— Нет, спасибо. Кажется, он куда-то спешил?
— Кто?
— Мистер Мэнваринг?
— Вот как? — Амелия взяла со стола пачку бумаги, расправила ее. — Возможно, он торопился на деловую встречу.
— У него внешность секретаря.
Амелия заколебалась.
— Он и есть секретарь, — вымолвила она наконец. — Вы в самом деле не хотите чаю, милорд?
— Нет, спасибо. — Маркус пробежал взглядом названия толстых томов, теснившихся на полках библиотеки.
Солидные и много раз переиздававшиеся труды по классической архитектуре. «Римские древности» Дисгодица, фундаментальная монография Лангли «Античная архитектура. Дополненное и исправленное издание»… Рядом с ними «Домашняя мебель и украшения» Хоупа и дешевое издание «Искусства строительства».
— Как долго вы живете со своей кузиной, мисс Фарлей?
— Почти пять лет, — осторожно ответила Амелия, взвешивая каждое слово.
— Вы жили с ней еще при жизни ее мужа, не так ли? — продолжал расспрашивать Маркус.
— Да… Ну конечно…
— Я смутно припоминаю, что когда-то знавал семью Брайт. — Он помолчал, как бы пытаясь напрячь память. — Из Лейк-Дистрикт, кажется.
Амелия, хмурясь, помолчала.
— Сомневаюсь… У мужа миссис Брайт не было никаких родственников в Лейк-Дистрикт.
— Так, значит, это были йоркширские Брайты! — вкрадчиво протянул Мастерс.
— Нет! — поспешно ответила Амелия. — Они из Девона.
— Ах вот оно что… Знавал я и девонских Брайтов. Они жили возле Плимута.
— Ничего подобного! — возразила Амелия. — Родственники Брайта проживали в северной части графства.
— Значит, в Барнстапле!
— Нет, в Дипфорде! — воскликнула она. — Это крошечная деревушка.
— Тогда я не знаю их.
На лице Амелии отразилось явное облегчение.
— Дипфордские Брайты жили очень маленькой семьей, — деланно беззаботно пояснила она. — Мистер Брайт был последним в роду.
— Какая жалость! Так, значит, у него не осталось никаких родственников?
— Нет.
— Вам нравится Лондон, мисс Фарлей?
— Я нахожу его интересным. — Амелия была почти счастлива переменить тему. — Весьма познавательным.
— Сильно отличается от деревни?
— Естественно.
— Я понял, что вам с миссис Брайт не часто удавалось выбраться в Лондон при жизни мистера Брайта?
— Он был так немощен… Он не любил путешествовать.
— Понятно.
«Ничего мне не понятно, — подумал Маркус. — Что ж, попробуем зайти с другого конца».
— Пожалуй, я все-таки выпью чаю.
— Сейчас попрошу миссис Шоу принести свежий чай! — поспешно вскочила Амелия.
Чай ожидали в тягостном молчании. Когда миссис Шоу внесла поднос, Маркус взял чашку и подошел к окну возле рабочего стола Ифигинии. Взглянул на залитую солнцем улицу.
— Прекрасный день для прогулок. — Незаметно наклонив чашку, он пролил чай на свежий номер «Морнинг стар», лежавший на краю стола.
— О Боже! — испуганно вскрикнула Амелия.
— Проклятие! Какой же я неловкий!
Амелия вскочила:
— Стол будет испорчен!
— Позовите экономку! — приказал Маркус тем тоном, которым он пользовался в случаях, когда рассчитывал на немедленное повиновение. Этот тон всегда действовал безотказно, позволяя ему всегда добиваться своего.
…Со всеми, кроме Ифигинии, мрачно подумал он. Миссис Брайт вообще не подчинялась приказам.
— Сейчас позову миссис Шоу! — Амелия кинулась к выходу.
Маркус вынул из кармана большой носовой платок и принялся вытирать чай.
— Думаю, ничего страшного не произойдет, если, конечно, вы поторопитесь.
— Бегу! — Амелия неуверенно покосилась на него через плечо. — Кузина обожает этот стол, ведь он выполнен по эскизу ее отца. — Она распахнула дверь. — Миссис Шоу! Пожалуйста, идите скорее сюда! Пролили чай!
Маркус осторожно приподнял край каталога и бросил быстрый взгляд на кипу бумаг. То, что он искал, оказалось эскизом ряда городских зданий. «Брайт-Плейс»— было подписано под рисунком.
Он поспешно положил каталог на место — как раз в тот момент, когда в библиотеку вбежала Амелия.
— Миссис Шоу уже идет, — сообщила она.
— Я собрал большую часть чая. — Маркус смял в руке перепачканный платок. — Газета впитала в себя остальное.
Миссис Шоу ворвалась в комнату с огромной тряпкой в руках.
— Ну, где здесь пролили чай?!
— Вот здесь. — Маркус отошел от стола. — Это я виноват. Но мне удалось почти все вытереть.
В дверях показалась Ифигиния. Поверх белого муслинового платья на ней была белоснежная накидка. В одной руке она держала белую шляпку со страусовым пером, в другой — большой белый фартук.
Несколько секунд Маркус ошеломленно смотрел на нее. Ифигиния казалась такой чистой, такой невинной — чище нетронутого белого снега. Как жаль, что в мире нет ничего более обманчивого, чем невинность…
Он быстро взял себя в руки:
— Небольшая неприятность. Я пролил немного чая на ваш стол. Но к счастью, с ним ничего не случилось.
— Вы меня успокоили! — Она надела шляпку и завязала ленты под подбородком. — Ну вот, теперь мы можем идти, милорд. Я сгораю от желания увидеть коллекцию греческих амфор!
— Конечно, — кивнул Маркус. — А это еще зачем? — Он кивнул на фартук.
— Белый цвет чрезвычайно эффектен, но имеет свои недостатки, — сделала гримаску Ифигиния.
Через полтора часа они стояли в могильной полутьме огромного музейного зала. Весь пол был заставлен обломками статуй, кусками мрамора, разрозненными фрагментами древних построек. Золотистые пылинки танцевали в узком солнечном потоке, лившемся из высокого окна. Глубокая древняя тишина стояла над залом…
Казалось, Ифигиния нисколько не замечает гнетущей атмосферы музея — завернутая в свой огромный фартук, она беззаботно порхала между экспонатами, полная веселого равнодушия к их вековой мрачности.
Ее жизнерадостность так заразительна, подумал Маркус.
Несмотря на то что он в свое время специально изучал наиболее важные особенности классической архитектуры, античность сама по себе никогда особо не интересовала его. Маркус был человеком нового времени. То есть он предпочитал изучение астрономии и возможностей паровых двигателей.
Но сегодня он, к собственному удивлению, вдруг попал под очарование пыльных археологических экспонатов.
Он смотрел на Ифигинию, изучавшую роспись античных ваз… Ей к лицу углубленное созерцание, подумал Маркус. Такой красивой он видел ее лишь однажды — в своих объятиях в галерее Лартмора.
Если бы он не знал всей правды, то мог бы предположить, что тогда она впервые в жизни испытала блаженство в мужских руках.
И тут, безо всякого предупреждения, в нем проснулось желание — горячее, сладостное, почти невыносимое. Маркус был потрясен — и почти возбужден. А самое главное — глубоко разочарован.
Эти внезапные жгучие вспышки страсти посещали его все чаще и с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Этим утром он проснулся на рассвете — и понял, что мужество его окаменело, как у мраморной статуи.
А теперь пришел в возбуждение при одном лишь взгляде на Ифигинию, порхающую по музею… Все это было бы очень забавно, если бы не причиняло чертовских неудобств.
Сладостное предвкушение становилось уже почти невыносимым. «Скоро, — решил Маркус. — Очень скоро я буду любить ее…»
Или это произойдет совсем скоро — или он отправится в Бедлам.
Маркус заставил себя сосредоточиться на огромной амфоре, перед которой остановилась Ифигиния.
— Этрусская, как вы думаете?
— Нет! Несомненно, греческая. — Ифигиния перевела взгляд на второй ряд покрытых пылью ваз. — Очень любопытные, не находите? Что за совершенные, изысканные линии!
Какое поучительное сочетание мастерства и интеллекта в росписи!
— Впечатляет, — согласился Маркус, а глаза его скользили по нежной округлости ее груди.
Ифигиния повернула к нему лицо — и поймала жадный взгляд на своем декольте. Щеки ее вспыхнули.
— Вы узнали что-нибудь полезное, милорд?
— О греческих амфорах?
— Конечно. Разве мы не о них говорим?
— Я узнал очень многое, миссис Брайт, но далеко не все.
Ифигиния подарила ему улыбку, какой учитель поощряет способного ученика.
— В вашем характере заложено стремление постоянно желать большего, милорд. Трудно удовлетворить страсти разбуженного интеллекта, не правда ли?
— Совершенно верно. Но к счастью, кое-какие страсти можно утолить, Ифигиния. Для этого необходимы только подходящее место и время.
Беркли — тучный, близорукий поверенный Маркуса — вошел в библиотеку графа без малого четыре пополудни. Он задыхался. Пот градом катился по его круглой лысине.
— Вы посылали за мной, сэр?
— Посылал. — Маркус поднял голову от своих записей. — Благодарю вас за то, что поспешили.
— Не стоит, милорд. — Беркли с облегчением рухнул в кресло, вытащил шелковый носовой платок и промокнул лоб. — Вы же знаете, я всегда к вашим услугам. Чем могу быть полезен?
— Попрошу вас сделать две вещи. Во-первых, выясните все о собственности под названием Брайт-Плейс. Я сам ничего не знаю о нем, но думаю, это одно из новых интересных предприятий.
— Брайт-Плейс находится в Лондоне?
— Не уверен. Полагаю, это может быть и на побережье. — Маркус припомнил рисунок возвышения, на котором стояли дома. — Одно из двух, но скорее всего это владение все-таки расположено в каком-то крупном городе. Я видел эскизы, на них был ряд домов явно городского типа, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Ясно. — Беркли тяжело вздохнул, поправил очки и сделал пометку в своем блокноте.
— Второе — я прошу вас собрать все сведения о некоем мистере Брайте.
Беркли встревоженно взглянул на него поверх очков. Потом вежливо откашлялся.
— Вы подразумеваете покойного мистера Брайта?
— Да.
— Умерший муж известной миссис Ифигинии Брайт с площади Утренней Розы?
Маркус холодно улыбнулся:
— Одно из полезнейших ваших качеств, Беркли, состоит в том, что вы всегда посвящены во все последние слухи и сплетни.
Беркли пропустил реплику мимо ушей и только нахмурился:
— Вы хотите, чтобы я собрал сведения о покойном, милорд?
— Вот именно. — Маркус откинулся на спинку кресла. Вытащил последнюю модель своей гидравлической ручки, заботливо осмотрел стальное перо. Слава Богу, не течет… — Естественно, вы должны действовать крайне осторожно.
— Естественно. — Беркли еще раз промокнул лоб платком. — Где вы посоветуете начать сбор информации об усопшем?
— Лучше всего с Девона.
— Девон велик, милорд. Не могли бы вы указать более конкретное место?
— Попытайтесь поискать в маленьком местечке под названием Дипфорд.
Глава 8
На следующий день, в десять минут четвертого, Ифигиния влетела в гостиную тети Зои. Амелия едва поспевала за ней.
— Мы прибежали так быстро, как только могли. — Ифигиния первым делом взглянула на тетю, сидевшую на красном бархате нового дивана в римском стиле. Затем перевела взгляд на лорда Отиса, потягивавшего бренди в другом конце комнаты.
— Слава Богу, ты здесь! — возопила Зоя голосом актера древнегреческой трагедии.
Лорд Отис, невысокий приземистый мужчина с кустистыми бровями на добродушном лице и редеющими седыми волосами, в отчаянии посмотрел на кузин:
— Новое несчастье…
— Что случилось? — Ифигиния развязала ленты нарядной белой шляпки с пышными оборками. — По твоей записке я поняла, что произошло нечто ужасное, тетя.
— Я получила новое письмо от вымогателя, — простонала Зоя. Взяла двумя пальцами сложенный листок бумаги и протянула его Ифигинии. — Взгляни сама.
Ифигиния схватила письмо. Она сразу заметила сломанную черную печать со знакомым изображением феникса. Потом громко прочла вслух:
Мадам.
Если желаете и дальше хранить в тайне одно очень личное событие своей жизни, то принесите пять тысяч фунтов на Ридингское кладбище к памятнику миссис Итон.
Будьте на месте ровно в полночь. Деньги должны быть оставлены на плите в центре памятника. Приходите одни, мадам, в противном случае в следующий раз сумма возрастет вдвое.
Ваш Феникс.
Амелия тяжело опустилась на стул.
— Значит, мы оказались правы. Первое письмо было только началом.
— Я вас предупреждал, — хмуро заметил Отис. Он пересек комнату, подошел к Зое и обнял ее за плечи. — Вымогатели всегда возвращаются за новой данью. Это настоящие хищники.
— Что же мне делать? — причитала Зоя. — Я выдержала первый взнос, надеюсь, выдержу и второй. Этот негодяй настолько хитер, что руководствуется в своих требованиях здравым смыслом! Но не могу же я платить ему до конца дней своих! Рано или поздно он пустит меня по миру!
— Мы разыщем мерзавца, — поклялся Отис. — И тогда я своими руками сверну ему шею!
Зоя подняла руку и с благодарностью пожала ладонь Отиса, Затем обернулась к Ифигинии:
— Тебе удалось выяснить хоть что-нибудь?
Ифигиния медленно опустилась на оригинальный стул с ножками в форме звериных лап.
— Я сняла подозрения с трех джентльменов, которые в течение восемнадцати лет играли в карты с Гатри, а сейчас вращаются в обществе Мастерса.
— Кто они? — требовательно спросил Отис.
— Лартмор, Джадсон, Дэрроу. Мне удалось пробраться в их библиотеки и осмотреть воск и печати. Ни один из этих джентльменов не пользуется черным воском. Не попадалась мне на глаза и печать с фениксом.
— Но они могут прятать и то и другое, — возразила Амелия.
— Да, я уже думала об этом, — кивнула Ифигиния. — Мастерс тоже указывал на такую возможность. Но я тщательно обыскала столы этих джентльменов. В любом случае у нас нет другого выхода. Черный воск и печать — единственные наши улики.
— Но они ничего не дали нам! — Со скорбным вздохом Зоя откинулась на спинку дивана. — Я погибла! Что, что мне теперь делать?!
— Успокойся, успокойся же, дорогая. — Отис похлопал ее по плечу. — Мы найдем выход.
Ифигиния задумчиво рассматривала письмо с черной печатью.
— Интересно было бы знать, — протянула она, — друг Мастерса тоже получил второе письмо?
— Отличный вопрос, — наморщила лоб Амелия.
— Я ничего не знаю об этом, — пробормотала Зоя. — Сейчас я знаю только одно, — она патетически возвысила голос, — я должна действовать незамедлительно! Ибо в письме указано, что сегодня в полночь деньги должны быть в условленном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42