То есть я слышал, как один называл другого марксистом или революционером, я точно не помню.
– Все это подозрительно, – сказал Гоемон.
– А почему вы разыскиваете Диаза? – спросил управляющий Эдуард.
– Не твоего ума дело. Никто его не разыскивает, понятно?
– Понятно, комиссар. Но если он вернется, я позвоню вам?
– Да, позвони.
– У меня не будет неприятностей?
– Посмотрим, – сказал Гоемон. – Твой отель – это притон.
– Но я клянусь вам, что это не так. Откуда мне знать, что происходит в номерах? Я не имею привычки подслушивать у дверей.
– Во всяком случае, пока ты на правильном пути, тебе нечего опасаться, – сказал Гоемон. – Если ты увидишь одного из этих типов, что на снимках, быстро звони нам, хорошо?
– Да, да.
Зазвонил телефон. Полицейский взял трубку, послушал, протянул ее Гоемону.
– Да, – сказал Гоемон. – Вы уверены? С тысяча девятьсот шестьдесят второго? Это многое объясняет. Да, я понимаю. Я записываю.
Полицейский подал ему бумагу для записей. Гоемон быстро набросал: Эполар, Андре, дата рождения и дата возвращения во Францию, адрес ("Этот не терял зря времени", – прокомментировал он про себя.) Он поблагодарил и повесил трубку, взглядом приглашая полицейского пройти в холл.
– Они опознали и другого типа на пленке. Он числится в картотеке со времен коммунистического Сопротивления. Во время алжирской войны он входил во Фронт национально-освободительного движения. Адрес уже есть. Поехали.
Полицейские остановились на улице Руже де Лиля, почти перекрыв машинами узкий проезд. Гоемон с двумя полицейскими поднялся наверх. Третий зашел к консьержке и потом присоединился к своим коллегам. Они обошли и обыскали всю квартиру, обнаружив в глубине шкафа китайский пистолет-автомат.
– Министр будет доволен, – сказал один из полицейских. – Речь идет о международном заговоре.
Гоемон смерил его мрачным взглядом, и тот умолк.
Один полицейский остался в квартире.
Гоемон с двумя офицерами полиции, пользующимися его доверием, отправился в пятнадцатый округ. Была уже ночь, когда они постучали в квартиру Треффэ. Преподаватель философии открыл дверь после второго звонка.
– Какого...
Гоемон толкнул дверь сильным ударом ноги. Треффэ отлетел назад. Трое полицейских быстро вошли в квартиру. Как только дверь за ними захлопнулась, комиссар схватил Треффэ за волосы и с размаха ударил головой о стену, В следующую секунду Треффэ получил сильные удары в печень и пах. Он упал на колени, и его вырвало. Гоемон отступил назад, чтобы рвота не попала на него, затем подскочил к Треффэ сзади и ударил его по голове. Молодой человек обмяк и завалился к стене. Он еще пытался защищаться. Гоемон наступил ему на руку, снова схватил его за волосы и поволок его таким образом в комнату. Там он уперся коленями в живот Треффэ, схватил его за уши и стал бить головой об пол.
– Где посол?
Треффэ хотел в него плюнуть, но слюна только растеклась у него по подбородку. Гоемон еще раз стукнул его головой об пол.
– Где посол?
– Пошел на... – прошептал Треффэ.
Гоемон отпустил его и улыбаясь, встал на ноги.
– Ты даже не спрашиваешь, кто я? Ты ведь сразу понял, что мы полицейские. Ты не спрашиваешь, о ком я говорю, о чем идет речь. Ты сразу все понял. Это странно.
Треффэ смотрел на него.
– Я не верю, что вы полицейские! – воскликнул преподаватель философии. – Покажите мне ваши удостоверения.
– Не валяй дурака! Слишком поздно! – сказал Гоемон, усаживаясь в кресло отца Треффэ. – Ты знаешь, что мы из полиции. Или ты думаешь, что мы из ЦРУ и разыскиваем Пойндекстера. Хотя в твоей романтической голове могла возникнуть и такая идея. Ладно, оставь романтику и будь реалистом. Мы поймали Буэнвентуру Диаза и Андре Эполара. Эполар не хочет говорить, он крепкий орешек, его так просто не расколешь. А вот твой приятель Диаз, как ты и говорил, просто сволочь. Он вызывает во мне отвращение. Я уже многих расколол, но не с такой скоростью. Мне хватило четверти часа, Это он дал нам твой адрес. Он уверяет даже, что ты убил мотоциклиста во время нападения. Однако я не верю ему, потому что мне известно, что тебя там не было. Видишь, я хорошо осведомлен. Так что можешь больше не переживать!
Гоемон с улыбкой ждал ответа. Но Треффэ молчал.
– Где посол Пойндекстер? – еще раз спросил комиссар.
Молчание. Гоемон вздохнул и кивнул своим подчиненным. Те схватили Треффэ и стали его избивать.
– Когда тебе надоест, дай знать, – сказал Гоемон молодому человеку.
Глава 23
Мейер, Буэнвентура, Эполар и Кэш ужинали в общей комнате, сидя перед камином, в котором полыхали дрова, время от времени потрескивая и посвистывая. Разговор не клеился. Спустя некоторое время Буэнвентура поднялся наверх сменить д'Арси, и алкоголик в свою очередь спустился поесть и выпить. Разговор оживился, вспоминали былое. Так прошло несколько часов.
– Все-таки я не понимаю ваших мотивов, – сказал Эполар.
– Достаточно того, что ты понимаешь свои, – сказала Кэш.
– Если бы речь шла только обо мне, то этого похищения вообще бы не было.
– То же самое можно сказать и обо мне, – вставил Мейер, который вообще говорил очень мало. – Мне просто все осточертело. Что-то должно было произойти. Быть может, я убил бы свою жену или напал на бензоколонку. Но то, что мы сделали, – нет, никогда. Это придумали Буэнвентура и Треффэ.
– В политическом смысле это нонсенс, – сказал Эполар.
– Значит, ты разделяешь мнение Треффэ?
– Не знаю. Может быть. Я не знаю, что думает Треффэ.
– Треффэ – это интеллигент, – сказал д'Арси. – Он всю жизнь будет есть дерьмо, говорить спасибо и опускать в урну недействительные бюллетени. Что поделаешь? Современная история порождает только едоков дерьма.
Алкоголик наполнил свою рюмку.
– За нас, – громко сказал он. – Я пью за отчаянных. И мне наплевать на политический резонанс. Нас создала сов ременная история, и это доказывает, что цивилизация приближается к своему концу. И поверьте мне, я предпочитаю захлебнуться кровью, чем дерьмом.
Он выпил.
– Вы смертельно скучны, – добавил он. – Перестаньте болтать. Мне надоело вас слушать.
Кэш встала.
– Я пойду спать. Приходи, – сказала она, обращаясь к Эполару.
Эполар нервно хмыкнул и тоже встал.
– Приятного вечера, – пожелал он всем остальным.
– Приятного вечера, товарищ, – ответил Мейер.
– Приятного ощущения, влюбленные, – сказал д'Арси.
Эполар поднялся вслед за Кэш. Когда он вошел в комнату, она ждала его, поеживаясь под одеялом на большой кровати. Эполар дрожащими руками скинул с себя одежду и лег рядом с Кэш. Он очень нервничал, и все кончилось очень быстро. Эполару хотелось умереть от стыда и отчаяния. Через некоторое время он решил повторить попытку. Его усилия оказались бесплодными. Кэш мягким жестом оттолкнула его. Эполар дышал, как мул, и скрипел зубами. Кэш поцеловала его в плечо.
– Я больше ни на что не гожусь, ни в какой области, – сказал Эполар.
– Старый дурак, – сказала Кэш с нежностью в голосе. – Это нервное напряжение, тревожное состояние. Завтра будет лучше.
Она нежно погладила его по щеке. Эполар видел, что она разочарована, но ничего не мог изменить. Кэш ошибалась, думая, что завтра будет лучше. Потому что завтра они будут убиты.
Глава 24
Треффэ находился в полубессознательном состоянии. Один из офицеров полиции продолжал механически его пинать. Другой обыскивал квартиру. Сидя в кресле отца Треффэ, Гоемон с раздражением смотрел на своего пленника, лежавшего на полу и больше не реагировавшего на удары. Он встал и прошел на кухню, где его подчиненный заканчивал общий осмотр квартиры.
– Он ничего не сказал? – спросил подчиненный.
Гоемон покачал головой.
– Надо попытаться вырвать ему яйца.
– Это уже пытка, – сказал Гоемон. – У нас пытка запрещена законом. Однако попробуем, если он будет продолжать упрямиться. Вы что-нибудь нашли?
Офицер полиции кивнул и разложил на кухонном столе некоторые предметы. Набитую свинцом дубинку. Десяток совершенно новых чековых книжек на разные имена. Записную книжку.
– Чековые книжки краденые, – сказал он.
– Этого мало.
– Держу пари, что они украдены "Левыми пролетариями" во время ограбления Народного банка в мае семидесятого.
– Я за это не поручусь, – сказал Гоемон, – но возможно, что вы и правы. Нам это мало что дает. Лучше посмотрим записную книжку.
Книжка была пустая, но в самом конце ее был список адресатов. Комиссар с интересом изучил его и обнаружил адреса Андре Эполара и Буэнвентура Диаза.
– Позвони в полицию, – сказал Гоемон. – Пусть проверят все адреса из этого списка и людей, которые там живут. Под благовидным предлогом.
– Благовидный предлог среди ночи! – воскликнул офицер полиции.
– Пусть найдут.
– А что делать с адресами из провинции?
– Пусть все проверят. Провинция может подождать до завтрашнего утра. Я сам улажу это в министерстве.
– Хорошо.
Офицер полиции пошел в прихожую звонить. Гоемон вернулся в салон. Он не ужинал и чувствовал себя усталым. Треффэ по-прежнему лежал на полу. Другой офицер полиции снял свой пиджак и курил сигарету.
– Ты подумал? – спросил Гоемон Треффэ.
– Я положил на тебя... мразь, – прошептал Треффэ.
Офицер полиции лениво пнул его ногой.
– Ты что, не понимаешь, что мы их возьмем в любом случае? Тем более что Диаза и Эполара мы уже взяли. Но ты мог бы нам помочь выиграть время. Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы признать себя побежденным. Ты признаешь? Я называю это реализмом. Если ты нам поможешь, мы поможем тебе.
– Ты мне уже помог, мразь.
"Хорошо, – подумал Гоемон, – Он уже начал говорить, это прогресс". Комиссар стал жевать свои усы.
– Я накормлю вас дерьмом, это я вам обещаю, – сказал Треффэ слабым голосом, – если вы настоящие полицейские. Я ни в чем не виноват, а вы пытали меня. Неприятности я вам гарантирую.
– Бедный ягненок, – сказал Гоемон. – Он говорит о пытке, даже не представляя себе, что это такое.
– Вы ничего не сможете мне пришить, потому что я ничего не сделал, – сказал Треффэ угасшим голосом.
– Пока достаточно укрытия ворованных чековых книжек. Потом рассмотрим посягательство на государственную безопасность и соучастие в убийстве. Я буду держать тебя столько времени, сколько мне понадобится для того, чтобы ты разговорился.
– В таком случае арестуйте меня, – сказал Треффэ. – Вы не имеете права оставаться в моей квартире и удерживать меня здесь.
– Право, – сказал Гоемон, – я сам даю его себе.
– В таком случае... – сказал Треффэ и завопил во всю глотку.
Гоемон подскочил к нему и заткнул ему рот своей подошвой. Подбежал другой полицейский. Треффэ удалось на секунду вырваться, и он снова закричал во всю глотку. Гоемон достал из кармана бычий нерв и наотмашь ударил им по голове молодого человека. Тот сразу умолк и обмяк. Где-то внизу недовольные шумом жильцы колотили по батареям.
– Что будем делать? – спросил офицер полиции. – Заберем его?
– Придется, хотя зацепиться не за что. Подержим немного и отпустим.
– Я думаю, что рискованно сажать его к политическим, – сказал офицер полиции.
– После этого, – сказал Гоемон, – можешь мне поверить, он обо всем забудет.
Глава 25
– Кто там?
– Господин Ламур здесь проживает?
– Да, это я. В чем дело? Вы знаете, который сейчас час? Кто вы?
– Разведслужба.
– Вы из полиции?
– Да.
– Тогда входите. Чем могу быть полезен?
Господин Ламур открыл решетчатую калитку сада. Двое полицейских последовали за ним по аллее, вошли в дом. Госпожа Ламур, в бигуди, появилась на лестнице.
– Что случилось, Жозеф?
– Эти господа из полиции. Иди спать.
– Но в чем дело?
– Вы госпожа Ламур? – спросил один из полицейских.
– Да. В чем дело?
– Вы знаете Марселя Треффэ?
– Это хулиган! – воскликнула Югетта Ламур. Господин Ламур, директор коллежа "Сент-Анж", имел после этого беседу с обоими полицейскими. По его мнению, очень краткую, он бы предпочел рассказать им больше. Увы, он не знал друзей Марселя Треффэ. Нет, имена Буэнвентуры Диаза и Андре Эполара ничего ему не говорили. Но что наделал этот хулиган Треффэ?
– Простая проверка. Однако она не терпит отлагательства. Расследование должно оставаться в тайне, вы понимаете? Во всяком случае, до утра понедельника просьба ничего не разглашать. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вас?
– Французская полиция всегда может на меня рассчитывать, – заявил заведующий учебным заведением.
Такие же визиты по адресам, указанным в записной книжке Марселя Треффэ, происходили по всему Парижу и в его пригородах.
Глава 26
Анни Мейер умирала от страха. Она уже вторую ночь оставалась одна и даже не знала, где Мейер и когда он вернется домой. Она рисовала. На ее рисунке были изображены два здания, стоящие в пустыне и разделенные стремительным потоком из грязи и дерьма. Чтобы проложить связь между домами, Анни нарисовала мостик, который показался ей очень хрупким. Вдруг она резко встала, ей послышался какой-то шум. Она взяла со стола кухонный нож. Он был ей страшен, но она повсюду брала его с собой, передвигаясь по квартире, чтобы защитить себя от нападения. Она обошла обе комнаты, вернулась к мольберту, подрисовала мостик. Добавила к нему подвесной, герметически закрытый тоннель. Затем стала рисовать собак разных пород, которые бежали к дому со всех сторон, пытаясь взять его штурмом. В этот момент в дверь позвонили.
Анни застыла на месте, затаив дыхание. В дверь снова позвонили. На этот раз звонок был продолжительным и настойчивым. Она услышала шепот за дверью, шарканье ног и наконец хлопанье дверей лифта. Незваные гости действительно ушли или это была ловушка?
Подождав еще несколько секунд, Анни подошла на цыпочках к окну, открыла его и высунулась наружу. Из дома вышли два темных силуэта. Один из них поднял голову, и Анни увидела светлое пятно его лица. Он указал на нее пальцем.
– Там кто-то есть! – услышала она.
Анни откинулась назад. Ее зубы сильно стучали. Минуту спустя она услышала, что двери лифта открылись. В этот момент она поняла, что она больна, что она душевнобольная и что Мейер прислал за ней санитаров, которые увезут ее в психиатрическую больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14