Кон сейчас обрабатывает одного члена парламента, — лукаво проговорила Честити. — У нас большие надежды на то, что достопочтенный…
Она в замешательстве умолкла, когда Пруденс наступила ей на ногу.
К счастью, Амелия так торопилась, что не обратила внимания на ее слова. Она нацарапала адрес Генри Франклина на полях газеты, и Констанция пообещала ей, что в начале следующей недели они съездят в Кент.
— Давайте встретимся в следующий четверг здесь же в то же время, — предложила на прощание Пруденс, протягивая Амелии руку. — К тому времени у нас будут для вас новости.
Амелия кивнула, собралась было что-то сказать, но потом решительно тряхнула головой и поспешно покинула кафе.
— Я прошу прощения, — выпалила Честити, как только дверь, звякнув колокольчиком, закрылась. — Не представляю, как я могла забыть, что она должна быть знакома с Максом Энсором. Господи, да она же живет с ним под одной крышей!
— Съешь еще одно пирожное, — посоветовала Пруденс. — Ничего же не случилось.
Честити с кающимся видом посмотрела на Констанцию:
— Ты простишь меня?
— Милая, здесь нечего прощать. — Констанция улыбнулась ей в ответ. — К тому же это чистая правда. Я действительно собираюсь обработать его.
— Я не должна была болтать о твоей личной жизни, — сказала Честити.
— Забудь об этом, Чес. Моя личная жизнь в настоящий момент так тесно связана с политической, что ее трудно рассматривать в отдельности.
— В любом случае это несколько оживит наше пребывание в деревне, — заметила Пруденс. — Больше, чем теннис.
Констанция с радостью воспользовалась случаем сменить тему.
— Не уверена, что мне понравится этот Генри Франклин, — сказала она, когда девушки вышли на улицу.
Внезапный резкий порыв ветра заставил ее обеими руками ухватиться за шляпку.
— Не обязательно, чтобы он нам нравился, — заметила Пруденс. — Мы просто должны заставить его поступить, как положено честному человеку. Возьмем кеб?
— Только если мы можем позволить себе это, дорогая, — поддразнила ее Констанция.
— Не уверена, что можем, — усомнилась Пруденс. — Учитывая, как ты и Чес настаивали на том, что нам не нужна никакая плата. Как мы собираемся существовать, если не станем брать плату с клиентов?
— Нам нужно привлекать богатых клиентов, — ответила Констанция. — Я не смогла бы взять деньги у этой бедной женщины, да и ты тоже не смогла бы.
— Это так, — согласилась Пруденс. — Будем считать, что приобретенный опыт — это наши вложения капитала.
— Очень удачное решение. — Констанция жестом остановила кеб. — У меня такое ощущение, что нам понадобится весь наш опыт, если мы хотим добиться успеха в посредничестве. Каким образом нам удастся составить список подходящих женихов? И нам еще нужно найти серую мышку для Анонима. По крайней мере он готов платить за услуги.
— Ну, это просто, — сказала Чес, садясь в экипаж. — На следующем же приеме внимательно посмотрим по сторонам. Мы найдем множество женихов и девиц на выданье.
— И составим нашу собственную картотеку, — подхватила Констанция. — Просто и гениально! — Она хлопнула в ладоши. — У меня уже есть на примете серая мышка, даже несколько. Что вы скажете о Миллисент Хардкасл? Я знаю, она уже далеко не девочка, но еще не потеряла привлекательности и всегда утверждала, что ненавидит Лондон.
Пруденс выглянула в окно и сказала кебмену:
— Манчестер-сквер, десять, пожалуйста.
Макс Энсор стоял под часами в центре вокзала Ватерлоо, являя собой островок спокойствия посреди оживленно гомонившей и суетившейся толпы. Вокруг пыхтели поезда, время от времени издавая пронзительный свист. Взмокший носильщик, толкавший перед собой груженую тележку, пронесся мимо Макса, заставив его отступить в сторону. Позади носильщика, едва поспевая за ним, почти бежала женщина на угрожающе высоких каблуках, опираясь на руку краснолицего мужчины.
Была пятница, половина двенадцатого утра, и Макс полагал, что Дунканы и их гости прибудут на вокзал заблаговременно. Он не мог представить себе ни одну из сестер спешащей. Его камердинер уже отнес чемодан и ракетки на платформу и расположился в том месте, где по прибытии поезда должен был остановиться вагон первого класса.
Внезапно Макс увидел сестер, вошедших с центрального входа. Как он и ожидал, они неторопливо продвигались вперед в сопровождении двух носильщиков. Макс очень удивился, увидев, что лорда Дункана с ними не было. А ведь сестры уверяли, что их отец поедет вместе с ними.
Констанция издали помахала ему, потом, приблизившись, протянула руку:
— Макс, вы приехали так рано!
Он легко коснулся губами ее щеки, словно они были давними друзьями. Потом он повернулся и пожал руки Честити и Пруденс.
— Где ваш багаж, мистер Энсор? Впрочем, это смешно. Если Кон называет вас Максом, мы тоже можем не соблюдать формальностей. Я буду называть вас Максом. Итак, где ваш багаж, Макс? — спросила Честити, глядя на Макса из-под широких полей очаровательной шляпки, украшенной лентами из газа.
Трудно было заподозрить, что эта шляпка переживала уже четвертую реинкарнацию.
— Марсел отнес его на платформу. Надеюсь, вы не возражаете, что мой камердинер сопровождает меня? Если вам негде его разместить, я с легкостью обойдусь и без него.
— Ну что вы, какие могут быть проблемы! Дэвид Лукан, например, никуда не ездит без своего камердинера, который шпионит за ним и обо всем докладывает его матери. Бедняжка Дэвид и шагу без него ступить не может, — с милой улыбкой прощебетала Честити.
— Платформа двенадцать, мадам, — многозначительно напомнил один из носильщиков, перекладывая тяжелые сумки из одной руки в другую. — Поезд подойдет с минуты на минуту.
— Ах да, конечно, пойдемте!
Легкой грациозной походкой Констанция направилась за носильщиками. Макс шел рядом с ней.
— Ваш отец не будет вас сопровождать?
— Да… нет… все это так досадно! — ответила Констанция. — Я расскажу вам, когда мы устроимся в купе. И у вас есть все основания быть недовольным.
Макс подозрительно посмотрел на нее, но ничего не сказал, пока все четверо не расположились в купе первого класса, предварительно убедившись, что багаж надежно уложен. Расплатившись с носильщиками, Макс отослал Марсела в вагон третьего класса.
— Во всем виноват граф Беркли, старый друг отца, — сказала Честити, снимая шляпку. Потом она привстала на цыпочки и положила шляпку на полку для багажа. — Он только что купил автомобиль и предложил отцу отвезти его в Ромзи.
— Конечно же, папа не мог не согласиться, — подхватила Констанция. — И это ставит меня в очень неловкое положение. Вы с таким пониманием отнеслись к нашей маленькой просьбе, а теперь все насмарку.
— Наоборот, — с галантным поклоном ответил Макс. — Теперь я имею возможность путешествовать в обществе всех сестер Дункан.
— Вместо того чтобы довольствоваться только моим, — с притворным вздохом сказала Констанция. — Уверена, что я была бы скучным компаньоном.
Девица откровенно насмехалась над его избитым комплиментом, как и в тот вечер в ресторане, когда она обвинила его в неискренности. Макса возмутило то, что она так упорно отвергает принятые в свете правила поведения, даже когда дело касается пустого комплимента.
— Да, это так, — согласился он. — Люди, не умеющие с благодарностью принять комплимент, не всегда могут составить приятную компанию.
У Констанции расширились глаза. Она не ожидала ответного выпада, кроме того, ее никогда прежде не обвиняли в неблагодарности. На мгновение она даже лишилась дара речи.
Склонив голову набок, Констанция с виноватым видом улыбнулась. Мать часто предупреждала, что острый язычок не доведет ее до добра. И даже Дуглас мягко упрекал ее, когда она не могла удержаться от ядовитой остроты. Он говорил, что нельзя изощряться в остроумии за счет окружающих. Однажды он даже сказал, что это на редкость непривлекательное качество в человеке. Констанция вспомнила его негромкий голос, такой ласковый и в то же время серьезный, и, закусив губу, резко отвернулась и стала смотреть в окно, чувствуя, как ком стоит у нее в горле. Видимо, она была бы гораздо добрее и терпимее к людям, если бы Дуглас не погиб. Так что остается лишь внимательнее следить за своими словами. Особенно в обществе Макса Энсора. Она почувствовала невольное уважение к столь достойному противнику.
Макс поднялся, открыл окно и выглянул на платформу:
— Кто-нибудь из ваших гостей поедет этим поездом?
— Надеюсь, что нет, — ответила Пруденс. — Мы обычно специально едем ранним поездом, чтобы оказаться на месте раньше них. Большинство едут двухчасовым и прибывают в Ромзи как раз к чаю.
Дверь купе открылась, и на пороге появился официант в униформе.
— Уважаемые леди… сэр, будете ли вы обедать у нас? — с поклоном спросил он.
— Да, конечно, — ответила Констанция, к которой уже вернулось самообладание.
— Вагон-ресторан откроется в половине первого. Зарезервировать вам столик на четверых?
— Обязательно, — сказал Макс.
Официант снова поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь купе.
— Трудно представить себе поездку в поезде без коричневого виндзорского супа, — заметила Пруденс, разворачивая газету и поправляя очки.
— Я обожаю еду в поезде, — подхватила Честити. — Особенно чай. Эти восхитительные булочки, топленые сливки и шоколадные бисквиты… Хотя, — продолжила она, — завтраки почти так же хороши. Копченая селедка и черный хлеб с маслом.
— И свиные сосиски, — добавила Констанция, — с помидорами.
— Мне кажется, дамы проголодались, — с улыбкой проговорил Макс.
— Неудивительно, мы встали очень рано, и после завтрака прошло уже немало времени, — сказала Пруденс.
Сестры не стали объяснять, что, поскольку лорд Дункан не соизволил появиться к завтраку, на столе не было обычных деликатесов. Девушкам пришлось довольствоваться тостами с мармеладом.
— Вы любите разгадывать кроссворды, мистер… то есть Макс? — спросила Пруденс, доставая из сумочки остро заточенный карандаш.
— Не особенно, но буду рад помочь.
Энсор откинулся на сиденье и положил голову на подушку, покрытую белоснежной накрахмаленной салфеткой. Констанция сидела напротив, и он стал с удовольствием разглядывать ее. В купе было жарко и душно, и девушка расстегнула две верхние пуговки синего льняного жакета, плотно облегавшего ее тело и выгодно подчеркивавшего тонкую талию. Макс видел, как бьется жилка на ее длинной, изящной шее, как матово поблескивает чуть влажная от пота кожа. Он отметил, что у нее изящные и точеные ножки в темно-синих лаковых туфельках. Ему стало интересно, как же выглядят те части ее ног, которые он не мог видеть, — икры, колени и бедра, прикрытые тонкой материей ее юбки. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться, что у нее длинные ноги. И они должны были быть такими же изящными, как и все остальные части ее тела. У нее были тонкие запястья и длинные пальцы, но при этом руки не казались хрупкими. Это были умелые, сильные руки. И вообще мисс Дункан была сильной женщиной, только чересчур воинственно настроенной. Но ему нравилось преодолевать трудности.
Констанция наклонилась к газете, которую держала ее сестра, и нахмурилась, пытаясь разгадать какое-то слово. Макс видел тонкие голубые вены у нее на виске. Внезапно она подняла глаза и посмотрела на него. Ее глаза были цвета темно-зеленого мха, который растет на стволах вековых дубов. Они смотрели на него вопросительно и слегка задумчиво. Энсор понял, что она почувствовала, как он ее разглядывал. У него появилось ощущение, что и она, в свою очередь, оценивает его.
Макс улыбнулся, и Констанция снова опустила глаза, вернувшись к газете. Но он успел разглядеть, как легкая улыбка чуть тронула ее губы. Уик-энд, подумал он, обещает быть весьма интересным.
Глава 8
— Где ты собираешься разместить его? — понизив голос, спросила Пруденс, когда они стояли на станции в Ромси.
Макс следил за тем, как выгружают багаж, и не мог их слышать.
— В Южной башне, — таким же заговорщическим тоном ответила Констанция.
Честити тихо рассмеялась, поправляя широкие поля своей украшенной лентами соломенной шляпки. У Южной башни была одна замечательная особенность.
— Что ты затеваешь, Кон? — спросила Честити. В глазах ее сестры блеснул насмешливый огонек.
— Пожалуй, я не прочь показать мистеру Энсору, что может произойти, когда женщина берет на себя инициативу. Мне кажется, он вообще не верит, что женщины могут проявлять инициативу, — добавила она. — Уверена, он убежден, что мы не имеем на это права. Возможно, мне удастся заставить его открыть глаза на то, что женщины имеют те же права, что и мужчины. Что вы об этом думаете?
— Не хочу показаться пессимисткой, Кон, но, по-моему, ты чересчур уверена в себе, — нахмурившись, заметила Пруденс. — Не думаю, что этот достопочтенный джентльмен окажется такой уж легкой добычей. В поезде он весьма ловко поставил тебя на место. — Она сняла очки и, близоруко щурясь на солнце, посмотрела на сестру.
Констанция скорчила гримасу. Как всегда, практичная Пруденс очень точно нащупала слабое место в ее плане.
— Мне неприятно об этом говорить, но отчасти он был прав, — с неохотой признала Констанция. — Однако от этого моя затея становится только интереснее.
Девушка вспомнила пристальный, жадный взгляд Макса, когда он рассматривал ее в купе. Если она сможет сыграть на этом, у нее появится оружие, необходимое для грядущей схватки.
— Итак, ты хочешь соблазнить его? — с тревогой спросила Честити. Ее ореховые глаза с сомнением смотрели на сестру из-под полей шляпки. *, ..
— Не совсем, — возразила Констанция. — Просто немного поиграть с ним, заставить его усомниться в своей непогрешимости.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заметила Честити.
— Я в этом не уверена, — призналась сестра. — Но идея кажется мне заманчивой. Посмотрим, во что все это выльется.
В этот момент из маленького здания вокзала вышел мужчина в традиционной одежде носильщика — кожаной жилетке, фартуке и бриджах.
— Все сумки погрузили, мисс Кон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38