, ты была неподражаема.
— У тебя был совершенно театральный акцент, — сказала Констанция. — Сомневаюсь, что Аноним хоть на секунду поверил, что ты француженка.
— Не думаю, чтобы это его волновало, — ответила Честити. — Итак, все, что нам остается теперь сделать, — это уговорить Миллисент Хардкасл прийти к нам в среду и ухитриться заставить ее под каким-либо предлогом приколоть белую розу к корсажу. По-моему, мне не стоит там появляться — вдруг он меня узнает.
— Ты права, — согласилась Пруденс. — Даже если ты будешь без вуали и станешь говорить без этого чудовищного акцента, он может заподозрить тебя, если услышит твой голос.
— Я постараюсь не попадаться ему на глаза. А сейчас я бы съела еще кусочек кекса.
— Ешь, сколько хочешь, дорогая. — Констанция отодвинула занавеску, давая ей пройти. — Ты это заслужила. Кстати, я не знаю никакого лорда Джерси. Он существует?
Честити улыбнулась и уселась за столик:
— Насколько мне известно, нет. Именно поэтому я уверена, что его не будет на приеме в среду. Я очень горжусь этой выдумкой. Впрочем, я считаю, что Аноним идеально подойдет для Миллисент. — Она откусила кусочек кекса. — Миссис Бидл, это лучший кекс, который я когда-либо пробовала.
Сестра Дженкинса расплылась в улыбке:
— Кушайте, кушайте, дорогая. Доедайте весь. Он долго не хранится. А мне нужно идти в магазин. Но вы не торопитесь. — Она направилась к занавеске, потом неожиданно остановилась. — Ой, чуть было не забыла. Тут для вас еще письмо. Я положила его за банкой с чаем.
Она указала на полку, на которой стояла ярко раскрашенная жестяная коробка с крышкой. Констанция взяла письмо.
— Это «Посреднику» или тетушке Мейбл — есть какие-нибудь догадки?
Сестры отрицательно покачали головой и выжидательно уставились на нее. Констанция вскрыла конверт, достала письмо и с увлечением принялась читать его.
— Ну, что там? — наконец спросила Пруденс.
— Это письмо из Хэмпстеда, от постоянной читательницы нашей газеты. Она спрашивает, можем ли мы опубликовать расписание собраний Женского социально-политического союза, — медленно произнесла Констанция. — Она пишет, что это очень поможет тем, кто не в состоянии посещать эти собрания регулярно или не может открыто признать свою принадлежность к организации. — Она подняла голову, ее глаза сияли. — Наконец-то! Мы привлекли внимание этих женщин к нашей газете!
Сестры вскочили с места и принялись обнимать ее. Это была победа не только Констанции, но и их матери, поэтому они все чувствовали себя причастными к ней. Несколько мгновений они молча стояли, прижавшись друг к другу, думая о матери. Они научились мириться с чувством утраты и черпали утешение в своих воспоминаниях.
Наконец Честити смахнула слезу и спросила:
— Итак, что дальше? Эти пять гиней жгут мне карман. Как насчет того, чтобы устроить себе праздник и отправиться на ленч?
— Только в самое скромное заведение, — сказала Пруденс. — Если мы станем сразу же тратить все, что заработаем, у нас никогда не будет денег.
— Согласны на скромное заведение, — объявила Констанция. — После этого у нас останется время отвезти малышку Эстер навестить ее будущую свекровь, а потом мы привезем ее к себе на прием, где непременно будет Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38