В предрассветный час Бейрок показался ей прелестным. Вода в заливе искрилась. Жалобно кричали чайки. Редкие парусные яхты бороздили лазурную воду под быстро голубеющим небом.
За последние недели она привыкла к жизни этого городка. Тихой и размеренной. Даже время здесь текло плавно и неторопливо. Кэмми уже давно настроилась на то, что ей придется уехать, но сегодня, когда этот день настал, сама мысль об отъезде была для неё невыносимой. Нет, не могла она уехать. Не могла бросить здесь Тая.
Но после всего, что случилось, Тай уже никогда не уедет вместе с ней. Это было очевидно. И она сама была во всем виновата.
И вот теперь ей оставалось лишь сложить последние вещи в дорожную сумку и уехать. Вернуться в Лос-Анджелес, к суете и жизни, от которой она уже успела отвыкнуть.
С тяжелым сердцем она отвернулась от окна и посмотрела на свою сумку. На душе Кэмми скребли кошки. Вчера, уже переступив через порог дома Тая, она отчаянно боролась с собой. Боролась с желанием кинуться вслед за ним и на коленях молить о прощении. Она мечтала о каком-то внезапном озарении, о чудесном повороте событий, который мог спасти её. Но все было против нее. Фортуна окончательно повернулась к ней спиной.
Будь фортуна женщиной, я не влипла бы в такую историю…
Кэмми с грустью обвела взглядом уютную комнату. «Гусиный приют» славился номерами с огромными кроватями, мягкими перинами и с обоями, украшенными крохотными, необыкновенно изящными розочками. И еще, конечно — антикварной мебелью.
Кэмми, несмотря на это, провела здесь бессонную ночь. Она без конца ворочалась и, как ни старалась, так и не смогла отогнать прочь мучительные мысли. Что ж, она сама была во всем виновата.
А теперь настала пора уезжать.
Почему-то даже тело её болело и ныло. Переступая на негнущихся ногах, Кэмми с трудом натянула джинсы, затем облачилась в белую блузку. Посмотрелась в зеркало, и ужаснулась, увидев серое измученное лицо.
Что же мне теперь делать? — в отчаянии подумала она. — Как жить дальше?
В дверь постучали. От неожиданности Кэмми вздрогнула и обернулась. Сердце радостно забилось.
Тай!
Подскочив к двери, она поспешно нажала на ручку и… замерла, потрясенная. На пороге стоял Самуэль Стовалл.
— Похоже, ты ожидала увидеть кого-то другого, — бесстрастно заметил он.
— Д-да, — призналась Кэмми.
— Ну что, может, пригласишь меня зайти? Мы ведь с тобой соседи. — Он кивком указал на коридор. — Я всего через два номера от тебя остановился.
— Очень за вас рада, — сухо промолвила Кэмми.
— Брось, Камилла, не горячись, — примирительно произнес он. — Я понимаю, Тай и в тебе разочаровался, не только во мне. В противном случае, ты бы провела ночь не здесь.
— Разочаровался? — горько усмехнулась Кэмми. — Очень мягко сказано!
Но Сэм пропустил её реплику мимо ушей. Протиснувшись мимо неё в номер, он сказал:
— Я тут кое-что придумал. Если мы с тобой объединимся, то вполне возможно, что в конечном итоге нам удастся праздновать успех.
— Нет! — вскричала Кэмми. — Нет, нет и ещё раз — нет! Ни за что! И вообще — не говорите мне больше про Тая. Я жалею, что вообще согласилась вас выслушать ещё в Лос-Анджелесе. И сюда я зря приехала. Только все испортила!
Кэмми почувствовала, как глаза её предательски увлажнились.
— Только не закатывай истерику! — предупредил Сэм. — Игра ещё не проиграна.
— Если бы! — с горечью промолвила Кэмми. — После вчерашнего Тай даже слышать про нас не захочет.
Сэм посмотрел на неё с нескрываемым любопытством.
— Ты меня удивляешь, Камилла, — сказал он. — Вот уж, признаться, не ожидал, что ты возьмешь часть вины на себя.
— Да, я во многом виновата, — со вздохом ответила она.
— Успокойся, Камилла, все обойдется. — В голосе Сэма прозвучали отеческие нотки. — Таю нужно время, чтобы успокоиться и все это обмозговать. Сценарий сейчас у него. Держу пари, что он его прочитает.
— Вы просто не представляете, насколько он огорчен, — возразила Кэмми. — Он был совершенно убит горем. Ведь его все предали! — С каждым словом она чувствовала, как острый нож поворачивается в её сердце. — И он никогда не поверит, что эта проклятая роль в «Ущелье разбитых сердец» была мне вовсе не так и нужна. — Она всхлипнула. — Я бы и сама не поверила, окажись я на его месте.
— И тем не менее, в конечном итоге он одумается, — заверил её Сэм. — Помяни мое слово.
— В каком смысле — одумается? — спросила Кэмми.
— Вернется домой. Согласится сняться в главной роли. Не может же он вечно торчать в этой глухомани. Тут же волки воют! Я сам слышал. А вся тряска эта ему только на пользу пойдет. Он поймет, что ты ни в чем не виновата.
— Вы ничего не понимаете!
— Нет, Камилла, это ничего не понимаешь, — терпеливо сказал Сэм. — Тай любит тебя, это и слепому видно. Пусть перебесится. Дай ему время поостыть. А потом он сам кинется тебя разыскивать.
— Господи, что за ерунду вы несете!
— Я просто смотрю правде в глаза.
— Что ж, — с расстановкой промолвила Кэмми, — тогда ему придется разыскивать меня уже в Лос-Анджелесе, поскольку я еду именно туда. Причем — немедленно.
— Нет, Камилла, тебе нельзя уезжать!
— Пф! — фыркнула Кэмми. — Кто, интересно, меня остановит?
— Мне нужна твоя помощь! — К изумлению Кэмми, в голосе Сэма появились просительные нотки. — Кто знает, может, он уже успел прочитать сценарий. И, как профессионал, конечно же понял, насколько это здорово. Камилла…
Кэмми отвернулась и принялась решительно складывать вещи в сумку.
— Любишь ты моего сына или нет? — спросил тогда Сэм, решив сменить тактику.
— Я его люблю с открытыми глазами, — ответила Кэмми. — И достаточно уважаю, чтобы на него не давить.
— О черт! — Сэм в отчаянии всплеснул руками. — Тогда позволь задать тебе такой вопрос. По-твоему, он здесь счастлив? По душе ему затворнический образ жизни?
— Можете спросить его об этом сами.
— Но я тебя спрашиваю!
Кэмми метнула на него ледяной взгляд и, ни слова не говоря, застегнула «молнию» на дорожной сумке.
— Ну хорошо, — махнул рукой Сэм. — Я понимаю, Камилла, что ты меня терпеть не можешь. Но ведь в глубине души ты понимаешь или должна понимать, что, по большому счету, я прав. Тайлер любит тебя, и ты его любишь. Ты не имеешь права похоронить такую любовь. Для вас обоих она слишком много значит. И сейчас все зависит только от тебя, потому что гордость не позволит Тайлеру сделать первый шаг к примирению. Так сделай же его сама, Камилла. Причем сегодня же, а лучше даже сейчас. Пока не поздно…
— Не могу.
— Ты должна себя заставить, — сказал Сэм. — В противном случае, будешь потом всю жизнь себя винить.
Кэмми не хотела его слушать, однако не могла отрицать, что Сэм в чем-то прав. Тем более что было в его словах нечто её насторожившее. Как будто она уже слышала их раньше. Как бы там ни было, но два часа и дюжину чашек кофе спустя Кэмми остановила свой арендованный автомобиль напротив дома Тая и, выйдя из него, решительно зашагала по дорожке.
Во рту её пересохло, сердце гулко стучало. Господи, а вдруг Тая не окажется дома? А вдруг он не захочет с ней разговаривать? Может, даже дверь не откроет….
Набравшись храбрости, она постучала. Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась. От неожиданности Кэмми попятилась.
Тай стоял на пороге, лицо его было холодно, взгляд отчужден.
— Я… не могла уехать, не поговорив с тобой, — запинаясь, пробормотала Кэмми. — Я понимаю, что виновата перед тобой, и оправданий мне нет. Но я люблю тебя! Всем сердцем люблю. Мне в жизни ничего и никого больше не надо. Пожалуйста, Тай, не прогоняй меня! О, Тай, родной мой, единственный, если бы знал, как я тебя люблю!
Съежившись, Кэмми напряженно ждала ответа. Все сейчас зависело только от Тая. Ее прекрасные изумрудно-аквамариновые глаза затуманились от слез. И вдруг, потупившись, она заметила, что в правой руке Тай держит сценарий.
— Ты прочитал… — начала она.
— Да, — сказал он, не дав ей договорить.
Кэмми затаила дыхание. Да и что тут было говорить? Сценарий он прочел. Она ждала вердикта, словно подзащитная в судебном зале.
— Мой отец прав. Сильная вещь.
Тай говорил таким тоном, будто все это давным-давно ему опротивело, и Кэмми не винила его за это. Кивнув на сценарий, она твердо сказала:
— Поверь, я вовсе не из-за него сюда приехала.
— Да, ты уже это говорила, — согласился Тай.
— Могу я… войти? — робко спросила Кэмми.
После некоторого колебания Тай отступил, и Кэмми вступила в гостиную, знакомую до боли. Остановившись перед камином, она сказала:
— Не могла я просто так уехать. Я знаю — ты меня больше видеть не хочешь, но все же я хотела попытаться… словом, мне хотелось бы объясниться с тобой.
— Тебе нечего мне объяснять.
— Нет, есть чего, — упрямо возразила Кэмми.
— Я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, — дрогнувшим голосом промолвила она.
— Кэмми… — голос Тая внезапно охрип.
Изумленная, она возвела на него полные внезапно вспыхнувшей надеждой глаза.
— Неужели ты простил меня?
— Нет.
— Нет? — Кэмми показалось, что пол уходит у неё из-под ног.
— В том смысле, что прощать тут нечего. Ты ни в чем не виновата. И меня совершенно не интересует, что побудило тебя принять решение приехать в Бейрок. Я просто до смерти рад, что мы снова вместе. И я все утро места себе не находил, опасаясь, что ты уже уехала. И… это я должен просить у тебя прощения — я вел себя как последняя скотина!
— Нет! — возмутилась Кэмми.
— Я готов был поверить в худшее. И я поверил. Всю ночь глаз не смыкал. А утром, наконец, прозрел и все понял. Ты ведь не притворялась, что любишь меня. Таких актрис просто на свете нет. О Кэмми! — Тай приблизился к ней и нежно обнял. — Любовь моя, — прошептал он срывающимся голосом.
— Тай, любимый мой! — Кэмми всхлипнула. — А ведь я уже почти уехала. И уехала бы, если бы не твой отец. Это он уговорил меня объясниться с тобой.
— Мой отец?
— Да, он заходил ко мне утром. Пытался отговорить меня, убеждал, что я не имею права похоронить такую любовь.
— Как, он такое сказал?
— Да. И он меня убедил. Хотя, наверно, я просто очень хотела, чтобы меня убедили.
— Держу пари, что он просто играл. Тем более что слова эти принадлежат одному из его персонажей.
Глаза Кэмми полезли на лоб. Ну конечно! То-то ей показалось, что она уже слышала нечто подобное!
— Вот… пройдоха! — ляпнула она первое, что пришло в голову. Они посмотрели друг на друга, и рассмеялись.
— Надо же, как он меня провел! — давясь от смеха, проговорила Кэмми.
— Да, актер он прекрасный, — признал Тай. — Скверный отец и личность довольно никудышная, но как актер он, несомненно, состоялся.
— О Тай!
— Любимая моя! — прошептал он, подхватывая Кэмми на руки и продвигаясь в направлении спальни. — Не хочу больше ни о чем думать, хочу только любить тебя.
— Я тоже… — прошептала Кэмми.
* * *
Час спустя они сидели, обнявшись, на диване и любовались искрящимися в теплых лучах майского солнца бирюзовыми водами залива. Лето уже стояло на пороге.
— Я всю ночь не спал, — сказал Тай. — Многое передумал, и уже под утро окончательно понял, что не смогу без тебя жить. И тогда решил — была не была: первым же рейсом махну в Лос-Анджелес!
— Ты не шутишь? — спросила Кэмми, глядя на него влюбленными глазами.
— Ничуть.
— Господи, я просто поверить не могу! — промолвила Кэмми. — Я же боялась, что навсегда потеряла твое доверие.
— А почему? Нужно смотреть правде в глаза: сценарий ты с собой не привезла, и то непреложный факт. А даже если б и привезла, то у нас с тобой с тех пор многое изменилось. Ты согласна?
Кэмми смущенно улыбнулась.
— Да, я уже перестала относиться к тебе только как к старшему брату.
Вместо ответа Тай порывисто поцеловал её. И тут же в дверь забарабанили.
— Самуэль! — воскликнула Кэмми.
Тай в изнеможении застонал.
— Уходите! — крикнул он. — Нам ничего не нужно.
Оба они выжидательно уставились на дверь. Ручка опустилась, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Самуэля. Он узрел на диване обнимающуюся парочку, и его красивое холеное лицо озарилось улыбкой.
— Привет, дети мои! — поздоровался он. — Позволите войти?
Получив разрешение, он уверенно вошел и, пока Кэмми на кухне хлопотала над кофейником, привычно расположился в кресле…
В очередной раз разливая кофе по чашкам, Кэмми прислушивалась к монотонному гулу голосов. Поразительно, но кто бы ещё четверть часа назад подумал, что такое возможно. Отец с сыном, как ни в чем ни бывало, обсуждали свои планы. А началось все с того, что Самуэль подробно рассказал, как, когда и кем будет сниматься фильм «Ущелье разбитых сердец». Кэмми поразило, что Сэм отстаивал этот проект с таким пылом, словно тот был его собственным.
Поставив чашки на столик перед мужчинами, Кэмми перехватила вопросительный взгляд Сэма.
— А бренди у вас найдется?
— Виски, — напомнил Тай.
— Сойдет и виски.
Кэмми присела на диван рядом с Таем, который тут же любовно положил руку на её колено. Самуэль едва удостоил Кэмми взглядом; он был слишком увлечен беседой, чтобы замечать подобные мелочи.
— Скажи мне честно, — попросил он Тая, указывая на сценарий «Ущелья разбитых сердец». — Что ты о нем думаешь? Понравился он тебе?
— Я уже сказал это Кэмми, — промолвил Тай. — Вещь сильная.
— Я не то имею в виду, — поморщился Самуэль. — Заинтересовался ли ты? Готов сниматься?
— Я живу в Бейроке.
Самуэль забормотал себе под нос, и Кэмми по тону догадалась, что он сыплет проклятиями. Наконец, овладев собой, он спросил:
— Согласен ли ты вернуться и сняться в главной роли?
— Вчера ты битый час потратил, расписывая какой прием уготовит пишущая братия. Я не вернусь, если не удастся утихомирить и обуздать прессу.
— Это невозможно, — развел руками Самуэль. — Твое возвращение станет главной сенсацией года.
— И ты всерьез рассчитываешь, что, зная это, я соглашусь вернуться? — изумился Тай.
— Я надеюсь, что ты вернешься ради «Ущелья разбитых сердец», — сказал Самуэль. — И ещё ради Кэмми. Сомневаюсь, что она окажется настолько безмозглой, чтобы всю жизнь проторчать в этом захолустье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38