запустить дизель и подать о себе весточку.«Помни о повозке», — подумал Семенов. Было у него с Гараниным такое магическое слово, вроде шифра, — «повозка». А за ним скрывалась притча, когорую давно рассказал Семенову Андрей. На фронт он попал семнадцатилетним подростком, худым и долговязым, физических сил после запасного полка с его тыловым пайком было немного, да и опыта солдатского никакого. А случилось так, что пришлось чуть не сутки без отдыха шагать по разбитой дороге, потому что нужно было закрыть собою прорыв. Андрей с непривычки разбил ноги, стесал со ступней кожу и молча, сжав зубы, криком кричал на каждом шагу. А были в их роте две повозки, которые везли станковые пулеметы и нескольких пожилых солдат, совсем выбившихся из сил. И Андрей стал мечтать о том, чтобы попасть на повозку. Он плелся, нагруженный тяжелой скаткой, винтовкой л лопаткой, и мечтал, что комвзвода увидит его муки и отправит на повозку. Эта мечта настолько овладела им, что и в самом деле лишила его всяких сил, и он уже даже не шел, а слепо передвигался, не сводя с повозки мучительно-красноречивого взгляда. И тогда к нему подошел комвзвода, тащивший на себе, кроме скатки, еще и ручной пулемет, и сказал: «Хочешь на повозку?.. Это можно. Только на ней места нет, так что скажи, кого ссадить… Ну, кого?.. Так иди и не оглядывайся… сачок!» И когда сгорающий от стыда Андрей понял, что на повозку у него нет шансов, появилось второе дыхание. Долго он смывал с себя тот позор…Этого урока Гаранин не забывал всю жизнь. Нет сил — помни о повозке. Пал духом, ищешь жалости — помни о повозке!Гаранина сменил Семенов, Дугин, Филатов и Бармин один за другим крутили рукоятку. Тот, кто освобождался, подогревал воду для охлаждения дизеля: если он вдруг заработает, вода потребуется сразу.Не было дыхания, сдавило сердце. Кислород! Заменить кислород не могло ничто.Снова слегли Гаранин и Дугин. Резкий запах нашатыря вызывал тошноту, мучительно хотелось пить. Семенов лечь отказался: и, прислонившись к верстаку, смотрел, как Бармин и Филатов из последних сил крутят рукоятку. Их лица двоились, на них наплывала розовая дымка, и Семенов знал, что на ногах он останется недолго.А тут еще впервые сдал Бармин: хлынула носом кровь.И тогда Семенов понял, что игра проиграна. Если все бросить и лечь отдыхать, масло и дизеле застынет, а вода превратится в лед и разорвет емкость. Сил начинать сначала больше не будет.Слезы бессилия выступили на его глазах. Увидев их, зашевелился и хотел встать Гаранин, поднялся Дугин, непривычными для него словами выругался Бармин.— Веня, — сказав Семенов, — моя очередь Филатов бросил рукоятку и замер. Семенов подошел к нему, взял за руку. Филатов не шелохнулся.— Отойди, сменю.Филатов обернулся — и подмигнул.— Идея, отец-командир!«Опять не выдержал парень, — с жалостью подумал Семенов. — Год с ним Саша прожил, а не увидел, что кореш его — с приветом».— Ничего, дружочек, отдохни, — с лаской проговорил он. — Переведи дух.— Но-но, только не вздумай бить по морде! — засмеялся Филатов.И таким диким и ненужным показался этот смех, что все с тревогой посмотрели на глубоко запавшие и будто налитые кровью Венины глаза.— Чего уставились? — поразился Филатов. — Саша, будь другом, зажги лампу,— Зажги, — повелительно сказал Семенов, видя, что Бармин колеблется. — А что дальше, Веня?— Я вот что подумал, отец-командир… А что, если дадим дизелю прикурить?Семенов вздрогнул.— Воздушный фильтр? — крикнул он. — Всасывающий патрубок?Его волнение передалось всем.— В самом деле, — ошеломленно пробормотал Дугин. — Шанс!— Что с лампой делать? — Бармин отвел в сторону синее пламя.Семенов открыл на верхней части дизеля всасывающий патрубок и выхватил из рук Бармина лампу.— Давай!Филатов рванул рукоятку запуска, и Семенов поднес пламя лампы к патрубку.Дизель чихнул.— Схватывает! — Семенов ударил Филатова кулаком по плечу. — Круги!Дизель чуть-чуть застучал… притих — страшное мгновение! — и снова застучал, все сильнее и сильнее.Семенов погасил лампу.— Чего стоите? заорал он. — Грейте воду!Мощное пламя авиационной подогревальной лампы охватило емкость. Филатов бросил рукоятку, с трудом выпрямился.— А-а-а, сволочь! — задыхаясь, бормотал он. — Вот как мы тебя, сволочь ленивую…Дизель ревел, набирая оборогы.Филатов, шатаясь, подошел к Семенову, взял его за грудь.— Ну, кто кого? — будто в беспамятстве кричал он. — Кто?— А ты говорил — помирать. — Семенов обнял Филатова. — Дурак ты, Веня.— Пусть дурак! — огрызнулся Филатов и яростно погрозил дизелю кулаком:— Я тебе покажу! Сволочь ленивая! Я тебе покажу!Ноги его подогнулись. Когда поднимают флаг От четырех электрокаминов волнами шел горячий воздух. Блоки радиоаппаратуры, вытащенные из спальных мешков, погрузились в живительное тепло. Иней на потолке и стенах растаял, по обоям сползали тяжелые капли.— Плачут стены от счастья, и потолок рыдает! — декламировал Бармин. — Плюс десять!— Это мы поплачем, когда будем их переклеивать. — Семенов с неудовольствием ковырнул пальцем обои. — Покоробились, черт бы их побрал.— Пустяки, — беспечно отозвался Бармин, не отрывая глаз от термометра. — Плюс одиннадцать! Брысь!Последнее относилось к Волосану, который выполз из мешка и норовил улечься перед каминами.— В первую очередь нужно прогреть не твою шкуру, а рацию, вежливо разъяснил Бармин обиженному псу. — Плюс двенадцать! Раздевайся, Волосан, скоро будем загорать!— Ай да молодец! — похвалил самого себя Семенов, поглаживая блоки. — Хорошо, что догадался с самого начала упрятать вас в мешки.— Отошли? — спросил Гаранин.— Пожалуй, да. Можно монтировать.— Плюс тринадцать! — дикторским голосом возвестил Бармин. — Граждане отдыхающие, если вы не успели приобрести плавки, снимайте кальсоны и прикрывайте срам рукой!— Сейчас я тебе найду занятие, пригрозил Семенов.— По специальности, разумеется? — Бармин элегантно шаркнул унтом.— По физиотерапии, — подтвердил Семенов. — Берись-ка за блок, с той стороны. Мы сами, Андрей.— А у тебя, Саша, появился конкурент, — заметил Гаранин. — Этак ты свое место потеряешь.Волосан прилег рядом со спящим в мешке Филатовым и зализывал царапину на его лице. Филатов беспокойно всхрапнул.— Так бы я не сумел, — позавидовал Бармин. — Придется оформить его на полставки фельдшера. Да еще полярная надбавка плюс суточные — ого! Волосану от невест отбоя не будет!— Осторожнее! — прикрикнул Семенов. — Не мешок с картошкой перетаскиваем.Поставив на место очередной блок, присели, отдышались. Семенов взглянул на термометр, отключил два камина и распустил молнию каэшки. Его охватила истома, неодолимо клонило в сон, так бы и улегся на полу где угодно, лишь бы на часок отдаться блаженному забытью. Встряхнулся, открыв воспаленные глаза.— Чуть быго не заснул.— А ты спал, дружок, минут десять, — улыбнулся Гаранин.— Да ну? — Семенов покачал головой. — Старая истина, даже на секунду нашему брату нельзя размагничиваться. Чего не разбудил?— Рука не поднялась. И к тому же музыку слушал. Никогда бы не подумал, что рев дизеля может доставить человеку такое сказочное наслаждение. Гармония звуков! Кстати, Сергей, а почему он всетаки заработал, в чем там было дело?Семенов пощелкал пальцами.— Как бы лучше приноровиться к невежественной аудитории… Когда Веню озарило… ну, когда он сказал: дадим дизелю прикурить, — вспомнил, что в сильные морозы при ручном запуске так делается. У нас горючая смесь не самовоспламенялась, она была… с чем бы сравнить… ну, вроде тола без детонатора. А пламя, поднесенное к воздушному фильтру, как раз и сыграхо эту роль.— Стареем мы с тобой. Стыдно признаться, а ведь я своими глазами наблюдал на Скалистом… Георгий Степаныч вот так же над дизелем священнодействовал, когда в полярную ночь аккумуляторы сели. И слова те же: «Дадим ему, родимому, прикурить!» И вот на тебе — вылетело из памяти…— Саша, небось, слушает и думает: «Расхныкались, старые склеротики!»— Семенов подмигнул Бармину, застегнул каэшку, поднялся. — Отдохнули? Давайте заканчивать, а то в Мирном, бьюсь об заклад, нас уже похоронили.— Кого похоронили? — Филатов испуганно приподнялся, протер глаза. — Меня?Все засмеялись.— Жить тебе до ста двадцати лет, возлюбленное чадо мое, — басом изрек Бармин, погладив Филатова по голове. — До величавой серебряной старости. Она у тебя будет прекрасной. Как подойдешь к пивной, люди начнут расступаться и почтительно шептать друг другу: «Это он, тот самый долгожитель Филатов, который в прошлом веке в обнимку с небезызвестным Волосаном дрых на куполе Антарктиды. Пустите его вне очереди!»— Звонок ты, сколько надо, столько и проживу, — пробурчал Филатов, вставая и обводя радиорубку мутным взором. Прислушался. — Тарахтит?.. Ну, я потопал.— Погоди, кофейку выпей! — крикнув ему вслед Бармин.— Потом, — отмахнулся Филатов, притворяя за собой дверь.— Пропала, Саша, впустую твоя баллада, — посочувствовав Семенов. — Андрей, пока мы заканчиваем, сними показания для сводки. Берись за блок питания, док.— Держит нагрузку?— Нормально. — Дугин кивнул на щиток контрольно-измерительных приборов. — Сам очухался или подняли?— Волосан, собака, всего облизал.-Филатов провел рукой по лицу. Как вода в емкости?— Быстро нагревается, каждые полчаса сливаю.— Снег добавляешь?— А как же.— Погоди…— ошеломленно произнес Филатов. — Каждые полчаса? Так сколько же я прохрапел?— Да часа три.— Брешешь.— Собака брешет, а человек говорит, — обиделся Дугин.Филатов распахнул каэшку, прислонился к дизелю и с наслаждением зажмурился от хлынувшего на него тепла.— Не всегда говорит.— В каком смысле? — насторожился Дугин.— А в том, что иной, когда надо говорить, молчит.— Ты о чем?— Сам знаешь.— Неужели ты про этот паршивый аккумулятор? — изумился Дугин. — Намекаешь, будто я нарочно смолчал?Филатов не ответил.— Даже смешно! — Дугин выдавил из себя смешок. — Нет, ты в самом деле? Пойми, просто не до того было, внимания не обратил, Вот не ожидал, что из-за такой ерунды…— Подонок ты, Женька. — Филатов сплюнул. — Очень уж тебя, видно, начальство когда-то напугало.— Вот чудак! — Дугин пожал плечами. — Что мне с ним, детей рожать?— Прикажут — родишь, — насмешливо ответил Филатов.— Да брось дуться, Венька, — дружелюбно проговорил Дугин. — Год целый зимовать вместе, перекурим это дело… Ну, не сориентировался я, что ли… Ты уж только это… не трепись Николаичу… Я ж тебе объяснил, просто не до того было… Не скажешь?Филатов снова сплюнул.— Не скажу…— Пальцы мои, пальцы. — Семенов ожесточенно растирал руки — Как бы НН СПГ не получить…— Какой СПГ? — не понял Бармин.— «Вон с ключа, сапог!»— засмеялся Гаранин. — Только что-то мне подсказывает, Сергей, что на этот раз тебя не погонят, даже если ты будешь работать со скоростью пять знаков в минуту.Семенов огорченно подвигал плохо гнущимися пальцами, вздохнлл и надел наушники. Все притихли; даже Волосан, осознав серьезность момента, перестал скалить зубы и, жмурясь, привалился к камину.«ЦЕКЮ, ЦЕКЮ, — медленно отбивал на ключе Семенов, — всем, всем, всем. 22 февраля в 17 часов антарктическая научно-исследовательская станция Восток возобновила свою работу. Аппаратура работает нормально, люди здоровы. Начальник станции Семенов».— Все? — не выдержал Бармин.— Ш-ш! — остановил его Гаранин. — Это первая — для всех, сейчас пойдет диспетчерская.Семенов промассировал указательный палец и продолжил:«УФЕ, УФЕ, Мирный, Шумилину. 22 февраля в 17 часов станция Восток расконсервирована. Приступили к работе. Трехдневное молчание было вызвано неисправностью дизелей и отсутствием энергии. Электростанция восстановлена. Все здоровы, готовы к приему самолетов с грузами и людьми. Максимальная температура 46, минимальная 51, ветер южной четверти 3-5 метров в секунду, видимость тридцать километров, атмосферное давление 462. Семенов».Потом был долгий эфирный разговор, Семенов слушал, что-то отвечал и, наконец, снял наушники и выключил радию.— Порядок? — спросил Гаранин.— Порядок.— Что в Мирном?— Метет, двадцать три метра.— Сказал Белову, чтоб не суетился?— Ага… У Крутилина ребро сломано, в этот сезон отлетался… Тебе от Наташи радиограмма, пишет, что любит. Нашла кого…— А что Вера? — улыбнулся Гаранин.— Только целует, — вздохнул Семенов. — Смотри ты, док отвалился.— Пусть поспит.— Нет уж, — мстительно сказал Семенов. — Его не только целуют и любят, а еще ненаглядным называют и дни считают. Он у меня за это сейчас померзнет!Семенов подошел к Бармину, потряс его за плечо.— Что? Куда? — сонным голосом просипел Бармин, — Какие новости, Николаич?— Скоро принесут газеты, узнаем.— Тогда и разбудишь. — Бармин повернулся на другой бок. Искоса посмотрел на Семенова, начал, ворча, вставать.— Ничем не могу помочь, Саша. — Семенов развел руками. — Традиция. Зови ребят, потом отдохнем.Закутанные, стоя спиной к ветру, люди столпились у мачты. Семенов тщательно приладил флаг и стал медленно его поднимать.«Прости, Друг ты мой Коля Белов, — подумал он. — Конечно, хороший кадр у тебя пропал, но что поделаешь? Флаг поднимают только тогда, когда станция начинает жить».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16