Размеры у парня семь на восемь, то есть аккурат подходящие именно такие б
айки травить. Жаль, не знает Шрамов про этого бультерьера ничего.
А вот еще специфический тип. Не сидит на попе ровно, все время дрыгается, б
удто вшивый. То манжеты одернет, то брюки под столом руками разглаживать
начнет. Или галстук поправлять сунется и еще дальше под ухо узел загонит.
Типа человек эти шмотки первый раз надел, и все ему наперекосяк, каждый шо
в в кожу врезается и обидеть норовит. А красноухий халдей, с чубчиком, как
у Гитлера, гражданину на стол закуски ставит не последние. Тут и икра с бли
нами, и водка стобаковая, и черт в ступе.
Что-то они друг другу с официантом пошевелили губами, и специфический от
правился в сортир.

…Старость, как ночь, вам и ей у
грожает,
Говор толпы невозвратно затих,
И только кнут вас порою ласкает,
Пара гнедых!

Шрам дослушал терпкую песню. Эта песня взяла за покореженную душу иначе.
Но ведь тоже взяла. Будто с мороза к печке открытой пододвинулся близко-б
лизко, будто в детстве отец Шрама шлангом выпорол, будто первый в жизни пр
иговор выслушал Ц кровь прилила к лицу.
Нет, так нельзя, решил Сергей Шрамов, поднялся на засидевшихся ногах и дви
нул в туалет. Рожу сполоснуть, чтобы вареным раком не пыхтела.
Его пижонские Ц весь одет с иголочки Ц штиблеты не скрипели ни на из пят
и пород ценного дерева наборном паркете зала, ни на более простом в корид
оре. Он толкнул дверь с силуэтом джентльмена и провожаемый отражениями в
писсуарных зеркалах завернул за угол. Тот Ц дрыгавшийся, будто вшивый, и
обслуживавший его лопоухий халдей стояли здесь близко друг к другу, слов
но педрилы.
Вшивый на измене быстро отдернул руку за спину, и за спиной зашуршало вро
де как бумагой. Оба баклана сделали каменные лица. Официант, будто ни при ч
ем, отступил на шаг, пряча глаза под чубчиком. Проверил пальцами, правильн
о ли застегнуты штаны, одернул белоснежный китель с пуговицами из желтог
о металла и слинял.
Шрам, которого сцена в упор не касалась, равнодушно склонился над умывал
ьником и зарядил пару пригоршней остужающей воды себе в репродуктор. Вро
де полегчало. Сергей выпрямил спину.
Вшивый шелестел бумагой уже из вонючей кабинки. Халдея след простыл, ну и
ладно.
Сергей вернулся в зал. И опять кусок в горло не полез, потому что девушка т
опила зал в глазах-озерах и пела:

…Дорогой длинною,
Погодой лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня,
И с той старинною,
Да с семиструнною,
Что по ночам
Так мучила меня!…

Так не годится, стал наезжать на себя Сергей, этот фонтан надо присушить. Ш
рам заставил себя совершенно деревянно отпилить кусок мяса и проглотит
ь, почти не разжевывая. Заставил себя запить. Кажется, у него на столе выды
халось откупоренное перно. Но он все равно ничего не почувствовал бы, буд
ь это даже чистый спирт.
Так не годится, всерьез разозлился Сергей на себя. Пока генеральный папа
не вызовет, нужно срочно чем-то занять мозги. Например, проку-мекать, что э
ти двое терли в сортире? Халдей что-то передал, завернутое в бумагу. Перед
ал не здесь, в зале, где вряд ли сыщется два бугая, посторонних в нашем деле,
а передал в сральнике. Тишком от прочих. Будто что-то западловое.
Сергей оглянулся на лопоухого халдея. А тот, оказывается, тоже косяки дав
ит, но только нарвался на взгляд Шрама, сразу потупился в персональный по
днос. Как неродной.
Вернулся за свой столик вшивый. И сразу масса лишних движений. Галстук ту
да. Запонки проверил. Почесал ладони. Салфеткой промокнул лоб. Галстук об
ратно… Что же такое особенное ему вручил халдей?
Сергею стало настолько интересно, что он вторично посетил сортир и нашел
в кабинке желтую упаковочную бумагу и обрывок шпагата. Рыться в этом был
о впадлу, и вопрос завис. Что же было завернуто в бумагу? Наркота? Но почему
передача состоялась втихаря, ведь вокруг все свои? Может, вшивый стремае
тся, что подсел на наркоту, и не жаждет, чтобы коллеги прочухали?
Но неужели он такой дебил, что не шарит? После праздника метрдотель прого
нит всех до единого халдеев через посиделки и выжмет не только статистик
у: кто, что и сколько любит пожрать, а и кто какие любезные-нелюбезные слов
а про Михаила Геннадьевича гнал. Значит, тихариться с наркотой смысла не
т.
Значит, что-то иное передал лопоухий халдей. Плюнуть и забыть? Но запутка
хлорным осадком въелась в извилины. И тогда Сергей, поймав очередной вор
оватый взгляд лопоухого, подманил того властным щелчком.
Ц Слушаю. Что желаете? Не я обслуживаю ваш столик, но с удовольствием пер
едам заказ обслуживающему вас официанту.
Ц Так-таки ПАКЕТОМ и передашь? Ц хамски зевнул Сергей, как бы между проч
им выделив слово «пакет».
Ц Не понял? Ц побледнел, как сгущенное молоко, халдей.
Ц Ты всем, если надо, ПЕРЕДАЧИ малявишь? Ц с понтом равнодушно педалиро
вал Шрамов схожее слово. С учетом, чтобы вшивый расслышал только «переда
чи».
Ц Мне нужно обслужить вон тот столик. Обслужу и сразу вернусь к вам, Ц за
блеял порывающийся драпануть халдей.
Ц С… вернешься? Да ты не человек, а СВЕРТОК какой-то! Ц Теперь вшивый дол
жен был услышать слово «сверток».
Наверное, услышал. Наверное, очканул выше крыши. Потому что как сидел, так
с места в карьер и сорвался из-за столика, даже не по-надкусывав икру с бли
нами. И быстро-быстро, как говорит дядька Макар Ц «швыденько-швыденько»
, заканал на выход. И вот тут уже в Сереге окончательно очухался охотник. Т
ут уже было не важно, в какую историю Шрамов встрял, какой гадюке на горло
наступил, какой гнойный прыщ выдавил. Убегают Ц догонять! Потом разбере
мся в пасьянсе, кто прав, а кто виноват.
Вшивый соблюдал приличия Ц не побежал, типа сторонник спортивной ходьб
ы. Значит, и Сергей бежать не будет. Сергей ринулся следом только чуточку б
ыстрей, чем делающий ноги гражданин, только чуть ловчее огибая столики и
разминаясь с халдеями. И выигрывал то там полсекунды, то сям.
Коридор. Пузатые хрустальные люстры, пузатые голые телки на картинах в с
усальных рамах. Вшивый затравленно оглянулся, слабый на дыхалку Ц он по
чуял, что за здорово живешь не соскочит. Не останаачиваясь, полез в штаны
Ц правой рукой под ремень у левого бедра, Ц очень знакомый Сергею жест и
здесь неожиданный. Ибо униформенные братки на входе всех гостей облапал
и по самые помидоры, чтоб никто не смог верховному папе устроить огнестр
ельный сюрприз.
Сергей почти догнал вшивого. Вшивый почти вытащил из-за брючного ремня с
твол, да только ствол оказался с навернутым глушаком, и из-за этого «почти
» Ц не считается. Дольше времени и более галантного обхождения при выни
мании такой ствол требует. А уже близко замаячили пока не врубающиеся, но
учуявшие передрягу рожи доселе скучавших на выходе униформенных братк
ов.
И вот, дотянувшись в рекордном прыжке, подсек ногой Шрамов улепетывающег
о засранца. Вот рука падающего ниц козла наконец выпустила волыну. И вот р
астянулся вшивый гражданин мордой об паркет, а пистолетик загремел рядо
м. И чтоб ханыге не приспичило снова за пистолетик ухватиться, один из бра
тков мишкой косолапым навалился сверху, типа блокирует.
Ц Я Ц Шрам. Сергей Шрамов, Ц предъявляя пустые руки, сообщил Сергей вто
рому мордовороту. Ц Я эту гниду выпас и погнал.
Мордоворот неожиданно оказался с мозгами. Поглядел на приплюснутого к п
олу, поглядел на Шрама, попрокачивал секунд с пять расклад в башке и мирол
юбиво откликнулся:
Ц Еще есть что сообщить?
«Сообщить?» Ц грустно улыбнулся Шрам. Да ты, боец, из бывших ментов. Мало п
латили, наверное. Это было неприятно, будто вместе с ягодой малины зажева
л сосавшего ее лесного клопа. Но не Сергею судить генерального папу.
Ц Есть. Ствол ему халдей передал. Такой, с красными оттопыренными ушами и
чубчиком под Гитлера. У параши передал. Там в ведре и фантик от ствола вал
яется.
Ц Возвращайтесь на место. Мы во всем разберемся, Ц угрюмо, Но миролюбив
о посоветовал Шраму бывший мент.
И Шрам вернулся. Девушка к его приходу пела:

О, говори хоть ты со мной,
Подруга семиструнная!
Душа полна такой тоской,
А ночь такая лунная!

Но теперь Шрамов не пускал жгучие, как слезы, слова внутрь. Он равнодушно д
ошкарябал вилкой тарелку. Ну почти равнодушно. Равнодушно опустошил бок
ал. Ну почти равнодушно, если быть честным перед собой. Подумал, не заказат
ь ли водки, но не стал Ц впереди доклад папе.
Однако с докладом не заладилось. Сперва из зала сгинул лопоухий халдей. У
шел на кухню и не вернулся. Затем растворилась за кулисами певица. Потом к
столу Шрамова важно подвалил бывший мент, уважительно склонился над ухо
м:
Ц Михаил Геннадьевич сегодня уже никого принимать не будет. Ц Толстый
конверт явно с зелеными от злости рожами американских президентов плюх
нулся аккуратно между тарелкой и соусницей. Ц Михаил Геннадьевич перед
ает свою благодарность и переносит встречу на послезавтра на вечер. Будь
те готовы, вам позвонят.
Ага! Заржал, но только внутренне, Шрам. Пришла пора поджимать понты. Теперь
у папы никаких заранее назначенных встреч, никаких просторных залов с ф
икусами и затемненными углами. Что ж, у серьезных людей Ц серьезные проб
лемы. И за то спасибо, что предупредили Ц больше валандаться в тухлом «Дв
орянском собрании» нет смысла. Остальных вон так и не предупредили. Сидя
т, будто в паспортном столе, ждут, когда пригласят.
Шрам, не дожидаясь приговора, сунул под рюмку три купюры, подмел пухлый ко
нверт Ц пусть хоть зеленые человечки душу греют Ц и почесал на выход.
Он был без плаща, лето еще не кончилось, поэтому не задержался у гардероба
и вышел мимо вроде бы и не замечающих его сторожевых братков. Вышел в свеж
ую ночь.
И со смаком вдохнул непрокуренный сырой воздух. Однако долго балдеть в о
диночку ему не выпало. Расстреляв тишину каблучками, к Сергею приблизила
сь гневная тень и заявила без обиняков:
Ц Значит, это вам я должна быть благодарна за сорванный вечер?
Ц С чего вы взяли? Ц ответил Шрам, откровенно любуясь полным негодовани
я девичьим лицом.
Ц Сначала за кулисы является гоблин и требует все тормознуть. Потом это
т гоблин спускается в зал к вам и сует бабки!
Ц Мне просто вернули один старый карточный долг.
Ц Значит, вы к облому не имеете отношения? Ц Она не верила. Что не верит, б
ыло понятно и по тому, как сжаты ее кулачки. И по тому, как залегла складка н
ад бровями.
Ц Не хотите выпить? Ц вдруг спросил Шрам.
Ц Выпить?
Ц Да, выпить. Где-нибудь, где до нас нет никому никакого дела, пропустить о
дну-две рюмки текилы? Ц Он старался не слишком есть ее глазами. Она зябла,
но вряд ли накинула бы на острые плечики, предложи он, пиджак.
Ц Почему я должна с вами пить?
Ц Потому что вы целый вечер пели. И у вас пересохло горло.
Аргумент понравился. Без дальнейших рассусоливаний она вручила Сергею
ключи от своей вишневой «тойоты». И уже через пять минут они давили локтя
ми стойку в баре средней руки.
Ц Хоп! Ц опрокинул Шрамов в глотку сто граммов самогонно-кактусовой жи
дкости. Слизал соль и прикусил лимон.
Девушка перестала хмуриться. Еще не улыбалась, но уже не держала зла.
Ц Давно меня так запросто не приглашали в ночные заведения, Ц созналас
ь она. Ц Хоп!
А он продолжал нагло любоваться ее профилем. Высокие брови, глаза Ц каре
льские озера, губы пухлые, как черешни…
Ц У вас есть сигареты? Ц мило помахав пальчиками, как бы остужая обожже
нные текилой губы, спросила она.
Ц Наверно, слишком крепкие. «Кэмел» без фильтра. А вам горло, наверное, сл
едует беречь.
Ц Не такая уж я неженка, и ничего страшного с моим горлом не случится. При
гласили, так давайте уж, ухаживайте по всем правилам. Ц В ее глазах, в угол
ках ее губ наконец появился намек на улыбку.
В пропахшем пивом и табаком зальчике было почти пусто. Бармен мудро не ле
з с разговорами.
Ц Я иногда заглядываю в этот бар, Ц зачем-то сказал Сергей, протягивая п
олупустую и примятую в кармане пачку сигарет.
Ц Догадываюсь. У вас как раз вид человека, хорошо знающего все шалманы в
округе. Ц Она не хамила, она пыталась найти нужную ноту, чтоб возник легк
ий, ни к чему не обязывающий треп с обязательными подначками друг друга. Ч
тобы собеседники после пары рюмок расстались вполне довольные друг дру
гом. Может быть, даже обменялись бы телефонами, но никогда бы друг другу не
позвонили. Она вела себя как обыкновенная кукла генерального папы, сохр
аняющая разумную дистанцию с папиными подшефными.
И Сергей запросто поверил бы, что она Ц кукла, очень дорогая кукла, с нога
ми от ушей и так далее. Но полчаса назад Шрамов слышал, как она пела… И сейч
ас Шрам сидел, навалившись на стойку, и гадал, спросить ему или не спросить
, как девушку зовут? А вот о том, к чему может привести данное знакомство и ч
ем это все грозит, Шрам старался не думать.

Глава 7


Эх ты, жизнь моя, Ц веревочка
витая.
Где начало, где конец Ц того не знаю.
Думы, думы, думы горькие спрячу-затаю,
А тоску-печаль веревочкой завью!

Телефон Ц черный угловатый короб с круглым еще диском и тяжеленной труб
кой Ц зазвонил, как пожарная сирена. Старик Кузьмич затряс головой, будт
о звенит не на столе, а у него в ухе, вытянул щуплую шею навстречу снимаемо
й щуплой ручкой трубке:
Ц Алло? Нет, это не Андрей Юрьевич, а Егор Кузьмич… А это уже вас. В этом гор
одишке всем все становится известно чересчур быстро.
Андрей тяжело вздохнул:
Ц Ну что там еще? Ц принял и прижал тяжеленную, будто налитую свинцом, тр
убку к уху.
Ц Андрей Юрьевич? Ц вежливо, почти нежно спросила трубка вкрадчивым го
лосом.
Ц Ну? Слушаю.
Ц Если ты, козел, Ц столь же нежно продолжила трубка, Ц не прекратишь пе
реть на рожон, мы тебе кишки в темном переулке выпустим. А также бабе твоей
зиппер наружу вы вернем…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36