События развивались с головокружительной быстротой.
— Очень серьезны, — сказал Тай. Он уселся в кресло и потянул за собой Кэмми, которая, потеряв равновесие, плюхнулась к нему на колени. Сюзанна сдавленно вскрикнула, и смахнула с глаза слезинку. Потом она успела лишь послать Кэмми воздушный поцелуй, когда на другом конце провода ответили.
Кэмми почувствовала себя на седьмом небе. Она уже забыла про свои огорчения. Да и — какого черта? Ведь сейчас весь мир лежал у её ног!
Карен достала из сумочки блокнот и ручку.
— Что ж, давайте займемся делом. Для начала я организую вам парочку интервью. Утром и поздно вечером. Сейчас набросаем сценарий. На вопросы отвечайте точно и подробно, но постарайтесь создать впечатление, что жизнь ваша была достаточно пресной. Чтобы, по возможности, избежать сплетен.
— Хорошо.
— По словам Сюзанны, вы все это время жили в Бейроке, в Британской Колумбии. Там у вас много знакомых? Им известно, кто вы такой?
— Нет, я жил там под именем Джерри Мерсера. Человека, похожего на Тайлера Стовалла.
— Тогда вам пора сказать этим людям правду. Бейрок скоро в осаду возьмут. Есть в вашей тамошней жизни какие-нибудь тщательно оберегаемые тайны?
— Нет, я жил достаточно скромно.
— Как насчет женщин?
Чуть поколебавшись, Тай признался:
— Я вел не вполне монашеский образ жизни.
— Все это непременно выплывет наружу, — предупредила Карен. — Вы должны быть к этому готовы. Для обитателей Бейрока настал звездный час…
По мере того как предостережения Карен множились, настроение Тая и Кэмми падало. Вдруг Сюзанна вскрикнула: «Смотрите!» и указала на экран телевизора.
Кэмми ойкнула, увидев Пола Меррила. Карен быстро включила звук.
Пол объяснял репортерам, что пока не уполномочен раскрывать все подробности операции, с помощью которой удалось «выманить Тайлера Стовалла из его убежища». Однако своей роли при этом он не скрывал. Что касается Камиллы Меррил, то да, мол, она — его бывшая супруга.
Тайлер смотрел на него с любопытством.
— Вот он каков, твой Пол, — заметил он.
— Да, и это он добился моего изгнания со съемок «Улицы цветущих вишен», — напомнила Кэмми.
— Зато теперь он пыжится от гордости, — усмехнулась Карен. — Знаменитостью стал.
— Вот уж не думал, что это может оказаться настолько интересным, чтобы поднимать такую шумиху, — сказал Тай.
— Вы — настоящий гвоздь сезона, — с улыбкой сказала Карен. — Главная сенсация со времен Моники Левински. Причем продлится все это довольно долго, так что запаситесь не только терпением, но и чувством юмора — оно вам ох, как пригодится!
Глава 18
«… показания Уоррена Галлоуэя о шантаже и вымогательстве пролили новый свет на причины, побудившие Тайлера Стовалла уехать из Голливуда. Мистер Галлоуэй настаивает, что в деле о самоубийстве Гейл Малдун ясно ещё далеко не все. Тем не менее, в полиции считают, что следствие по этому делу завершено. Поговаривают также, что Самуэль Стовалл приложил большие усилия, чтобы замять дальнейшее расследование…»
Тай с отвращением выключил телевизор. Вот уже несколько недель средства массовой информации, словно сговорившись, обсуждали и смаковали одну-единственную тему: его возвращение, и всевозможные, мало-мальски связанные с ним подробности.
Впрочем, самое страшное, как надеялся Тай, осталось позади. Первые четыре дня после его приезда в Лос-Анджелес были попросту невыносимы. Он не смел даже носа высунуть из своего номера в отеле «Беверли-Хиллз». Но теперь, когда главная шумиха улеглась, внимание прессы и телевидения сосредоточилось на громких заявлениях Уоррена Галлоуэя, который из кожи вон лез, чтобы привлечь к себе внимание репортеров. Самуэль Стовалл был прав: этому человеку оказалось мало выплаченных ему денег; он жаждал славы. Любой ценой.
Карен наказала Тайлеру оставаться в отеле и стараться, во избежание ненужной огласки, временно избегать встреч с Кэмми. Тай, скрепя сердце, согласился, хотя по ночам ворочался в постели, мечтая о Кэмми. В глубине души оба они понимали, что Карен права.
На встрече с Коннелли, где кроме Джеймса и Норы, присутствовали ещё только агенты с обеих сторон, Таю удалось добиться достаточно выгодных условий. Пробегая мимо поджидавшей в приемной Кэмми, Сюзанна улыбнулась и показала ей поднятый большой палец, но больше, за исключением оброненной на бегу фразы «Тай тебе все расскажет», не произнесла ни слова. Сюзанна вообще очень строго соблюдала профессиональное правило не делиться с кем-либо сведениями о контрактах своих клиентов.
Позже, когда они, наконец, оказались в постели и досыта насладились друг другом, Тай рассказал Кэмми все подробности этой встречи.
Теперь же, глядя из окна своего номера, Тай скучающим взором смотрел на бледно-голубое небо над Лос-Анджелесом. Многочисленные папарацци по-прежнему ошивались вокруг его отеля, но буря, вызванная его возвращением в Голливуд, уже поутихла. И Тай был безмерно этому рад.
Как и предсказывала Карен, всех его друзей и знакомых по Бейроку тщательнейшим образом расспросили. Обитатели городка были поражены, что «Джерри Мерсер» оказался «всамделишным Тайлером Стоваллом». Городок бурлил несколько дней. Когда по телевизору показывали первое интервью, взятое у Мисси, Тай внутренне напрягся, приготовившись к худшему, однако, по счастью, Мисси его не подвела. Она была настолько ошеломлена тем, что была подругой знаменитого актера, что на все вопросы досужих репортеров отвечала только? «Господи, до сих пор не могу в это поверить!». В результате, так и не дождавшиеся сенсации репортеры, отправились на поиск новых жертв.
За что Тай был ей безмерно благодарен. А вот, внимательно слушая интервью с Рыжим и посетителями бара «Родео», Тай перевел дух. Там про него говорили только хорошее.
— Славный он малый, — поведал Рыжий. — И мне совсем не важно знать, актер он или нет. Эй, Джерри! — сказал он в камеру, поднося к губам кружку. — Я пью за тебя, дружище! За твои успехи. Будь здоров!
Тай грустно вздохнул. Он с удовольствием слетал бы в Бейрок и обнялся с Рыжим, но сейчас все его помыслы были сосредоточены на съемках «Ущелья разбитых сердец».
И тут, как гром среди ясного неба, последовала серия разоблачительных интервью Уоррена Галлоуэя. Карен сразу устроила срочное совещание, чтобы оценить обстановку. Ей пришлось просить Тая рассказать ей всю правду, без утайки. И Тай был вынужден, скрепя сердце, открыть ей все обстоятельства смерти Гейл. И тогда Карен предложила ему сменить тактику, и на любые вопросы отвечать: «Без комментариев». Но сделать это было сложно, особенно после того, как Уоррен, выступив в одном из популярных ток-шоу с подробным изложением истории о самоубийстве и последующих за ним небезуспешных попытках вымогательства со стороны своей матери, не только заклеймил обоих Стоваллов — старшего и младшего — как настоящих монстров, которые сговорились, чтобы довести бедненькую беременную Гейл до самоубийства, но и впервые обвинил Самуэля Стовалла, который пытался замять эту историю. История эта была настолько трагичная, что, несмотря, на очевидные противоречия, надолго завладела не только газетными полосами, но и умами читателей.
Потом шумиха, конечно, улеглась, но время от времени кто-то из особо рьяных писак вновь принимался ворошить прошлое. Прав был Самуэль: Гейл словно поднималась из могилы, чтобы отомстить им.
Однажды, уже совсем доведенный до ручки, Самуэль позвонил сыну и сказал:
— Извини, но я хочу созвать пресс-конференцию. Меня уже вконец достали. Я хочу, чтобы тоже присутствовал там и помог мне отвечать на самые скользкие вопросы.
Но Тай вместо ответа бросил трубку.
— Хватит с меня! — загремел он в ответ на вопросительный взгляд Кэмми, которая сидела на подлокотнике кресла его гостиничного номера. — Мне самому бесконечно жаль Гейл и её погибшее дитя, и очень досадно, что Самуэль поддался на вымогательство и уступил шантажистке. Но будь я проклят, если пойду на пресс-конференцию, чтобы оправдываться перед клеветниками! Самуэль влип в эту историю, пусть сам и выпутывается!
Между тем историю эту раздували не только в газетах, но и во всех прочих средствах массовой информации. Уоррен охотно раздавал интервью, выступал в ток-шоу, а также, по слухам, подписал договор на книгу воспоминаний.
Таю казалось, будто его выкупали в грязи.
Кэмми от души сочувствовала ему.
— Они хуже стервятников, — говорила она. — Как можно смаковать человеческую трагедию?
Неожиданно для себя, Кэмми расплакалась, и Тай уже сам устыдился своей вспышки.
— Извини, малышка, — сказал он, привлекая её к себе. — Не следовало втягивать тебя в эту историю.
— Это ты меня извини, — выдавила Кэмми сквозь всхлипывания. — Стоит мне только представить, как она… — И она осеклась, не в силах выговорить страшных слов.
— Умертвила собственного ребенка, — мягко закончил за неё Тай, ласково гладя Кэмми по волосам.
— Господи, чего бы я только ни отдала за счастье завести своего ребенка! — сквозь слезы проговорила Кэмми. — И кто им только дал право ворошить эту трагедию? Судить их мало!
Тем временем показания Уоррена обрастали самыми невероятными слухами, и Карен пришлось пойти на попятный. Она уже сама поняла, что в такой ситуации завеса молчания бесполезна. Газеты наперебой обсуждали, кто из Стоваллов — Самуэль или Тайлер — был отцом не родившегося ребенка Гейл. Тай пытался было протестовать, считая, что не стоит полоскать грязное белье на людях, но Карен настаивала на своем.
— Молчать больше нельзя, — говорила она. — Это только подбрасывает масла в огонь. Вы должны выступить и объясниться. Скажите, что ребенок был ваш, но что узнали вы об этом лишь после смерти Гейл, и именно это послужило причиной вашего отъезда.
Таю невыносима была даже сама мысль о том, чтобы открыть душу перед гиенами из желтой прессы. Нет, не мог он на это пойти. Он ещё сильнее возненавидел Самуэля, который втянул его в эту историю. И не мог простить Гейл за то, что та из чувства мести унесла в могилу сразу две жизни. Ведь именно её предсмертная записка Самуэлю и послужила основанием для шантажа, длившегося столько лет.
Тай надеялся, что со временем шумиха уляжется, однако это оказалось не так. Даже в первый день съемок «Ущелья разбитых сердец» некоторые газеты вышли с напоминанием о случившемся. И вот тогда, кляня себя за малодушие, Тай все-таки уступил бесконечным просьбам, и согласился дать интервью одному, особенно назойливому журналисту из «Окончательной истины», часовой телевизионной программы.
Кэмми во время этой записи оставалась дома, а после съемки, прямо из студии, Тай приехал к ней. Выглядел он как выжатый лимон.
— Черт бы побрал этих писак! — с чувством выругался он, обнимая Кэмми. — Я их готов собственными руками растерзать. Всякий раз, как мне под нос подсовывают микрофон, мне хочется послать их всех куда подальше.
— Думаю, что большинство людей по достоинству оценили бы этот твой шаг, — засмеялась Кэмми.
— Пожалеют ещё они все, что я не остался в Бейроке, — прорычал Тай.
— Не все, — уточнила Кэмми, и её изумрудно-аквамариновые глаза наполнились такой нежностью, что Таю захотелось утонуть, раствориться в них.
— Женщина, ты меня с ума сводишь! — прорычал он. — Я тебя хочу!
— А вам идет такой стиль, мистер Стовалл, — проворковала Кэмми.
— Да ну?
— Отнеси меня в постель!
Тай вопросительно изогнул бровь.
— Если я верно понял намек, ты хочешь, чтобы я тебя…
Он не договорил и, ловко уклонившись от кулачка Кэмми, обнял её и жадно поцеловал в губы. Затем, повинуясь требованию Кэмми, на руках отнес её в спальню, и они предались любви с такой бурной страстью, какой Кэмми давно уже не испытывала. Потом, когда все было закончено, Тай бессильно раскинулся на спине, а Кэмми свернулась калачиком и опустила голову на его грудь. Тай расслабленно перебирал шелковистые пряди её волос.
— Я старался не отвечать на самые каверзные вопросы, — признался он. — Не знаю только, как это у меня получилось.
Кэмми открыла глаза. В спальне царил полумрак.
— Как вообще все прошло? — спросила она.
— По-моему, нормально, — ответил Тай. — Конечно, всего того, чего они хотели, я им не сказал, но от главного факта — самоубийства Гейл — деться было некуда. В Канаду же я решил уехать, потому что просто сил не было жить здесь с таким грузом. Вот, вкратце, и все.
— Надеюсь, теперь они от тебя отстанут? — промолвила Кэмми. — Дадут, наконец, вздохнуть полной грудью.
— Будем надеяться, — вздохнул Тай.
Программу эту пустили в эфир через неделю. Хотя Тай и заверил, что все будет нормально, Кэмми все это время не находила себе места. Когда ведущий возвестил о начале, она принялась нервно кусать ногти. Сюзанна, в кабинете которой это происходило, видя волнение Кэмми, даже не стала подтрунивать над ней по этому поводу. Лишь по завершении программы, ограничилась лаконичным:
— Тай был просто великолепен!
А Кэмми вздохнула с облегчением.
Сам Тай был в это время на съемках «Ущелья разбитых сердец». Согласно сценарию, героиня Кэмми появлялась в фильме позже, и Кэмми до начала съемок оставалась ещё целая неделя. Заучивая роль, она донимала Сюзанну, отрабатывая жесты и разные интонации. «Главная героиня» — звучало, как оказалось, преувеличено, ибо на поверку роль Кэмми была довольно незначительной. Весь сценарий был выстроен под Норма Франклина — героя, которого играл Тай. Кэмми отводилась лишь роль пускового механизма, круто изменившего привычный образ жизни безмерно одинокого Норма Франклина.
Самуэль же, вопреки опасениям Кэмми, держался в тени. Тай, конечно, упрекнул его и высказал немало резких слов по поводу закулисной игры, которую вел Сэм, чтобы заполучить роль отца Норма. Но Сэм, как ни в чем не бывало, ответил:
— Хватит тебе искать врагов и раздражаться по пустякам. Пришла пора делом заниматься.
И на этом их спор завершился.
И вот теперь Тай, готовясь к очередному съемочному дню, выбросил из головы неприятный разговор с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38